Александр Михайлович Житников
Осколки языческой доктрины. От первоязыка к протоцивилизации Брабанта, Атлантиды и Гипербореи

Археология: земные следы метаистории

Пути распространения керамики мигрантами из Анталии (Атлантии) можно проследить по местам археологических раскопок.

Так, в 1942 году, под руководством археолога Фрад Сафара, иракца по национальности, было обнаружено неолитическое поселение Телль-Хассуна, в 25 км. от современного города Мосула. Древняя временная стоянка скотоводов, разводивших коз, просуществовала несколько лет. Время её существования около 5 800 лет до н. э. На месте стоянки найдено много монохромных сосудов из глины, в которых хранили зерно (запасы продуктов питания). Позднее возникает на этом месте постоянное земледельческое поселение. В пределах 5 500 года до н.э. здесь появляется уже расписная керамика, что говорит о прибытии сюда новой волны мигрантов, принесших с собою в эти места новый метод цветных росписей керамических изделий.

Очень оригинальны росписи самаррской археологической культуры, раскопанной Э. Герцфельдом в 1911 году, в 100 км. от Багдада, около современного городка Самарры. Древние мотивы языческой культуры прослеживаются в этих росписях очень наглядно: это прежде всего свастика, кресты, животный и растительный орнамент очень оригинальной формы. В этом чувствуется сильное влияние анаттолийской языческой культуры (графика пещер Белдиби). Открытие хассунской археологической культуры позволило вписать культуру самарры в общий культурный контекст неолитического язычества.

Ещё больше прояснило общий культурный фон неолитического язычества открытие халафской археологической культуры, которая была привнесена в этот регион, из Анаттолии, в том числе и в это поселение, в конце шестого тысячелетия до н. э. и собственными усилиями достигла расцвета в конце пятого тысячелетия. Её связь с анаттолийской культурной традицией несомненна. Носители халафской культуры заселили и освоили земли от Сирии (Угарит) до озера Ван (тильки-тепе) и от юго-восточной Анатолии до современного города Мосула.

Честь открытия халафской культуры (около деревни Телль-Халаф) принадлежит М. фон Оппенгейму, немцу по национальности, проводившему исследования этого района в 1899, 1911—1913 и 1927—1929 годах двадцатого столетия. Носители халафской культуры явно пришли из анаттолии: они освоили земли, богатые обсидианом и медью, приносивших богатые политические, социальные и экономические дивиденты. Как известно, именно в Анатолии, в Чатал-Хуюке, Каннеше (Нисане, Саннисе) и Буситонне (посидоннисе), возникло искусство обработки обсидиана (орихалька), меди с оловом и керамики. Возможно, что именно эти мастера, покинув свои, сгоревшие от вулканической катастрофы, города и поселения и заселили пустынные берега рек Тигра и Евфрата, где они по-прежнему, но уже в новых условиях, продолжили выгодное для них дело: производство оружия, посуды и керамических изделий для хранения зерна и других сыпучих материалов. Эти мастера освоили и новую технологию в гончарном деле; они освоили гончарный круг и обжиг в гончарных печах готовых керамических изделий. Найденные в Арпачии экспедицией М. Э. Л. Меллована, в 1935 году, сосуды из глины, изготовлены с изысканным мастерством.

Халафская культура знала свинец, знакома была ей и колёсная повозка, в которую впрягали ослов, возможно и волов. Найдено множество глиняных печатей, которыми опечатывали мешки и сосуды с товарами, что говорит о наличии частной собственности в халафском обществе, то есть это было уже, вполне созревшее, классовое общество.

Заблоцки пишет: «Переменам в социальной структуре способствовал ещё один фактор – миграции, которые в шестом тысячелетии до н. э. были чрезвычайно интенсивны, что подтверждается не только быстрым распространением хассунской культуры и обширностью территории, охваченной халафской культурой, но и общими чертами керамики и архитектуры Анатолии, Месопотамии и Ирана, но наиболее убедительный признак миграций – это заселение аллювиальных речных долин, которому предшествовали культуры хассуны и самарры».

Керамика типа хассунской, была обнаружена в Мерсине, в двадцать втором культурном слое, а орудия типа хассуна найдены на северном побережье Чёрного моря.

