Анатолий Никифорович Санжаровский
Сатира. Юмор (сборник)
Валентин Чемерис
В мире букв
(Басня)
Все буквы от А до Я работали в институте «Алфавит». Руководил институтом доктор алфавитных наук A. Его первым заместителем был Б. Первым заместителем Б был В. У В в свою очередь был заместителем Г, у Г – Д и так до Я. Я был последним в «Алфавите» и поэтому не имел заместителя.
Стиль работы института был такой.
А вызывал Б и говорил:
– Надо работать. Помните, что труд создал человека!
Б вызывал В и повторял то же:
– Надо работать. Помните, что труд создал человека!
В вызывал Г и говорил то же самое… И так до Я.
Я не имел заместителя и ему некого было вызывать. Он работал молча.
Однажды Я сделал очень важное открытие. На радостях он сказал:
– Я открыл!..
В ту же минуту его перебил М:
– Что это за порочный индивидуализм! Что это за яканье в нашем тесном и сплоченном коллективе? Мы все трудимся на благо института, трудимся коллективно, сообща, а ты своим безответственным яканьем противопоставляешь себя коллективу.
Я смутился и начал оправдываться:
– Но я же в самой деле открыл…
М снова перебил:
– Не Я, а Мы! Мы! Понятно? Мы открыли, то есть коллектив. Или ты намерен противопоставить себя целому коллективу? Не забывай, что наш коллектив сплоченный.
Я знал, что коллектив в институте довольно сплоченный, и потому поспешно согласился:
– Ладно. Пусть мы открыли.
– Это уже другое дело, – сказал М. – Но впереди наших имен под открытием придется поставить и А. Неудобно. А – доктор, многие годы возглавляет институт… Нет и нет, ни в коем случае его не обходить. Еще подумают, что мы игнорируем начальство.
– Ну что ж, поставим и А, – тяжко вздохнул опечаленный Я.
М почесал затылок и зашептал:
– Но ты же знаешь, что, сказав А, надо говорить и Б. Все же Б первый заместитель, неудобно обходить…
Приписали Б.
– Все это хорошо, – снова сказал М. – Но выходит, что мы обидели В. А он так же работает в нашем институте, как мы с тобой. Потом…
Потом, чтоб не обидеть Г, поставили под открытием и Г, за Г – Д и так далее до Я.
Обиженный Я начал протестовать.
– Что вы делаете, ведь я открыл! Я!
На общем собрании сотрудников «Алфавита» крайний и закоренелый индивидуализм Я был единогласно осужден и не менее единогласно был заклеймен как явление, не совместимое с духом и принципами коллективизма.
А сказал:
– Мы должны развивать здоровый дух здорового, сплоченного коллектива, а не зоологические инстинкты отдельных заскорузлых индивидуалистов наподобие Я.
Собрание единогласно постановило: здоровый дух здорового коллектива развивать и впредь… Под открытием Я подписались все, от А до Я. Правда, поначалу Я тоже хотели было вспомнить в числе авторов открытия, но, принимая во внимание его «крайний индивидуализм, несовместимый с коллективизмом», Я из списка исключили.
Премии за открытие получили А, Б, В, Г и так далее до самого Я.
До Я. Потому что Я получил не премию, а строгий выговор за «крайний индивидуализм и себялюбие», что, как известно, не совместимо с принципами здорового, сплоченного коллективизма…
В. Срибный
Жертва спорта
Это чп произошло на центральной улице города минут за двадцать до окончания футбольного матча между местной командой «Металлург» и приезжим «Колосом». Репортаж о редком состязании слушало немало болельщиков, но дослушать им не посчастливилось…
В корзину с пирожками, которыми торговала продавщица гастронома, сперва упало отрезанное ухо, а потом хлопнулся коренастый мужичок, вес которого равнялся весу первого искусственного советского спутника.
К счастью, пирожки были свежие и потому значительно амортизировали падение. Только повидлом залепило глаза ближним покупателям.
Потерпевший был весь в повидле, а из бывшего уха лилась кровь. В кармане его пижамы нашли два билета в оперетту. Последнее обстоятельство подсказывало, что потерпевший в тот день был в хорошем настроении и не собирался кончать жизнь самоубийством.
