Александр Леонидович Аввакумов
Аллигатор
– Тебе не кажется, Абрамов, что твои высказывания о системе МВД носят политическую окраску?
– Пока не кажется, если ты не побежишь в КГБ стучать на меня. Хотя можешь и бежать, я ведь говорю не против существующего строя, а против отчетности, принятой в системе МВД.
– Вот я смотрю на тебя и думаю, плохо на тебе сказываются все эти американские авторы, которых ты читаешь запоем в специальной библиотеке.
– Наверное, ты прав. Эти учебники и научные статьи заставляют меня по-другому смотреть на мир.
В кабинет вошел начальник отделения и сел за свой стол.
– Я только что от Костина. Готовься, Абрамов, в понедельник ты должен отчитаться о том, что накопал за это время. Вот там мы тебя и послушаем. Посмотрим, насколько ты разобрался в этой проблеме.
Абрамов промолчал. Спорить больше ему не хотелось.
***
Виктор стоял на трибуне и смотрел в зал, где на стульях сидели сотрудники Управления уголовного розыска, прокуратуры и заместитель министра внутренних дел. Все они внимательно глядели на него, ожидая, когда он начнет свой доклад. Абрамов откашлялся и, найдя глазами начальника Управления, начал:
– Мною, в течение месяца, были изучены около двадцати розыскных дел, заведенных по фактам безвестного исчезновения женщин. В результате тщательного анализа мне удалось выделить определенную группу женщин, в исчезновении которых прослеживалась одна важная деталь – железная дорога, а, если точнее – поселок Васильево. В качестве примера могу привести следующие показания лиц, видевших этих женщин в день исчезновения: пропавшую без вести Милованову видела соседка на перроне пригородного вокзала перед отправкой электрички «Казань – Зеленый Дол». Пропавшую Семшову Александру видела ее подруга на станции Васильево вместе с каким-то незнакомым мужчиной. Лебедева накануне своего исчезновения познакомилась с неустановленной женщиной и по ее приглашению выехала в поселок Васильево. Пропавшую без вести Хасанову вспомнили женщины, торгующие на привокзальной площади поселка Васильево и так далее. Все эти факты разбросаны по месту и времени, однако все они связаны, на мой взгляд, одной цепью.
Абрамов посмотрел в зал. Заметив скептическую улыбку Козина, он продолжил.
– Если кто из вас не знает, то я поясню. Ученые, занимающиеся составлением научно-обоснованных портретов убийц, подразделяют их на три категории. Это убийцы, совершившие убийства более четырех жертв. Как правило, преступление совершается в одном месте, например, в клубе, школе или в других местах массового скопления народа. Ко второй группе убийц относятся люди, совершившие убийства не менее трех лиц, но в двух разных местах. Этот общий эпизод растянут по времени. Преступник может переезжать с места на место, но все эти преступления он совершает, как бы «на одном дыхании». Третий вид убийц, это наиболее редкий вид и самый опасный. Этих убийц называют серийными убийцами. На их совести, как правило, не менее трех жертв. В трех различных эпизодах. Между ними у преступника наступают периоды эмоционального затишья, которое может составлять от нескольких дней до нескольких лет.
Виктор снова поднял глаза и посмотрел в зал. На заднем ряду сидели несколько сотрудников республиканской прокуратуры и о чем-то шептались. То ли они уже знали то, о чем он докладывал, то ли им было неинтересно все это слушать.
– Иностранные ученые, в частности, американские, составили психологический портрет серийного убийцы. Им, как правило, является человек в возрасте от двадцати до сорока лет, занятый на «безобидной» и малозаметной работе. Ему нравится менять свою внешность, выдавать себя за совершенно другого человека. Выбирает он жертвы по некоему идеальному образу, который часто включает в себя следующие признаки: пол, возраст, внешность. Он полностью контролирует себя, ищет для совершения преступления удобные для него место и время. Одной из особенных черт этого человека является то, что он, как правило, рос в неполной семье, следовательно, не получал достаточного тепла от отца и матери. Часто этот человек подвергался физическому, а возможно, и сексуальному насилию и унижению. Поэтому он постоянно чувствует себя, как бы в изоляции от общества. Эти люди часто мучили и убивали животных в период своего детства и, возможно, совершали попытки самоубийства.
