полная версия

Александр Владимирович Хомчик
Поздравления. Том 2й

Сюнь-янь – четырнадцатый правитель владения Чу, современник отца Хуань-гуна. Имел четырех сыновей. После смерти Сюнь-яня власть перешла к старшему сыну Бо-шуану, а после его смерти между братьями вспыхнула борьба за престол. Чжун-сюэ умер, а Шу-сюн бежал в принадлежавший маням город Пу, поэтому власть захватил Цзи-сюнь… Пять правил поведения (у-цзяо) – непременный элемент древней этики и, по мнению древних философов, главное оружие в борьбе за гармонию общественных отношений… В эти пять правил входили: справедливость отца, любовь матери, дружественные отношения старших братьев к младшим, уважительное отношение младших братьев к старшим и почтительность сыновей к родителям…

Дань-чжу – дурной сын императора Яо. Сыма Цянь неоднократно подчеркивает его порочность. Например, когда император Яо состарился, он спросил: «Кто сможет успешно продолжать мое дело?», Фан-ци ответил: «Ваш сын, Дань-чжу, весьма просвещен». Яо на это сказал: «Ну, нет! Он упрям и свиреп, поэтому не годится»! Яо, зная, что его сын Дань-чжу непохож на него и недостоин, чтобы ему была вручена Поднебесная, стал думать о передаче власти Шуню. Он считал, что если передать управление Шуню, от этого выиграет Поднебесная, но пострадает Дань-чжу, а если передать управление Дань-чжу, от этого пострадает Поднебесная, но выиграет Дань-чжу. Яо сказал: «Ни в коем случае не нанесу вреда Поднебесной ради выгоды одного человека», – и вручил в конце концов Поднебесную Шуню. По окончании трехгодичного траура после кончины Яо Шунь уступил престол Дань-чжу и удалился на юг от Наньхэ. Чжухоу, приезжавшие представиться ко двору, направлялись не к Дань-чжу, а к Шу-ню; все, у кого были тяжбы и жалобы, тоже направлялись не к Дань-чжу, а к Шуню. А те, кто, слагав песни, воспевали не Дань-чжу, а Шуня. Тогда Шунь сказал: «Такова воля Неба!», – после чего направился в Срединное владение и вступил на престол Сына Неба…

Император Шунь характеризовал Дань-чжу следующими словами: «Не будьте высокомерными, как Дань-чжу. Он любил только праздные развлечения, там, где даже не было воды, катался на лодке; развратничал дома с друзьями и этим погубил свой род. Я не могу следовать этому… Шан-цзюнь – сын императора Шуня. Источники отмечают только его порочность… Гуань и Цай – два владения, первое из которых было пожаловано младшему брату У-вана, Шу-сяню, а второе – его же младшему брату, Шу-ду. Позднее оба подняли мятеж против Чжоу-гуна, проявив этим свою порочность… Чуский линьинь, княжич Цзы-юань хотел соблазнить жену [покойного] правителя Вэнь-вана, для чего на подворье рядом с ее дворцом устроил танцы. Услышав звуки танцев, жена Вэнь-вана с плачем воскликнула: «Наши прежние правители, танцуя, упражнялись в военном деле, но сейчас линьинь не использует эти танцы против врагов, а исполняет их рядом со мной, оставшейся одинокой, разве это не странно»? Ее слуга передал эти слова Цзы-юаню, и Цзы-юань сказал: «Женщина не забыла о том, что нужно неожиданно напасть на врагов, а я забыл об этом».