Минут через десять после того, как скорая привезла потерпевшего в больницу, машину снова вызвали к тому же дому, из которого выпал первый потерпевший. Оказалось, карету скорой подали жене прыгуна. Это была весьма миловидная дамочка с ямочками на щеках и еще теплою после парикмахерской модною прической.
К сожалению, она не могла ни слова сказать: она была без сознания. Ее платье было измято и без единой пуговицы. Все это только усложняло работу оперуполномоченного милиции.
На квартире потерпевших он застал такой ералаш, будто футболисты провели здесь небольшую разминку. Однако его наметанное око сразу же заметило на полу окровавленную бритву, которая тут же была изъята как вещественное доказательство.
Плод отчаянных усилий медицинского персонала – Лариса Алексеевна, так звали потерпевшую, скоро очнулась. Правда, взглянув на свое платье и вспомнив о билетах на оперетту, она потеряла самообладание, но ненадолго. Испив воды, Лариса Алексеевна поведала про все, как было.
В этот вечер она с мужем, Герасимом Фомичом, собиралась в оперетту. Оба были в наилучшем расположении духа. Вернувшись из парикмахерской, Лариса Алексеевна надела новое платье и начала поправлять новую прическу, а супруг сел бриться. Посмотрев на часы, он вскинулся на ноги и включил репродуктор. Передавали репортаж о первом футбольном матче. Поняв, что нашим уже забили гол, Герасим Фомич заволновался.
– Этого не может быть! – выкрикнул он, намыливая щеку с таким пылом, что залепил мыльной пеной нос и рот. Отплевываясь, бормотал; «Эх, надо было пойти ил стадион!»
Когда наши игроки атаковали гостей и сравняли счет, Герасим Фомич подскочил от радости: «Мальчики, дайте им еще одну штуку!» После второго гола в ворота гостей он даже затанцевал, приговаривая: «Так их, так их, родненькие мои!.. Наклепайте хорошенько им!»
Но это был последний возглас мужа. Вскоре радиокомментатор, видимо, тоже подскакивая перед микрофоном, печально пробормотал, что и гости забили гол.
– Куда же вы смотрите! – завопил Герасим Фомич. – Игрочишки несчастные, а не футболисты. Зазнались!
Когда нашим забили третий гол, руки у него задрожали. После четвертого он так кричал, что посинел, а глаза у него сверкали, как у сумасшедшего. Он намылил левую щеку, а брил сухую правую. Когда радиокомментатор застрочил: «Пивень отобрал мяч… передал Петросяну… тот погнал к воротам гостей, передал Комарову… Ура! Эх, отбили! Все наши спешат на защиту своих ворот», – Герасим Фомич сорвался со стула и с криком: «Что это за Комаров? Нового купили… Слабаки, что ж вы делаете? Мы ж дали вам квартиры!», – отхватил себе правое ухо и бросился к окну.
– Я хотела задержать Герасима, да он сбил меня с ног и, хватая руками воздух, выскочил в окно. Стой он в воротах, я уверена…
– Верно, – с негодованием подтвердил уполномоченный, – слабаки! Им с детским садом играть… – и замолчал, вспомнив, что отклоняется от сути дела.
Отвечая на вопрос оперуполномоченного, давно ли Герасим Фомич увлекается спортом, Лариса Алексеевна рассказала, что однажды на охоте ее муж увидел живого волка и, чтобы не дразнить зверя, бросил заряженное ружье и, наверное, побил рекорд в беге. Последние пять лет занимается футболом. Сам, правда, не играет, ибо после того, как бежал от волка куда глаза глядят, у него одышка.
– Почему же ваш супруг не пошел сегодня на стадион? – сурово спросил уполномоченный.
– Потому что прошлой осенью в решающем матче защитник харьковчан разбил ему очки, отправив мяч на двадцатый ряд трибун. Теперь он считает, что лучше болеть за наших футболистов у репродуктора. К тому же врачи запретили ему ходить на стадион. Они думали, что спасают его, но забыли, что есть радиоприемники и телевизоры.
