banner
banner
banner
полная версияЧто изволите?

Александр Иванович Вовк
Что изволите?

– Нет! Тебе не к Кащенко, а на режиссерский факультет! Или писателем… Напиши ужастик для ЛитРес! – подколол Федор.

– Тебя послушать, так если не к Кащенко, то в писатели! Но я работать бесплатно не могу, а писатели в наши времена так и делают, если не про клубничку пишут, конечно…

– Твоё дело! Однако этим способом народу много не накосишь! – подлил масла в огонь Фёдор.

– Не скажи! А если мальчик следующую программку включит. Например, все карточки, оканчивающиеся на тридцать пять, заблокируются! Или заблокируются у всех фанатов в день проигрыша их любимой команды! Или у тех, кто родился семнадцатого числа многих-многих лет… Соображаешь? Вопрос ведь не в дате! Какое раздолье для творчества! Можно карточки целого города – и не одного – однажды и навсегда… Ха, ха, ха! Представляешь последствия? – закончил Глеб.

– Идея понятна! Но откуда подробности о владельцах карточек?

– Боже мой! Как подобных тупиц до сих пор в органах держат? Будто сам не знаешь? А разрешение на обработку личных данных… Словно отсутствие такого разрешения кого-то остановит! Это же спрашивают лишь для того, чтобы отвлечь, чтобы успокоить! Смешно! А что такое, по-твоему, большие цифровые системы, покрытые плотной завесой тумана? Что это, думаешь? А всякие фейсбуки, «Одноклассники» и все прочие социальные сети по интересам и наоборот. Аптеки, магазины… Все собирают о нас информацию! Помнишь, мы ещё смеялись, узнав, будто корейские кофемолки, микроволновки, не говоря о телефонах и современных автомобилях, зачем-то делают то же самое? Выходит, не стоило нам тогда смеяться! С их помощью на каждого жителя планеты где-то уже собрано досье! И в нем о тебе столько всего записано и проанализировано, что ты сам о себе никогда не узнаешь! Вот и ключик! Выбирай и действуй! И где окажутся лишние миллиарды населения?

– Ну, ты и злодей! – не выдержал Фёдор.

– Только потому, что сам обо всём догадался?

– Нет! Потому что указанный тобой мальчик, как и ты, руководствуется общим принципом – «что изволите?» Если бы он упёрся… Если бы все они, эти мальчики-кнопочники, осознали, что именно они творят по указке дьявола, и не подчинились… Они бы, по крайней мере, не стали убийцами! И людей бы сохранили! Но мотив-то у всех мальчиков самый тривиальный: собственное благополучие, может, покой, может, обогащение. А в качестве отговорки у всех одно и то же: «А что мы могли сделать? Нам ведь надо где-то работать? Они бы нас уволили! Они нас заставили!» Но самое страшное в том, что от этих «что изволите» всё плохое для нас ещё впереди! А народ и себе, и нам на беду уже давно заразился необъяснимым смирением! Нас истребляют, не таясь, а он твердит, лишь бы не было войны! Более того, делает вид, будто ничего ужасного не происходит! Подозреваю, что религия всё же выполнила свою поганую миссию – лишила людей и рассудка, и воли. Потому мы непременно сгинем под собственное убаюкивание: «Всё будет хорошо! Всё будет хорошо! Всё будет хорошо!» А с чего оно будет? Об этом пора задуматься! – закончил Федор.

– Ладно, будет тебе страх нагонять! Вот более близкий для тебя вариантик! Перешел, допустим, ты дорогу нашему Тузу, а он по такому случаю рапортишко настрочил и отослал его по команде. Мол, есть у меня весьма неблагонадежный товарищ! Тебя и отключат! От всего и навсегда! Представляешь, какие кадровые перспективы повсюду открываются?

– Ты мне эту сказку для чего рассказал? Думаешь в свою веру обратить?

– Ну, вот! Что ни скажи, а всегда я во всём виноват! – стал театрально сокрушаться Глеб. – Зачем я только пришёл в этот мир чудовищной безысходности? Осталось руководствоваться единственным правилом: «Чтобы никто тебя, должен кого-то ты!» – он захохотал. – А что? Разве плохо сформулировано?

