Александр Иванович Вовк
Что изволите?
«Пусть так! – наверное, усмехались организаторы акции. – Пусть там вообще ни один человек не погиб! Разве это важно? Важно лишь то, что фотографии каждого их трехсот якобы погибших ещё долго будут появляться во всех западных газетах вместе с возмущенными проклятиями в адрес СССР. А это очень возбуждает всё население в нужном нам направлении! От такого зверства Советскому Союзу уже никак не отмыться! Что нам и нужно!»
Странно и то, что само советское руководство во всей этой пропагандистской истории вдруг проявило ничем необъяснимую тупость! Иначе и не назовёшь. Зачем было отрицать уже распространившиеся по миру подробности этой якобы трагедии? Неужели умнее ничего не придумали? Во всём мире потрясенные люди тогда настолько «кипели», что никакие аргументы подействовать на них не могли! Следовало у всех на глазах плетью перерубить обух, чтобы переключить внимание на что-то иное!
«Если оправдываются, значит виноваты!» Всем известна эта фраза, бесконечно далекая от истины, но она западает в мозги! Она работает! Стало быть, Советский Союз должен был вести себя иначе. Увы! Видимо, с нашими дипломатами «что изволите» подобные тупые действия, весьма вредные Советскому Союзу, были заранее согласованы, как всегда, на самом верху! И США очень умело воспользовались этими действиями. Благодаря чему в глазах всего мира мы стали «империей зла!» В общем получилось, битый небитого везёт!
Особенно это становится интересным, если учесть, что советские спутники засекли движение того Боинга значительно позже его мнимого падения в океан. Оказалось, лайнер со всеми своими повреждениями смог дотянуть почти до берегов Австралии, где и был затоплен самими Штатами, как особо опасная против них улика!
Таким образом, советские руководители держали в руках ключ от всей американской провокации, но не воспользовались им, чтобы разоблачить очередную мистификацию США! Уж в деле постановки подобных спектаклей США преуспели! Вся их история держится на подобных мистификациях! Да, шут с ними! Понять бы, почему СССР в качестве линии защиты избрал глубокое молчание, которое весь мир закономерно расценил не иначе как признание вины! Неужели в нашем МИДе служили тогда полные болваны? Конечно же, нет! Просто все они служили по принципу, что изволите, господа?
Весьма показательно, что все детали происшедшего с тем Боингом самым странным образом интерпретировались Горбачёвым. Он признавал нашу вину! «Военные», выполнив свой долг по защите рубежей и государственных секретов страны, оказались без вины виноватыми якобы в подрыве международного престижа собственной страны. Именно такая оценка их деятельности потом сильно давила на психику дежурных сил ПВО, заставила их колебаться в выполнении своих обязанностей: вроде положено нарушителей сбивать, но руководство страны этим будет недовольно и нас сделает крайними! Опасаясь очередного недовольства Горбачёва, они не пошли на решительное пресечение очередного нарушения воздушного пространства СССР. Некто Руст на сверхмалом и специально подготовленном для длительного перелета самолетике, сопровождаемый нашими радиолокационными средствами от границы и до Москвы, так и не был ни сбит, ни принудительно посажен! Он нагло приземлился в Москве на Красной площади, чем смачно плюнул на всю систему ПВО Советского Союза. От такого позора командующий ПВО страны застрелился. И его можно понять! Видно, у человека совесть еще была! Но как понять руководство страны? (Его мы поняли позже! Когда то «руководство» совсем развалило страну!)
Кстати, Руста, не совсем вменяемого, как выяснилось позже, в тюрьму, где для таких героев (подготовленных ЦРУ) наиболее приемлемое место, определила уже Германия. Правда, не за былое нарушение границы СССР, а за ножевое ранение немецкой медсестры. Это преступление Руст совершил, пожалуй, в знак благодарности персоналу немецкой больницы, где находился на лечении. Теперь понятно, какой контингент используют США для своих провокаций? И ведь отлично придумано: «Что взять с сумасшедшего? И причем здесь Штаты? Это же всё он – сумасшедший натворил!»
И сколько ещё, будто по заказу (а почему бы и нет?), происходило тогда в стране самой ужасной «мелочёвки», в которой погибали, если не тысячи, так десятки человек! И потому очень скоро народ действительно поверил, что мы, вся большая наша страна, куда-то приплыла, до чего-то докатилась! И надо обязательно всё менять, ибо косметическим причесыванием прогнившую якобы социалистическую систему не исправить! Надо все корчевать, всё с корнями выковыривать! И надо покаяться!
