Андрей Егорович Киселев
Дыхание любви
В окошко между штор выглянуло улыбающееся мужское лицо и сказало:
– Панайот! Зравдуте!
– Агапи! Здравствуйте, меня Кириакос попросил быть вашей переводчицей, только я пока плохо знаю
русский язык, – проговорило второе выглянувшее лицо
женским голосом, улыбаясь. И вдруг восхищённо, – Антон, а мы знакомы, помнишь?
Антон и Лера застыли, словно ударил гром средь ясного неба.
– Здравствуйте, это – Маша, я – Саша! Очень приятно! – приветливо поздоровались Маша с Сашей, – ничего себе, Антон, у тебя здесь знакомые! – добавил удивлённый Санёк.
– Кхе, кхе, здравствуй, Агапи, – еле выговорил Антон, – познакомься, моя жена Лера.
– Очень приятно! – сказала Агапи без особой улыбки.
– Очень приятно, – невнятно ответила Лера и посмотрела на Антона, – похоже, медовый месяц кончился.
Ничего не подозревающий, весёлый Кириакос переговорил с водителем, обсуждая маршрут поездки, и машина двинулась вперёд навстречу приключениям.
Лера никак не могла себе представить эту встречу именно такой. В глубине души она уже не хотела думать об этом. Ей было так хорошо с Антоном, и казалось, что уже нет никаких помех. Она уже не была готова к такой неожиданности, хотя эта встреча являлась для неё главной в поездке в Грецию.
Зачем эта Агапи появилась здесь? Откуда её взял Кириакос? Наверняка, случайно подцепил желающую подработать девчонку. И что теперь с ней делать? Как вести себя?
В Москве было всё понятно. Но сейчас мысли Леры не вмещались в адекватную стратегию поведения.
Антон весь ушёл в себя. До этой случайной встречи он был уверен, что Греция большая, и вряд ли когда-либо на его пути может вновь появиться Агапи.
Кроме любимой Леры, ему никто больше не был нужен.
Всё было так хорошо. Ничто не предвещало беды. А почему беда? Никакой беды не будет! Ну, поговорят девчонки, разберутся, что к чему. И всё будет, как и прежде.
Я женат, люблю Леру, что мне ещё надо, за что мне волноваться? Ну, Кириакос! Откуда он её взял? Не мог найти другую переводчицу? Да обошлись бы и без перевода. Надо сказать ему, чтобы отправил её обратно в Афины. Рядом Салоники, переводчиков полно. Ну, дела! Всё так хорошо начиналось.
Микроавтобус вёз куда-то высоко в горы по очень извилистой дороге. В окнах начали мелькать лёгкие белые облака. Кириакос что-то пытался обсудить с Сашей на автомобильную тему. Маша хохотала над ними, временами боязливо поглядывая в окошко.
Лера, крепко сжимая руку Антона, думала о чём-то, вглядываясь вдаль, словно ждала от виднеющейся с высоты гор морской синевы совета, как жить дальше.
Агапи сидела впереди за водительской перегородкой. Она была в шоке. Много времени прошло с момента знакомства с Антоном. Она в тот вечер влюбилась в него с первого взгляда.
Впервые в жизни ощутив особенное близкое тепло от соприкосновения с ним, она мысленно не расставалась с Антоном ни на минуту. Хотела искать его в России, даже попыталась устроиться в фирму, сотрудничавшую с Москвой, и оказалось, настолько удачно, что от неожиданности встречи обомлела.
Мечтая увидеть его, часто ходила к эспланаде, прохаживалась по проспекту Посейдона. Расставшись с того вечера со своим ревнивым другом, она думала только об Антоне.
Он казался ей именно тем, с кем она была бы счастлива на всю жизнь, кого ждала. Представляла его идущим по проспекту или сидящим у кальяна. Ей было тоскливо без него, одиноко и горько из-за отсутствия перспективы увидеть наяву.
Постоянно видя его в сновидениях, переживала, если он виделся ей невесёлым или в плохой одежде.
