Алексей Борисович Лавров
Русский прорыв за Южный полярный круг. Жил отважный адмирал
Глава 2. Древние мыслители и «Неизвестная Южная земля»
По мнению большинства историков, мысль о шарообразности нашей планеты первым высказал грек Парменид, живший в конце VI – начале V в до н.э. По Эвдоксу Книдскому (ок. 406 – 355 г до н.э.), на Земле существуют два огромных массива суши: ойкумена, или населённая людьми территория в северном полушарии, известная грекам, и пока неизвестная им, но сопоставимая с ойкуменой по размерам и тоже обитаемая «твердь» – в южном. Это мнение Эвдокса, как и многие другие его воззрения, разделял Аристотель – один из величайших учёных античности (384 – 322 гг до н.э.).
Во II в до н.э. наибольшую популярность в качестве пропагандиста гипотезы «Неведомой южной земли» приобрёл хранитель царской библиотеки в Пергаме Кратес (Кратет) Милосский. Где-то между 168 и 165 годами до н.э. он сделал большой глобус и обозначил на нём маршруты персонажей эпических поэм Гомера «Илиада» и «Одиссея» – Улисса (Одиссея) и Менелая.
На глобусе Кратеса океан занимает всё пространство между северным и южным тропиками, или «жаркий необитаемый пояс», а также располагается в направлении с севера на юг от полюса к полюсу – причём воды, близкие к полюсам (за полярными кругами) показаны как замёрзшие. В границах этого «меридианального» океана живут, по Кратесу, такие упоминавшиеся в «Одиссее» племена, как «не знающие ночи великаны», или «не знающие дня керберийцы» (в современном прочтении – киммерийцы). Первые якобы населяют области «кратчайших» ночей, т.е. север Европы, известный древним по рассказам великого греческого путешественника и учёного Пифея, действительно побывавшего в тех землях ещё во 2-й половине IV в. до н.э. Киммерийцы же и вовсе обитают на полюсе, где ночь продолжается 6 месяцев, а остаток года занимает «мрачный день».
Рисунок 5. Глобус Кратеса
По словам древнегреческого географа Страбона, для изображения Земли необходим шар «наподобие шара Кратеса», но для того, чтобы изображение объектов на поверхности планеты было относительно отчётливым, шар этот должен иметь размер «не менее десяти футов (примерно 3 м 5 см – А.Л.) в диаметре».
Для нас, однако, глобус Кратеса особенно интересен тем, что на нём видны 4 материка – 2 в северном полушарии и 2 в южном, – формирующих по одной населённой людьми полосе суши на каждое полушарие. Философ и географ Посидоний (ок. 135 – 51 гг до н.э.) тоже полагал, что непременно должна существовать не просто пригодная для жизни, а реально обитаемая полоса земли на юге, ибо, по его словам, «природа любит жизнь» и не терпит пустоты. Он оперировал понятиями «антэки» («живущие напротив»), которых также называл «эфиопами», и «антиподы» («под ногами»). Последние якобы могут ходить по суше, живя «под нами», и не падать в небо, потому что все тяжёлые тела притягиваются к центру земного шара (!)
Аналогично рассуждал самый известный в истории ученик Посидония – римский философ, оратор и политик Марк Туллий Цицерон (106 – 43 гг до н.э.). Персонаж его произведения «Сон Сципиона» слышит во сне исходящую от звёзд музыку и видит Землю – шар с четырьмя разделёнными океанами «мирами» суши, один из которых – это знакомая уже нам ойкумена, а в других тоже живут люди. В этой картине мира обитаемые территории от Иберии (Испании) до индийской реки Ганг охватывают часть северного полушария, где есть ещё один континент с населением, состоящим из пэриэков («рядом живущих»). А в «не известном нам южном поясе, который греки именуют противоположной землёй», живут народы, названные Посидонием «антэки» и «антиподы» (см. выше).
Интересно, что многие средневековые учёные мужи знали сочинения Цицерона в основном по комментариям к ним, сделанным примерно в начале V в н.э. римским грамматиком Амвросием Феодосием Макробием. Этот последний выделял на поверхности шарообразной Земли климатические пояса, причём считал жаркий пояс непригодным для обитания и препятствующим общению жителей ойкумены с жителями умеренного пояса на Юге, т.е. с “transversi” («живущими напротив») и “obligui” («антиподами»), которые не могут упасть с поверхности противоположного полушария в небеса: ведь никто не падает вверх!