– Послушайте, Абрамов. Мы здесь собрались, чтобы обсудить обстоятельства исчезновения этих женщин, а не разбирать психологический портрет серийного убийцы. Давайте ближе к делу, – произнес прокурор республики.
– А разве я говорю не о деле, уважаемые товарищи? Я хочу довести до вас то, что вы не видите. У нас в городе, а может, в пригороде появился серийный убийца. Хотите – верьте мне, хотите, нет. Он убивает женщин методически в течение года. Я предполагаю, что он живет или работает где-то в районе поселка Васильево, и сейчас я призываю вас, работников прокуратуры, возбудить уголовные дела и провести расследования исчезновений в рамках этих дел.
В зале повисла тишина. Было слышно, как бьется о стекло случайно залетевшая муха. На трибуну поднялся прокурор республики.
– Я вот здесь послушал сотрудника Управления уголовного розыска и невольно удивился. Получается, что он рассмотрел во всех этих исчезновениях то, что не заметили десятки других сотрудников уголовного розыска и прокуратуры. Вам, товарищ Абрамов, я бы посоветовал пойти в церковь, стать там своеобразным пророком и уверять прихожан о близком конце света.
Что мы имеем по этим делам? Все пропавшие женщины были не адекватны в своих действиях: одна сильно пила, вторую бил муж, третья решила коренным образом изменить свою судьбу и связать жизнь с человеком, заметьте – преподавателем, насколько я помню материалы дела, поэтому и ушла из дома.
Вы только представьте, если по всем делам мы заведем уголовные дела? Что скажет Москва? Абрамов, по всей вероятности, позабыл одно: для того чтобы возбудить уголовное дело, нужны веские доказательства. Вот у меня, по сравнению с Абрамовым, таких оснований нет.
Он сделал паузу и посмотрел на заместителя министра, который внимательно слушал его. Затем его взгляд скользнул по лицу начальника Управления.
– Может, я в чем-то не прав, товарищи, пусть меня поправят присутствующие здесь начальники, но я никогда не соглашусь с выводами товарища Абрамова. Если следовать им, то у нас действительно появился какой-то серийный убийца-маньяк, который охотится за женщинами. Но он ошибается, у нас пропадают не только женщины, но и мужчины.
Я думал, что он, я имею в виду Абрамова, действительно сообщит нам что-то новое по этим делам, но я ничего вразумительного от него не услышал. Мне стыдно, что он руководствуется в своем анализе не фактами, а эмоциями, которых я не разделяю. Вы все хорошо знаете: нет трупа, нет и убийства.
Закончив говорить, он взглянул на Виктора и сел на свое место. Его место на трибуне занял заместитель министра.
– Товарищи! Я не могу не согласиться с прокурором республики. Если руководствоваться выводами Абрамова, то нам придется закрыть на замок министерство и всем выехать в поселок Васильево, чтобы проводить там войсковую операцию по прочесыванию местности. Я ожидал от него полного и развернутого анализа этих дел, но я его так и не услышал. Жалко. Хотел бы обратить внимание начальника Управления уголовного розыска на слабую подготовку вашего сотрудника. Нужно было передать эту тему другому сотруднику, к примеру, Козину. Он, я думаю, более грамотно подошел бы к освещению этого вопроса, чем Абрамов.
Он сделал паузу и отпил из стакана несколько глотков воды.
– Второй момент, на который я хотел бы обратить ваше внимание: Абрамов перепутал место исчезновения граждан. Он все ссылается на мнения иностранных специалистов. Он, по всей вероятности, забыл, в какой стране он живет. Я хочу напомнить ему, что все мы живем в Советском Союзе, а не в Америке. В нашем обществе нет социальных предпосылок к появлению серийных убийц. Все, что он говорил, это Америка, а не СССР. Поэтому я разочарован в его анализе и считаю его ошибочным. А сейчас, если у вас нет вопросов, будем считать нашу дискуссию закрытой.
Сотрудники встали с мест и направились из зала заседания.