– Ясно как божий день, – сказал уполномоченный. – Но я должен спросить вас, гражданка: что же творится? По-вашему, милиция обязана устилать матрацами все тротуары перед окнами болельщиков?
– Вам смешки! – ответила Лариса Алексеевна. – А я в день матча места не нахожу: Герасим мечется по квартире как полоумный и все прогнозы предсказывает. Хорошо, что вам безразлично, проиграют или выиграют наши.
– Как вы смеете такое говорить! – возмутился уполномоченный. – Будь моя воля, я б перед воротами нашей команды поставил бы взвод милиции, мышь не проскочила бы! Не то что мяч… За нарушение правил надо бы оштрафовать вашего мужа, но, принимая во внимании то, что он болел за нашу команду, на первый раз предупреждаю.
Написав протокол расследования, оперуполномоченный долго ломал голову над тем, как все-таки предупредить несчастье. Можно было бы у окон болельщиков футбола установить предохранительные сетки, но где же их столько наберешь? Так он ничего и не придумал.
Может, вы дадите совет?
Короткие басни
Поликарп Шабатин
Бык
Не спорьте с Быком,
Он не согласится с вами!
Коль не докажет языком –
Убедит рогами.
Ол. Климыша
Троша
Троша доктора не слушал,
Все лечился у шептухи.
Дошепталась, что Трофим
Стал, как дерево, глухим.
В. Николенко
Беда продавца недоливайки
Он за науку, за спутников «болел»,
Восторгался: «Какое диво!»
Вот только автоматов не терпел
Тех, что разливают пиво.
Б. Лучук
Приятен, хоть клади к ране,
Мягок, что воска пласт.
Когда ж тебе туго станет,
И воды даже не подаст.
Федор МАКИВЧУК
Как писать рецензии
(Советы начинающим критикам)
Не Боги горшки обжигают, не Боги и литературные рецензии пишут. Я думаю, горшки гораздо труднее обжигать, нежели рецензии писать. Иначе, как вы объясните небезызвестный факт, что гончаров становится все меньше и меньше, а рецензентов, напротив, все больше и больше.
Рецензии пишутся просто. Вы берете новое произведение писателя, листаете, если есть на то время, а затем спокойненько беретесь за бумагу и ручку.
Предлагаю три образца:
№ 1. Новая повесть писателя А.
В своей новой повести писатель А. по-новому изображает.
В своей новой повести писатель А. отображает.
В своей новой повести писатель А. широко показывает.
№ 2. Новые новеллы писателя Б.
В своих новых новеллах писатель Б. тонко изображает.
В своих новых новеллах писатель Б. широко отображает.
В своих новых новеллах писатель Б. по-новому показывает.
№ 3. «Розы и снег» – новые стихи молодого поэта В.
В своих новых стихах молодой поэт В. широко изображает.
В своих новых стихах по-новому отображает.
В своих новых стихах тонко показывает.
Я бы мог предложить несколько образцов и негативных рецензий. Они тоже пишутся довольно просто. Например, Вы берете ту же самую повесть и пишете:
Чертополох или «любисток»?
(о новой так называемой повести писателя А.)
В своей новой безотрадной повести писатель А. не изобразил…
В своей новой порочной повести писатель А. не отобразил…
В своей новой безответственной повести писатель А. не показал…
Но от негативных рецензий всячески воздерживайтесь. Помните старую, как мир, мудрость: лучше иметь сто друзей, чем одного врага. Пишите позитивные рецензии. Пишите и не слушайте, если кто из читателей заметит: «Стой, стой, дорогуша! А где у писателей время для художественного творчества, если они только то и делают, что «изображают», «отображают» и «показывают»? Не обращайте на это внимания. В такой манере написаны целые разделы даже истории нашей литературы.
И еще одна существенная оговорка. Некогда знаменитый В. Курочкин написал добрый «Дружеский совет», в котором есть такие строчки:
Свежим воздухом дыши
Без особенных претензий;
Если глуп – так не пиши,
А особенно рецензий.