И почти все поверили в эту ложь! А как иначе, если даже в Москве ни в одном гастрономе нельзя было отыскать что-либо съестное! Все прилавки-холодильники весь день пустовали! Хорошо организовано! Но так оказалось только в Москве, что для ее населения, всегда сытого на фоне большой страны, было весьма неожиданно и непривычно! Очевидно, таким образом там что-то готовилось! Ведь в Ленинграде, втором городе после Москвы, дефицита продовольствия после известной военной блокады уже не бывало. И в интересующие нас дни тоже не было никаких проблем даже с мясом и колбасой! Разве это не режиссерская работа по формированию общественного мнения и проявлению массового недовольства? А ведь к этому подталкивала и вся государственная пропагандистская машина – кино, телевидение, театры, эстрада, всякие солженицыны, любимовы и прочие – принялась в интересах США активно загаживать сознание доверчивого советского народа. Начали, как всегда, с молодежи, а затем подключили к этому грязному делу вечно гниющую от «творческого напряжения» и всем недовольную нашу дорогую интеллигенцию, давно зараженную пресловутыми прозападными «свободами». Она стала активно дезориентировать и остальное население Советского Союза, возбуждая и усиливая недовольство всем и вся.
Как итог, США, которые по прогнозам лучших американских аналитиков сами были на грани краха из-за серьезнейших внутренних проблем, падая, передали нам всю кинетическую энергию своего падения, как бывает со стоячим шаром в бильярде, и мы, конечно, словно тот битый шар, куда-то стремительно покатились. Зато США нашими ресурсами основательно подзаправились. Все дела свои поправили! Оно и понятно! Мы им только валютой два миллиарда долларов ежедневно перечисляем!
«Стой, Федя! Ну, о чём ты опять? – заговорил с собой Фёдор. – Всё, что тебе основательно забетонировало голову, в самом деле, так и есть! Так всё и было! Но при чём здесь ты? Не сходишь ли ты с ума, думая сейчас не о том, почему тебя вытурили со службы и как теперь быть, а о каких-то происках США против канувшего в лету Советского Союза? Может, Феденька, ты действительно съезжаешь в кювет? Так остановись! Осмотрись! Ведь жизнь, как говорят, прекрасна! – такие мысли ураганом пронеслись в голове Федора и, зацепившись за последнюю, он вдруг вспомнил, что именно с ним случилось, что над ним висит, и, невесело усмехнувшись, подвел итоги. – Ну, да! Жизнь действительно прекрасна! Вот у кого? Не ясно, Федя! А если и она прекрасна, то точно – не у меня!»
– Хорошо! – вдруг Фёдор как наяву услышал свой внутренний голос. – Пора остановиться, а то ты на лавочке расчувствовался, разволновался, понавыдумывал, невесть чего! Допустим даже, всё накрученное тобой действительно есть сущая правда! И то, что ты знакомых и незнакомых по полочкам разложил, всем дал нелестные характеристики – и это правда. И то, что все у тебя, как выяснилось, живут по гаденькому принципу «что изволите»! Всех ты, светоч наш Фёдор, принципиально осудил! И тебе надо сказать спасибочки, что хоть расстрелять не успел! Пусть со всеми ты абсолютно справедливо разобрался! Пусть так! Но себя-то ты, однако, не тронул! Себя от обструкции уберёг! Себя такому же строгому суду почему-то не подверг! Случайно или вполне осознанно? Или ты себя, Феденька, уже возомнил богом неподсудным? А не пора ли и тебе честно ответить на несколько острых вопросов? Может, тогда желание судить других пройдет? Чем чёрт не шутит?
Фёдор удивился этому голосу и этой независимой речи и молчал, настороженно вслушиваясь в себя. Потом всё же уточнил:
– Ты кто? Или я схожу с ума?
– Не узнал? Твоя совесть! – голос помолчал, давая Фёдору возможность осмыслить события. – Так что? Начнём разговор? – опять заговорил внутренний голос. – Вопрос первый. Как ты поступишь, если завтра окажется недостаточно твоих коллег? Тех самых, работа которых состоит в том, чтобы дубасить толпу тяжелыми дубинками, выполняя приказы своего начальства дабы образумить неразумный наш народ. Вопрос – совсем не теоретический! И до тебя очередь запросто докатится, ведь коллег твоих вдоволь не наберешь, если «беспорядки» станут массовыми! И до тебя тогда доберутся! Как поступишь ты, Федя? Только честно мне отвечай!