***
Дождавшись, когда все выйдут из зала, Абрамов встал со стула и медленно направился к выходу. Он был морально подавлен, а если сказать точнее: раздавлен всеми этими выступлениями. Виктор вошел к себе в кабинет и сразу же обратил внимание на довольные улыбки Козина и начальника отделения.
– Мне кажется, что ты выбрал не то место для своего выступления, – произнес начальник отделения. – Может, это все хорошо прокатило бы где-нибудь в научно-исследовательском институте МВД, но не здесь. Здесь нет теоретиков, тут присутствовали практики: люди, у которых огромный жизненный и оперативный опыт.
Абрамов сел за стол и, повернувшись, стал доставать из сейфа розыскные дела. Сейчас ему было почему-то все равно, что думают о нем эти люди. Он по-прежнему был убежден в своей правоте и не хотел менять точку зрения по этому вопросу.
– Чего молчишь? – спросил Виктора начальник отделения. – Я на твоем месте пошел бы сейчас к Костину и попросил бы извинение за свой прокол.
– Когда будете на моем месте, тогда и решайте, что вам делать. Мне ваши советы не нужны, оставьте их для своей жены.
Начальник даже поперхнулся от этих слов.
– Это ты кому говоришь, салага? Ты знаешь, сколько лет я в розыске?
– Да мне глубоко плевать, сколько лет вы читаете газеты на рабочем месте.
Этот удар был явно нанесен Виктором ниже пояса. Начальник на секунду потерял дар речи и чуть ли не с кулаками бросился в его сторону.
– Ах, ты, гад! – закричал он на Абрамова. – Да я тебя за твои слова…
Он не договорил лишь по одной простой причине: в кабинет вошел Костин и сразу же понял, что здесь произошло.
– Хватит скандалить! – произнес он и посмотрел на начальника отделения. – Отчасти заместитель министра – прав. Этот доклад должен был делать не Абрамов, а вы, как начальник отделения розыска. Поэтому сейчас не стоит сводить счеты с Абрамовым. Он, в отличие от всех вас, сделал свое дело, и я доволен его анализом. Если он окажется прав, то нас с вами нужно гнать из МВД метлой.
Костин посмотрел на Виктора и коротко бросил, чтобы он следовал за ним. Абрамов встал из-за стола и направился вслед за Костиным. Он спиной ощущал презрительные взгляды Козина и начальника отделения, которыми они провожали его до двери.
Абрамов вошел в кабинет Костина и остановился.
– Чего встал, словно нищий, я не подаю, – произнес он. – Проходи, присаживайся.
Виктор сел за стол и посмотрел на Костина. Внутренне он был готов получить от него «взбучку», но, Юрий Васильевич, почему-то молчал. Прошло около минуты, прежде чем он задал ему вопрос.
– Скажи, Абрамов, ты серьезно считаешь, что у нас появился серийный убийца, или так «ляпнул» от балды?
– Если честно, то я в этом убежден. Жалко, что я не смог грамотно и аргументировано доказать собравшимся сотрудникам все это. Вы знаете, Юрий Васильевич, учеными установлены два факта поведения этих убийц. Для одних из них важен результат: это смерть жертвы, а не сопутствующее этому сексуальное удовлетворение. В этом случае само убийство совершается довольно быстро, без всяких мучений для жертвы. В другом случае происходит взаимодействие с жертвой, приводящее к смерти и возможному последующему обращению с телом. Вот именно второй случай и является наиболее характерным для серийного убийцы. Он, как правило, испытывает при этом острые ощущения и по-своему упивается своей властью.
– Интересно, продолжай дальше, – попросил он Абрамова.
– Поведение убийц тоже разное. Одни серийные убийцы оставляют тела жертв, потеряв всякий интерес к ним после смерти. Другие же стремятся выставить их напоказ или, наоборот, спрятать.
Он поднял на Виктора глаза, давая понять, что хочет задать свой вопрос.
– Насколько я тебя понял, ты считаешь, что наш серийный убийца прячет трупы своих жертв?
– Все правильно, Юрий Васильевич. Наш убийца не будет выставлять трупы. Он для этого достаточно умен и осторожен. Я не исключаю, что он ранее судим, возможно, тесно сотрудничал с правоохранительными органами и поэтому хорошо знает эту работу.