Однако мы забегаем вперёд. Хронологически следующим в нашем списке должен идти первый античный географ, чей труд целиком сохранился – Помпоний Мела (I в н.э.) родом из Южной Испании. Он утверждал, что не до конца, но хотя бы отчасти изученные тогда Европа, Азия и Африка отделяются на юге водами трёх морей (Эфиопского, Красного и Индийского) от некоей тоже окружённой водой неизведанной земли, населённой «антихтонами» («противоживущими»). При этом Мела ссылался на мнение выдающегося античного учёного Гиппарха (160 – 125 гг до н.э.), предполагавшего, что Тапробан (Шри-Ланка, он же Цейлон) – не большой остров, а северная оконечность материка «антихтонов». Сам Мела допускал, что в той же земле «противоживущих» расположены истоки Нила, якобы уходящего там под землю и несущего свои воды в северное полушарие… под дном экваториального океана. В соответствии с этой гипотезой, летние разливы реки, снова выходящей из-под земли уже в Ливии, объясняются обилием зимних дождей в тех самых «нижних» странах.
Развивая гипотезу об антиподах, римский учёный Плиний Старший (23 – 79 гг н.э.) писал о недостатке просвещения у людей, спрашивающих, почему эти «подножные» (для северян) обитатели южного умеренного пояса не падают с земной поверхности. С тем же успехом, говорил он, и антиподы могут спросить, почему не сваливаются в небо жители ойкумены.
Так мы постепенно подошли к воистину эпохальному труду «Руководство по географии» астронома и картографа из Александрии Клавдия Птолемея, состоявшему из 8 частей и демонстрировавшему всеобъемлющую, как представлялось в то время (II в н.э.), картину земной поверхности.
Птолемей привёл около 8 тысяч названий различных объектов (рек, заливов, гор, городов) – от Скандинавии до верховьев Нила, от Атлантического океана до земель Индокитая, – а для многих также указал, определив посредством астрономических наблюдений Солнца и других звёзд, географические координаты.
«В самый подходящий момент, когда максимально раздвинулись пределы известного древним мира, великий гений Птолемея объединил в одно целое всю совокупность географических знаний и подал их в блестящей рамке широких обобщений. Несмотря на допущенные ошибки, мир по Птолемею всё же просуществовал целых 1250 лет как всеми признанный высший предел познания лика Земли. Вплоть до XVI в труд Птолемея оставался, можно сказать, библией географических знаний, служившей основой для всех дальнейших исследований», – отмечал авторитетный историк и специалист по древней географии Р.Хенниг.
К своему труду александриец приложил 27 созданных им самим карт, в том числе подробную карту мира. Для этой последней учёный разработал особую картографическую проекцию, вошедшую в историю как проекция его имени. И хотя система географических координат применялась и до него (Марином Тирским и некоторыми другими античными географами), Птолемей основательно её усовершенствовал и использовал на своей карте параллели и меридианы. Ничего подобного этому прежде никто не вычерчивал, и более того – никто вплоть до ХV в не сделал ничего лучше.
Рисунок 6. Клавдий Птолемей
Что же мы видим на карте Птолемея? Здесь изображены 3 основных части света: Европа, Азия и Ливия, т.е. Африка. Атлантический океан омывает Европу и Ливию с запада, а вот Индийский океан по Птолемею – вообще фактически не океан, а гигантское озеро, замкнутое с юга огромным массивом суши. Этот последний именуется Terra Incognita (англ. Unknown Land – «Неведомая земля») и соединяет Ливию с Азией. Северное побережье «Неведомой земли» лежит примерно на 11 градусах южной широты. Атлантический океан тоже замыкается с юга – берегом Ливии, поворачивающим на запад южнее экватора и доходящим до левой кромки карты. На севере же Европы суша упирается в верхнюю кромку восточнее Балтийского моря (у Птолемея «Венедский залив»).
Рисунок 7. Карта Птолемея
Обратите внимание, как близко на шарообразной поверхности Земли находится запад Европы (особенно Пиренейский полуостров) от востока Азии. Возможно, именно эта ошибка Птолемея, перешедшая в труды более поздних географов, внушила Колумбу мысль достигнуть берегов Индии, Китая и Японии западным путём.
