Алексей Авшеров
Жулик. Часть 2. СВ

Невыдуманная история

Лето перескочило в август. Второй месяц стояла жарища, кондишены кипели, а граждане упрямо летели к морю. Интерес к Сочи подогревали недавняя Олимпиада, курс доллара и русская привычка.

Вдыхая остатки ночной свежести, я ехал на работу. Удачно проскочив проспект, свернул к гостинице. «Black see», омытая утренним туманом, свечой устремлялась в небо, отражая фасадом первые лучи.

Несмотря на ранний час, в холле меня ждали. Склонная к полноте женщина с бейджем на массивной груди, встала с кресла и пошла навстречу.

– Доброе утро, Алексей Валентинович. Я Елена Альбертовна, из Челябинска, участник семинара региональной прессы.

– Не устраивает номер? – на ходу спросил я. – Подойдите к рецепции, вам помогут.

– Размещением довольна. Все хорошо! – она улыбнулась и, подстраиваясь под мой шаг, продолжила: – Я хотела бы взять у вас интервью. Газета готовит цикл статей о наших курортах, а интерес к Сочи после Игр огромный. Когда мы сможем поговорить? Непроизвольно я поморщился. Бесцеремонные журналисты не давали работать и, чтобы отделаться от назойливой дамы, стандартно ответил:

– Согласуйте время у секретаря, – и, зная наперед, что ей откажут, вошел в приемную.

Неприятность случилась днем. Вернувшись из города, я почувствовал неладное. Охранник отвел взгляд, администратор, выскочив из-за стойки, взволнованно затараторила:

– У нас ЧП. Ребенок пропал. Маленький, шесть лет. Мамаша в приемной. Откачивают.

Не дослушав, я поднялся в кабинет. На диване зареванная девушка вытирала платком слезы. Секретарь Галя со стаканом воды приводила ее в чувство. Зам Коля отрешенно смотрел в окно.

Я попросил:

– Успокойтесь и расскажите, что произошло.

– Не поверите, я на минутку отвернулась, сувенир выбрать, а так за руку его крепко держала!

– Кого?

– Мишеньку, сыночка! Билеты в цирк взяли. Пришли рано и захотели что-то на память купить. Он вертелся, я отвлеклась, обернулась, а его нет. Искала, звала, куда там, один народ! – и она зарыдала.

– Галя, на твое попечение. Коля, зайди, – понимая, что большего не добьюсь, я вошел в кабинет.        – Шеф, надо мусоров звать! – горячился зам. – Остановка, центр. Могли цыгане увести.

– Умнее придумать ничего не мог? По ментам соскучился? – набросился я. – Когда девка в окно вышла, месяц по цугундерам таскали! А наркоша тот?

Под действием аргументов Николай насупился:

– Делать-то что будем?

– Возьми у нее фото ребенка, распечатай, собери, кто не занят, и прочешите район. Не увели – найдете. Мальчик маленький, далеко не уйдет.

– А если… – Коля продолжал гнуть свое.

– Тогда в полицию! – отрезал я. – Свободен.

Я откинулся на спинку и закрыл глаза.

Из ступора вывел голос Галины:

– Алексей Валентинович, к вам посетитель!

Не дожидаясь разрешения, вошла та самая женщина-журналист.

«Тебя здесь не хватало!» – подумал я.

Визитерша опередила:

– Пропал ребенок. Могу помочь.

‒ Каким образом? Статью напишете?

– Не иронизируйте. Сейчас главное – найти малыша. Я знаю, где он. Дайте план «Дендрария»?

Я удивленно посмотрел на нее и, порывшись в ящике, вытащил рекламку парка. Разложив его на столе, она задумалась. Лицо ее ничего не выражало, и, взяв карандаш, женщина обвела угол картинки.

– Мальчик здесь, – и она вышла из комнаты.

Я вновь вызвал Колю и, отдав схему, приказал:

– Проверь участок.

Спустя час радостный зам орал в трубку:

– Шеф, нашли. Спал на лавочке в бамбуке. Пока мамаша цацки мерила, он пролез в забор и заплутал – для его роста и трава джунгли. Как догадались, от куда информация?

Ответа я не знал и, когда страсти улеглись, попросил секретаря:

– Галя, соедините с номером той женщины.

Через минуту селектор ожил:

– Слушаю вас!