Осенью Цзы-юань напал на владение Чжэн во главе шестисот колесниц и вступил на территорию столицы через ворота Цзечжи. Цзы-юань, Доу Юй-цзян, Доу У и Гэнчжи Бу-би, выставив стяг, двигались вперед, в то время как Доу Бань, Вансунь Ю и Вансунь Си шли в арьергарде. Войска и колесницы, вступив на территорию столицы через ворота Шуньмынь, подошли к расположенному на высоком месте рынку. Ворота, ведущие в столицу, были открыты, и из них вышли люди, говорившие на чуском диалекте. Цзы-юань воскликнул: «В столице Чжэн есть люди»! – [и не посмел войти в столицу]. [Вскоре] на помощь Чжэн явились чжукоу, поэтому ночью чуские войска бежали. Чжэнцы также собирались бежать в Тунцю, но разведчики доложили, что на чуские палатки опустились вороны, после чего они остались на месте». «[На тридцатом году правления луского Чжуан-гуна (665 г. до н. э)] чуский княжич Цзы-юань вернулся из похода против владения Чжэн и поселился во дворце вана, [желая соблазнить жену покойного правителя]. Доу Шэ-ши убеждал его не делать этого, за что Цзы-юань схватил его и заковал в ручные кандалы. Осенью правитель города Шэнь, Доу Бань, убил Цзы-юаня»… Произошло сражение при Жаоцзяо. Цзиньские войска собирались уже отступить, но Сигуи, ссылаясь на легкомыслие чусцев, предложил напасть на них ночью под громкие звуки барабанов. Командующий цзиньскими войсками согласился с этим предложением, и чуские войска, потерпев поражение, разбежались…

Имеется в виду жена Юй-шу, Ся-цзи. Юй-шу умер в молодом возрасте, после чего Ся-цзи предалась разврату. Однажды чэньский правитель Лин-гун пировал в ее доме вместе с сановниками Куй Нином и И Син-фу. Во время пира Лин-гун в шутку сказал И Сии-фу: «Ся Чжэн-шу похож на тебя», а И Син-фу ответил: «Он похож также и на вас». Намек на связь Лин-гуна с его матерью разгневал Ся Чжэн-шу, поэтому когда Лин-гун вышел из его дома, он застрелил его из лука. Сановники Кун Нин и И Син-фу бежали в Чу, а Ся Чжэн-шу объявил себя правителем владения Чэнь… У чжэнского правителя У-гуна было два сына – Чжуан-гун и Гуншу Дуань. Когда после смерти У-гуна Чжуан-гун вступил на престол, он дал Гуншу Дуаню город Цзин. Опираясь на этот город, Гуншу Дуань хотел напасть на Чжуан-гуна, но потерпел неудачу… Город Пу принадлежал дафу Нин Хуэй-цзы (он же Нин Чжи, или Нин-цзы), а город Ци – дафу Сунь Вэнь-цзы (он же Сунь Линь-фу). Вэйский правитель Сянь-гун проявил к ним пренебрежение, в связи с чем Сунь Вэнь-цзы поднял восстание, в результате которого Сянь-гун бежал во владение Ци…

Правителем города Сяомэн был сунский княжич Бао, обладавший добродетелями и отличавшийся красотой. Жена покойного сунского правителя Сян-гуна хотела вступить с ним в незаконную связь и возвести его на престол вместо порочного Чжао-гуна. Вдова Сян-гуна послала Чжао-гуна на охоту в Мэнчжу, приказав по дороге убить его… Правителем города Цзюйцю был дафу Юн Линь. Гунсунь У-чжи, племянник циского правителя Ли-гуна, пользовался его любовью и получал содержание, одежды и довольствие как наследник престола. После смерти Ли-гуна новый правитель Сян-гун отменил эти выдачи, что озлобило У-чжи. Он неожиданно напал на Сян-гуна и убил его, после чего сам занял престол. Через некоторое время У-чжи в свою очередь был убит Юн Линем как преступник, лишивший жизни правителя…

«На шестом году правления [цзиньского] Пин-гуна (553 г. до н. э.) совершивший преступление цзиньский [сановник] Луань Чэн бежал во владение Ци. На восьмом году правления Пин-гуна (551 г. до н. э.) циский правитель Чжуан-гун тайно послал Луань Чэна в Цюйво, выделив для сопровождения войска. Циские войска поднялись на горы Тайхан, а вошедший в Цюйво Луань Чэн поднял мятеж [против владения Цзинь] и, неожиданно напав на Цзян, вошел в город. В Цзян не было принято никаких мер предосторожности, и Пин-гун хотел уже покончить жизнь самоубийством, но Фань Сянь-цзы удержал его от этого шага, а затем во главе своих сторонников напал на Луань Чэна, который потерпел поражение и бежал обратно в Цюйво. Жители Цюйво напали на Луань Чэна и убили его, после чего был уничтожен весь род Луань. Луань Чэн был внуком Луань Шу. В Цзян он вошел с помощью плана, разработанного вместе с родом Вэй. Когда циский правитель Чжуан-гун услышал о поражении Луань Чэна, он вернул войска, которые на обратном пути заняли цзиньский город Чаогэ, отомстив таким образом за сражение под стенами Линьцзы… Правитель города Чжэнья Чжэнь был сыном циньского правителя Хуань-гуна и младшим братом правителя Цзин-гуна. Пользуясь любовью отца, Чжэнь держал себя крайне заносчиво, чем причинял большие огорчения Цзин-гуну, который в конце концов изгнал его из владения…

