Анатолий Никифорович Санжаровский
Сатира. Юмор (сборник)
Белорусские рассказы
Явген Пушкин
Приятное знакомство
09 на этот раз было на диво терпеливым. Приятный девичий голос только переспросил:
– Вам какого Гоголя?
– Конечно, не Николая Васильевича.
Не прошло и минуты, как тот же голос задал снова мне вопрос:
– В Минске два Гоголя. Один живет на Зеленой, другой на Тракторном. Вам какого?
– Того, на Тракторном.
Я набрал названный номер. Трубку сняла девочка. Поздоровавшись, попросил к телефону Гоголя.
– A папы нет дома. Но он скоро будет. Что ему передать?
– Передай, пожалуйста, что звонил Пушкин.
– Хорошо. А я вас знаю. Мы вашего «Анчара» в этом году проходили.
– А в каком классе?
– В четвертом. – И девочка, будто старому знакомому, принялась мне рассказывать про свои школьные дела, про подружек и свою учительницу.
В конце разговора она пообещала передать отцу, что звонил Пушкин.
– Обязательно передай. Гоголь должен знать Пушкина.
Вл. Отчык
Икона помогла
В колхозной бухгалтерии зазвонил телефон. Руководитель местного драмкружка счетовод Иван Чубков взял трубку.
– Гарбач из отдела культуры. Слушаешь? Мы тут отчет готовим. Не все гладко, понимаешь… Надо чтоб вы срочно поставили пьесу на атеистическую тему. Ну, как, не подкачаешь?
– Будет сделано! – заверил Чубков.
В тот же вечер кружковцы решили сыграть «Чудо» святого Ярмилы.
Работа закипела. В клуб начали сносить кто бабусину паневу, кто позеленевшие медные подсвечники, кто лен для бород. Но на первой же репетиции, когда Алене Первушиной пришлось пасть на колени и класть земные поклоны, клубная уборщица тетка Христина заметила:
– Кто же так крестится? Так только мух отгоняют. Да образ должен в углу висеть…
– Этого мы не предусмотрели, – почесал затылок Чубков. – Надо икону.
Оказалось, никто из кружковцев не знает, где можно ее отыскать. Все с надеждой посмотрели на тетку Христину.
– Нет у меня, детки. Телевизор есть, а иконки нету…
День выступления приближался. Ребята обошли многие дома; но без толку. Больше всех переживал Иван. Сегодня опять звонил Гарбач:
– Как форсируете пьесу?
– Заканчиваем репетиции. Только иконы не можем достать…
– Как так не можете? – повысил голос Гарбач. – Найти и точка: Привыкли, чтоб все за вас отдел культуры делал.
Начался новый этап поисков. В день премьеры, когда по всему селу были развешаны объявления, неожиданно к Чубкову влетел расторопный парнишка. Таинственно подмигнув, он потянул Ивана в коридор:
– Есть, – шепнул на ухо, – у бабки Салавеихи. Мне Витька сказал, внук ее.
– Чудесно! – потер руки Иван.
Старая Салавеиха возилась на огороде, когда Чубков и мальчонка подошли к ее дому.
– Добрый день, бабушка!
– Добрый, добрый, внучки… Только б дождя не было.
– Не будет. Барометр показывает «ясно», – заверил Иван.
– Что ваш барометр. Мои косточки точней, – разогнулась старушка. – За неделю непогоду предсказывают.
Иван деликатно забросил удочку:
– Говорят, у вас икона сохранилась?
– Да, детки, жива. Богородица. Покойный Архип аж из Киева принес. Ну что то за хата, коли в красном углу образа нет?
– А вы, бабушка, в Бога верите? – брякнул паренек.
Иван толкнул его в бок и показал кулак.
– Ты еще будешь меня учить? – засердилась старушка.
– А может, вы нам одолжите икону на вечер? – попросил Чубков. – Для клуба…
– Икона дело божественное. И не для вашего клуба…
– Мы не для клуба… Мы для людей… Сегодня в клубе спектакль. Икона во как нужна! – провел Чубков ребром ладони но шее.