Историки под убайдской культурой объединяют разновидности культур, которые были отмечены в археологических раскопках Эреду, Хаджи-Мухаммеда, Убайда. Её существование прослеживается с конца шестого до середины четвёртого тысячелетия. В её культуре, особенно это прослеживается в керамике, преобладают элементы самарской и халафской культур, а через них и анатолийской.

В центральной Месопотамии, недалеко от г. Мосула, американские экспедиции под руководством А. Спейзера (1935 г.) и А. Тоблера (1956 г.) произвели раскопки в Тепе-Гавре. По результатам этих раскопок была воссоздана археологическая картина периодической смены культур от шестого до третьего тысячелетия до н. э: 1. самарская; 2. халафская; 3. и убейдская (конец пятого века). Здесь раскопаны остатки храма (фундамент), где чтили бога Энки (Енох) и бога в образе мужчины с рогами козла и звериными ушами (Пан?).

В Палестине, около поселения Гассул, северо-восточнее Мёртвого моря, обнаружены в домах четвёртого тысячелетия до н. э., остатки настенных росписей с астрально-солярными мотивами. Однако, в самарских росписях керамических изделий, астральные мотивы, типа свастики, присутствуют с шестого тысячелетия до н. э. Языческие символы, имеющие астрально-языческое значение, обнаружены в пещёрах анатолийского юга, Франции и Испании: изображения эти относятся исследователями к позднему палеолиту и раннему неолиту.

С середины четвёртого тысячелетия до н. э. по всему Ближнему Востоку возникают города. В. Г. Чайлд назвал это явление «городской революцией». И опять же начало этого бума градостроительства шло оттуда, из Анталии: именно там возникло искусство домостроения, храмостроения и градостроения: Чатал-Хуюк, Хаджилар, Посейдонис (Бустина пург или Пол-лис Сат-тана или Бус-сид-дона), Ниссана (Саннис=Каннеш) … Именно поселения посейдониса стали прообразами для всего средиземноморского градостроительства. Высланные поселенцы строили выселки, которые становились центрами колонизации новых земель: они же несли с собой элементы новой, более продвинутой культуры. И так период за периодом, волна за волной, этап за этапом, заселялась с Малой земли Большая земля.

После катастрофических событий (вулканические извержения вулканов Караджаг, Хассан и Аргей, землетрясений и наводнения) конца четвёртого тысячелетия до н. э. (3113 г.), на месте погибшего от наводнения, пожаров и землятрясения, града Буситонуна (Веста, г. Пустынной бездны, столицы Верххней земли), жителями Нижней земли (детьми Чжуаннсюя-шуанниса) отстраивается и заселяется новый град – хастинапура (Гештиниана, Гестия, Пур-руш Хаттум, Хат-туса), столица богороддных царства Бхарат-атума (царства водорождения, богорождения, возрождения, воды рождения и смерти, природные воды, воды НЧЛ Осирисатума, возрастания жизненных сил и увядания-старения-смерти).

Хил-лах-ханниш (Хиланиссана, Пурушханнда, Мидгард, Гер-рм-мес-сан), земля Каннеша – другой центр истечения языческой мудрости и порождённых (проявленных) ею «тьмы вещей» и космогенезиса: Прапатер производил физические феномены природы, а Праматерь, на языке божественной мудрости, объясняла их людям.

Одним из первых очагов Халафской культуры был г. Угарит (третий археологический слой раскопа), первое заселение которого датируется седьмым тысячелетием до н. э.; сюда Халафская культура пришла с юго-восточного региона Анат-Аталии (Атул-Аната, Атланта), а затем распространилась по Сирии и верхней Месопотамии.

Населённый пункт или поселение (выселок, посёлок, село) становился городом (бургом) при условии, если он превращался в административно-культовый центр жизни целого района, окруженного сельскохозяйственными деревнями. Во время вторжения в страну неприятеля, под защиту оборонительных стен города стекалось всё население окрестных деревень, усиливая тем самым оборону города.

Археологические раскопки в древнем Эламе показали, что существовало много поселений, от 0, 75 до 1, 25 гектар, которые группировались вокруг двух протогородов, около 5 га. каждый. Один из них превратился в г. Сузы, разросшийся до территории в 25 га., другой, не идентифицированный, размещался на территории современной деревни Чога-Замбиль. Был, видимо и третий центр, пока не обнаруженный.

