Александр Щипцов
Пуансон
Не успело местное светило оповестить о пробуждении, как по коридору прошуршали шаги, это Ню, делая утренний обход, впорхнула в каюту к Зеро. Подойдя к окну и облокотившись на подоконник, она залюбовалась несущимися облаками, похожими на огромные клочки ваты, кои постоянно видоизменялись, принимая всевозможные причудливые формы, напоминающие то скомканный грязный бинт, то лопнувшую клизму, то неаккуратно разорванную упаковку из-под ампул. Настоящий парад сказок, летящий за горизонт, а внизу только камни и пыль.
Ню отвернулась от окна и в ужасе застыла. Опомнившись от первого впечатления, испуганная девушка закричала и бросилась к выходу, налетев на ни бельмеса не понимающего Кадастра.
– Вы чего, это… уже с ума сошли? – поспешил осведомиться он. – На людей бросаетесь…
Ничего не видевшая дальше собственного страха, сестра милосердия оттолкнула командира и решительно дернулась вперед. Ошеломленный таким поступком Кадастр попытался ее задержать, схватившись за хлястик халата. Послышался треск рвущейся материи, и в образовавшейся прорехе забрезжило оголенное тело. Не обращая внимания на столь незначительное изменение в гардеробе, девушка продолжила бежать в сторону медлаборатории.
Кадастр не без удовольствия проводил ее взглядом, по достоинству оценив формы и румяность ягодиц: – Ух, женщина, дык ить прямо огонь, – и, недвусмысленно почесав затылок, вошел в покои, где, увидав племянника, заорал во все командирское горло одним только звуком, громко.
Так получилось, что мы с Ионом проснулись и бросились к точке крика почти одновременно. Вскоре к нам присоединился зевающий Ажан. Кадастр стоял, прислонившись спиной к стене, и ошалело на нас таращился, повторяя, словно в бреду: – Дык там этот… кот…
Мы вежливо отодвинули командира и втиснулись в покои Зеро. Самый настоящий крылатый кот несколько преувеличенных размеров, развалившись на кровати, мирно ковырял когтем в носу.
– Глазки-то тю-тю, и вот – результат, – высказал мои мысли вслух Ажан, – печальный конец.
За спиной зазвучал плачущий голос Кадастра: – Вы не обладаете правом, верните, я требую. Дык он же племянник, как же, родная кровь…
* * *
Продолжительность ночи не имеет значения, если ты не султан, важны минуты покоя. Не утверждаю, спал я или бредил, но бесспорно одно – наступил новый день.
* * *
Ближе к вечеру сохранившие внешность предков собрались в коричневом уголке, где попытались упредить развитие дальнейших событий. Затянувшийся процесс мышления нарушил явившийся «Малыш», на подушечках передней лапы которого лежала малюсенькая крылатая кошка.
Мы долго по очереди ворочали уникальное создание зубочисткой. Поразительная точность исполнения восхищала, ни один ювелир не изготовил бы столь изящной вещицы. Кошечка, а вернее – кошатулечка, размерами едва ли могла превысить бузяку средней упитанности. Материал эластичен и однороден и, кроме того, лучится приятным зеленоватым светом.
– Где ты это взял? – прищурив глаз, поинтересовался Ион.
– Случайно подобрал возле каменной гряды, когда пытался расшифровать поля эмоций, в эпицентре лежбища крылатых кошек.
– Дык ить, это как? – поддержал разговор корифей инструкций.
– Сейчас узнаем, – отозвался Ион, включая монитор.
По экрану плыли цветные пятна, не поддающиеся дешифрации.
– Так мы ничего не добьемся, – бросил второй пилот, – поля на самом деле есть, но разгадать эту белиберду, по-моему, нереально. Вы только посмотрите, что творится, – Ион показал рукой на экран.
Внезапно на цветные пятна наползли черно-белые полосы, какие-то немыслимые закорючки и кляксы.
– Что за черт, – невольно выругался Ион, когда на мониторе стал безгранично властвовать черный квадрат.
Ажан посмотрел в окно: – Зеро и любимая им картина, – в голосе первого пилота доминировал привкус желчи. – «Малыш», сходи и отгони знатока живописи, а то он весь эфир засоряет.
– Не смейте так говорить! Дык ить, – сердито гаркнул Кадастр, – он это за науку, за знания, в историю, стало быть… я сам его того, отведу, значит.
– Не беспокойтесь, командир, – Ажан сменил интонацию, – лучше мы отлетим подальше, например, к каменной гряде.
– Он прав, командир, – поддержал я Ажана, – здесь мы вряд ли найдем что-либо новое.
Эпизод 3
Перелет прошел без эксцессов.
Между тем выдался поздний вечер, заморосил мелкий и, возможно, холодный межсезонный дождь. По расписанию подоспела пора отбоя, подводя к логическому завершению уходящий день. Мы подчинились.
О чем я думал перед сном? О годах, что я посланник. Об экипаже, заменившем родных и близких. Что я циник, а циников не любят, ибо те часто бывают правы. О том, что давно я не видел себя самого. И если бы в списке предметов обихода на пилюле числилось зеркало, то я, не задумываясь, назвал бы ее комнатой смеха. Тоска.