Очевидно, поэт хотел насолить кому-то из своих рецензентов, а над тем не подумал, что неосторожная острота может натолкнуть молодую впечатлительную особу на излишние размышления, посеять разочарование, а то и вовсе оттолкнуть от литературного поприща.
Не раздумывайте и не сомневайтесь! Иначе рецензент из вас не вытанцуется.
За перья, племя младое!
«Литературная Россия». 23 мая 1969.
Юрий Ячейкин
Что покупают мужчины
Вы спрашиваете, какой подарок сделать на Восьмое марта? Конечно, совет дать легко. Но, опираясь на собственный опыт, должен сказать, что такие советы бывают очень вредны. Я расскажу вам про один случай, который произошел со мной в прошлом году.
Весь день думал я над тем, какой подарок купить жене.
– Лучше всего подарить цветы, – дал мне совет мой сослуживец Петр Коломиец и уверенно нарисовал заманчивую картину: «Представь себе! Люди еще в зимней одежде ходят, а ты уж даришь живые цветы!».
Так-то оно так, а где их достать?
– Чудак! Купить цветы – сущая ерунда, – успокоил меня он. – В специализированном магазине они всегда есть!
– А если нет? Дай еще какой-нибудь резервный совет.
– Нет ничего проще: покупай то, что покупают остальные, – мудро посоветовал Петр. – Положись на вкус мужчин…
После работы я направился широким солдатским шагом к магазину цветов. Я уже видел у себя в руках тяжелый букет в прозрачной бумаге, перевязанный голубой ленточкой.
Но меня ждало горькое разочарование. Когда я вошел в магазин, мне показалось, что я попал в пустыню. Всюду, где можно представить, стояли горшочки с растениями, похожими на крючки, вилки, терки и другие небезопасные вещи. Короче говоря, тут был полный набор комнатных сородичей кактуса. Если бы я покупал подарок верблюду – ничего лучшего нельзя было бы придумать.
«Коммуна». 8 марта 1960.
Итак, цветы отпадали. Осталось слепо положиться на вкус мужчин, которых, кстати, в этот вечер на улицах города было больше, нежели женщин.
Вы наблюдали когда-нибудь, как мужчины покупают подарки? Нет? Послушайте.
Сначала они бездумно слоняются по улицам и со скрытой надеждой поглядывают друг на друга. Иначе говоря, ждут гения, который знает, что покупать. В конце концов смельчак появляется и храбро покупает клипсы. В толпе мужчин вмиг происходит бурная цепная реакция и через полчаса клипсы превращаются в дефицитный товар. И снова начинается бездумное блуждание.
Одна из таких цепных реакций увлекла и меня. В каком-то небольшом магазине шла шальная покупка полосатых платков. Бился я за этот платок, как лев.
Счастливый, я вернулся домой. И тут началось самое интересное.
– Поздравляю, моя любимая, с Международным женским праздником! – выкрикиваю я еще с порога.
– Купил тебе подарок.
– А ну покажи, – недоверчиво говорит жена.
– Э-э-э, нет! – не соглашаюсь я и игриво предлагаю:
– Сначала отгадай, что я купил.
– Духи «Каменный цветок»? – выразила предположение супруга. В ответ я сделал каменное лицо и отрицательно покачал головой.
– Может, сумочку из капрона?
Вы знаете, я даже обиделся. Вытащил из кармана платок и сказал:
– Вот…
Больше я ничего не успел сказать, ибо по лицу супруги догадался, что сделал что-то не то.
– Платок купил, – с нескрываемым сарказмом проговорила она. – А знаешь ли ты, что уже год, как эти платки никто не покупает?
И супруга замолчала. Видно, не хотела портить праздник. Но я отлично понял внутренний смысл этой реплики.
В этот момент входит Петр Коломиец.
– С праздником вас! – кричит, как водится, и достает подарок.
Какой бы вы думали? Тот самый платок!
Оказывается, не один я поймался на крючок.
Юрий Прокопенко
Что дарить на праздник
Проблема подарка преследует меня с того самого момента, когда впервые собрался на свидание к ней! Тогда я ходил по базару и ломал голову, какие именно цветы подарить?