– Елена Альбертовна, нет слов, чтобы выразить признательность. Я отвечу на все вопросы, хотя у меня их к вам не меньше! В девять удобно?

– Вполне.

Мы встретились у ресторана «Катран», когда оранжевый диск заходящего солнца коснулся горизонта. Ее лицо отливало бронзой. Изменилась и она: платье с вырезом сменило костюм, шпильки превратили полноту журналистки в интригующие формы.

– Как узнали, что пропал ребенок? – спросил я.

– Здесь без мистики, – она сдержанно улыбнулась, – я пила в лобби кофе, когда ваши забегали.

– Ах да! – я удивился своей наивности. – С этим понятно, а как вы догадались, что мальчик в «Дендрарии», и так точно указали место?

– Мне дали эту информацию.

– Кто?

– Что-нибудь слышали о торсионных полях? – спросила журналист, когда мы определились с меню.

– Torsion переводится как вращение.

– Да-да! – перебила она. – Все в мире вращается: Вселенная, атомы, электроны и мы с вами. Возникает торсионное поле, несущее гигантскую информацию. При когнитивном резонансе она попадает в подсознание. А дальше зависит от умения индивида воспользоваться этим.

– Судя по всему, вы знаете, как, – похвалил я и добавил: – Читал об этом в Интернете. Там торсионная теория названа лженаучной, а связь с информационным полем – недоказанной.

– Думайте что хотите! – скепсис не смутил ее. – Днем сами все видели. Хотя сверхъестественного ничего нет. Вы тоже сможете. Надо заниматься.

– Как вы развили способности? Или они передались по наследству от бабки-знахарки?

– Давняя история, а надо ли? – сомневаясь, сказала Елена Альбертовна и, решившись, продолжила: – В 90-е мы жили на окраине Челябинска, в однокомнатной хрущобе. Родился младший, и места в квартирке совсем не стало. Я задумалась, что делать. Муж, хотя и юрист, не напрягался. Денег хватало только на еду. Я брала из ателье работу домой, вертелась как могла, однако изменить ситуацию не получалось. Увидела анонс: «Крупная компания привлекает инвестиции под высокий процент», взяла кредит под залог квартиры и все туда вбухала.

– И получили круг от бублика! – вставил я.

– Угадали. Спустя месяц узнала о банкротстве.

Дети стали бомжами. Мир рухнул, и я решила уйти из него, – она замолчала. На столе остывало горячее.

– Налейте, пожалуйста, – попросила Елена.

– И вы, – продолжил я, – сделали это? Каким образом? До вас никогда не говорил с живой самоубийцей.

– Прочитала, как уйти наверняка, без боли и не уродуясь. Взяла у туристов жумар – приспособление для альпинизма. Он позволяет затянуть шнур и не дает ему обратного хода. Поехала в лес и там…

– Но раз вы сидите здесь, порвалась веревка?

– Давилась лежа. Меня спас мужчина, хотя я уже прошла «туннель» и видела себя со стороны.

– Кто он? Грибник? Охотник? Прохожий?

– Он пришел осознанно. Его привели туда.

– Вы знали спасителя? Оставили сообщение?

– Ему приснился сон, как он вынимает девушку из петли. Он понял, где и когда. Поэтому я с вами.

– Я тоже читал «Алхимика».

– Принимаю ваше недоверие и убеждать ни в чем не собираюсь, – пододвинув тарелку, она спокойно принялась за второе.

– Осмелюсь предположить, чем закончилось, – не унимался я. – Мужик увез вас к себе и, оставив на ночь, утешил хорошим сексом.

– Браво! Вы способный ученик. Я действительно пожила у него, но близость возникла много позже.

– Чем же вы занимались?

– Говорили. Вернее, говорил он, а я слушала, и передо мной раскрывался доселе не известный мир, большая вселенная! Он первый рассказал о торсионных полях, квантовых переходах и многом другом.

– Он ваш гуру?

– Не люблю штампы. Наставник. Он не только спас жизнь, он помог поверить в себя и обрести истинный смысл бытия. Я ему безмерно благодарна.

– Разбудил в вас интерес к эзотерике?

– Эзотерика не совсем то, хотя я пожила в ашраме, прошла инициацию – крещение. Другое имя есть: Деви Раджани. Переводится как «Дева ночи».