В середине четвёртого тысячелетия до н. э. численность населения сузианны быстро растёт; в конце четвёртого тысячелетия до н. э. (3113?) развитие сузианны (Элама) приостановилось: обезлюдели города и посёлки к западу от г. Суз, запустение пришло на ранее обработанные пашни, население Суз сконцентрировалось на территории около 9 га., относительно прежних 25 га. Мировая катастрофа, связанная с подтоплением прибрежных земель, скорее всего с цунами и «злыми ветрами» вулканических катаклизмов Атл-лант/анат-атолии, не обошла стороной и Элам, особенно прибрежный, прилегающий к Персидскому заливу. Не обошла она и земли Шумера (Сеннара), где при археологических раскопках шумерских городов археологи доходили до слоёв, где находили следы былого наводнения.

На рубеже четвёртого и третьего, а в некоторых землях с 6 тысячелетия до н. э. произошел переход от родовой первобытной общности к начальным формам государственного строительства. В это время появляются первые таблички с иероглифическим письмом, схожим с пиктографическим и копирующим его, впервые освоенным в малоазийской анталии, а затем распространившимся по тем регионам, куда его завезли торговцы и эмигранты, осваивавшие новые земли. Это пикто-иероглифическое письмо в анатолийском варианте приходит вместе с колонистами в Шумер, в Египет, Элам, индские города Мохенджо-Даро и Хараппы, а также на берега рек Хуанхэ и Янцзы.

Письменность есть первый признак возникновения чиновничьего аппарата государства, но и не только, китайская и египетская письменность, например, служила не только во благо дворцовому чиновному люду, но и храмовым чиновникам, отправлявшим службу в культовых центрах и храмах по писанным уставам.

Неолит в европе

Первые следы производящего хозяйства в Европе, по радиоуглеродной хронологии, обнаруживаются с рубежа 7—6 тысячелетий; они относятся к периоду докерамического неолита в Греции и Крите. 2800 календарных лет ушло на то, чтобы производящая экономика неолита продвинулась с юга Балкан, куда она пришла из Анатолии, до севера Европы. К середине 5 тысячелетия формируется культура линейно-ленточной керамики.

«Общины, обитавшие на поселениях, были политически независимы друг от друга и приблизительно одинаковы по структуре и функциям, автономны как экономически, так и политически. Никакой интеграции выше уровня отдельной общины не наблюдается».

(«История Европы», т.1, 1988, с. 78).

Важно здесь отметить, что распространение неолитической формы хозяйства, в Европе идет с юго-востока, от Анат-Атолии, через Балканы на северо-запад, север и северо-восток, хотя с востока на запад шла другая волна неолитизации, с ближневосточного Закавказья (культуры Чатал-хуюка, таврийской Киликии, Хассуна, Халлафа), через причерноморские степи на восточноевропейское придунавье в центральную европу и на восток, через урал в сибирь, в америку и юго/восток азии.

Итак, все векторы неолитизации, распространяющиеся во все стороны от центра неолитической протоцивилизации, идут из одного центра; и этим центром является малоазийская Анат-Атолия или Атолл-Анатия (Атлланнтиа или Абл-лан-нос-сит-тана солнечная).

СОЛНЕЧНО-ВУЛКАНИЧЕСКИЙ КУЛЬТ

(СВЕРХНОВАЯ КОНЦЕПЦИЯ СОТВОРЕНИЯ ВСЕЛЕННОЙ)

Солнечно/вулканический культ
(сверхновая концепция сотворения вселенной)

Вулканы – это «деревья, никогда не сгорающие дотла» (Юань Кэ). К такому выводу с необходимостью приходишь, когда знакомишься с мифологией Китая; мифологические системы других народов мира подтверждают это окончательно и бесповоротно. Языческие жрецы сделали всё возможное, что было в их силах, чтобы за аллегорическими образами скрыть истинную суть Реальной Действительности. Как в начале христианской эры адепты монотеистических религий сделали всё возможное, чтобы стереть даже память о временах язычества, так и Молодые Божества времён Мардукиана, (Маркондея) расправились со Старыми Богами времён Абсу и Тиам-матери, когда вместо Матриархата, как всегда в таких случаях, насильно насаждался Патриархат. Наиболее ярым сторонником Патриархата был Чжуаньсюй (Чжуан-нис, Шам-маш, Шам-нис, Хан-неш, Пуруш-ханда); приверженцами старой, матрилинейной социальной системы, выступали вожди царства Бухористан (Бхарата, Арата) со столицей Пуруш-Хаттум (Хат-туса, Гад-дес, Гад-дир, Хастина-пург).