– Тогда, чем ты объяснишь, что он убивает периодически. Это с чем-то связано? Что по этому поводу говорят ученые мужи?
Абрамов усмехнулся, так как не ожидал, что этот вопрос вызовет у него такой интерес.
– По признанию серийных убийц, после совершения очередного убийства они не испытывали какой-то эмоциональной разрядки. Многих, наоборот, охватывало чувство безнадежности и бессилия. Кто-то из них следит за расследованием этих убийств, а некоторые нередко участвуют в операциях по поимке себя в качестве добровольного помощника. Отдельные не интересуются расследованием, считая, что они надежно спрятали тело жертвы.
– Ты знаешь, о чем я подумал, слушая тебя? Если ты окажешься прав, то нас ожидает не совсем хорошее будущее. Пока мы на него выйдем, он убьет многих, ни в чем не повинных людей.
Он посмотрел на Виктора и, закурив сигарету, произнес:
– Я бы хотел, чтобы ты продолжал заниматься этой проблемой наряду с другой. Она сейчас достаточно актуальна, просто держи руку на пульсе.
– Я понял вас, Юрий Васильевич. Но я боюсь, что у меня возникнут большие неприятности с моим начальником отделения.
– Это не твое дело. Я сам решу с ним этот вопрос.
– Тогда я готов заняться этой проблемой.
– Вот и хорошо, иди, работай.
Абрамов встал из-за стола и направился к двери
Вторая часть
Шел февраль 1982 года. Сергеев проснулся от шума, доносившегося из кухни. Он открыл глаза и посмотрел на настенные часы. Они показывали начало девятого утра. В доме было прохладно, и поэтому ему не хотелось вылезать из теплой и мягкой постели. Он полежал еще минут пятнадцать, наслаждаясь этим теплом, а затем, откинув одеяло в сторону, сел. Нащупав голыми ногами стоптанные домашние тапочки, он надел их и направился на кухню.
–Завтрак готов? – поинтересовался он у сожительницы.
– Да, готов. Иди, умывайся, я сейчас тебе положу мяса.
Он вышел в прихожую, откуда через минуту донесся шум льющейся воды. Умывшись, он сел за стол и, взяв кусок хлеба, приступил к завтраку. Он любил эти ранние зимние часы, когда никуда не нужно было идти. Разрезая ножом большой кусок мяса, он невольно наслаждался жизнью. За окном протяжно и зло выла вьюга, заметая чьи-то следы, оставленные на снегу, а здесь, в его доме, было светло и тепло.
– Мадина! – обратился он к сожительнице. – Как у нас с мясом?
– Ты что, сам не знаешь, загляни в холодильник, – произнесла она, наблюдая, как он ест.
Вот уже около года, как она перебралась к нему жить. За это время она всего лишь два раза навещала своего сына, которого оставила у матери. Сначала ее тянуло домой к ребенку, но она пересилила себя и теперь уже не испытывала никаких материнских чувств к мальчику. Последний раз она видела сына перед Новым годом. Она зашла домой: на диване сидела мать и что-то вязала из шерсти. Увидев полупьяную дочь, она бросила вязать и, отложив клубок шерсти в сторону, поднялась с дивана.
– Тебе что здесь нужно? Ты зачем сюда пришла? – спросила она грозно.
– Не кричи! Я что, не имею права пообщаться со своим ребенком?
– Трезвой нужно приходить, а не пьяной. Ты посмотри, на кого ты стала похожа? Я еще тогда говорила, что он тебя до добра не доведет!
– Не лезь в мою жизнь. Как хочу, так и живу. Где ребенок, я хочу его видеть! – произнесла Мадина и, оттолкнув мать в сторону, попыталась пройти в спальню.
Мать, словно коршун, набросилась на нее сзади и, вцепившись руками в головной платок, потащила ее обратно из спальни. Они схватили друг другу за волосы и стали, молча, бороться, стараясь не шуметь. Неожиданно они остановились. В дверях спальни стоял ребенок, щурясь от яркого электрического света. По всей вероятности, он проснулся от шума и вышел посмотреть, что творится в зале.