– А разве мне мало ли что нужно? – передразнила его Салавеиха. – Вон забор подгнил, а сын когда еще приедет…
– Так мы сейчас! – прервал ее Иван и, пошептавшись с подростком, куда-то побежал.
Через полчаса во дворе Салавеихи пели пилы и стучали топоры.
– Живее! Два часа до выступления, а забор еще не готов, – подгонял Иван кружковцев.
Когда поставили новые столбы, Салавеиха смилостивилась и отдала икону.
– Вы нас здорово выручили! – сказал Иван. – Вы ж, бабушка, приходите вечером в клуб.
Кружковцы, забрав пилы и топоры, отправились готовиться к выступлению, а старушка, потрогав забор, сказала:
– В первый раз Богородица помогла.
Премьера прошла на бис.
Старая же Салавеиха, которая сидела в первом ряду, даже слезу пустила от восторга.
В тот же вечер Иван Чубков записал в журнале мероприятий драмкружка:
1. Поставлена пьеса «Чудо» святого Ярмилы.
2. На общественных началах отремонтирован забор на участке пенсионерки Марфы Салавеевой.
Борис Саченко
Не имей сто рублей
В первые годы студенчества я никогда не имел ста рублей. В карманах моих лихо гулял ветер, в лучшем случае звякало несколько желтых двухкопеечных монеток, которых хватало только на то, чтобы позвонить в редакцию и спросить, забракован ли мой новый рассказ. Друзей же у меня было хоть отбавляй… Любил я компании, не пропускал ни одного матча ни по футболу, ни по хоккею, ездил за город кататься на лыжах, а летом – купаться и загорать. Если ко всему этому добавить, что я буквально глотал книгу за книгой и имел приличную память (я мог иной раз прочитать наизусть страниц двадцать Гомера) – можете себе представить, что однокурсники ходили за мной цугом; пока мы шли, я рассказывал им содержание романов или читал полный курс лекций о творчестве того или иного писателя.
И надо же такому случиться! Кажется, на третьем курсе заметили мои способности и оценили – мне дали повышенную стипендию. Прошло с месяц и одновременно в нескольких газетах и журналах напечатали мои рассказы. Не верилось! Куда ни позвоню, всюду поздравляют с успехом и просят приносить новые. Издательство предложило мне заключить договор и подрядилось издать мою книгу. И даже выписало аванс. Богатому сам черт помогает! Нечто подобное случилось и со мной – в одной из редакций мне предложили работу; работа начиналась с двух, без особых трудностей я ходил на лекции и работал.
После трехлетней бедности я стал богат, как Рокфеллер. Во всяком случае, мне так казалось.
Каждый день ко мне шли друзья занять. У одного истоптались ботинки; у второго разлезся костюм, третьему не на что было сходить в столовую… Известно – студенты… Я понимал своих друзей с полуслова и отсчитывал сразу ту сумму, которую у меня просили.
Со временем я понял, что я не Рокфеллер. Деньги, что ко мне так легко приходили, так же легко и уходили. Если я и впредь буду таким небережливым, через неделю сам буду искать рубль на обед. Я решил давать взаймы только близким друзьям.
Метаморфоза! Все, кому я не одалживал, из друзей превращались в самых заклятых врагов. Они начали распускать сплетни о моей жадности, утверждали, будто я ни разу не ходил в столовую, уверяли, что я никогда не моюсь в бане – жалко денег на билет, что я вообще за копейку готов гонять целый день по городу блоху. Они даже подали докладную в ректорат, будто видели, как я продавал на рынке интернатский утюг. На мое счастье, в то время, на которое указывали «друзья», я был на заседании стипендиальной комиссии и докладную оставили без внимания.
Но и это не все. Вскоре я заметил, что те, кому я одалживал, стали избегать встреч со мной в дни стипендий. Я все больше и больше чувствовал, что меня покидают самые, казалось бы, верные друзья. Я готов был уже даровать им долги, лишь бы быть с парнями по-прежнему на короткой ноге…
Хуже. Когда я посоветовал одному другу забыть про те деньги, что у меня занимал, давай только дружить, как и дружили, он вспылил:
– Не хнычь, скупердяй несчастный, по тем рублям, завтра их тебе принесу! Подавись ты ими!