– Песенка «Baby to night» – про вас!

– Зря ерничаете, хотя я вас прощаю, «ибо не ведаете, что творите».

Она поверх очков строго посмотрела на меня.

Оправдываясь, я сказал:

– В Анапе вдоволь насмотрелся на буддистов-кришнаитов и прочих мракобесов. Одна «Тайны души» чего стоит! До тысячи человек собирают. Многие на эту муть из-за границы приезжают, будто своей ереси нет. Ходят по пляжу радостные и обнимают друг друга. Спрашиваю одну даму: «Когда вас трогают незнакомые, вы испытываете дискомфорт?» – «Нет, – говорит, – мы меняемся энергией. Правда, от некоторых перегаром пахнет и моются плохо».

– Убежденный человек никогда не сомневается в выбранном пути и поэтому счастлив. Вы не верите и завидуете им. Это плохо.

– Отчасти вы правы. Только я, к примеру, предпочел бы верить в силу созревающих колосьев. Этим можно заниматься в чистом поле и бесплатно.

– Во что верить – дело ваше. Однако последствия духовных практик непредсказуемые. Если интересно, могу рассказать, как я впервые получила информацию.

– Расскажите, – попросил я. – Даю слово воздержаться от комментариев.

– Десять лет я работаю у местного олигарха в качестве Мэри Поппинс и фрекен Бок в одном лице.

– Печете пирожки и вытираете сопли детям?

– Почти угадали, – она улыбнулась и продолжила: – Сопли – ему самому, а печь пирожки, готовить и убирать учу его жен, а когда разводится – домработниц. Куратор всей его жизни! Звонит однажды: «В коттедже света нет. Разберись, в чем дело». Я начинаю искать причину. На улице мороз градусов тридцать, и вечером, если не сделаем, лопнут трубы.

– Как вышли из положения?

– Отрешилась от всего, и пришла первая подсказка. Летом в дом кабель вели и соединили специальной муфтой. Я и подумала, что дело в ней, провод-то новый! Привезла тех электриков. Холодища страшная! Вспоминаем, где муфта зарыта. День короткий, найти надо с первого раза. Бригадир говорит: «Здесь», а я помню, что левее. Спорили до хрипоты. Начало смеркаться. Вернулась в машину, сосредоточилась, и в мозгу всплыла картинка того, что ищем. Вышла и уверенно показала работягам место. Они не верят. Грозятся: «Роем один раз. Не найдем – уедем!» – «Копайте, – говорю, – отвечаю!»

– Нашли?

– Там, где сказала! К вечеру исправили. Мой подопечный из гостиницы вернулся, где холод пережидал. Довольный, что до лета в ней жить не надо, премию выдал. Деньги – хорошо, однако восторг я испытала от веры в свои возможности. Годы познания себя не прошли даром, и меня ведут куда надо.

– Верной дорогой идете, товарищи!

– Снова иронизируете, – она открыла сумку и, порывшись, вынула блокнот. – Напишите mail, я скину вам ссылку. Почитаете на досуге, и, может быть, вопросов станет меньше. Или больше, как повезет!

Она замолчала. Я тоже не знал, что ответить. Это не укладывалось в голове и вызывало недоверие, но факт оставался фактом: мальчика она нашла!

– Овладев методом учителя, вы до сих пор вместе? – я прервал затянувшуюся паузу.

– Давно нет.

– Постигнув праджню, потеряли к гуру интерес?

– Ему тогда исполнилось шестьдесят, а мне только тридцать два. Слишком большая разница.

– Пик мудрости, если пророка не распяли!

– Встретила молодого, хорошего любовника.

– Вот в чем дело! – я уцепился за новый аргумент: – Духовно развиваясь, вы так и не утратили примитивные половые инстинкты!

– Здесь нет противоречия. Я человек, белковая структура с заложенной программой. Вы, к примеру, мне тоже нравитесь, и что в этом необычного?

Разговор под действием алкоголя плавно перешел с потусторонних на житейские темы. Бледность Елены Альбертовны сменилась румянцем, в глазах запрыгали шкодливые бесята. Неожиданно я почувствовал, как горячие бедра женщины сжали под столом мою ногу.

– Беседа с вами раскрыла и во мне паранормальный дар. Я знаю наверняка ваше желание!