– Сынок, это я – твоя мама. Иди, ко мне! – произнесла Мадина и протянула к сыну руки.
Однако мальчик, словно, не замечая ее рук, прижался к ногам бабушки и со страхом смотрел на раскрасневшуюся от борьбы, растрепанную женщину, назвавшуюся почему-то его матерью. Он громко заплакал.
– Уходи, чтобы я тебя не видела, – произнесла мать, указывая рукой на дверь. – Где пила, туда и иди. Не пугай ребенка. Вот протрезвеешь, тогда и приходи.
Мадина сунула руку в карман и, достав оттуда сломанную плитку шоколада, положила ее на стол. Еще раз, взглянув на плачущего сына, она вышла из дома.
***
Сергеев очнулся от толчка в бок. Открыв глаза, он увидел стоявшего в дверях контролера, который громко выкрикивал его фамилию. Он быстро вскочил с койки и чуть ли не бегом бросился к двери.
– Спишь? – громко спросил его контролер и под смех камеры сильно ударил его по спине резиновой дубинкой. – Выходи!
Он, молча, довел Алексея до дверей кабинета и, приоткрыв дверь, втолкнул туда. За столом сидел знакомый ему майор и разливал по кружкам крепкий черный чай.
– Проходи, Аллигатор, – произнес он. – Присаживайся, попей чая.
Сергеев осторожно присел на стул и, взяв в руки эмалированную кружку, сделал один глоток. Чай был горячим и очень душистым. Он давно не пил такого вкусного чая и поэтому сразу же вспомнил свою жизнь до тюрьмы.
– О чем думаешь, Аллигатор? – услышал он голос майора. – Очнись, вернись на землю. Давай, докладывай, что тебе удалось узнать?
Алексей сделал еще один глоток чая и, отодвинув в сторону кружку, приступил к докладу.
– Осужденный Ларионов при разговоре с Никитиным рассказывал, что оперативникам не удалось найти в его доме ценности, которые он надежно спрятал в одном месте. Об этом месте знает лишь он и его мать. Ценностей, с его слов, там много, на несколько десятков тысяч рублей.
– Что за ценности? – поинтересовался у него майор.
– Насколько я понял, Ларионов со своим товарищем «взяли» универмаг в Письмянке, что в пригороде Бугульмы. Там они разжились золотом и камнями. В универмаге был ювелирный отдел, вот они его и «хлопнули». Друг у него – наркоман, плотно сидел на кодеине. То ли перебрав дозу, то ли что-то другое, но друг его представился, и сейчас все эти ценности принадлежат лишь ему одному.
Майор сделал небольшую паузу и, взглянув на Сергеева, который с жадностью пил чай, сказал:
– Что у тебя еще, Аллигатор?
– Ну, о Воронине я вам докладывал прошлый раз. Могу добавить, что за ним еще две кражи. Это на улицах Фрунзе и Светлая. Он «выставил» данные хаты в июле. Сейчас сильно переживает за эти преступления. Боится, что менты выйдут на него и предъявят ему это.
– Как другие?
– Все по-прежнему.
– Хорошо. Молодец. Давай, доливай себе в кружку чай. Вот возьми, попей чай с конфетами.
Сергеев протянул руку и взял одну конфету. Карамель оказалась такой жесткой, что он чуть не сломал зуб, стараясь раскусить ее.
– Что-то у вас конфеты старые, гражданин майор. Чуть зуб не сломал.
– А ты, Аллигатор, хочешь, чтобы я тебя «Птичьим молоком» здесь угощал? Скажи спасибо, хоть такими угощаю.
– Спасибо, гражданин майор, – поблагодарил его Сергеев. – Дайте команду, пусть меня отведут в камеру. И еще скажите своему «дубаку», чтобы меньше орудовал своей дубиной: покалечить может.
– Хорошо, скажу. Мне нужно все знать о Хакимове. Его сегодня переведут в вашу хату. Он из блатных, и, похоже, за ним много дел. Понял?
– Все понял, гражданин майор, – произнес Сергеев.
Дверь открылась и на пороге возникла огромная фигура контролера, державшего в руках резиновую палку.
– Лицом к стене! – последовала команда.