Ци-цзи – младший сын чуского правителя Гун-вана и младший брат Лин-вана. Лин-ван отличался безнравственностью, в связи с чем Ци-цзи поднял мятеж, поддержанный войсками городов Чэнь, Цай и Булан. Лин-ван сбежал и, оказавшись без пищи, покончил жизнь самоубийством. После этого на престол вступил Ци-цзи, правивший под титулом Пин-вана… Когда скончался император Сяо-и, на престол вступил его сын – император У-дин. Император У-дин, взойдя на престол, задумал возродить Инь, но не мог найти [достойных] помощников. Он три года не говорил [ни слова], и все дела управления решались главным распорядителем, а сам император лишь наблюдал за нравами в государстве. Сыма Цянь пишет: «[Однажды] ночью У-дин увидел во сне, что он нашел мудреца по имени Юэ. [Помня] увиденное во сне, он осмотрел своих приближенных и чиновников, но никто из них не походил на Юэ. Тогда У-дин приказал чиновникам принять меры и найти мудреца вне столицы. Юэ нашли в Фусяни. В это время Юэ как колодник работал в Фусяни на строительстве. Когда Юэ показали У-дину, У-дин сказал, что это он и есть. Найдя Юэ и поговорив с ним, [У-дин понял], что это действительно мудрый человек, и выдвинул его, сделав первым помощником. [С этих пор] иньское государство стало хорошо управляться, и по названию местности Фусянь Юэ дали фамилию, назвав его Фу Юэ». У-дин предлагает, чтобы Фу Юэ резко критиковал его и твердо наставлял во всех делах. Он сравнивает себя с больным и говорит, что как для лечения болезни нужны сильнодействующие лекарства, вызывающие даже сердцебиение и потемнение в глазах, так и ему требуются сильные увещевания; как босой должен смотреть на то, что лежит на земле, иначе он поранит ногу, так и ему нужны глаза Фу Юэ, чтобы избежать поражений и ошибок…

Цяньци – местность на востоке владения Чу; «весной на двенадцатом году правления (529 г. до н. э.) чуский правитель Лин-ван, развлекавшийся в Цяньци, никак не мог покинуть это место, хотя население владения страдало от несения повинностей. Следует сказать, что в прошлом, когда Лин-ван собрал войска в Шэнь, он оскорбил юэского дафу Чан Шоу-го и убил цайского дафу Гуань Ци. Цун, сын Гуань Ци, бежал во владение У, где стал убеждать уского правителя напасть на владение Чу и одновременно тайно отправил гонца к юэскому дафу Чан Шоу-го, уговаривая его поднять восстание, чтобы создать благоприятные условия для владения У. Затем он послал гонца, который, ложно сославшись на приказ княжича Ци-цзи, вызвал княжича Би из Цзинь [в Цай]. Цун хотел вместе с ускими и юэскими войсками напасть на владение Цай, когда в него прибудет Би, но сначала приказал княжичу Би встретиться с Ци-цзи… После этого Цун вступил во владение Чу, где убил старшего сына Лин-вана – Лу, возвел на престол княжича Би, назначил на пост ланьиня княжича Си, а начальником военного приказа поставил Ци-цзи. Затем прежде всего был очищен дворец вана, а Гуань Цун отправился к войскам, стоявшим в Цяньци, и объявил чуским воинам: «Во владении есть [новый] ван. Тот, кто быстро вернется, снова получит титулы, города, поля и дома, а тот, кто опоздает явиться, будет изгнан из владения». Чуские воины разбежались и, покинув Лин-вана, вернулись во владение.