Денег, конечно, он назавтра не принес, а друга я потерял.
Пятый курс университета я кончил один, как божий перст. Одинок я и сейчас. Ко всем однокурсникам заходят друзья, которые работают в селах и при случае приезжают в город, все они переписываются, и только до меня никому нет дела. Самому написать кому письмо неудобно: еще подумают, что специально напоминаю о себе, чтоб не забывал о долге. Тем же, кому ничего не давал, тоже неловко писать: подумают, что собираюсь извиниться за то, что отказывал… Я остался и без рублей, и без друзей…
Вот отчего я молчу, когда слышу: не имей сто рублей, а имей сто друзей.
Может, это и правда
☺ Не кланяйся слишком низко: спина будет болеть.
☺ Поговорку «Не все кому масленица» заведующий базой вспомнил только на скамье подсудимых.
☺ На скрижалях истории некоторые оставляют лишь кресты.
☺ Он никогда не носит мыслей в голове. Носит их в папке.
☺ Чужие цитаты склеивал своим клеем.
☺ Может, это и правда, что написанное пером не вырубишь и топором. Но все написанное пером очень легко стереть обыкновенной резинкой.
☺ Критики, как правило, это люди, не научившиеся писать, но набравшиеся смелости учить других, как надо писать.
☺ Он не боится никакого ветра – всегда держит нос по ветру.
☺ Очки помогают глазам видеть. А сами очки ничего не видят.
☺ Всем, кто считает себя бессмертным, полезно хоть изредка бывать на кладбище.
☺ Без суфлера не проходит ни один спектакль, хотя об этом никто особенно не распространяется.
В. Семянтович
Мимоходом
Чаще заваривает кашу та голова, которая плохо варит.
Лучше раньше, чем поздно, придти к выводу, что учиться никогда не поздно.
Подхалим оказался предусмотрительным: у него всегда была запасная смена взглядов.
Чтобы свести концы с концами, ему приходилось разрываться пополам.
Его любимый конек – ослиное упрямство в спорах.
Сплетник жаловался: столько чужих дел и забот свалилось на его голову.
П. Шыбут
Подложить свинью…
– Наша продавщица замоталась, – говорит мать соседке.
– Так чего ж ты ее не размотала?
☺ В городе она духовно выросла – стала покупать духи.
☺ Подложить свинью можно и вегетарианцу.
☺ В гостях хорошо, если дома плохо.
М. Ковзский
Звёзд на небе хватает для всех
☺ Хор – коллектив, которым руководят припеваючи.
☺ Звезд на небе хватает для всех, но не все хватают звезды с неба.
☺ И поклонники замочных скважин подтверждают, что глядят во все глаза.
☺ Черным по белому делал белое черным.
☺ Последнее слово осталось за ним, но на скамье подсудимых.
☺ Отмочил номер: вышел сухим из воды.
☺ Время идет и при переливании из пустого в порожнее.
☺ Червь сомнения точит и яблоко раздора.
☺ Дрянной роман попал в переплет.
☺ Произведения художника-абстракциониста не укладывались ни в какие рамки.
☺ Футболисты были на высоком уровне – били по воротам только выше перекладины.
☺ Бритва была очень тупая, ее отношения с бородой крайне обострялись.
☺ Заблудиться можно не только в трех соснах, но и в четырех стенах.
☺ О рентгенологе в селе с уважением говорили, что, хотя он и молодой, но человека видит насквозь.
☺ Любил порядок: не любил, если что плохо лежало.
☺ Дом – полная чаша. Но надо еще посмотреть, из какой криницы эта чаша наполняется.
☺ В любовном треугольнике оставался свободный угол.
☺ Строительство можно заморозить и без мороза.
☺ Когда виноват кляузник, не верьте, что ему достается на орехи: с ним миндальничают.
☺ Достичь успеха, скользя по поверхности, можно только в балете на льду.
☺ Он хотел быть самым набожным, а потому молился обеими руками.
☺ Трехэтажный мат ничего общего не имеет со строительством.