Для доказательности концепции того, что за «деревьями, никогда не сгорающими дотла», как за аллегорическими образами, действительно сокрыты, в ранний период язычества, фитильные факелы гор, вулканы, можно воспользоваться выводами тех, кто занимался этими проблемами прежде нас и преуспел в этом, исследуя старинные рукописи тех, кто был по времени ближе к тем событиям, исследовать которые мы тшимся в наше время.

Юань Кэ в книге «Мифы древнего Китая», обобщая сведения древних авторов, пишет:

Куньлунь (Абал-Алак-Акан-Анал-Алан, Абл-лаб-бан-нал-лан…) «действительно необычайно высокий хребёт, не имевший себе равных. Его пики громоздились один над другим и напоминали крепостные стены, которые возвышались девятью рядами. …Внизу у подножия хребта протекала глубокая река Жо-шуй – Слабая вода. Хребёт кольцом опоясывали огненные горы, на них росли деревья, никогда не сгоравшие дотла. День и ночь горели они, но даже ураган не мог раздуть огонь сильнее, а ливень, льющий как из ведра, не мог погасить его. Это мощное пламя испускало яркий блеск, освещая стоявший на вершине гор Куньлунь необычайно величественный прекрасный дворец Хуань-ди (Огне-донного). В этом огромном пламени жила мышь, величиной, однако, поболе быка, а весом в тысячу циней, её (лученосные. А.Ж.) шерстинки, достигавшие длины в два чи, были тонки, как шелковые нити. Эта мыш, обитавшая среди огня, была красного цвета, но стоило ей выйти из пламени, она становилась белой как снег (лава изойдя красной из жерла вулкана, остывая, превращалась в белый камень или пепел. А.Ж.). Выйдя из огня, мышь обливала себя водой и издыхала (утухала, теряла дух живи). (Ткань, приготовленную из шерсти мыши) называли хохуаньбу – (лученебная, светонсная. А.Ж.) «ткань, которую стирают в огне». Во дворце на Куньлуне имелись огромные ворота, обращённые на восток – Каймин-мэнь (или бел-горючь алатырь-камень. А.Ж.) – Ворота рассвета (Огненные или каменные ворота), они первыми встречали лучи восходящего солнца. Перед воротами обитал зверь-дух по имени Каймин-шоу (Каменная голова, Огненная голова или огненный зверь), с таким же крупным туловищем, как у тигра, с девятью головами (цзю-шоу, цзочи, Цзюлин-шоу, Сяньлю), каждая из которых имела человеческое лицо. Он стоял с грозным видом на скале, (подобно Херувиму с огненным мечом) перед воротами (Едема), охраняя дворец – «обитель всех духов».

Среди дворцов, посещаемых Хуань-ди, был ещё дворец на горе Цинъяо-шань, горе «со всех сторон невысокой» (Платон), Эта гора была сравнительно невелика, и на ней, скрытой от всех, стоял другой дворец Хуань-ди; управляющим в нем был дух по имени Уло (Уро, Ра), с человечьим лицом, пятнистой, как у барса, шкурой, белыми зубами, уши его украшали золотые серьги, голос его звучал мелодично, как звон нефритовых подвесок – «цзин-дон»!».

В самом Китае нет вулканических гор; память о вулканах, как о «деревьях, никогда не сгорающих дотла», Ханци принесли на новую родину с Малопонтийского (Малосантийского) полу-острова, откуда они переселились в 24 веке до новой эры. Переселились во времена господства Юя (Булла, Бала, Ваала); Юй, как мудрый идеолог переселения Ханцев на берега Хуанхе и Янцзы, все знания Цзюлина (Тулина) скопировал на треножники, которые и привезли с собой на новое местожительство, как необыкновенную ценность. Позднее, жрецы скопируют с них рисунки и надписи на щелковые свитки и бумагу; так возникнет эзотерический манускрипт древних ханцев, священный кодекс жрецов Китая, который известен на сегодняшний день, как «Шань Хай Цзин» – «Горы и Моря Цзина (Тина, Етена, Едема)», источник знаний по географии, истории, культуре и культовых, солнечно-вулканических, центрах Древнего Цзюлина (Цзюлин-Таотан, Тулин-Титан), где солнце и луна восходили и заходили в жерла вулканических гор, аллегорически называемых в язычестве «деревьями, никогда не сгорающими дотла» (Юань Кэ), огненными Драконами вулканических глубин (Тархалима, Тартарим, дер-рев-вами, хер-рув-вимами, сер-раф-фимами…) и змеевидно-лавовыми горгонами (огнегорными). Как первоисточник знаний о Прародине Протоцивилизации, «Шань Хай Цзин» на сегодняшний день является не менее ценным первоисточником, чем «Бытие» библейское, и может сравнится по ценности предоставляемой информации разве только с клинописными источниками Ближнего Востока и иероглифическими надписями Древнего Египта. Поэтому в своей работе по древним культам, в том числе по наидревнейшему из них, первейшему из изначальных, культу солнечно-вулканическому, мы будем опираться на ценные свидетельства тех, кто об этих культах знал не понаслышке, а сам имел какое-то отношение, если не к ритуальному исполнению этих языческих культов, то к эзотерическому знанию о них, что само по себе не менее важно для достоверности этого знания в наших глазах.

