Александр Ном
Гнат
– Я… – Спасатель пытался ответить, с трудом подбирая доступные хозяину мыслеформы. – Я пришелец.
– Какой еще на кол пришелец?
– Пришелец из космоса.
Павел разразился речью, состоявшей по большей части из слов, которые в словаре отсутствовали. Но общий смысл спасатель уловил: это была обсценная лексика, экспрессивное выражение сильных негативных эмоций.
Отведя душу, Павел помолчал, потом спросил:
– Правда, что ли? Не врешь?
– Правда.
– Значит, не зря местные болтали про летающую тарелку… А на кой черт ты в меня залез?
– Катастрофа. Случайное событие.
– Эх, дать бы тебе промеж глаз за такое событие, да только как я это сделаю?
Удрученный Павел умолк и скрылся из поля зрения, а спасатель стал обдумывать свое положение.
Всю свою профессиональную жизнь он был спасателем. Метрополия расширяла пределы своей ноосферы, экспедиции отправлялись в дальние углы Вселенной в поисках планет, подходящих для освоения. Согласно инструкциям, контактов с местными разумными видами старались избегать. Впрочем, иногда экспедиции шли не по инструкции, и тогда у местных рождались легенды о пришествии богов или визитах НЛО.
Время от времени экспедиции терпели неудачу из-за поломки оборудования или иных факторов риска, которые невозможно было полностью исключить. Как правило это означало, что члены экспедиции мгновенно или в течение короткого времени погибали. Иногда им удавалось спастись в биокапсулах, если те сохраняли функциональность. Тогда для их вызволения через пол-Вселенной летел спасатель.
В этот раз ситуация была исключительная. По данным службы дальнего ментосканирования, из двадцати трех членов экспедиции, отправленной на эту планету, двадцать один оставался жив, но ни с их аппаратом, ни с биокапсулами связь установить не удавалось. Могли ли они выжить в чужой среде?
В инструкциях был пункт, разрешавший, в экстренной ситуации, временное подселение в чужое биологическое тело. Но к этому пункту была сноска, разъяснявшая, что положительных исходов такого подселения не зафиксировано.
Теперь спасатель на своем опыте убедился, что подселение было возможно…
– Эй, ты, как тебя звать то? – спросил вернувшийся Павел.
Спасатель замялся. Его официальное имя было «1100 0011 1100 1101 1100 0000 1101 0010», – но вряд ли он мог объяснить это Павлу.
– По-вашему получается Гнат, – нашел он выход из положения.
– Ну, хоть что-то. Гнат так Гнат. А я, стало быть, Павел. И долго ты собираешься во мне сидеть, Гнат?
Спасатель старался ответить максимально объективно и точно, но именно поэтому вышло нескладно:
– Долго нельзя коротко.
– Это как? Ты сам-то хоть понял, что сказал?
Спасатель не успел подыскать более внятный ответ, потому что пришла Танька.
Спасатель слез с печи, приблизился к вошедшей и послал ей в упор сильный ментальный сигнал, но не получил ни малейшей реакции.
– Как вы странно на меня смотрите, – сказала девушка. – Я Таня. Вы меня не помните?
Пока спасатель собирался с силами для нового сигнала, инициативу перехватил Павел.
– Конечно, помню. С прошлого года еще.
Танька слегка зарделась и опустила глаза.
– Что ж, так прямо и запомнили?
– Так и запомнил, – весело и со значением подтвердил Павел.
Не поднимая глаз, Танька быстро накрыла на стол.
– Вот пельмени. Ешьте досыта, мы их много налепили… Но сначала выпейте вот это, я тут травки заварила, от лихорадки в самый раз.
Танька ушла. Проводив ее глазами, Павел выпил горький отвар, крякнул и сказал:
– Хороша девка, а?
Спасатель Гнат не имел пола, но почувствовал странное волнение Павла, и в образе Таньки, который стоял у них с Павлом перед глазами, увидел что-то такое, для выражения чего у него не было подходящих мыслеформ. Ни о чем подобном в инструкциях не упоминалось.
После Таньки явился парень лет двадцати с небольшим – Танькин брат.
– Привет! Павел, верно? Будем знакомы: я – Костян.
С широченной улыбкой он отдернул занавеску на окне.
– Принимай работу!
Гнат-Павел выглянул. Под окном стояла «Нива».
– Как же ты сумел?
– Мы двух лошадей запрягли, приволокли твой агрегат. А дальше уж мое дело. Я по технике первый человек, – самодовольно объяснил Костя.
– Давай, прокатимся, а? – предложил он. – Только чур, я веду.
Кататься было особенно негде – вся деревня состояла из десятка изб на единственной улице, где снег был укатан полозьями саней и трактором. С одной стороны были амбары, заснеженные огороды, с другой – спуск к реке. Дальше деревню со всех сторон обступали леса с сугробами по пояс.
– Сколько имеется людей здесь? – спросил Костю спасатель Гнат, с трудом подбирая слова местного языка.