☺ Высоко поднятый нос голову принижает.
☺ – Меня голыми руками не возьмешь! – сказала крапива.
☺ Окулист на собрании: «Дальнозоркость ревизионной комиссии выявила близорукость директора».
☺ Чудесные у оленя рога, но спасают его ноги.
☺ Он имел такой тяжелый характер, что даже не любил легкой музыки.
☺ Делила с мужем пополам радости и неприятности: первое брала себе, второе оставляла ему.
☺ Для рыбы не имеет существенного значения: жарят ее или варят.
☺ Холодильник вкладывал в работу все тепло своей души.
☺ Директор швейной фабрики любил говорить: «Работаем на всю катушку».
Белорусские народные усмешки
Перепутал
Четырехлетний мальчик шел с отцом по улице и увидел слишком раскрашенных девушек.
– Папа, а их кто-то побил?
– Почему ты так, сынок, думаешь?
– Откуда же у них синяки под глазами?
Логика
Жена сердито спрашивает мужа:
– Скажи, откуда на кухне столько пустых бутылок?
– Понятия не имею. Ты же сама знаешь, что я пустых бутылок не покупаю.
Нашёл выход
– Умывайся, сынок, с мылом, – учит мать маленького сына.
– А зачем, мама, на такие грязные руки тратить мыло?
Вынужденная ситуация
Пьяный водитель пытается сесть за руль. Подошел к нему регулировщик движения и говорит:
– В таком состоянии вам нельзя ехать.
– Как раз мне необходимо ехать. Вы ж видите, я не могу идти.
Спасся
– Товарищ директор, могли бы вы отпустить меня на час с работы? Звонила жена и просила, чтоб я пошел с нею за продуктами.
– Нет, не могу.
– От всего сердца благодарю вас, товарищ директор!
Взаимная любовь
Жена мужу:
– Ты меня очень любишь?
– Так, милая, как и ты меня.
– Ну знаешь!..
Зачем учиться?
– Ты же умный парень, а не хочешь дальше учиться, – упрекает отец сына.
– Если я умный, так зачем мне учиться?
Среди лекторов
– Коллега, чтобы хорошо говорить, надо иметь большой запас слов. А для этого надо много читать.
– Ошибаетесь. Моя жена совсем ничего не читает, но если начнет говорить – не остановишь.
Раскрыл тайну
Всякий раз, когда маленькой девочке приносили подарки, ей говорили:
– От зайчика… Зайчик передал…
Слушала это девочка, слушала и однажды спрашивает:
– А что, большой у зайчика магазин?
Не дали отгул
Учительница:
– Миша, почему ты вчера не остался после уроков?
– А я больше оставаться не буду.
– Почему?
– Папе, когда он остается после работы, отгул дают, а вы мне не даете.
Не исправил
Не успел сын переступить порог, как мать спросила:
– Ну, исправил двойку по арифметике?
– Сегодня не удалось. Ни один учитель не оставил классный журнал на перемену, все уносили в учительскую.
Птички
Учитель спрашивает учеников, показывая на двух птичек за окном:
– Кто скажет, которая из двух птичек синица, а которая дятел?
– Я знаю! – говорит Миша. – Та, что возле дятла, и будет синица!
Польские рассказы
Анатоль Потемковский
Рассказ о добрых желаниях
Некий мужчина выразил в автобусе предположение, что гобой имеет двойной язычок, а кларнет – одинарный.
– Может быть, наоборот? – сказал Зызя.
– Думаю, что нет, – сказал мужчина.
– Что такое язычок? – спросила дама.
– Неизвестно, – вздохнул Зызя. – Разное говорят.
Незнакомый мужчина тоже не знал. Проблема усложнилась.
Вышли на первой остановке, чтобы поехать к знакомому незнакомца на Саски Кэпэ. Тот знакомый разбирался в разных вещах, до войны учился в институте.
– Сейчас выясним, – сказал незнакомец.
Увы! Знакомый направил к Отвоцке.
– Что делать? – спросила дама.
Поехали к Отвоцке.