– Сказала же вам: способный ученик, – улыбнулась Лена. – Попросите счет и пойдемте отсюда.

В постель журналист легла без эзотерических предрассудков. Выполнив мужской долг, я попытался заснуть, но, изголодавшись по сексу, она хотела меня вновь и вновь. Прощаясь, сказала:

– Спасибо тебе! Жаль, больше не увидимся.

– Почему? Буду рад видеть снова.

– Ты скоро в Европу уедешь. Навсегда.

– Я никуда не собираюсь.

– Окажешься там – вспомни мои слова.

Пароходик компании «La Suisse» большими колесами неторопливо молотил Женевское озеро. Я стоял на палубе с холодным «Asti» и смотрел на проплывающую за бортом Лозанну. От пейзажей на берегу тянуло вечностью и покоем. Старинные дома, шпиль собора и сверкающие вдалеке Альпы вызывали прострацию и умиротворение. С каждым днем Швейцария нравилась мне все больше.

Я сделал небольшой глоток, и пузырьки приятно защекотали в горле. Выполняя обещание, я вспомнил Елену Альбертовну. Тогда, в Сочи, предрекая то ли эмиграцию, то ли затянувшийся туризм, она ошиблась, но ошиблась всего на пару лет.

Беспредельщики

Грязный автобус, вдоволь натолкавшись в городских пробках, выехал из Краснодара. Пригород с кривыми хатенками остался позади, за окном бежала и тонула в сумерках унылая степь, разделенная лесополосой. Настроение и вид за окном соответствовали друг другу. Единственное радостное событие за последние две недели закончилось час назад.

Этой встречи мы ждали оба. Я с желанием и тревогой (прошедшие месяцы могли многое изменить), Кристина с детской непосредственностью. Постучав в номер, она вошла и осмотрелась:

– Хорошо устроились! – замялась девушка.

В гостиницу она пришла впервые, поэтому чувствовала себя неловко. Я хотел помочь ей раздеться, но, опередив и откинув предрассудки, девочка бросилась мне на шею:

– Как я соскучилась по вам, дядя Леша!

Ее губки нашли мои, и долгий поцелуй перехватил дыхание.

Время летело незаметно. Крис добросовестно удовлетворяла на мне свои амбиции. Насытившись, мы потеряли взаимный интерес и, наговорив друг другу нежные глупости, расстались без сожаления.

Моя поездка не задалась сразу. В феврале я собрался в горы, но в Анапе обналичили бабки, и пришлось ехать туда. Забрав деньги, я отправился на Чегет, а, узнав по дороге о расстреле туристов, перестроился на Красную Поляну.

Перерытый Сочи не радовал. Жил я в центре и каждый день ездил на «верх». Чтобы успеть до пробок, заводил будильник и в семь утра, злой и сонный, грузил лыжи в машину.

Вид Красной Поляны удручал: грязь по колено, вонь тракторов, шум и грохот. О будущей зимней сказке напоминали только рекламные щиты и баннеры. Хотя и в этот сомнительный снежный рай добираться получалось не всегда. Однажды меня повез коллега, живущий здесь. На середине дороги скопилась километровая очередь. Я пошел узнать, в чем дело. Один из водителей пояснил:

– Впереди шмон. Димон с Вовкой здесь!

Простояв в пробке час, мы с трудом доползли до поста ДПС.

Краснорожий мент заученно прохрипел:

– Документы! Двери, багажник открыть!

Мы подчинились.

Обойдя вокруг, «не замечая» лыж, он буркнул:

– Цель поездки?

– За грибами! – не выдержав, съязвил я.

Злобно зыркнув, мусор приказал:

– За мной! – и я пошел в будку.

– Допиздился! – испугался Фантазер.

Потыкав в клавиатуру, «краснорожий» вернул мой паспорт. Сев в машину, я показал пикету средний палец. В Поляну мы так и не попали: у следующего тоннеля нас ждала та же пробка. Матеря на чем свет стоит «карликов», вернулись в город. Выдержав неделю такого «отдыха», я улетел в Краснодар, встретился с Крис, а сейчас тащился обратно в Анапу.

На автостанцию приехал ночью. Доставая вещи, я услышал за спиной:

– Ваши документы!

Подошли двое топтал.

«Блядь, опять менты!» ‒ и я протянул паспорт.