В китайской мифологии, отражающей древнейшие представления (цзюлин-таотанские) хан-цев об истоках мироустройства, большое внимание привлечено к зооморфизму змей-«шэ», адекватных той «мыши» или «Крысе» в других источниках, живущих в пламени «деревьев, никогда не сгоравших дотла»; когда они покидали пламя, они обливали себя холодной водой, меняли красный цвет на белый и издыхали. Множество богов-шэнь попирают змей ногами, то есть стоят на «шэ» -змеях (сарпа), либо держат змей в руках, либо носят змей продетыми в ушах; одним словом увешаны змеями с головы до ног и даже имеют их под ногами. Иногда вместо змей могут быть львы, быки, какие-то другие животные, имеющие отношение к лаво/вулканическому хтонизму.

Спрашивается: какова природа этих змей-«шэ»?

Ответ, видимо, будет таким; эти божества, скорее всего, вулканического происхождения. Вулканы, естественно, обвешаны с ног до головы сарпавласыми змеями хтонической природы, то есть по происхождению своему, они дети вулканических подземелий; в недрах своих хранящих океаны огненно-плавленной, «живой» воды, которая через кратерные проливы прорвы бездонной, расплавленной лавой (кровью земной) изливается, подобно извивающимся змеям, наружу, чтобы остывая на вулканическом теле, обвивая его, превратиться в «мёртвую» воду базальтно-каменистой, змеевидной природы, повиснув на теле, породивших их, отца-матери.

Образы змей воплощались, как первообразы бытия, в культах мёртвых («Книга мёртвых» египта), в культе водных стихий (ползающие полозы и сарповоддные змеи; горгона-огненная горы с змее-огненными волосами, взгляд которой – смерть); и культе плодородия (Баоси-Нюйва, Осирис-Исида), возрождающего из зерна колос.

При изживании первобытного хтонизма, змеи превращаются (становятся) атрибутами антропоморфных богов (змееногих Баоси-Нюйва), указывая на былое происхождение божеств от их змее-вулканических прообразов бытия, в данном случае лаво-вулканических, плавленых («живых» вод) и окаменевших, «мёртвых» вод, формировавших субстанционально-первичноое первовещество природы.

Вулкан: дом богов

В шумерской гимнографии есть такой гимн:

 
«Дом Богов с острой верхушкой оснащён для движения с неба к земле.
Дом, освещённый внутри красноватым небесным огнём,
С пульсирующим лучом, достигающим вдаль и вширь
От вида его благоговейный трепет охватывает всё тело,
Дом, порождающий благоговение и страх, высокая гора гор,
Твоё творение велико, грандиозно и непостижимо для человека.
Дом светлый и тёмный, Дом Небес и Земли (Е Ан Ки, Анки, Абал-Алан-Анак-Акан, Анах, Анас…),
Построенный для шемов; Дом Богов (Денгир) с острой вершиной»
 

(Фрагмент из шумерской поэмы о Нин Хур Саг).

Cон Гильгамеша:

 
«Сон, что я видел, – весь он страшен!
Вопияло небо, земля громыхала,
День затих, темнота наступила
Молния сверкала, полыхало пламя,
Огонь разгорался, смерть лила ливнем, —
Померкла зарница, погасло пламя,
Жар опустился, превратился в пепел…»
 

(«О всё видевшем»).