Сергеев повернулся к стене и застыл, как вкопанный.
– Пошел! – скомандовал контролер.
Сергеев вышел в коридор и в сопровождении конвоира, направился в сторону своей камеры.
***
Алексей, молча, встал из-за стола и открыл холодильник «ЗиЛ», который, словно айсберг, стоял в углу комнаты. Холодильник был пуст.
– Все понял, – угрюмо произнес он. – Нужно мясо…..
Не говоря ни слова, Алексей вернулся в спальню и стал быстро одеваться.
– Ты куда собрался? – поинтересовалась у него Мадина.
– Волка ноги кормят, – ответил он и, накинув на себя полушубок, вышел из дома.
– Леша, ты куда? – крикнула она ему вслед.
– Я поехал в Казань. Когда вернусь, точно сказать не могу, но к вечеру постараюсь, – ответил он и скрылся за поворотом аллеи.
Приехал он домой в начале седьмого вечера. Вместе с ним в дом вошла молоденькая девушка, лет семнадцати-восемнадцати.
– Вот познакомься, это моя сестра, – представил он Мадину, указывая на нее рукой. – Сестренка, приготовь нам что-нибудь поесть, мы с Резедой голодные как волки.
Мадина посмотрела на Резеду и, улыбнувшись ей, спросила:
– Резеда, сколько тебе лет?
– Шестнадцать, – ответила она. – Я уже взрослая и сама решаю, куда и с кем мне ходить.
Мадина невольно улыбнулась.
– Ты сама-то откуда? Я же вижу, что ты не казанская девушка.
– Все правильно, тетя Мадина. Я учусь в профессиональном училище. Вы знаете, у меня возникла проблема: у моей подруги пропали деньги, и она подумала, что их взяла я. Об этом она рассказала нашей классной руководительнице, которая решила помочь ей в этом. Она подняла меня на уроке и потребовала, чтобы я вернула ей деньги. Вот я и ушла из училища. Учиться там, где все считают тебя воровкой, я не хочу. Чисто случайно познакомилась на вокзале с вашим братом, с дядей Лешей. Он сказал, что хорошо знает директора нашего училища, и обещал поговорить с ним.
Мадина посмотрела на Сергеева, который сидел за столом и доедал остатки завтрака.
– Сестренка, может, ты приготовишь нам ужин. Нам завтра с Резедой нужно ехать в Казань. Я же не могу бросить ее на произвол судьбы.
Женщина ушла на кухню и стала готовить ужин. Иногда она бросала свой взгляд на Алексея, который, достав из холодильника бутылку водки, стал разливать ее по стаканам.
– Дядя Леша, я не хочу. Я не пью водку.
– Резеда, да ты выпей немного. Я же тебя не заставляю пить полный стакан. Выпей, сколько можешь.
Мадина вошла в зал в тот момент, когда Сергеев, обняв Резеду, целовал ее в губы. Она поставила на стол полную сковороду жареного картофеля и, повернувшись, направилась на кухню. Алексей встал из-за стола и последовал за ней.
– Ты где подобрал эту «мочалку»? – спросила она его.
– На вокзале, – коротко бросил он ей. – А что? Девочка хоть куда.
Мадина вымыла руки и, ни слова не говоря, направилась в сарай, где взяла оцинкованную детскую ванну, полиэтилен и вернулась в дом. Она обратила внимание, что за столом уже никого не было. Быстро убрав все со стола, она стала ждать сигнала Сергеева.
Он лежал с пьяной Резедой в постели, крепко обняв ее своими сильными руками. Он недолго ее уговаривал, и вскоре она сама стала снимать с себя одежду. Несмотря на свой юношеский возраст, она хорошо понимала, что за все в этой жизни нужно платить. Вот и этому, уже немолодому и странному человеку тоже надо заплатить за то, чтобы он помог ей вернуться в родное профтехучилище.
Алексей сразу же понял, что он был первым мужчиной у нее, но это его не остановило, а еще больше разожгло в нем страсть. Принятый им алкоголь придавал ему силы и уверенности. В течение тридцати минут, что ждала Мадина, он вступал с ней в интимную близость несколько раз.