Прослышав, что в России главенствуют мафиозные структуры с жестокими нравами, боялась за его жизнь, зная, как греческие бизнесмены зачастую обманывают доверчивых русских, подставляя под всякие разборки.
Агапи случайно познакомилась с Кириакосом, который искал себе секретаря, знающего русский и английский языки. Об этом откуда-то услышала её подруга Элли, знающая о том, что Агапи давно ищет фирму, сотрудничавшую с Россией, и дала номер телефона.
Как тесен мир! Она искала Антона, а оказалось, он друг её нового шефа. Видно, богу так нужно, чтобы встретились два человека.
Шутка ли, они встретились! Но он, оказывается, женат. У него такая красивая русская жена, которая по всем признакам беременна.
Агапи с юности почему-то могла точно определить наличие беременности у женщин на самых ранних сроках, когда те даже ещё и не предполагали об этом.
Ей хватало одного взгляда, чтобы увидеть опознавательные неуловимые знаки в чертах лица и поведении, чтобы с абсолютной точностью определить.
Но мысли Агапи были уже впереди вопроса о беременности. Её душа взвыла от осознания того, что Антон связан браком и любовью с другой женщиной.
Такого страдания она ещё не испытывала в жизни. Было намного легче мучительно тосковать о нём, чем узнать, что он утерян для неё навсегда. Его будет обнимать другая женщина, которая родит ему детей.
Ей хотелось выброситься из машины на ходу в холодную горную бездну, уйти, куда глаза глядят, умереть на месте, разбиться на повороте. Но, если она разобьётся, то погибнут и остальные. Нет, так нельзя.
Что же делать, как быть? Как умереть?
Тем временем машина остановилась возле какой-то горной харчевни с красивым водопадом, весело шумящим под раскинувшейся над ним радугой. Агапи подумала о том, какая красивая смерть была бы, если броситься со скалы в бушующий водопад, и вслед за всеми вышла из машины.
Их встретил приветливый хозяин заведения, показывая на меню в виде огромного стеклянного резервуара с плавающими крупными рыбёшками,
демонстрирующими себя жирными блестящими боками.
Кириакос заметил изменения в настроении Леры и Антона и постарался развеселить их какой-то глупостью. Но это дало обратный результат, как в таких случаях обычно бывает. Благо, вторая пара супругов отвлекла Кириакоса своими смешными вопросами и восторгами.
Маша и Саша, живя только своим счастьем и развлекаясь, не заметили ничего особенного в своих друзьях. Их вдохновляла красота природы, выбор рыбы для блюда, самобытность греческой кухни, общение друг с другом.
Между тем Агапи отошла в сторонку по каменной тропинке в сторону водопада. Её фигура показалась Лере, не спускающей с неё глаз, сгорбленной, с ватной, неуверенной походкой. Куда она пошла? Там же опасно!
Что она придумала? Она же на самом краю! Господи, она ведь упадёт!
Лера не выдержала и рванулась в сторону Агапи.
– Стой, не делай этого!
Все вскочили с мест и, ничего не понимая, побежали за Лерой. Агапи стояла на самом краю смотровой площадки, немного наклонившись над водопадом.
Она не могла слышать крика Леры из-за шума бурлящей воды. Она не знала, что делать дальше.
Умирать? Но почему Бог дал встретиться с Антоном и в первый раз, и сейчас? Неужели для того, чтобы я умерла? Но я люблю его! Я никогда и никого ещё не любила. Неужели надо умирать вместе со своей любовью? Умереть легко! Умрёт и любовь!
Хорошее место. Здесь, наверное, много людей погибло от любви. Словно специально завезли подальше. Неужели нет другого выхода? Встретить свою любовь и погибнуть, не глупо ли? Умереть ради любви? Ради любви надо жить, а не умирать! А что значит – ради? Это если спасаешь своего любимого, тогда ради любви. Умереть от любви? Но любовь – это счастье, даже, если в разлуке. Но Антон жив, этого достаточно, чтобы жить и любить его хотя бы со стороны. Но как жить? Легче умереть, чем так жить!