Навалившуюся депрессию спугнул явившийся взору Ажан: – Пойдем, сам посмотришь.
И я увидел. Да, текст на мониторе, без преувеличений, имел рифму и легко читался.
"Я медленно схожу с ума
От мыслей, взятых ниоткуда.
И, может быть, судьба-зануда
подарит счастье мне сама".
– Прелестно…
– Знаешь, – заговорил Ажан, – я где-то это слышал, да не помню где, – замолчал и далее, собравшись с духом, продолжил, – я ведь нигде, кроме Земли, и не бывал, разве вот только здесь – на Пуансоне.
– Кошки, расположившиеся под окном пилюли в полном составе, – предыдущая экспедиция?
Ответ Ажана тройным кивком с прикрытыми глазами удовлетворил мое любопытство.
* * *
По первости я не придал значения точке, зародившейся на обзорном экране. Тем не менее она стала развиваться и довольно быстро, миновав состояние эмбриона, переросла в перламутровый шарик размером с Луну. Тут я опомнился, растолкал Ажана, а тот в свою очередь тиснул кнопку общего сбора.
Следом за топотом бегущих ног в рубку ворвался Ион: – Что у вас здесь стряслось? – Ответ он заметил сам.
Следующим прибыл замотанный простыней, словно швабра тряпкой, Кадастр, последней впорхнула Ню.
Ажан, обернувшись вполоборота к экипажу, зачитал данные, зафиксированные приборами пилюли: матовый шар, зависший на расстоянии прыжка атлета с шестом от поверхности планеты диаметром метров пятьдесят, не агрессивен. Взгляд пробежался по присутствующим: – А где «Малыш»? Ладно, замечательно… сейчас, ну-ка…
* * *
Теперь мы видели глазами «Малыша». Ведомый Ажаном робот примкнул к группе кошек из литературного кружка, и не случайно от места дислокации последних до шара – рукой подать.
Далее увиденное поразило воображение, будто лапку лабораторной лягушки током. В шаре сформировалось отверстие, и два существа, внешне приличные люди, увенчанные затейливыми ореолами, плавно опустились на планету. Затем компанию пополнила столь же невесомая девушка.
На появление троицы инопланетян бурно отреагировали приборы, зафиксировав всплески полей, неотличимых от ранее внесенных в реестр средств межпланетных коммуникаций за десятизначным номером как кошачий язык.
Вокруг матового шара явно затевалось неординарное событие. Так и произошло. Кошки, разом взлетев, закружили, словно мусор, подхваченный воронкой смерча, эпицентром которого служил образовавшийся на вершине корабля пришельцев провал.
– Уводи «Малыша»! – выкрикнул Ион.
– Момент, – отреагировал первый пилот и приступил к маневрам, только напрасно, от прохода не осталось и намека, да и шар начал удаляться от места погрузки.
– Дык ить уходит ведь, ить уходит, а? – Кадастр потрясенно выпучил глаза. – Там ить робот наш, это ж казенное имущество… давай ить за ним.
Связь с «Малышом» прервалась и восстановилась лишь тогда, когда пилюля миновала плотные слои атмосферы Пуансона. Кошачьи тела, плавающие в белесой субстанции, заполняющей внутреннюю сферу, как оказалось, полого шара, находились в бесформенном состоянии, частично раздавленные, будто по ним топтались слоны, шеи свернуты, конечности переломаны. Любоваться воплощением бредовых идей садиста желающих не нашлось, и Ажан отключил «Малыша».
* * *
Несмотря на предельную для пилюли скорость, инопланетный корабль продолжал отрываться. Вскоре матовый шар стало невозможно наблюдать невооруженным взглядом, и лишь на сетке радара светилось пятнышко с бузяку размером.
Тянулась вторая неделя полета, экипаж успел смириться с бесконечностью погони, вот только запасы топлива утверждали обратное, и с этим не поспоришь. На фоне непроглядного круглого пятна, неожиданно возникшего по направлению движения, шар вновь стал заметным, и это означало буквально следующее – он тормозил. Минута, другая – и, соприкоснувшись с космической аномалией, тот вдруг исчез, растворившись, словно обручальное кольцо в стакане с царской водкой, без остатка, вместе с данным обетом. Часом позже экран пилюли, перестав улавливать свет от каких бы то ни было внешних источников, отказался от рисунка звездного неба, и мы закружили по орбите черной дыры, а на разведку отправился зонд.
Открывшийся для наблюдения астероид повторял форму куриного яйца. Впрочем, как оказалось, это и не натуральное космическое тело вовсе, а явно искусственное творение. Атмосферой объект не располагал. Зрительный обман приближающегося горизонта не являлся таковым и наполовину, обратная сторона пребывала строго в серых тонах.
Ион демонстративно свел глаза к носу и произнес весьма замысловатую фразу о причине полного отсутствия понимания.
– В этом нет ничего страшного, – успокоил его Ажан, – люди и не с тем живут, и нормально.