Наконец, он вышел из спальни и, весело улыбаясь, посмотрел на свою сожительницу.
– Она устала, пусть заснет, тогда и приступим, – сказал он сожительнице.
– А тебе не жалко ее? – спросила она Сергеева.
Он на секунду задумался, а затем произнес уверенным голосом.
– А, жрать ты не хочешь? Какая разница, сколько ей лет? Она, как корова, создана для того, чтобы ее съели. Почему ты меня раньше об этом не спрашивала, а вместе со мной ела их?
– Да я просто так тебя спросила, – испуганно ответила она.
– Больше меня об этом никогда не спрашивай, если хочешь жить. Поняла?
Она, молча, кивнула и направилась на кухню готовить посуду под мясо.
***
Лейтенант Гараев шел по поселку. Заметив Сергеева, который куда-то спешил, он ускорил свой шаг и быстро его нагнал.
– Привет, Алексей! Куда так спешишь?
– На электричку опаздываю, хочу съездить в Казань навестить родственников.
– Слушай! С кем ты сейчас живешь? Я тогда еще заметил, что дома у тебя довольно чисто и прибрано.
– Почему это так волнует правоохранительные органы, с кем я живу? Может, надзор хотите установить за мной? Ну, есть у меня одна женщина, вот и живу с ней. Мне многого не нужно, главное для меня, чтобы дома было чисто, было, что поесть и что надеть.
– Этого не мало?
– Мне вполне достаточно. Для меня важно, чтобы ей со мной было хорошо.
Гараев невольно улыбнулся его словам. Он не раз слышал о недюжинных сексуальных возможностях этого человека. В поселке давно ходили слухи, что многие женщины, чтобы переспать с ним, приезжали даже из Казани.
– И давно ты с ней живешь? – поинтересовался у него Гараев.
– С весны прошлого года.
– Слушай. Меня напрягает МВД, они утверждают, что у нас здесь объявился какой-то охотник на женщин. Ты случайно ничего подобного не слышал?
– Это, в каком смысле охотник на женщин? – сделав удивленное лицо, спросил Сергеев.
– МВД утверждает, что женщины пропадают у нас в поселке.
– Да брось ты, лейтенант. Сейчас не война, и Васильево не Ленинград, чтобы здесь убивали и ели людей. Я, например, все это слышу в первый раз. Да и как в поселке можно пропасть? Все друг друга знают, и, если бы тут что-то подобное происходило, об этом сразу стало бы известно вам.
– Да, я тоже так думаю. Однако они утверждают обратное. Вот что, Алексей! Ты полазь среди своих мужиков, я имею в виду ранее судимых, послушай, о чем они говорят. Если что, сразу ко мне. Понял?
– Что не понять, все и так ясно. Только все это полная чепуха.
– Чепуха, не чепуха, а походи и послушай, о чем люди говорят. Это мне могут не рассказать об этом, а тебе расскажут.
– Все понял, начальник. Тогда я поехал, – произнес Сергеев и сплюнул сквозь зубы.
– Давай, езжай, – сказал Гараев и, не торопясь, направился дальше по поселку.
Сергеев шел по улице. В нем пела каждая клеточка его тела. Он не мог поверить в то, что стал знаменит при жизни, что его длительное время разыскивают лучшие сыщики МВД и никак не могут найти.
– Они еще у меня попрыгают, – бубнил он себе под нос. – Они еще узнают, кто такой Сергеев.
Он на какой-то миг представил себе вытянувшееся лицо своего участкового инспектора и невольно засмеялся. Шедшая рядом с ним женщина шарахнулась в сторону и испуганно посмотрела на него.
– Чего уставилась? – грубо произнес он. – Нормального мужика давно не видела?
Женщина махнула на него рукой и направилась дальше, иногда оборачиваясь ему вслед.
– Давай, давай, вали, старая калоша, – пробубнил он ей вслед.
Остановившись около станции, он достал из кармана сигареты и закурил. Иногда он бросал заинтересованные взгляды на проходящих мимо него женщин, и это были не обычные взгляды мужчины. Он смотрел на них совершенно по-другому: он прикидывал, сколько хорошего мяса можно получить от той или иной.