Извлечённые из архивов в ХХ в карты Оронтеуса Финиуса и Пири Рейса (см. главу 1) позволяют предположить, что отрывочные и очень неопределённые сведения об Антарктиде могли дойти уже и до кого-то из античных географов. Но и из карты Птолемея, и тем более из работ его предшественников видно, что никакой сколько-нибудь точной информации о реальных размерах и форме далёкой «Неизвестной земли» у этих учёных не было, что их представления даже об уже известных тогда материках были, во многом, чисто умозрительными, не подкреплёнными никакими открытиями современных им экспедиций3.
Сказанное отнюдь не умаляет заслуг древних мыслителей. Трудам Амвросия Макробия, Помпония Мелы и (главным образом) Птолемея человечество обязано гипотезой о существовании в Южном полушарии нашей планеты огромного континента, за которым закрепилось название Terra Australis – «Южная земля». Эта гипотеза просуществовала до последней трети XVIII в и определила направление поисков многих выдающихся мореплавателей как позднего Средневековья, так и Нового времени.
Глава 3. В поисках неведомого материка
Представление о наличии к югу от экватора населённого массива суши перекочевало из трактатов античных мыслителей в рукописи средневековых европейских «книжников». В эпоху Ренессанса ряд учёных полагали, что некий огромный материк – Terra Australis – простирается от субэкваториальных областей до самого Южного полюса.
Это представление было опровергнуто морскими путешествиями португальцев в конце ХV в – Бартоломеу Диаша в 1488 г и особенно Васко да Гамы в Индию в 1497 – 1498 гг в обход открытого Диашем южного африканского мыса. Последнее доказало, что Африка, во всяком случае, ни с каким другим континентом на юге не соединяется.
В результате на картах мира условно изображаемые берега «Неведомой земли» – Terra Incognita – существенно сместились вниз. В 1515 г Иоганн Шёнер на своём глобусе впервые в эпоху Великих географических открытий изобразил этот материк в виде гигантского разомкнутого кольца суши, охватывающего океан, якобы расположенный в области противоположного Северному полюса планеты. По Шёнеру, кольцеобразный континент отделялся проливом от «Бразилии», т.е. уже известной тогда территории Южной Америки.
Правоту Шёнера вроде бы подтвердило кругосветное плавание под началом Фернандо Магеллана, завершившееся 6 сентября 1522 г возвращением лишь одного из пяти судов – каракки «Виктория» (капитан – Хуан Себастьян де Элькано). Магеллан действительно увидел к югу от американского континента землю и даже дал ей название – Tierra Del Fuego (Огненная Земля) – потому что ночью на южном берегу открытого им пролива наблюдались многочисленные огоньки костров. Географы начала XVI в приняли этот берег за север той самой Terra Australis. В 1570 г она появляется, в нарочито детализированном виде, на карте фламандца Авраама Ортелия.
Рисунок 8. Фернандо Магеллан
Однако уже в 1578 г английская военно-морская экспедиция Френсиса Дрейка обнаружила к югу от Огненной Земли океанские воды. Это заставило учёных мужей пересмотреть свои взгляды в том смысле, что неизвестный континент, если таковой существует, располагается южнее, чем думали после плавания да Гамы, а Огненная Земля – вероятно, не выступ материкового побережья, а просто архипелаг.
Тем не менее, гипотеза продолжала жить и даже получила нечто вроде теоретического обоснования. Великий географ Герард Кремер, более известный как Меркатор, не только нанёс «Неведомую землю» на карту своего «Атласа, или Космографических соображений о сотворении мира и вида сотворённого» (1585–89), но и утверждал, что в южном полушарии просто не может НЕ быть такого материка, поскольку без него нельзя было бы уравновесить колоссальный объём суши северного полушария. Как видим, делается попытка развить древнюю идею симметричного расположения суши на нашей планете (см. главу 2).
Между тем в 1616 г голландская экспедиция Ле-Мера-Схаутена открывает мыс Горн, самую южную точку Америки (как части света) и Огненной Земли, в результате чего становится совершенно ясно, что последняя – архипелаг, южнее которого, как мы знаем теперь, лежит 1000 км океанских вод, получивших название пролива Дрейка.