Почему-то совсем не страшно. Достаточно шевельнуть ногой и всё кончится. Но как после этого будут жить они? Станут ли винить себя в моей смерти? Какой груз повиснет на их душах за мою слабость? Говорят, что самоубийцы ни о чём не думают перед смертью. Что-то не получается. Мысли лезут одна за другой. Но как хочется спрыгнуть вниз, чтобы стало легче. Невозможно выдержать такого издевательства над собственной душой. Сердце выскакивает. Господи, помоги мне! Дай совет! Бог дал нам жизнь. Но зачем она мне такая? Променять отвергнутую любовь на ад? А почему отвергнутую? Ведь было то тепло, которое шло от него. Он любит меня, не зная об этом. Может быть, когда-нибудь всё изменится. Надо только ждать.
Агапи шагнула назад и услышала шум кричащей Леры, обернулась и увидела её, бегущую к ней по тропинке:
– Стой, нельзя этого делать!
Сзади неё бежит толпа во главе с Антоном, и тоже что-то кричат. Вдруг Лера спотыкается об неровно лежащий камень и, падая, летит прямо на экс-самоубийцу. Агапи только успела прыгнуть ей навстречу, чтобы уберечь от падения.
Обе распластались на смотровой площадке с ободранными коленями и локтями, плача от горя или счастья.
Антон начал поднимать Леру, Саша помог подняться гречанке.
– Тебе нельзя падать, Лера, – плача прокричала Агапи, – ты беременна.
– Кто беременный? – спросил Саша.
– Лера беременна? – трясущимся голосом спросил Антон.
– Да, её надо беречь и не отпускать по камням бегать.
– Она же из-за тебя побежала по камням, чтоб спасти тебя, дура!
Антон взял на руки Леру и понёс к харчевне, целуя и дуя на колени.
Панайот принёс аптечку из машины, и все принялись оказывать первую медицинскую помощь пострадавшим.
Узнав о беременности жены, оставшейся живой после опасного падения, Антон от счастья не знал, что надо делать.
Хозяин заведения принёс две бутылки шампанского, чтобы отметить два знаменательных события, что все живы и среди них есть беременная.
В бинтах на ногах и руках Лера и Агапи с бокалами шампанского смотрелись, как говорится, смех и грех.
Но все счастливые, перебивая друг друга, наконец, произнесли совместный тост, дружно чокнулись и жадно выпили содержимое бокалов.
– Я смотрю, глазам не верю, Лера летит на Агапи!
А до пропасти один шаг. Могли обе сорваться. Чудом спаслись, бог уберёг! – восторгался Саня.
– Ты зачем к водопаду ходила? – спросила Маша у гречанки. – На самом краю ведь стояла, зачем?
– Красиво там.
Принесли жареную рыбу, пир пошёл горой под охи от боли раненых героинь дня.
– Вы не шевелились бы, пока вас с рук кормят,– смеялся Саня, наполняя шикарными кусочками аппетитного продукта Машин рот за компанию с пострадавшими, которых кормили Антон и Кириакос.
Хохот не прекращался несмотря на боль, и пиршество удалось.
– Мужики, вы сходили бы покурить на смотровую площадку от беременной женщины, – попросила Лера. -
И ты, Маш. Нам поговорить надо с Агапи.
Когда все ушли, оставив конкуренток вдвоём, Лера спросила:
– Любишь его?
– Очень!
– Я его тебе не отдам никогда!
– Я не хочу его отнимать, живите, мешать не буду, – твёрдым голосом, как клятву, произнесла Агапи, – если он тебя любит, то я тебя тоже люблю, как подругу или сестру.
– А ты зачем навстречу мне прыгнула, если бы отошла, я бы слетела с горы и погибла?
– Я не могу желать тебе и твоему ребёнку смерти, лучше я бы умерла сама.
– А хотела?
– Да!
– Значит, мы друг друга спасли. Будем подругами?
Новые подруги от души обнялись и поплакали. Потом ещё о многом говорили, пока остальная компания не пришла от смотровой площадки.
– Да, там надо прыгать только с парашютом, – заметил Сашка.