С той поры каждый праздник для меня – тяжкие размышления о подарке для жены. Но недавно в одном журнале я прочитал совет нам, мужьям. И подпрыгнул от радости. Автор просто гениальный человек! Он утверждает, что лучший подарок супруге – комплимент. «Приятное слово – говорит он, – для нее дороже самого ценного подарка».
Я срочно проверил совет на практике.
– У тебя сегодня чудесный цвет лица…
Жена удивленно посмотрела на меня, потом – в зеркало и улыбнулась.
– У тебя, оказывается, красивые глаза, – мимоходом роняю на следующий день.
По всему было видно, комплименты ей очень нравятся. Как я был признателен автору совета! И жене делаешь приятное, и денег на это не тратишь.
Но с некоторых пор я стал ловить себя на том, что повторяюсь. Скажем, на одной неделе дважды похвалил ее прическу и трижды грациозную походку. Пришлось завести специальный блокнот, куда записывал, когда и какие приятные слова дарил своей жене.
Естественно, на праздники я готовил что-нибудь особенное, Кстати, не так-то просто находить хвалебные фразы, которые бы одновременно не казались совершенной фантазией и хотя бы отдаленно походили на правду. Вот, скажем, на один из праздников я приготовил такое:
– Ты представить себе не можешь, как ты сегодня прелестна. Кофта, которую ты связала, делает тебя еще нежнее и чудесно оттеняет лицо, которое, безусловно, достойно кисти самого талантливого художника. Никто в нашем доме не может сравниться с тобой…
Эффект был блестящий. После монолога жена час не отходила от зеркала. В день рождения я преподнес ей целых четыре листа комплиментов, которые кончались словами:
– Я уверен, в нашем микрорайоне никто не может сравниться с тобой по красоте, по уму, по вкусу…
Жена весь вечер не отходила от зеркала. Вообще в последнее время ей понравилось (а кто из женщин этого не любит!) проводить вечера перед трюмо. Ни театры, ни кино, даже телевизор не могли оторвать ее от этого занятия.
Разумеется, Новый год праздник особый. Я решил подарить жене такое, о чем она и не слышала. Два выходных сидел в публичной библиотеке, обложившись шедеврами мировой поэзии. Мой новогодний подарок едва уместился на пяти страницах. Полтора часа я дарил ей изумительные комплименты. А в конце назвал ее самой умной, самой красивой женщиной нашего города.
Солнечная улыбка озарила ее лицо.
– Ты прав, – сказала она, – я красива, умна, неповторима. Так зачем мне корпеть на кухне? С моими данными я имею право на большее. Прощай!
И, представьте, – ушла. Я сижу дома и жду. Может, скоро придет? Осталось два часа до Нового года! Безусловно, она пошутила.
А вдруг и в самом деле мои слова вскружили ей голову?
Леонид Шиян
Ёлка
– Новый год без елки, – сказала жена Мусию Ивановичу, – все равно, что именины без именинника. Вот тебе деньги.
– Да где я ее возьму! – заартачился было Мусий Иванович, но глянул в женины глаза и торопливо начал одеваться.
На первом елочном базаре его ждали голые палки, на втором – сплошная хвоя. На третьем были приличные елки и очередь – длинная, как хвост Змея Горыныча. Мусий Иванович поднял воротник и стал в очередь. Через час, выбивая задубевшими ногами чечетку, он уже думал о смысле бытия и о том, что елка ему не достанется.
Газета «Молодой коммунист». 1 января 1970.
И тут – как бывает только на праздники – Мусию Ивановичу улыбнулась судьба. В облике субъекта с красным носом и таинственным голосом:
– Ёлку? – спросил субъект и повел обрадовавшегося клиента в темный подъезд. – Гони трешку!
Через пять минут Мусий Иванович вынес на улицу хорошенькое деревце и, воткнув его в снег, ринулся вдогонку такси…
Мусий Иванович подкатил на машине, но елки и след простыл.
Огорошенный, он долго не мог тронуться с места. Кляня злодея, побрел домой.