Когда Лин-ван услышал о смерти наследника престола Лу, он упал на землю с повозки и спросил: «Не в таком ли положении были любящие своих сыновей»? «Точно в таком», – ответили слуги. Лин-ван воскликнул: «Я убил сыновей многих лиц, поэтому разве мог не дойти до такого положения»! Юинь предложил: «Прошу [вас вернуться во владение] и подождать в окрестностях столицы, что скажет население владения»? Лин-ван возразил: «Нельзя не считаться с гневом народа»! Юинь сказал: «Отправляйтесь пока в большой уезд и просите у чжухоу войска на помощь». Лин-ван ответил: «Они все восстали против меня». Юинь предложил: «Тогда бегите к кому-нибудь из чжухоу и прислушайтесь к мнению крупного владения». Лин-ван ответил: «Большое счастье не приходит дважды, поэтому [если я поступлю так], подвергнусь только позору». После этого Лин-ван сел в лодку, намереваясь направиться в Янь. Юинь, видя, что Лин-ван не использует предлагаемые им планы, и опасаясь, что ему придется умереть вместе с Лин-ваном, также бежал, покинув вана. После этого Лин-ван в одиночестве бродил по горам, причем никто из местных жителей не смел принять его в свой дом. В пути Лин-ван встретил своего бывшего слугу, следившего за чистотой во дворце, и сказал ему: «Поищи для меня еды, я три дня не ел». Слуга ответил: «Новый ван издал закон, согласно которому посмевший накормить вана и сопровождающих его лиц подлежит наказанию в трех поколениях, к тому же здесь не найти места, где можно было бы достать пищу». Лин-ван прилег на землю, положив голову на ногу слуги, как на подушку. Слуга заменил ногу комком земли и бежал. Когда Лин-ван проснулся, он не увидел слуги, а от голода не мог подняться. Шэнь Хай, сын Шэнь У-юя, правителя города Юй, сказал: «Мой отец дважды нарушал приказы вана, но ван не казнил его. Какая милость может быть больше, чем эта»! после чего отправился на поиски Лин-вана. Он встретился с голодным Лин-ваном на берегах озера Сицзэ, взвалил его на себя и вернулся обратно. Летом в пятой луне в день гуй-чоу Лин-ван умер в доме Шэнь Хая. Шэнь Хай приказал своим двум дочерям покончить жизнь самоубийством и похоронил их вместе с Лин-ваном»…

Гу-ян – близкий слуга Цзы-фаня, занимавшего в Чу должность главного помощника правителя. На шестнадцатом году правления луского Чэн-гуна (576 г. до н. э.) произошло сражение между цзиньскими и чускими войсками под Яньлином. Чуский правитель Гун-ван был ранен в глаз, но тем не менее хотел на следующий день возобновить сражение, в связи с чем вызвал Цзы-фаня. В это время Гу-ян, пожалев уставшего Цзы-фаня, поднес ему вина, выпив которое, тот опьянел и не смог явиться на вызов; Гун-ван, усмотревший в этом волю Неба, обрекшего его на поражение, бежал, после чего Цзы-фань покончил жизнь самоубийством…

Многие древние китайские фамилии происходили от названия должностей. Сю-фу, лишившись занимаемой должности, был назначен Сюань-ваном на должность сыма, начальника военного приказа, положив начало фамилии Сыма: красе и гордости Китая великому историку Сыма Цяню честь и хвала!.. «Во владении Чу обычно ставят наследником престола самого младшего сына. К тому же у Шан-чэня взгляд острый, как жало осы, а голос хищный, как у шакала, и это – свидетельство его жестокости. Его нельзя объявлять наследником престола»! Однако Чэн-ван, не послушав совета, объявил Шан-чэня наследником престола. Позднее Чэн-ван захотел сделать наследником престола своего сына Чжи, а Шан-чэня лишить этого звания. Услышав об этом, Шан-чэнь, не проверив слухов, спросил у своего наставника Пань Чуна: «Как узнать, верны ли слухи»? Пань Чун ответил: «Пригласите на угощение любимую младшую сестру вана, Цзян-ми, но не оказывайте ей знаков уважения». Шан-чэнь последовал предложенному совету. Разгневанная Цзян-ми воскликнула: «Как справедливо, что ван хочет убить тебя и поставить наследником престола Чжи»! Шан-чэнь сообщил Пань Чуну: «Слухи верны». Пань Чунь спросил: «Сможете ли вы служить Чжи»? «Нет», – ответил Шан-чэнь. «Сможете ли вы бежать?» – спросил Пань Чун. «Нет», – ответил Шан-чэнь. «Сможете ли вы совершить великое дело»? – спросил Пань Чун. «Смогу»! – ответил Шан-чэнь. Зимой в десятой луне Шан-чэнь во главе дворцовой охраны окружил Чэн-вана. Чэн-ван попросил разрешения съесть медвежью лапу, а после этого покончить жизнь самоубийством, но Шан-чэнь не согласился. В день дин-вэй Чэн-ван повесился, покончив таким образом с жизнью. Вместо него на престол вступил Шан-чэнь, имеющий посмертный титул My-ван…