– А в этом кафе есть водочка? – спросила Лера, – мы бы с подругой тяпнули для общего наркоза, – и подмигнула перебинтованной гречанке.
Им обеим стало легче на душе от всего пережитого, но раны не давали нормально двигаться.
– А беременность?– усомнился Антон.
– Немножко можно, ребёнку тоже боль передаётся, – ответила Лера и обратилась к Агапи, – а ты откуда знаешь про беременность? Я сама начала подозревать, но не поняла точно.
– Очень много с детства видела беременных и запомнила общие черты.
– А ты хорошо говоришь по-русски, где научилась? – полюбопытствовала Маша.
– Сейчас многие в Греции учат русский язык, а я в последнее время только им и занималась.
После затянувшейся трапезы решили ехать обратно в отель, чтобы отлежаться и зализать раны. Антон так и не поговорил с Агапи в этот день, кроме его тирады и
слова «дура» на конце.
Он словно боялся её. Даже во время расставания возле отеля, долго прощаясь с Кириакосом, не уделил ей никакого внимания, кроме рядовых слов прощания.
Зато Лера с Агапи обменялись номерами телефонов, долго обнимались, пригласили друг друга в гости.
Неделя отдыха прошла без особых приключений, и было решено лететь в Москву на шашлыки для продолжения медового месяца.
* * *
Через пять месяцев у Леры уже был вполне приличный животик, в котором толкался ребёночек.
Антон часами то ухом, то рукой прижимался к животу, чтобы не только почувствовать толчки, но и послушать и переговорить о делах и смысле жизни. Даже сказки рассказывал и анекдоты, только сказки были, как анекдоты, а анекдоты, как сказки. А Лера после них подолгу не могла заснуть от смеха. Но была совершенно точная уверенность, что ребёнок слышал всё, о чём с ним говорили, пинаясь в животе с каким-то особенным осмысленным тактом, который понятен лишь маме. Были в этих толчках свои знаки, обозначавшие согласие или отказ, хорошо или плохо.
Антон летал, как на крыльях. Постоянно что-то придумывал новенькое. Занялся поварским искусством на дому. Все отмечали, что его ресторанчик на Сретенке уступал в качестве приготовления блюд хозяину.
Уже была полностью оборудована детская комната.
В ней сначала был произведён грандиозный ремонт, затем выполнены интерьерные работы, полностью спроектированные Антоном в духе модерн с удачным использованием современных технологий и учётом младенческой направленности на царский манер и королевский изыск с ноу-хау в каждом углу.
Оснащение многоуровневым освещением широкой цветовой гаммы, микрофонами и камерами взаимообратного действия от детской кроватки до каждой комнаты являлось мелочью по сравнению с тройной изоляцией от шумов, воды, специальной системой вентиляции помещений для детского организма, автоматического температурного режима и регуляции влажности, мебелью, игрушками и самим дизайном.
Надо отдать должное вкусу Антона, поскольку всё получилось намного нежнее, чем звучит, и комната обрела такой уют, что Лера, зайдя в неё, не хотела уходить.
– Всю жизнь бы прожила в такой детской! – говорила она.
– Не поместишься со мной в кроватке, – ухмылялся Антон.
Казалось, всё своё время будущий папаша тратил на приготовления к рождению ребёнка.
Между тем, ему приходилось заниматься бизнесом с удвоенной силой, ведь стоит лишь немного приостановиться, так дела мгновенно рушатся, хотя счета на жизнь растут с каждым днём независимо от желания отдыхать.
Условия в стране постоянно меняются. Законы лепятся, как пироги, и, не успев допечься, меняются их рецепты. Всегда приходится быть в гуще событий, иначе не успеешь оглянуться, как попадёшь впросак.
С одной стороны идут улучшения, что приводит обязательно к ухудшениям с другой стороны. В такой ситуации невозможно бросать дела, чтобы остаться на плаву.
Но Антону пришлось отказаться от большинства дальних командировок, что естественно привело к бесконтрольности на объектах. Доверия к коллегам, с которыми раньше работали бок о бок, уже не оставалось.