Услышав шум приближающейся к станции электрички, он бросил сигарету в урну и направился на платформу.
***
Абрамов сидел за столом и писал отчет по командировке. По его поручению, в Саранске был задержан преступник, находившийся во всесоюзном розыске по обвинению в совершении двойного убийства. Когда он приехал в отдел милиции, то не сразу узнал Серова, которого разыскивал около года. От старого знакомого ему Серова оставалась лишь улыбка. Он отпустил бороду, покрасил волосы и сейчас больше походил на какого-нибудь художника или артиста, но не на убийцу, за которым гонялась вся милиция Советского Союза.
– Привет, Серов, тебя и не узнать, – произнес Виктор, обращаясь к нему. – Вот видишь, мы опять с тобой встретились. Сколько ни бегай, от себя не убежишь.
Он посмотрел на Абрамова, словно увидел его впервые в жизни. Глаза Серова были широко раскрыты, и посторонний человек мог подумать, что его собеседник был очень удивлен его обращением к нему.
– Извините, молодой человек, вы, похоже, принимаете меня за другого человека. Моя фамилия Борисов, я из города Таллинна и никакого отношения к вашему Серову не имею.
Теперь Абрамов удивленно посмотрел на него.
– Илья Леонидович, зря вы здесь разыгрываете спектакль, или вы считаете нас идиотами.
– Не надо говорить того, что я не говорил. Если по такому сценарию все это продолжится, то вы меня скоро обвините и в убийстве Кирова.
В кабинет без стука вошел один из оперативников местного отдела.
– Скажите, это вы его задержали? – задал ему вопрос Виктор.
– Да. Вчера вечером мы с напарником взяли этого гражданина в гостинице. Я его сразу же узнал по пальцу: в ориентировке было указано, что у разыскиваемого отсутствует одна фаланга на указательном пальце левой руки.
Абрамов перевел взгляд с оперативника на Серова. Заметив это, он сунул свою левую руку в карман куртки.
– Вы его не «откатывали»? – поинтересовался он у оперативника. – Этот товарищ говорит, что мы ошиблись, и он не Серов, а Борисов из города Таллинна.
– Пока нет. Если есть в этом необходимость, то мы сейчас его быстро «откатаем», – сказал он.
– Если нетрудно, «откатайте» его. Нам спешить некуда, дождемся утра. Там и посмотрим, кто есть кто.
По команде конвоя он встал со стула и последовал за ними. Абрамов остался один. Сев за стол, он стал вспоминать, как тот совершил побег из мест лишения свободы.
После прибытия в седьмую колонию Серов сразу же обратился к администрации с просьбой, чтобы его отправили на стройку. Заключенные этой колонии часто привлекались к строительству различных объектов. Несмотря на его тяжкую статью, администрация пошла ему навстречу, так как людей с высшим техническим образованием в колонии было не так много. Он действительно очень старался, и вскоре администрация учреждения назначила его бригадиром большой бригады строителей, которая возводила жилой дом в Приволжском районе города Казани.
Прошло месяца три после этого назначения, и однажды при проведении вечерней проверки было обнаружено отсутствие осужденного Серова. Сомнений не было – это был побег, но каким образом заключенный смог покинуть стройку, долгое время оставалось секретом. Лишь через неделю оперативникам колонии удалось установить, что Серов покинул территорию стройки с помощью обычных роликов, которые использовались для поднятия грузов. Сначала он перебросил доску с третьего этажа строящегося дома и по ней смог дойти до высокого трехметрового забора, опутанного густой колючей проволокой, а затем по электрическим проводам на роликах преодолел еще один забор и оказался вне досягаемости охраны.
Когда Виктор узнал о побеге, он был удивлен решительностью Серова. Он всегда любил жизнь, и пойти на подобный риск его могли заставить лишь какие-то веские обстоятельства. Он долго занимался его розыском, но тот словно растворился на территории огромного Советского Союза. За весь год с момента его побега он не проявил себя нигде. И вдруг такая удача: его задержали в небольшом российском городе с документами на другую фамилию, практически неузнаваемого, лишь по наличию особой приметы – отсутствию одной из фаланг на левой руке. Это было большой удачей для всего оперативного корпуса МВД СССР.