Даже не открыв его, один сказал:

‒ Иди за мной!

‒ В чем дело?

‒ Пошел! – повторил другой, встав сзади.

Меня отвели в автовокзал. Туда подошел и Жора, мой завхоз. За столом сидел капитан. Полистав паспорт, он спросил, откуда я приехал. Я ответил, показав для убедительности багажные бирки.

– Что в сумке, в чехле? ‒ не унимался тот.

Я открыл. Комната наполнилась тяжелым запахом давно не стиранных вещей. Менты поморщились. «Воняет, суки?» ‒ злорадно подумал я.

‒ Альпинистское снаряжение, веревки есть?

‒ Какие веревки? – охренел я.

‒ Разберемся…

‒ Почему задержали?

‒ В УВД скажут…

Мусора болтали о своем, и я подошел к Жоре:

‒ В отдел повезут. За мной поедешь. И это возьми, ‒ чтобы никто не видел, я отдал ему деньги.

Приехавший наряд выглядел браво: в касках, бронежилетах и с автоматами на плече. Запихав меня в «бобик», менты понеслись по пустынной Анапе.

Сидя в тесной клетке, я надеялся, что в горотделе найдется хотя бы один не идиот. В дежурку посмотреть на меня сбежалось все ночное УВД. Пара бомжей, дремавших в «обезьяннике», оживились и вскочили с нар. Лыжника в околотке видели впервые!

‒ Откуда спортсмен? – радуясь неожиданному развлечению, хихикали мусора.

‒ Террориста поймали! – ответил старший.

«Ни хрена! – пронеслось в голове. – Дебилы!»

«Дебилы» бесцеремонно полезли шмонать.

Глядя в разоренную сумку, жирный, напоминающий бегемота, майор спросил:

‒ Есть что?

‒ Одни тряпки.

Посыпались вопросы: кто, откуда, зачем приехал? Я повторил по десятому разу. Жора подтвердил, однако ментов это не убедило. Из разговора понял, что составлю до утра компанию бомжам.

Спас штатский в костюме, при виде которого все затихли. Увидев Жору, он спросил:

– Ты-то что здесь делаешь?

‒ Директора моего забрали, отбить не могу.

‒ Пойдем, объяснишь, ‒ и добавил, обращаясь к «бегемоту»: ‒ и ты тоже.

Позже пригласили меня. На двери кабинета висела табличка «Начальник УВД Беломорский А.Г.».

«Пиджак» поднялся навстречу:

– Алексей Валентинович! Прошу извинить за глупость сотрудников. Поступила ориентировка на террориста вашего возраста и комплекции, с горной экипировкой. Полицейские не разобрались в чем дело и будут строго наказаны!

Поблагодарив за избавление, я и завхоз вышли на улицу. В «бобике» сидел старший наряда.

Я спросил:

– Успел помечтать о звездочке на погон? Отвози, где взял!

Корявая, побитая оспой морда вытянулась, и, поправив автомат, он промямлил:

– Бензину нема.

‒ С ними в Сочи не ругался? – спросил Жора по дороге домой.

‒ Вроде нет, ‒ ответил я, однако, подъезжая к гостинице, вспомнил «краснорожего» и его взгляд, полный ненависти: «Совпадение, быть не может! Хотя… чем черт не шутит!»

Судьба столкнула с Беломорским через год. Перед моим пансионатом, отжав кусок берега, он начал строить гостиницу. Действовал, естественно, незаконно, и пока сидел в кресле начальника, это ему сходило с рук. Лишившись должности, Беломорский потерял и свой иммунитет. Отрубив свет и воду, бывшие друзья «приговорили» недострой, а заодно напугали соседей: кто подключит его, будет иметь проблемы. По кубанской традиции все обосрались. Тогда он пришел ко мне, и я не отказал.

Turkey

Как и большинство россиян, в Турцию я попал в середине 90-х. «Duty Free», перелет остались позади, и пьяные в хлам я и Веник оказались в Анталии. Нас ждал club med «Belle cay», куда мы прибыли поздно вечером. Заселение Веник взял на себя.

– Главное – жить на первой линии. Бухать и смотреть на пляж куда приятнее, чем в окно напротив! – резонно заметил он и потребовал схему. Портье достал план, и Веня ткнул в коттедж на берегу:

– Free?

Тот кивнул и выдал ключи мальчику-беллбою.