Чувствовалось, как они царят на местах, ощущая свою полную безнаказанность.
Антон начал кампанию по продаже части своего бизнеса, дабы в срочном порядке сократить зону трудовой бесконтрольности и успеть забрать наработанные дивиденды, пока они не превратились в убытки.
Однако такой подход вызвал делёж объектов среди конкурентов и разграбление действующим персоналом.
Надёжные ранее люди превратились в одночасье во врагов с волчьим оскалом.
Тем временем действовали ранее заключённые контракты, имеющие конкретные сроки поставок и оплат. Всё начинало срываться и вело к штрафным санкциям.
Результат мог быть один – банкротство.
Хорошо, если бескровное, но так бывает далеко не всегда.
Есть структуры, специализирующиеся на подобных ситуациях, чтобы взять куш, не имея на него практически никаких законных оснований, но подтасовывающих дело под свой интерес, который бывает безразмерным.
Чувствуя, что бизнес перестаёт быть «томным», Антон предпринимал шаги для безболезненного выхода из опасного крупного дела в скромную, «карманную» фирмочку с минимальным количеством персонала и узким, незаметным профилем деятельности.
Благо, что в средствах он не нуждался и мог себе позволить не зарабатывать их больше. Самое главное – не потерять их, выходя из проблем.
Часто бывает так, что теряются не только деньги, но и жизнь. А семейному человеку такая перспектива наиболее неприемлема, так как могут пострадать самые близкие люди.
И Антон торопился до рождения ребёнка завершить все организационные мероприятия по переходу на безопасный способ жизнедеятельности.
Ему очень хотелось посвятить себя своей семье максимальным образом, создав условия работы, не требующие много времени и постоянного контроля со своей стороны.
Примером ему служил бизнес Кириакоса. Но у Антона были другие цели. Он думал не о своих развлечениях, а о том, как их семья будет путешествовать, заниматься спортом, их ребёнок получит прекрасное образование, разносторонние знания, станет заниматься творчеством.
И Лера, и Антон с нетерпением ждали момента посещения кабинета УЗИ, чтобы узнать, кто в животике. Оба сначала хотели мальчика, потом девочку, снова мальчика и опять девочку, затем запутались окончательно и лишь хотели узнать, кого им послал бог.
И вот настал момент результатов УЗИ, и Лера с кушетки поликлиники взглянула на монитор, в котором шевелилось изображение маленького родного существа.
– Девочка! – сказала с улыбкой женщина в белом халате.
Антон ждал Леру в коридоре, волнуясь, словно уже шли роды. И вот она вышла со снимком в руке.
– Посмотри на первое фото своего ребёнка и попробуй определить девочка или мальчик.
– Лер, а тут непонятно, никак не разберу, – возмущался Антон, разглядывая снимок, – похоже, что мальчик, вот смотри на это!
– Это ручка твоей девочки! Радуйся, что у тебя теперь мало друзей, некому будет тебя бракоделом называть.
– Почему бракоделом? Вон какая симпатичная!
– Врач сказала, что всё в норме, на снимке и размеры указаны.
– Ой, какая ещё маленькая! Я увеличу снимок и в рамочке повешу его на стене на самом видном месте. Да?
– Хорошая идея, если учесть, что вокруг девочки мои внутренности изображены.
– Тем-то и дорог этот снимок, как самый первый в жизни младенца, который ещё даже не родился и находится под сердцем матери. Как я красиво сказал!
– Как же ты будешь жить без наследника, такой красноречивый?
– Мы пока будем воспитывать сестру для будущего наследника. У нас всё ещё впереди, Лер.
Через несколько дней увеличенный снимок уже красовался на самом видном месте в квартире на Мичуринском, а уменьшенные снимки Антон пристроил в портмоне и в настольную рамочку в офисе.
Лера прекратила работу в холдинге, хотя ей продолжали идти звонки с вопросами, требующими безотлагательного решения.
Шеф слёзно просил её продолжать помогать ему, хотя денег больше не платил.
Так что она использовалась на общественных началах, отчего бывало смешно, но давало вариант хобби.