Вот тебе раз! У него отпуск и он где-то странствует. Возвращаясь, расспрашивали о гобое кондуктора, надеясь, что он играет в духовом оркестра железнодорожников. Кондуктор молчал, словно воды в рот набрал.
Библиотека на Кошикова закрыта. Университетская – тоже.
Рано утром в четверг мы пошли к бабке Паташонских. Без ключа (ключ давно потерялся) открыли шкаф и набросились на энциклопедию.
– Благодарим! – сказали. – Проблема решена.
Черновик перевода юморески Анатоля Потемковского «Рассказ о добрых желаниях».
– Я очень рада, – сказала бабка Паташонских, – но что это за проблема? Любите музыку?
– Что вы! – обиделись мы. – Мы любим только проблемы!
«Вечерняя Москва». 24 ноября 1969.
Рассказ о любви
Фочинович упал на Уяздовских аллеях и вывихнул ногу. Сидел на грязном тротуаре, с любопытством рассматривая нас.
– Надо бы, – сказал Куця.
– Ничего не надо! – ответила Кропивницкая. – Постойте здесь, у водосточной канавы! Очень хорошо!
– Тут нет ни одной водосточной канавы, – сказал Фочинович. – Это тротуар.
– Жаль, – сказала Кропивницкая.
Она подошла к Фочиновичу, тронула за ногу.
Фочинович вздрогнул.
– Что случилось? – спросил прохожий.
– Ничего, – ответила Кропивницкая. – Все в порядке.
Прохожий отошел.
Кропивницкая посмотрела на Фочиновича с омерзением.
– Люблю его уже сколько лет! – сказала, обращаясь к нам. – А что я в нем вижу?
– Я ничего, – сказал Беспальчик.
– Я тоже, – сказала Кропивницкая. – Все любят, как люди, не долго, а я за ним полжизни света не вижу! Из-за него, бурбона, я на старуху похожа! Может, наконец, его апоплексический удар пристукнет!
Кропивницкая повернулась и пошла к площади Трех Крестов. Фочинович кое-как отполз в сторонку, выковырял ком мерзлой грязи и метнул его вослед уходящей. Фочинович ответил взаимностью на чувство, которым одарила его пани Кропивницкая.
С гражданской позиции
Кто-то любезно ущипнул пани Соловейчик. Это доставило ей явное удовольствие. Но она машинально вздрогнула и столкнула тарелку борща на колени поэту Розланку.
На нем был новый костюмчик, выдержанный в фисташковом цвете.
– М-да, – сказал поэт.
– Отнесите в прачечную, – посоветовала пани Соловейчик.
– Ни одна прачечная не поможет! – в раздражении ответил поэт.
К ним подошла Зося с посудным полотенцем.
– Надо простирать в теплой воде. Не будет и следа.
Поэт сопротивлялся, но Зося все-таки увела его на кухню. Не прошло и пяти минут, как Розланек возвратился. Штанишки как новые!
– Браво! – обрадовались мы. – Поздравляем? Такая радость!
– Гм… Но если, – сказал Розланек, – посмотреть на происшествие с другой точки зрения, то ликовать не приходится. Борщ совсем не наваристый. Одна вода.
«Вечерняя Москва». 5 июня 1971.
Веслав Брудзиньский
Не вступай в спор…
☺ Не вступай в спор с литературным карликом: поневоле ведь будет бить ниже пояса.
☺ Коллега Икс не сдерживает обещания, но зато, как он уверяет, шагает в ногу с эпохой.
☺ Будьте снисходительны к чужим порокам – это может вам пригодиться.
☺ Не мог перейти от слов к делу. За него это делали его слова.
☺ Ни одна оценка нового веяния не сгоняет с чела шефа мрачность, наоборот, нагоняет ее.
☺ На очной ставке преступник познакомился со своей будущей жертвой.
☺ Умер от непосильной учебы на собственных ошибках.
☺ Учится на утвержденных ошибках.
☺ В течение всего рабочего дня стоят у дверей и подслушивают: подчиненные – снаружи, шеф – изнутри.
☺ У меня всегда хватит гражданской смелости отказаться выполнить приказ, который никому не навредит.