Пацан открыл дверь, и Веник вышел на балкон.

– Смотри, какой вид! И море рядом! Класс!

– Теперь сюда глянь, – и я указал на шикарную двуспальную кровать, единственную в комнате.

– Нас приняли за пидарасов! – дошло до него, и Веня набросился на боя: – Куда привел, сволочь!

Не понимая, тот улыбался и ждал чаевых.

– Идем номер менять! – сказал я, и, вытолкнув удивленного турчонка, мы потащились на ресепшн.

Наши новые апартаменты игнорировало даже солнце, зато там стояли две раздельные койки.

Изначально мы планировали посвятить отдых спорту и попробовать такие экзотичные виды, как серфинг и рафтинг. За этим и ехали, а свелось все к all inclusive и бабам. Хотя попытку сделали. Вспомнив, что ходил в секцию, Веник пошел играть в ватерполо, гола не забил, но из бассейна вылез с большим фингалом. Я тоже отличился. Стреляя из лука, чуть не пригвоздил аниматора, и мне его больше не давали. На этом активности закончились. Правда, на рафтинг мы все же попали и серфинг «освоили».

Под воздействием алкоголя наши приоритеты определились сами собой. Девок приехало много. Вечером на дискотеке сиськами трясли и стар и млад. Не обошлось без эксклюзива. Рядом со мной эротично двигала задницей грудастая немка. Я улыбнулся, она тоже и что-то сказала мне. Объяснив, что ни хрена не понимаю, я все-таки втолковал ей, чего от нее хочу. После танцев я зажал фрау, она задрала футболку и, дав облапать себя, пресекла дальнейшее.

– Nein, nein! – засмеялась европейка.

«В другой раз!» – решил я и не упускал случай пообнимать ее. Она приехала с мужем и тот безразлично смотрел на приставания к жене. «Высокие отношения!» – сказали бы у нас. Добиться взаимности не хватило совсем чуть-чуть: я улетал. Провожая, немка сунула адрес и, не стесняясь, ревела белугой.

Венику, как ни странно, повезло больше. Рядом на лежаке расположилась молодая турчанка, и он на плохом английском щебетал с ней. Телка откровенно скучала и пару дней подсаживалась к нам на пляже. Симпатичная, с восточным шармом, она нравилась и мне, и я, думаю, ей тоже, однако полноценно общаться мешала моя серость. Я говорил: «You're beautiful!», она в ответ: «Casanova!», намекая на количество баб вокруг меня.

Когда Веник однажды вернулся утром, я понял, что зря бездельничал в школе и не выучил язык. Приключение окрылило его, и он зачем-то оставил девице московский телефон, а потом год объяснял жене, что какая-то англичанка вновь ошиблась номером.

Наши, в отличие от интербаб, вели себя намного смелее. Сижу как-то в хамаме, а напротив девица лет двадцати, маленькая и ладненькая. Разговорились. Приехала с мамой и старшей сестрой. Старшая дает туркам, мама надоела, и она ищет развлечений. «Поразвлекав» телку, я познакомился с ее маман, дамой глубоко за сорок. Та носила очки с большими диоптриями, красотой не блистала, но, вспомнив Елдакова, я решил с ней попробовать. К сожалению, просчитался.

Свое «нет» дама объяснила так:

– Вы клеите мою младшую, она вас отшила, и теперь пробуете со мной. Угадала?

Язык чесался рассказать правду, но заложить ее дочь я не мог и философски заметил:

– Мы так плохо знаем своих детей! Надо общаться с ними чаще!

Это не конец истории. В начале нулевых я полетел серфить в египетскую Хургаду. В отеле «Magawish» имели обыкновение собирать вновь прибывших для знакомства. Мы уютно расположились в прохладном холле на мягких диванах. Напротив сидела невысокая блондинка с ярким макияжем. «Что-то знакомое! – мелькнуло в голове. – Показалось?»

Когда встали, подошел к ней.

Она опередила:

– Не напрягайся! Я тебя еще в самолете узнала, – и, отходя, добавила: – Ну ты и сука! За три года не позвонил ни разу!

Нимфетка прилетела уже без мамы.