В свободное от хобби время Лера активно изучала литературу для молодых мам, занималась сменой и обустройством быта, приобщилась к вязанию и вышивке, выращиванию комнатных растений. В доме стали появляться какие-то самобытные вещи и зелёные уголки. Подоконники стали похожи на выставку цветов.
Изредка посиживала за компьютером и сочиняла стихи, чтобы потом отправить их электронной почтой в офис Антону. В неё вселился какой-то пафосный дух, поэтому вирши получались звучные и многоэтажные, словно ей не хватало выплеска накопившейся энергии.
Её фигура от беременности стала менее строгой, и Антон с ещё большей нежностью и участием относился к каждому её движению.
Очень хорошо, когда в доме, где есть беременная женщина, имеется какая-то живность. Лере повезло, что целыми днями для неё пела канарейка Стешка, а Уренгой буквально неотступно ходил за ней, помахивая хвостом.
Всего два неудобства она получала от них. Одно из них то, что Стешка копировала телефонные звонки, и Лера иногда поднимала трубку на ложные вызовы, а второе, что Уренгой начал так активно защищать её от всего подозрительного, что его резкий лай пугал весь дом. Приходилось относиться к этому с юмором.
А на улице весна во всю распространяла своё дыхание. Антон, молодец, ни дня не пропустил, чтобы не прогуляться с Лерой по всевозможным бульварам и выездным ландшафтам.
Солнце выполняло своё лучистое предназначение и каждый день вносило изменения в природе.
Когда будущая мама увидела подснежники в очередном выезде на пикник с брачными друзьями, почувствовала, что с ней им радовалась не только вся компания вместе с Уренгоем, но и дочурка, явно со смыслом толкающая в животе, чтобы ей дали их подержать и понюхать.
Лера хорошо переносила беременность. Огромная заслуга в этом Антона. Его забота и неназойливый юмор с колоссальной энергетикой приносили свои плоды.
Его новое хобби по подготовке к рождению дочери хотя и не давало покоя, но стимулировало многие процессы в молодой семье.
После интерьерных новшеств он увлёкся фотографией и видеосъёмкой. В кратчайшие сроки появился настоящий семейный альбом огромных размеров и видеотека супружеской хроники. Иногда целые вечера уходили на просмотр его творчества.
Самое главное, что всё было схвачено в жизненном ракурсе, без сухих позирований перед камерой. Он мог поймать такие живые моменты, какие невозможно имитировать, и при просмотре невозможно было не удивиться его чутью в этом деле.
Однажды вечером к ним на Мичуринский заглянуло семейство Орловых. Такую общую фамилию стали носить Маша и Саша. У них был повод отметить сразу два события.
Во-первых, Маша получила новый паспорт, и теперь она стала Орловой, как и муж. Правда, им пришлось сначала побегать и заплатить штраф за несвоевременную смену документа, но всё равно радость.
Во-вторых, и это самое главное, у них тоже скоро будет ребёнок.
Маша забеременела практически в то же самое время, что и Лера, но по какому-то суеверию скрывала это ото всех знакомых и друзей. Но теперь это было уже невозможно утаить. Саша помогал ей хранить секрет, и сегодня чувствовалось, что им стало легче от признания перед обществом.
Счастливые, как дети, неугомонные в своём восторге, ещё больше влюблённые, чем раньше, они наперебой рассказывали о своих свежих новостях так,
словно им выпал выигрыш на сто миллионов долларов, и они не знают, что с этим делать.
Новоиспечённые Орловы последнее время редко навещали квартиру на Мичуринском. Долгая зима не давала нормальных условий для выездов на пикники, и друзья ограничивались телефонными разговорами.
Саша увлёкся стройкой. Мечтая с детских лет жить в частном доме, сразу после свадьбы он приложил все усилия для осуществления сокровенного.
Маша поддерживала его во всех начинаниях. Они долго искали земельный участок, стараясь приобрести его на Истринском направлении.
Совместными усилиями им удалось собрать немалую сумму денег, чтобы выкупить место под строительство дома, оплатить проект со всеми согласованиями и заложить фундамент.