Возможно, лишь отступление от первоначального плана кампании не позволило самому Френсису Дрейку окончательно убедиться в том, что весь юг Огненной Земли омывается водами. По крайней мере, найденные в прошлом веке профессором Тэйлором документы, относящиеся к плаванию Дрейка в 1577 – 1580 гг, вроде бы свидетельствуют, что изначально предполагался не (реально состоявшийся) поход англичан к Молуккским островам, а исследование побережья «неизвестной земли» с карты Ортелия. Но товарищи Дрейка по плаванию не советовали ему делать таких попыток, поскольку, по их мнению, непрерывные и очень сильные встречные ветра в этой части Тихого океана не дали бы кораблям возможности пройти на запад вдоль таинственных берегов.
Рисунок 9. Сэр Френсис Дрейк
В Восточном полушарии также находили земли, производившие впечатление оконечностей или выступов Terra Australis Incognita – «Неведомого Южного материка». 1 ноября 1542 г эскадра Руя Лопеса Вильяловоса в составе 6 судов (4 больших, 2 малых) отправилась из испанской Мексики в Тихий океан с целью поиска новых территорий и овладения ими. Мореплаватели открыли несколько островов, относимых сейчас к Маршалловым и Каролинским, достигли уже принадлежавших тогда Испании Филиппин, потом дошли до Молуккских островов. Оттуда командир Вильяловос отослал обратно в Мексику судно под командованием Иньиго Ортиса Ретеса. Тот решил идти на восток в экваториальных водах и в результате вышел к северо-западному берегу какой-то земли (вообще-то, открытому ещё в 1526 г португальцем Жоржи Минезишем). Ретес прошёл вдоль северного побережья этой очень большой суши на юго-восток, по его подсчётам, лиг 230 (ок. 1400 км), видел вдали высокие горы, много раз высаживался на берег, а иногда вынужден был со своей командой отражать нападения темнокожих туземных воинов, выходивших в море на крупных лодках с высокими надстройками. Испанскому капитану, видимо, эти люди показались похожими на африканцев из Гвинеи – почему он и назвал всю землю Новой Гвинеей. Сменив юго-восточное направление на северное, Ретес вскоре вынужден был уступить желанию измученного экипажа и возвратиться на Молуккские острова.
Первым, кто обозначил на карте землю под названием Новая Гвинея, был упоминавшийся выше Г.Меркатор (в 1569 г, ещё до издания знаменитого «Атласа») – и буквально все картографы тогдашней Европы сочли эту сушу частью Южного материка. Особый интерес к ней проявили испанцы, предположившие, что оттуда можно вывезти немало золота и чернокожих рабов, дабы заменить последними «слабосильных», во множестве умиравших на вест-индских плантациях и в перуанских рудниках индейцев.
19 ноября 1567 г из порта Кальяо (Перу) отбыли 2 судна под началом Альваро Менданьи де Нейры, имевшего приказ найти «известные острова и континент» в Южном океане, «поскольку многие очень опытные в математике мужи вывели заключение, что таковые должны находиться в тех местах». 15 января 1568 г испанцы открыли обитаемый коралловый островок с кокосовыми пальмами (возможно, один из островов Эллис), но не смогли высадиться на нём из-за препятствовавших ветров. Было это у 7 градусов южной широты, а 7 февраля юго-западнее, у 8 градусов, обнаружилась вроде бы «большая земля», отгороженная от моря барьером коралловых рифов, с населёнными чернокожими туземцами деревнями на берегу и поросшими тропическим лесом горами вдалеке. Это был остров Санта-Исабель. Высадившись здесь, люди Менданьи соорудили маленький бриг для плавания между островами и уже на нём обошли прилегающие воды. В первом таком походе открыли большие острова Малаита и Гвадаканал на юго-востоке и Шуазель на северо-западе, во втором – юго-восточнее Санта-Исабели ещё один большой остров – Сан-Кристобаль. Однако туземцы вели себя агрессивно, и в августе эскадра Менданьи отчалила от островов.
Обратный путь к американским берегам затянулся из-за ветров, вынудивших испанцев подняться из Южного полушария даже выше Северного тропика. Удлинение плавания привело к тому, что на кораблях начались голод и цинга, и прежде чем суда (в январе 1569 г) добрались до Мексики, экипажи их значительно поредели.