Боцзюй – местность во владении Чу на территории современной провинции Хэнань. Первоначально в Чу приехал Чжао-хоу, правитель владения Цай, у которого Цзы-чан потребовал отдать висевшую у того на поясе яшму. Затем прибыл Чэн-гун, правитель владения Тан, у которого Цзы-чан потребовал коня. Когда оба правителя отказались предоставить требуемое, Цзы-чан заключил их в тюрьму и держал в ней три года, пока его требование не было удовлетворено. Вернувшись домой, оба правителя совместно с владением У напали на Чу и нанесли чуским войскам сильное поражение при Боцзюй… Чуский сановник Мань, Чэн-жань, который помог Пин-вану вступить на престол, но затем проявил такую алчность, что Пин-ван принужден был казнить его… Все закрутилось оттого что невеста для наследника престола Цзяня оказалась красивой, и ван взял ее себе, а потом народился у нее сын… В это время старшим наставником наследника престола был У Шэ, а младшим наставником – Фэй У-цзи. У-цзи не пользовался любовью наследника престола, а поэтому постоянно клеветал на него. В это время Цзяню было пятнадцать лет. Его мать, дочь правителя владения Цай, не пользовалась любовью вана, поэтому ван постепенно все более отдалял от себя Цзяня.

На шестом году правления (523 г. до н. э.) Пин-ван послал наследника престола Цзяня жить в городе Чэнфу и оборонять границы. Фэй У-цзи продолжал днем и ночью клеветать на наследника престола вану, говоря: «С тех пор как я привез дочь правителя владения Цинь, наследник престола чувствует себя обиженным и не может не строить против вас замыслов, поэтому принимайте кое-какие меры для личной безопасности. К тому же, наследник престола, живущий в городе Чэнфу, самовольно командует войсками и устанавливает внешние связи с чжухоу, по-видимому, думая войти в столицу»… Пин-ван вызвал наставника наследника престола У Шэ и стал упрекать его. Тогда У Шэ, знавший, что Фэй У-цзи занимается клеветой, сказал: «Почему вы, ван, из-за своего мелкого слуги отдаляете от себя сына, являющегося вашей костью и плотью»? У-цзи возразил: «Если ныне не подавить его, придется раскаиваться в будущем». После этого ван заточил У Шэ и приказал начальнику военного приказа Фэн Яну вызвать наследника престола Цзяня, чтобы убить его. Услышав об этом, наследник престола бежал во владение Сун.

Через некоторое время Цзянь переехал во владение Чжэн. Тогда Фэй У-цзи установил связи с владением Цзинь и стал разрабатывать планы против владения Чжэн. Напуганные чжэнцы убили Цзяня, а его сын Вансунь Шэн бежал в У. В момент описываемых событий Цзы-си, главный помощник правителя владения Чу, решил вызвать Вансунь Шэна из владения У, отправив к нему специального гонца. Тот, назначенный правителем города Бай, хотел отомстить и просил напасть на владение Чжэн. Цзи-си согласился, но войска еще не выступили, как Цзинь напало на Чжэн и Чу, поддержало последнюю, заключив договор о дружбе. Вансунь Шэн, у которого ничего не получилось, поднял мятеж и убил Цзы-си вместе с братом его, занимавшим должность начальника военного приказа… Следует сказать, что в прошлом, когда [циский правитель] И-гун был еще княжичем, он охотился вместе с отцом Бин Жуна и проиграл ему по количеству добычи. Поэтому, вступив на престол, И-гун [выкопал из могилы труп и] отрубил ноги отцу Бин Жуна, а самого Бин Жуна сделал своим слугой. [Кроме того, ] у Юн Чжи была красивая жена, которую И-гун забрал и поместил в своем дворце, а Юн Чжи сделал правым колесничим. В пятой луне, когда И-гун гулял на озере Шэньчи, Бин Жун и Юн Чжи развлекались, купаясь в озере. Юн Чжи назвал И-гуна отрубителем ног, а Бин Жун – похитителем жен. Эти слова вызвали у обоих боль, перешедшую в ненависть. Они договорились отправиться с И-гуном на прогулку в бамбуковую рощу, а затем убили его на колеснице, бросили труп среди бамбука, а сами бежали»…