Несколько раз Саша заговаривал с Антоном, делясь своими планами, спрашивая совета, но сегодня он приехал с конкретным предложением:
– Сосед от меня справа обанкротился и продаёт свой участок. Подумайте с Лерой, может, вы захотите построиться с нами по соседству, – предложил Саня,– участок хороший. Фундамент сделан, но дальше этого дело не пошло.
– Надо посмотреть, – подумав, сказал Антон, – а дорого просят?
– Не знаю, но можно связаться с хозяином и обсудить. Думаю, что в его положении задирать цену нет смысла.
– Лер, что ты посоветуешь? – спросил Антон.
– Мы давно не были на шашлыках, а это предложение может хорошо совместить приятное с полезным, – не раздумывая, отметила Лера, – давайте в выходной съездим и посмотрим, заодно подышим свежим весенним воздухом.
– Представляете, как будет хорошо, если мы будем соседями! – подметила Маша. – Там живут в основном артисты и олигархи.
– Вот это меня больше всего и беспокоит, но идея хорошая, давайте не будем загадывать, а сначала всё посмотрим и узнаем, – заключил Антон.
Выходные дни были совсем скоро, и сборы оказались недолгими. Поехали всей компанией вместе с Уренгоем на машине Антона.
Всю дорогу Маша восторгалась красками окружающей природы и понастроенными усадьбами.
Указывая на тот или иной дом, она называла известные всей стране фамилии. Вскоре подъехали к той части городка, где стояли в большинстве своём недостроенные здания, возле которых было видно много копошащихся строителей.
Антон, конечно, был непротив обзавестись такой же усадьбой, хотя его дела шли на спад, но он не хотел участи Сашиного соседа. Взвешивая все за и против, прельщаясь идеей пожить среди элитного общества, уехав из загазованной Москвы, он не хотел рисковать тем, что имел.
Зная по горькому опыту безденежья, когда долги превращают жизнь в ад, Антон не мог себе позволить повторения подобной ситуации. Он уже решил для себя, что необходимо переходить на спокойный образ жизни без рисков и круглосуточной работы.
Сейчас у него семья, и скоро она увеличится на ещё одного человечка. Конечно, было бы очень хорошо малышке жить здесь среди этих красочных особняков, чистых и тихих улочек, рядышком с лесом и речкой, дыша хорошим воздухом без московской копоти и шума.
Наконец, улочка свернула к двум почти пустым участкам с торчащими из земли фундаментами с лежащими на них плитами. Строители называют такую конструкцию перекрытым нулём.
– Тормозим! – радостно вскрикнул Саня. – А там дальше церковь стоит, в которой мы с вами венчались.
– А как мы у неё оказались? – удивилась Лера. – Мы же по другой дороге ехали?
– А я специально вас по другой дороге направил, чтобы через городок проехать и всё посмотреть, – хохоча, рассказал о своей хитрости Саша. – Мы из-за этого проехали почти на десять километров больше.
В будущем можно ездить сюда мимо родной церкви.
– Заинтриговал совсем! – закачал головой Антон, спрашивая, – а супермаркета и роддома поблизости нет?
– Роддома нет, а вот детей крестить далеко ходить не надо. А поликлинику и магазин здешние вы знаете, -
не переставал ухмыляться Саня, – пошли смотреть участки. У меня подвал немного оборудован под будущую бильярдную с сауной и котельную. Конечно, там пока строительный склад, но посидеть и отдохнуть можно.
– Потом подвал посмотрим, а пока соседний участок показывай, – настоял Антон.
– Здесь через год-два сотка будет по миллиону долларов стоить! Бери, пока недорого отдают! – поучительным тоном начал объяснять Саня перспективу и повёл всех на территорию с пробивающейся из-под прошлогодней травы зеленью. -
Подвал у соседа пустой, – продолжал объяснять он, – фундамент без трещин. Проект у него неплохой. Рассчитано на три этажа, два входа, три балкона, мансарду.
Лера хозяйским взором оглядывала все уголки строения и земельного участка. Даже, несмотря на неудобства из-за живота, порылась в почве, чтобы проверить её качество.