По возвращении в Перу Менданья заявил, что открыл, не много – не мало, страну Офир, откуда, по Библии, корабли царя Соломона привозили золото для декорирования Иерусалимского храма (отсюда название, данное им архипелагу – Соломоновы острова). Колониальные власти Менданье не поверили – уж слишком фантастично выглядели его предположения в сравнении с реально увиденным. Как говорилось в официальном сообщении, «хотя они и слышали о лучших землях, они не нашли ни золота, ни серебра, ни каких-либо товаров или… другого источника прибыли, и все встреченные ими туземцы были нагие дикари».
Но «вода камень точит», и через 25 лет (!) Менданье удалось-таки уговорить власти Перу снарядить новую экспедицию к тому же архипелагу.
5 судов отправились в путь 16 июня 1595 г, а 21 июля открыли самый юго-восточный остров архипелага, который назвали Маркизскими островами (в честь маркиза Каньете, вице-короля Перу). Здесь произошло кровавое столкновение с туземцами, многие из последних были убиты и ранены. Пополнив на близлежащих островах запасы провизии, Менданья пошёл на запад. По пути к открытым 7 сентября и названным Санта-Крус островам один испанский корабль бесследно исчез во время шторма. На островах от болезни умер сам Менданья, и его вдова донья Изабелла приняла на себя командование. Фактически, однако, эскадру дальше повёл португалец на испанской службе, бывалый моряк Педро Эрнандо Кирос.
10 февраля 1596 г, потеряв в пути ещё один корабль, прибыли на Филиппины, и лишь через 2 с половиной года добрались до Акапулько, в Мексике, на двух оставшихся судах.
Кирос убедил администрацию колонии назначить его начальником следующей посылаемой на поиск «Неведомой земли» экспедиции.
Отправившись в декабре 1605 г из Кальяо на запад, на трёх кораблях, испанцы в феврале 1606 г обнаружили в Южной Полинезии несколько атоллов в архипелаге, известном сейчас как Туамоту, а потом и другие острова, населённые стройными, красивыми людьми с тёмно-золотистой кожей. Когда 7 апреля моряки Кироса высадились на одном таком острове, чтобы пополнить запасы пресной воды и дров и набрать фруктов, тамошний вождь рассказал им о десятках малых островов немного к югу от этого и какой-то «большой земле» ещё южнее. Острова были уже известными испанцам Санта-Крус, но что за «большая земля» находилась за ними?
Кирос пошёл на юг и, в конце концов, достиг высокого берега, простиравшегося на юго-восток, насколько хватало глаз. Понятно, о чём думал командующий, когда его корабли заходили в глубокий залив, чтобы стать на якорь.
1 мая 1606 г испанцы впервые ступили на открытую землю. Кирос объявил её так долго разыскивавшимся материком и окрестил «Австралией Духа Святого». Он заложил на берегу первое христианское поселение, назвав его соответственно – Новый Иерусалим. Но уже через 5 недель после прибытия начальник экспедиции неожиданно вышел на одном судне из бухты и отправился назад в Америку. Хотя сам он утверждал, что просто отплыл в разведку и потом не смог возвратиться из-за сносившего его в открытое море сильного ветра, более вероятным представляется другое объяснение: он торопился заявить о своём открытии и личном праве на должность королевского наместника во вновь обретённых землях.
Вернувшись, Кирос написал отчёты, в сравнении с которыми меркнут даже сочинённые намного позже истории барона Мюнхгаузена. Но колониальные чиновники не оценили по достоинству игру его воображения – тем более, что в следующем, 1607 г, они узнали о гораздо более – без всякого вымысла – значительном открытии.
Дело в том, что в Новом Иерусалиме Диего Прадо-и-Товар и Луис Ваэс Торрес, капитаны двух остававшихся там судов, занялись обследованием береговой линии «Австралии Духа Святого» и очень скоро выяснили, что никакой это не материк, а просто большой архипелаг (современные Новые Гебриды). Тогда они решили двинуться дальше на запад, первыми из европейцев вошли в Коралловое море и 14 июля на 11 градусах 30 минутах южной широты увидели землю, которую Торрес принял за берег Новой Гвинеи (на самом деле это тоже был остров, возможно, какой-то из Луизиад4). Продолжая путь к западу вдоль гряды коралловых рифов и островков, суда добрались, наконец, до берега, который уже бесспорно принадлежал Новой Гвинее. По-прежнему держа курс на запад, капитаны следовали вдоль южного побережья этого самого большого после Гренландии острова нашей планеты, пока не убедились, что на юге он не соединяется с сушей.