Чанъюй Цзяо – цзиньский сановник, фаворит Ли-гуна. Под тремя представителями фамилии Ци имеются в виду Ци Ци, Ци Чжи и Ци Чоу. В свое время Ци Чоу, ведший земельную тяжбу с Чанъюй Цзяо, заковал его в кандалы и вместе с отцом, матерью, женой и детьми привязал к оглобле колесницы. Позднее Чанъюй Цзяо, став фаворитом Ли-гуна, оклеветал трех представителей фамилии Ци и убил их… Следует сказать, что некогда во время постройки террасы Чжуан-гун посетил дом [дафу] Дан-ши, где увидел его дочь Мэн-нюй. Девушка понравилась ему, он полюбил ее и обещал сделать своей женой, а в доказательство разрезал себе плечо и принес клятву. У Мэн-нюй родился сын Бань. Когда Бань вырос, он полюбил дочь [дафу] Лян-ши и отправился посмотреть на нее. [В это время] конюх Ло, находясь за оградой, балагурил с дочерью Лян-ши. Разгневанный Бань отхлестал Ло плетью. После смерти Чжуан-гуна на престол был возведен Бань. Младший брат Чжуан-гуна, Цин-фу, находившийся в тайной связи с его женой Ай-цзян, хотел возвести на престол Кая, сына младшей сестры. Поэтому он приказал обиженному конюху Ло убить Баня…

На четырнадцатом году правления луского Дин-гуна (497 г. до н. э.) Хэ-Лу, отец Фу Ча, напал на владение Юэ. Об этом нападении Цзо-чжуань сообщает: «Владение У напало на владение Юэ, в связи с чем юэский правитель Гоу-цзянь построил войска при Цзуйли (название местности на территории современного уезда Цзясин в провинции Чжэцзян) для отражения нападения. Гоу-цзянь, которого беспокоил порядок в уских войсках, послал в бой не страшащихся смерти воинов, но усцы два раза захватывали их в плен, так и не тронувшись с места». Тогда Гоу-цзянь послал разбитых на три группы преступников с привязанными к шеям мечами, которые сказали: «Правители наших двух владений командуют войсками, а мы нарушили сигналы, подаваемые флагом и барабаном [нашего правителя], не поняли, что должны делать перед вашими позициями, но, не смея бежать от заслуженного наказания, осмеливаемся предать себя смерти». Сказав так, они перерезали себе горла мечами. Эта картина отвлекла уских воинов, и, воспользовавшись этим, юэский ван напал на них и нанес им крупное поражение… [Юэский дафу] Лин Гу-фу ударил Хэ-лу копьем, отрубил ему большой палец на ноге и захватил одну туфлю. Возвращаясь обратно, Хэ-лу умер в Син, в семи ли от Цзуйли. [Его сын] Фу Ча приказал слугам стоять во дворе его дворца и каждый раз, когда он входил во дворец или выходил из него, они обязательно должны были говорить ему: «Фу Ча, не забыли ли вы, что юэский ван убил вашего отца»? На это он отвечал: «Нет, не смею забыть». Через три года он отомстил владению Юэ…