Для начала, подсказываю тебе: если пойдешь со всеми дубиной махать – пойдешь ведь не против настоящих преступников, пойдешь против нормальных своих соотечественников, единственное прегрешение которых состоит в желании жить в своей стране свободно и без произвола каких-либо негодяев. А за это стоит побороться! Стало быть, если всё-таки пойдешь, чем же ты станешь отличаться от тех, которых сам называешь «что изволите»? Тогда выходит, твоя порядочность обусловлена не твоими высокими моральными, нравственными, культурными, идеологическими и прочими качествами, а лишь тем, что ты пока не оказался в условиях, в которых придется раскрыться в самом худшем виде! Выходит, пока тебя не зацепило – ты у нас образцовый во всём гражданин, семьянин и прочее! А как только зацепит, так сразу цена твоя и проявится в полной мере! Очень низкая цена, между прочим, Федя!
– Ладно! – включился в разговор Фёдор. – А если я с дубинкой всё же не пойду? Упрусь, откажусь! То есть, проявлю себя, какой я есть на самом деле! Честно проявлю, не прикидываясь больным!
– В общем, надо признать – это будет поступок человека, принимающего сложные жизненные решения самостоятельно, а не по чьему-то примеру или указке! – согласился внутренний голос. – Но и нарушение присяги будет налицо! Со всеми ужасными последствиями, как для тебя, так и для твоей семьи! К этому ты в борьбе за свои принципы готов?
Фёдор молчал, а внутренний голос решил ему помочь разобраться в ситуации:
– Если готов, то тебя можно уважать как человека, которого обстоятельства, даже самые тяжелые, не ломают, словно сухой хворост! Тогда ты – сильный человек! Но такое твоё достижение следует обязательно соотнести с тем, чего ты добьешься своим упорством? Люди, которых ты не стал бить, тебя не оценят и даже не узнают! Ты им ничем не поможешь в достижении их требований, пусть, самых законных! И трибунал, который тебя осудит за нарушение присяги, пройдет в закрытом режиме, потому героем в глазах своего народа ты не станешь! И журналисты, даже самые честные, дотошные и решительные, ни одного слова о тебе не донесут до твоего народа! Ты просто сгинешь, очень гордый собой и имеющий основания собой гордиться! Вот так-то! Иногда очень невыгодно быть героем! Как обычно говорят? «На миру и смерть красна!» А твоя смерть случится совсем не на миру! Так как же быть, Федя?
– Неужели больше вариантов нет? – стал защищаться Фёдор. – Ну, а если, чисто теоретически, я перейду на сторону тех демонстрантов? Примут они меня за провокатора? Или с восторгом примут в свои ряды? Но тогда дубинку придётся применять уже против своих многочисленных коллег? Предательство? Как-то это странно… А уж трибунал вообще с радостью представит меня настоящим международным террористом номер один!
– Решай сам! – уклонился от ответа внутренний голос.
– А если я увильну как-нибудь по-хитрому! То есть, не пойду с дубинкой и, в то же время, виновным за это не буду признан? Прекрасный ход? Как считаешь?
– Можно и так! – подтвердил внутренний голос. – Правда, в этом случае становится очевидным, что твои поступки никак не продиктованы твоими убеждениями, а только стремлением к получению каких-либо выгод для себя! Обычно так поступают жиды, которые прячутся до поры там, где сытно живётся, а лишь приходит пора выполнять то нежелательное, ради чего их и прикармливали, стремительно разбегаются по щелям словно тараканы, кто куда! Надо признать, мне этот вариант не слишком нравится! В МВД – еще не всякий раз, а в Вооруженных силах – это уж самая подлая измена!
Федор молчал подавленно – он так и не решился ни на что. Потому внутренний голос его подтолкнул:
– И как, наконец, ты поступишь? Молчишь? Даже теперь, когда тебе на этот вопрос приходится отвечать самому себе! Я-то не в счёт! И всё равно молчишь? Хочешь прикинуться, будто сам ответ не знаешь? Но передо мной не надо, Феденька, прикидываться! Всё ты знаешь! Так почему же ты других-то так просто судишь, Федя! Почему ты только к другим проявляешь свою беспощадную принципиальность, а себе разрешаешь сомнения, поблажки, ошибки, колебания? Вижу, тебе на сегодня проблем итак хватает, потому второй вопрос пока задавать не стану… Но ты сам подумай, Феденька, на досуге! Подумай, во всём ли ты прав в своём отношении к людям? До встречи, Федя!