Учёный мир узнал о результатах плавания Торреса только через 150 с лишним лет, поскольку информация о них была засекречена правительством Испании. Примерно в 1765 г английскому гидрографу Александру Далримплу посчастливилось стать обладателем копии написанного Торресом отчёта, и именно Далримпл предложил назвать именем этого капитана пролив между Новой Гвинеей и Австралией. Но факт наличия такого пролива подвергался сомнению вплоть до первого кругосветного плавания Джеймса Кука (1768 – 1771 гг), в ходе которого открытие Торреса было подтверждено.
В 1610-х – 1640-х годах новую информацию для размышления дали европейским географам голландские мореплаватели, открывшие и отметившие на картах некоторые участки западного, северо-западного и юго-западного побережья Австралии и назвавшие всё это в совокупности Новой Голландией.
В очередной раз неизвестная ранее и не исследованная до конца на тот момент земля была принята за выступающую к северу часть обширного материка. Но полученные к тому времени сведения об этой «части» (якобы протянувшейся от Новой Гвинеи до места, где южный австралийский берег пересекается с меридианом 133 градуса 30 мин. восточной долготы) не позволяли сделать какие-либо конкретные выводы о размерах, населении и природных богатствах всего гипотетического континента. Вот почему в 1642 г, по повелению Антона Ван-Димена, верховного правителя голландской Индонезии, из столицы последней Батавии (сейчас Джакарта, столица независимой Индонезии) вышли к острову Маврикий 2 корабля. Командовал ими талантливый навигатор Абель Тасман. Задание его было традиционным для тогдашних исследователей южных вод: попытаться найти неизвестный материк и возвратится на остров Яву, конкретнее в Батавию, по возможности обогнув Новую Голландию с юга и пройдя возле Соломоновых островов.
Рисунок 10. Абель Тасман
Корабли Тасмана оставили Маврикий 8 октября. Поначалу шли на юг, потом на восток, используя западные штормовые ветра между южными 44-й и 49-й параллелями. 24 ноября увидели возвышающиеся над волнами берега какой-то земли, названной Тасманом Ван-Дименовой (современный о-в Тасмания) и принятой им за южный выступ Новой Голландии.
Плавание на восток продолжалось, и 13 декабря глазам голландцев предстала ещё одна незнакомая земля – Южный остров Новой Зеландии, и на ней – горы, Южные Альпы. Пройдя примерно 600 км вдоль берегов, моряки 18 декабря впервые встретились с новозеландскими аборигенами-маори. Лучше бы этой встречи не было: туземцы зверски убили трёх матросов, причём, как уверял Тасман, те не дали для нападения на себя абсолютно никакого повода.
Оставив эти, мягко говоря, негостеприимные берега, голландцы держали курс на север, потом на северо-восток, открыли острова Тонга и уже от них двинулись обратно на северо-запад. Миновали множество атоллов и коралловых рифов, открыли восточные острова архипелага Фиджи, затем взяли западнее и 22 марта 1643 г достигли, наконец, Соломоновых островов. Идя от них домой вдоль северного побережья Новой Гвинеи, исследовали 1000 его километров. В Батавию прибыли только 15 июня 1643 г.
Результаты экспедиции впечатляли: она убедительно доказала, что Новая Голландия – не часть тянущейся до полюса суши, и «отодвинула» границу области Индийского океана, в которой была ещё надежда найти неизвестный континент, к югу от 45-й параллели. Оставался, однако, нерешённым вопрос о размерах и очертаниях открытой Тасманом Новой Зеландии. Сам голландский навигатор допускал, что она-то и есть настоящий берег Южного материка, и не желавшие отказываться от перспективы обнаружения, исследования и присвоения большого континента мореплаватели, учёные и политики охотно ухватились за это многообещающее допущение.
Поиски Terra Australis Incognita вступали в новую фазу.