Шэнь Сюй советует обратить внимание на действия других, так как это позволит понять причины их возвышения или падения… Предложение о заключении мира сделает Фу Ча высокомерным, приведет его в конце концов к поражению… Лисица отличается подозрительностью: закопав что-либо в землю, она, опасаясь, что спрятала недостаточно надежно, тут же принимается откапывать… Чуский сановник Шэнь Хай во время восстания войск против Лин-вана в Цяньци, воскликнул: «Мой отец два раза нарушал приказы вана, но ван не казнил его. Кто еще оказывал большие милости»! Он долго искал Лин-вана и, найдя его у ворот города Цзи, вернулся вместе с ним в свой дом… Фань Ли – юэский дафу, знаменитый полководец, сыгравший главную роль в разгроме владения У. В результате его напряженной двадцатилетней деятельности Юэ заняло доминирующее положение среди остальных владений, а Гоу-цзянь был провозглашен гегемоном. После поражения владения У Фань Ли, считавший, что с Гоу-цзянем «можно делить лишь бедствия, а не радости», бежал во владение Ци, где быстро разбогател и был назначен главным помощником правителя. Спустя некоторое время Фань Ли отказался от должности, раздал имущество друзьям и отправился в Тао – крупный торговый центр. Здесь он переменил фамилию и имя на Тао Чжу-гун, занялся торговлей и снова настолько разбогател, что в дальнейшем его имя стало служить синонимом богатого человека…

Имеются в виду слова Шэнь Сюя: «Вы же хотите нарушить волю Неба и напасть на владение Ци, но это приведет лишь к восстанию населения У и крушению нашего владения». Вспомнив это высказывание, Фу Ча обвинил Шэнь Сюя в подстрекательстве народа к мятежу…

В 60-х годах прошлого века жил да был в Западной Германии один бизнесмен. Вел свои дела хорошо, загодя узнавал о подводных камнях бизнеса и старался их заблаговременно обходить, в общем, ма-ла-дец! И все его уважали за сметку природную, за серьезный подход к делу своему, которому он посвятил всю свою жизнь. Так вот… У этого бизнесмена был племянник, который завидовал своему дяде. Еще бы: он – всеми признанный, всеми уважаемый делец, которому палец в рот не клади, ибо сразу обслюнявит, и в своих делах кующий деньги, пока горячо. И так как был он талантлив в бизнесе, то сколотил весомое внушительное состояние, на которое смотрел племянник и не мог отвернуться для того, чтобы после этого обрести нормальное состояние духа. Думал он, думал и надумал наконец предложить дяде открыть ему основные принципы, на которых основывается его жизнь, благодаря коей он составил столь значительное состояние, и предложил тому за это 30 тыс. марок, а уже в то время это была сумма. Но дядя отказался к немалому удивлению племянника. Я его понимаю: на чужой мудрости далеко не уедешь. А потому изволь ломать голову сам и наживать сам эту самую мудрость. Так было дело… Но я-то человек книжный и свою мудрость, на которой основываюсь я сам, не наживал: я просто взял некоторые принципы из книг и потому, думаю, ничего для меня плохого не будет, ежели я эти премудрости, которым стараюсь следовать, обнародую. Вот они, принципы, которым стараюсь следовать в своей жизни:

1. Первоочередное – первоочередно.

2. Принцип гуру: дисциплина внешняя и внутренняя.

3. Делай все не спеша, словно тебе жить еще 1000 лет, но так основательно, словно завтра умрешь (поговорка, которой не одна тысяча лет).

4. «Смелее, и мой Бог ответит на все мои вопросы» – Бетховен.

5. «Проблема в том, что вы думаете, будто у вас есть время» – Будда.

6. «Тот может, кто думает, что может» – Будда.

7. «Сам себя совершенствуй, себя образовывай и развивай свои нравственные качества» – Кант.

Это все… Бог даст, данное поможет некоторым читателям моим изменить свою жизнь и пойти собственной дорогой к тому, к чему их зовут сердце и душа… О евреях… Уместно вспомнить:

1. Высказывание Шри Ауробиндо, основателя своей школы йоги в Индии, что евреи, хотя и маленький народ, тем не менее внесли огромный вклад в сокровищницу мировой культуры.