☺ Достал как ни в чем не бывало свидетельство верности, подписанное сообща двумя шефами, которым служил.
☺ Право кулака? Увы, зажато.
☺ Трясется король от злобы, от страха ли – трон его всегда колеблется.
☺ Больше сочувствия тому, кто открыто носит корону с терновыми колючками, нежели тому, кто носит шипы в душе.
Немецкие рассказы
Альфред Саломон
Югомат
1 апреля 19… года войдет в историю как год движения молодости. На межпланетный берлинский аэродром Шенефельд явится посланец молодежной делегации и заявит о желании отправиться на межпланетном корабле 105 на Марс. Там они будут изучать развитие жизни юных марсиан.
Последние минуты перед продолжительным путешествием.
Отъезжающие занимают места в корабле.
Корабль 105 берет курс на Марс.
…Перед вами первое сообщение по радио члена делегации Рени:
«На двенадцатый день мы высадились на живописном марсианском аэродроме. Нас приветливо встречала делегаций СММ (Союз марсианской молодежи).
Некоторые хозяева несли автоматические транспаранты. Лозунги на них то и цело менялись. Нас доставили к зданию ЦССММ (Центральный Союз свободной марсианской молодежи). Один марсианский юноша сказал мне, между прочим, что деятельность их Союза автоматизирована.
Мы вошли в зал для приезжих: ни людей, ни мебели. Неоновые стрелки указали на кабинет председателя. Наконец, мы достигли огромной металлической двери. В низу ее была фотокамера, назначение которой открывать дверь для посетителей. Мы подошли ближе. Она распахнулась автоматически. Перед нами стоял невероятных размеров человек-аппарат. Едва его зеленые с отливом глаза увидели нас, как затрещал его машинный голос:
„Скорее!“.
Дверь закрылась.
Ми очутились в полуосвещенном зале. За письменным столом сидел автоматический человек. Он походил на вооруженного рыцаря пятнадцатого века. На голове его вращались телевизионные антенны. На всем его корпусе переливался свет лампочек всеми красками радуги. На голове – стеклянный колпак.
Одной рукой он перелистывал пучок актов, ставя в то же время большим пальцем штемпеля. В другой руке он держал своеобразный телефон. Увидев нас, он поднялся и, слегка наклонившись, произнес:
– Югомат.
Затем взял с полки F-образный засов, сделал им отверстие в голове.
Тотчас стеклянная трубка засветилась красным светом. Послышался механический голос.
– Дорогие юные друзья! Мы искренне приветствуем нас. Эта встреча имеет большое значение для нашей братской связи…
После приветственной речи погасли красные стеклянные трубочки.
– Скажите, откуда вы? – вдруг спросил он.
– С Земли, из Берлина.
Мы видим, как лампочка на его плече, горевшая голубым светом, стала зеленой.
Югомат хотел что-то сказать, но я, чувствующий себя как дома, опередил:
– Нас очень интересует жизнь юных марсиан.
– О, вы познакомитесь с нею, – ответил Югомат.
После этих слов распахнулась дверь в соседнюю комнату.
– Входите! – крикнул машинный голос, и мы автоматически туда перенеслись.
– Здесь наша дискуссионная, – сказал он.
Одна трубка на его голове зажелтела.
Мы увидели машину, похожую на почтовый вагон. Посредине стрелка, указывающая на слова „да“ и „нет“. Сбоку микрофон для вопросов. Я к нему подошел:
– Любят ли молодые марсиане твист?
Стрелка вмиг показала на „нет“.
– Тьфу, – разочаровался я. – Наверное, здесь существует трудовая община?
– Вздор, – проворчал Югомат. Свет на его плече сменился на синий. – Почему трудовая община? Желаешь планер – спроси в карманный микрофон – и планер перед тобой. У нас каждый юноша имеет дома автоматическую киносъемочную или счетную машину. И никто ничего не делает вручную, все заменили машины. Какая же тут трудовая община?
– Может, они коллективно читают книги? – съязвил я.
– Да, читают, – ответил Югомат.
Мы диву дались».
На этом месте было прервано сообщение путешественника.
1960