Тогда же, в Турции, произошел курьез, который через пару десятилетий догонит и меня. Я кадрил очередную девку и, отойдя на минуту, застал рядом с ней двух старперов. Дядьки за пятьдесят проигрывали мне и в возрасте, и в фактуре, поэтому чувствовал я себя уверенно. Разговорились.

Один из них, оценив мою фигуру, спросил:

– Спортом занимался?

Я подтвердил.

– Награды, разряды имеешь? – не унимался любопытный.

– Кандидат в мастера, – соврал я.

Дядька выдержал паузу и удивил:

– А я двукратный олимпийский чемпион!

Замолчав, я понял: дальше врать смысла нет. Это оказался прославленный советский хоккеист Владимир Ш., классный, компанейский мужик!

В отличие от меня, бабу медали не впечатлили: она отшила олимпионика, и ночь мы провели вместе. Так я впервые заглянул в свое будущее.

Пролетели годы. Сейчас я намного старше, чем Владимир Ш. тогда, и давно знаю, что выбор между мной и прыщавым юнцом будет, к сожалению, не в мою пользу. В лучшем случае сойду за «папика», но это не моя роль. Глядя на красивых девочек, вспоминаю бурную молодость и, проглотив вожделенную слюну, без амбиций прохожу мимо.

Спустя неделю мы отправились в горы на рафтинг. Пока ехали – скучали и пили бренди, поэтому на место прибыли изрядно «навеселе». Осмотрев речку, Веник потребовал персональное плавсредство, и аниматор, оглядев нас, пьяных и смелых, предложил двухместную лодку.

– Грести умеете? – спросил он.

– Мастера! – брякнул товарищ.

– Тогда жопу не мочите, а стойте на коленках, как в каноэ! – напутствовал парень.

Надев жилеты, залезли в лодку и взяли по веслу, каждый первый раз в жизни. Менее отважные садились на плот по десять человек с турком-рулевым во главе. Первый небольшой порог наказал понторезов. Нас развернуло, перевернуло и понесло вниз. Лодка, весла, мы и коньяк плыли отдельно. Я бросился выручать реквизит, Веник вылавливать алкоголь. Выбравшись на берег, глотнули из спасенного пластика и обсудили новую стратегию. Вместе грести мы не могли, и Веник сел вперед за штурмана, но больше как балласт – веслом работал только я. Затея удалась: остальные пороги мы прошли удачно, допив на финише остаток.

По пути нас завернули к необычному объекту. Прорубив в скалах вертикальный колодец, природа вымыла под ним яму, и предприимчивые турки организовали аттракцион. Посетители феномена делились на умных и храбрых. Вторые прыгали вниз и, пролетая десять метров, пытались увернуться от выступающих острых камней. Если это удавалось, счастливчик довольный выныривал, если нет, корчась от боли, с трудом вылезал на берег. Не знаю, что торкнуло Веника: алкоголь или внутренние комплексы, однако он бесстрашно полез на скалу, наверху замялся и шагнул вниз. Чудо спасло его: он пролетел мимо камней, хотя потом говорил, что уступ черканул по спине. Я попал в число умных и, вопреки алкодрайву, участвовать в жертвоприношении не хотел.

Несмотря на благополучный исход, рафтинг не стал увлечением. Сидение в холодной воде здоровья не добавляло, и, рассудив, что простата мне нужна для другого, больше на горные речки я не ездил.

Освоить виндсерфинг «на хапок» также не удалось. Собираясь в Турцию, мы выбирали отель, где аренда серфа включена в общий ценник. Доски лежали на берегу, однако хитрые турки попытались навялить нам обучение. Как управлять доской, мы не знали, но, решив, что после рафтинга нам и море по колено, денег платить не хотели. Расстроенные янычары выдали маленькие рваные паруса и уселись злорадно наблюдать наши мучения. Размером доски напоминали плоты, и, ползая по морю, мы больше походили на дрейфующие какашки, чем на серфингистов. Экзотичное занятие собрало на пляже толпу соотечественников. Русские не понимали, зачем терять равновесие и падать в воду, когда всего этого можно добиться в баре. Оценив наши жадность и упорство, дня через два турки уже мило улыбались нам.

Время пролетело быстро, и родина-мать поманила обратно. Изрядно глотнув коньяку на посошок мы проспали весь полет, встретив московскую слякоть в одних трусах и сланцах. Хотя это еще полбеды: впереди нас ждали десятилетия глупостей и безрассудств.