2. Макс Планк (нобелевская премия по физике) прибыл с визитом к Гитлеру в ту самую пору, когда гонения на евреев вышли на оптимум, и глава государства спросил его: «Что… расцвела наша немецкая математика после сего?», на что физик ответил, что после сего немецкой математики более не существует, ибо она разгромлена…

Давно мне кажется, что те метки, что стоят порою на местности, типа менгиров каких, сейдов или еще того почище, являются метками для разумного существа, которое по ним может выйти на что-нибудь серьезное, к примеру, на вход в другую действительность, на какое-нибудь хранилище чего-то важного, непонятного для нас, так как с глубокой древности, о коей мы не то что не знаем, а вообще не имеем ни малейшего понятия, как, к примеру, геоглифы, или как их там, рисунки в Аральском море на дне его и прочее. Скажу больше: подозреваю я, что метки эти далеко не каждому откроют сие, так как здесь нужна прежде всего вера, а без нее ничего не удастся, то есть, если туда придет какой-либо белый научник, ушлый, дошлый, со своими приборчиками и причиндалами, чего-то там описывающий, фоткающий и записывающий все в толстую тетрадку, то, естественно, ничего не произойдет.

Косвенное подтверждение моих мыслей я нашел в «Махабхарате», в которой без мантры не задействуешь небесного оружия; без мантры оно не вернется тебе в руки после того, как поубивало массу людей, и прочее. И если кто-то ищет вход в Шамбалу, и при этом он рационален, прагматичен, с удовольствием читает разные там умные книги типа монографий, без ума от формул красивых, выискивающий разные изречения разных там кантов и аристотелев, то, уверяю вас, у него ничего не получится, так как с точки зрения веры это самая обычная размазня, ничего не стоящая в мире мантр и прочих духовных истин. Так думаю… В Карелии нашли много лабиринтов, один из коих показали Петру Великому и на полном серьезе сообщили, что можно через него попасть туда, где человеческим духом не пахнет. А если мы вспомним, что английские феи в хороводе, который уменьшался радиусом, исчезали и посредством сего покидали наш мир, уходя в свой, то кое-что начнет проясняться. Верно? Так как хоровод с уменьшением своего радиуса и есть лабиринт карельский / лабиринт – спираль.

Следует понимать: нынешние белые научники описали последние 3–4 тыс. лет более или менее и хотят на сем закончить, почивая на лаврах, провозглашая при этом схему, где до хомо сапиенс – никаких разумных, а сами они начались где-то с миллион лет назад, может, пораньше, и все! На самом же деле, памятуя Платона и, если возьмем наше время, Кювье, то выходим на цикличность, в которой в конце каждого цикла разумные виды, бывшие в расцвете, исчезали под давлением среды/войн и прочего. Через время появлялись новые разумные виды, занимавшие новый цикл, и т. д. и т. п. Нам повезло, ибо наши источники оставили нам память поколений, которая отображает фрагментарно последний, 21-й, цикл разумных на нашей планете. Разумные виды, как и везде, отличаются размерами, формами, разумом. Что касается хомо сапиенс… Человекоподобные виды начались с кемеровской принцессы, которой 800 млн лет. Я писал об этом и повторяться не буду…

Меня всегда интересовал ответ на вопрос: почему эта страна может многое, если не все, в военном отношении, плюс продукция двойного назначения и почти ничего путного в товарах для людей? И уже давно мысль появилась, что страна изуродована Ильичом и его последователями, которые в силу обстоятельств вкладывали все, что могли, на войну, а на все остальное – по остаточному принципу. Они собирали везде, где могли, таланты, которые не сумели уехать за границу, сажали их в лагеря и кучковали в шарашки, которые выдавали на-гора за копейки неплохой выход. Так постепенно в Эсэсэсэр привыкли, что все, что на войну – хорошего качества, так как армия имела право проверять то, что ей продавали предприятия, а все, что людям – качества плохого. Данная ситуация продолжается по традиции и сейчас, так как микроэлектроника – основа всего наукоемкого задела экономики – у нас способна многое создать для армии, что сразу же засекречивается и, возможно, производится в нескольких экземплярах, а на то, чтобы сделать что-нибудь путное для людей, на это у нее умишка не хватает.

Приведу конкретные примеры: Россия, как ни смешно, не в состоянии производить свои мобильные/сотовые телефоны, она не может делать своих смартфонов, ноутбуков и прочего; она совсем недавно (!) в 2016 г. создала свой первый микрочип, и я не сомневаюсь даже на йоту, что он создан на иностранном оборудовании. Именно поэтому эта страна, как всегда, обычный середнячок, и не в состоянии создать что-нибудь интересное для людей, и не будет в состоянии, так как общая схема нашей индустрии, созданная большевиками, не изменилась, а наша доктрина продолжает с Ильича смотреть на людей как на грязь…