Прошло немало времени после того, как Фёдор присел на лавочку. С утра солнце описало большую часть положенной ему дуги и теперь яркими лучами слепило Федора через качающиеся ветви клёнов. Он то прикрывал глаза, когда солнечный зайчик чересчур заигрывал, то опять их распахивал и, в конце концов, заметил, что мир действительно прекрасен. Даже если он никакой, как сейчас. Всё равно – мир прекрасен! Уже потому, что на душе непонятно отчего стало легче. И потому, что рядом с собой Фёдор заметил мельтешащих обычных людей, которые со своими непростыми заботами совсем не выглядят несчастными.
«Они ведь как-то справляются со своими неприятностями! А неприятностей у них, надо полагать, больше, нежели у меня. Особенно, если все в кучу сложить! Так почему меня последние события оглушили настолько, что я совсем потерялся? Кое-какие причины, разумеется, имеются, но почему они меня совсем раздавили? Ведь я всегда был психически устойчив. Теперь надо выкинуть всё дурное из головы! А дурное в ней почти всё! Надо очистить мозги и просто посидеть, ни о чем не думая, ничего не планируя, никуда не спеша! Это должно помочь! Ведь сюда интуитивно я для того и пришел!» – решил Фёдор и, откинувшись на неудобную спинку скамейки, наконец снял напряжение со спины, расслабился и прикрыл глаза.
– Дяденька! У тебя денег нет? – зазвучал рядом участливый детский голосок.
Федор открыл глаза, подался к незнакомому малышу, мать которого наблюдала за сыном с соседней скамейки, и серьезно его успокоил:
– В общем-то есть… Немного, конечно! – уже со смехом закончил фразу Фёдор. – А тебе деньги нужны?
– Нет! Мой папа так же сидит, когда у нас денег нет! – поделился он семейными секретами.
– И как же он сидит? – уже с интересом уточнил Федор.
– Мама говорит, набычившись сидит! И с нами не разговаривает!
– Но я же с тобой разговариваю! Выходит, я не набычился! А папу своего обязательно пожалей и поцелуй… Ты же его любишь?
– Не всегда!
В разговор, не вступая в объяснения с Фёдором, вмешалась мама малыша. Она, грубовато потянула сына за руку, и он послушно поплелся за ней по аллее.
«Вся на нервах! И никакого счастья дома не водится! И опять виноваты эти мерзкие деньги или их отсутствие! Не повезло, наверно, малышу! А ведь интересный парень растёт!» – подумал Федор в силу профессиональной привычки.
Федор еще немного посидел, глядя понравившемуся мальчугану вслед. Затем надел форменную фуражку и направился в отдел, однако по дороге, спохватившись, повернул в сторону дома.
«Наконец-то, будет время отоспаться! – подвел он по ходу итоги прежней жизни. – А потом что-нибудь высветится! Не может быть, чтобы я не вырвался из очередного дерьма! Может, даже в выигрыше останусь!»
В этот миг Федор с болью подумал о семье. О том, что сегодня принесет в нее дополнительные проблемы, и сразу зарёкся: «Только бы жене не проговориться! Своими неудачами семью лихорадить – последнее дело для мужика! Оно и понятно! Как жене быть, если поймёт, что налаженная жизнь разлетелась вдребезги и придётся начинать какую-то другую, непонятную? Да и не закончилось пока ничего! И как долго продолжится, тоже не понять! В общем, не жизнь, а сплошной туман… Как Светлана всё это переживёт, если узнает! Один выход – молчать! Да и дела мои еще не столь плохи, чтобы слюни распускать!»
Он шел и уже увереннее думал:
«Значит, буду прорываться! Буду с боем прорываться сквозь завесу неизвестности и всякое дерьмо! Только бы не забыть, что на большие дела сгодится лишь тот, кто и один в поле воин, кто душой не переродился! Кто не заражен разрушительным мировоззрением – «что изволите». А любые враги наши могут не сомневаться: победа всё равно будет за нами! Пока не знаю, как мы этого сделаем, но победа обязательно будет за нами! Только бы перестать нам, наконец, заблуждаться, будто все вокруг – наши, будто все вокруг – свои, будто все вокруг – друзья, будто все желают нам добра, а не себе, но за наш счёт! Если с некоторыми нынешними «друзьями» как-нибудь сами не разберемся, останется нам только погибать! Уж в вопросах нашей погибели они нам непременно помогут, как бывало не раз!»