Уренгой с рвением и лаем помогал ей.
Маша топала за ней следом и давала рекламу всему, на что глядела Лера.
Антон не менее тщательно проверил всё, что имелось на предложенном участке, и с довольным лицом предложил:
– Надо подумать хорошенько и проект посмотреть, а пока давайте шашлычком займёмся.
– А я ведь вчера копию проекта взял у соседа, сейчас покажу, – улыбаясь загадочно, но любовно, всполошился Саня и побежал к машине. – Вот он, не весь, конечно, но понятно, что к чему.
Проект был интересный и в современном стиле. Чем-то напоминал греческие дома, но по-русски основательно и с размахом.
Внешняя архитектура и внутренняя планировка дома казались не только оригинальными, но и стильными.
Лера мгновенно определила детскую комнату, а затем и все остальные.
Хозяйственные постройки, гараж на четыре машины, двор, зона отдыха и всё оставшееся также вдохновляли воплотить их из проекта в собственную действительность.
Совместное обсуждение проходило за приготовлением шашлыков. Настроение всей компании приподнялось. Каждый предлагал идеи для украшения своего жилища.
У Леры и Антона возбуждённо горели глаза, зажжённые от Орловых.
В весеннем воздухе было слышно пение птиц, веяло свежестью и дымком мангала. Солнышко приятно грело и ещё больше навевало хорошее настроение.
Уренгой счастливо наслаждался, бегая по молодой травке. Обе семейные четы чувствовали, что это их место, где бы они смогли жить вечно. Иногда в разговоре возникали такие мечтательные паузы, что ясно было всё без слов.
Антон размышлял об экономической стороне дела, ещё не зная цены вопроса, но предполагая её львиную долю в решении такой ответственной задачи.
Он всячески мог переживать за свой бизнес, однако мысли вели к тому, что дом необходим его семье.
Главной проблемой ему виделась сложная на тот момент обстановка, с теми крутыми, так сказать, демократическими переменами, начавшимися в России, когда кругом зависли неплатежи, возникла зачётная система, заставляющая жить по средствам, которых даже не предполагалось. А с заграницей зачётами не рассчитаешься.
Черномырдину бы посидеть на зачётах, нет ведь, ему на газе хорошо живётся. Кто-то наживается в одночасье, а большинство концы с концами едва сводит. Курс доллара гуляет по рублю, как от нечего делать, съедая всю наработанную прибыль.
И без того нищее население обнищало до крайности. Люди стали злые и ушлые. Никто не хочет работать, всё рьяно разворовывается на глазах. Каждый хочет заиметь себе куш обманом. Порядочность перешла в ранг идиотизма. Зарплаты, даже по российским меркам копеечные, не платят месяцами.
А что будет дальше? Если б дом был в Испании или Англии, вопросы отпали бы сами собой. Но в России всё значительно сложнее. В такой обстановке выживут немногие в прямом и переносном смысле.
Дела Антона были не так уж и плохи, но проблем хватало. Он не любил необдуманных решений, поэтому в энтузиазм на голом месте не верил, а старался всё рассчитать, чтобы не кусать локти в будущем.
На данный момент ему удалось выгодно продать основную часть активов и положить на свои счета необходимые для прекрасного существования на долгие годы внушительные суммы денежных средств в различной валюте.
Оставив ресторанчик и несколько выгодных, отлаженных, внешнеторговых контрактов для себя, Антон успешно закрыл возникшие ранее долги.
Штат сотрудников его фирмы составлял всего чуть больше пятидесяти человек, что не вносило особого напряжения на работе.
Но если раньше оборот предприятия был гигантским, то нынешнее спокойствие не давало больших дивидендов, что было непривычно и вносило неуютную неуверенность в планах на вложения.
Лере очень нравилось, что Антон много времени уделял не работе, а ей и будущему ребёнку. Её очень прельщала идея с новым домом, о чём она всегда мечтала, но в ней сразу же родилась ревность к нему, считая, что всё время мужа теперь будет уходить на стройку.