Вдруг сердце его екнуло. Впереди какой-то мужчина тянул санки с двумя елками! Верхняя была точнехонько такая, какую украли у Мусия Ивановича. Он шел уже рядом с санками. Сердце начало так сильно колотиться, что застучало в висках. Ведь стоит протянуть руку…
Не помня себя, Мусий Иванович схватил елку и, словно заяц, вприпрыжку метнулся в проулок…
Жене он не сказал ни слова. Молча потянул елку в угол и начал ладить крестовину. Лицо горело с мороза и от волнения.
Вдруг раздался звонок. Мусий Иванович дернулся, будто его ударил электрический ток. Милиция! Жена пошла открывать дверь, а он молниеносно выволок елку на балкон.
В комнате послышался мужской голос… И тогда Мусий Иванович без раздумий швырнул елку с балкона.
– Спасибо! – поблагодарили с земли.
Мусий Иванович боязливо вошел в комнату и увидел человека в форменной одежде.
– Поздравительная телеграмма! – сказал почтальон. – Распишитесь…
О. Подгорный
Цепная реакция
На время отпуска начальника цеха Кондрат Хомут был назначен исполняющим обязанности. Все знали, что по специальности Хомут сапожник, на комбинате работал кладовщиком и в технологии производства колбас разбирался, как коза в электронно-вычислительных машинах.
Этот четвертый день был субботой. Хомут проводил его на лоне природы вместе с директором комбината Значилом.
Хомут и Значило сыграли двадцать партий в козла, после чего настало время купаться. Значило – стрелой в реку. Вынырнув недалеко от берега, директор закричал:
– Давай, давай, Кондрат! Что, боишься? Прыгать с вышки – это тебе не колбасы удить…
Наблюдая за начальником, который удалялся от берега, Хомут подумал, что они друг друга стоят. Для прыжков с вышки он не подходил – не умел плавать; в колбасном же деле, наоборот, плавал всеми стилями.
Философские раздумья Хомута прервал зычный вопль. Сомнения мигом развеялись: несмотря на мастерство в прыжках с вышки его шеф тонул. Хомута покрыл холодный пот – при всей своей преданности шефу он не рисковал прыгать в воду.
– Спаси-и-те! – тоскливо закричал и. о., прыгая на одной ноге. – Куда смотрит спасательная служба?
Парень из спасательной службы стоял на вышке и смотрел на утопающего в бинокль.
– Что вы стоите, безответственный вы человек? Прыгайте в воду!
– В воду мне нельзя. Я не умею плавать. И вообще я не спасатель. Исполняю его обязанности на время отпуска.
Утонуть директору не дали. Кондрат пробрался сквозь толпу зевак к телу своего начальника и в такт искусственному дыханию завопил:
– Док-то-ра! Скорее! Ско-рее док-тора!
Прибежала молоденькая девушка в белом халате.
Остановилась в нерешительности.
– Чего стоите? Ну что вы за врач? Скорее помогайте! – закричал Хомут петушиным голосом.
– Не врач я, а исполняющая обязанности фельдшера. Он в отпуске…
Врач среди отдыхающих все же нашелся.
– Опасность миновала, – сказал он. – Но пострадавшего надо отвезти в больницу. Несите его на катер.
Фыркая, катер отошел от берега. Вдруг мотор перестал чихать.
– В чем дело? – спросил Хомут.
– А, черт! Мотор забарахлил, – сплюнул мужчина в замасленной робе.
– Исправьте! Вы ж моторист!
– В том-то и дело, что нет. По специальности я техник-коммунальщик. А у моториста свадебный отгул.
До берега добирались на лодке с веслами. К врачу примчались на такси.
– Кто тут и. о. главврача? – влетел в ординаторскую запыхавшийся Хомут, которому уже сама земля казалась исполняющей обязанности планеты.
– Пока со своими обязанностями я справлюсь сам, – ответил высокий седой человек. – В чем дело?
Жизнь и здоровье директора были спасены.
В понедельник утром он вышел на работу. А после обеда колбасники были удивлены новым его приказом. Кондрат Хомут переводился на прежнюю должность кладовщика.
«Вечерняя Москва». 18 июля 1969.