Глеб вдруг замахал руками и закричал:

– Вон, вон, Федор, твой автобус подкатил… Не пропусти! – спохватился Глеб. – А я следом, на метро! Привет Светлане! Удивляюсь, какая женщина такому болвану досталась! А ты всё о справедливости толковал! Лицемер!

«Да, хорошо хоть с женой проблем нет! Глеб-то со своей, знаю, регулярно собачится, а мы, как говорят, душа в душу!» – подумал Фёдор, догоняя автобус.

5.

– Пашка, что же с нами будет? Уже первый арест в активе!

– Во-первых, не арест, а малозначительное задержание. Во-вторых, сама убедилась, насколько меня в органах любят и уважают! Иначе бы не отпустили. А для ответа на твой вопрос, сначала должен уточнить: что будет именно с нами или будет вообще? – стал по привычке философствовать Пашка, который для всех клиентов считался Сергеем.

– Ну, зачем мне это «вообще»? – уточнила Татьяна, она же Анастасия. – Конечно же, надо знать, что будет с тобой и со мной?

– Тут ты, мать, серьёзно ошибаешься! То, что будет с нами, очень сильно зависит от того, что будет вообще, то есть, со всеми!

– Если такой умный, почему на мне до сих пор не женишься?

– Во-первых, мой ум пока без знаний! А это, как утятница без утки! Мне хорошее образование требуется! Не то, которое теперь недоучкам-бакалаврам продают! А для хорошего у меня нет ни времени, ни денег! Потому, куда мне податься, если не в криминальное ремесло? Во-вторых, не женюсь потому, что… В общем, смотри пункт первый! Куда мы с тобой без квартиры, без наследства, без работы и без чистой совести! – он засмеялся. – Именно в этом заключен мой ответ под номером «в-третьих», то есть, что с нами будет? Всё зависит от того, чем и как будет жить весь мир, чем и как будет жить страна! Об этом я немало размышляю, да воз и ныне там!

– А я об этом никогда не думаю! – простодушно созналась Татьяна. – Если мне хорошо, значит и в мире всё хорошо! Если же мне плохо, то мир плохой! Разве не так? Простушка я, скажешь? Ну и пусть! Я так живу! Ты мне улыбнулся – я и счастлива! Если ругаешь меня – всё вокруг чернеет! Вот и вся моя философия!

– Я бы тоже хотел так жить! Но не получается. Многого я до сих пор не понимаю… Чувствую, есть на свете что-то главное… Если его ухватить, остальное само собой прояснится! Да всё никак! Из моих мозгов постоянно что-то выскальзывает!

– И всё же, Пашка, что дальше будет? Не всегда же нам этими окнами промышлять! И вообще, мне заниматься этим и стыдно, и противно! А если ещё и посадят…

– Да, ну тебя! Посадят, посадят! Я же говорил, не наш это случай! Мне это дело тоже не по душе! А чем заняться? Подскажи! Опять телефонами торговать? Там ведь ежедневная каторга, а денег от неё – долго не проживёшь! Заманивают дурачков, обещают золотые горы, а когда все соки выжмут, то пережеванными выплёвывают! Вот и все перспективы! Разве такое будущее от нас зависит? Предприятий настоящих нет! Всюду обещания, всюду обман! Сама знаешь, тоже ведь помыкалась… И хотел бы чем-то достойным заняться, так либо диплом предъяви, либо опыт работы, либо рекомендации… А мажоры везде из штанов выпрыгивают от счастья своего сволочного… Выходит, только паразиты могут жить прилично! Но на них управы пока нет! И что нам с тобой остаётся? С голода пухнуть? Я не согласен! Нет, конечно, если умереть за великое дело, то я, пожалуй, готов! Хотя и сам точно не знаю, смогу ли? Думаю, если за идею, за вечную обо мне память, смог бы! А вот так, как мы… Умереть не за понюшку табака… Без какой-либо надобности и памяти благодарных потомков… Зачем требовать от меня непосильные жертвы? Нет! Так я не хочу! И буду за жизнь свою бороться, пока могу хоть кусаться, хоть плеваться! Потому-то, когда мне оконный вариант предложили, я сразу его принял! А что было делать, если не хочу умирать? Давай, Танька, здесь еще немного покантуемся… Может, что-то у нас и выгорит! А потом куда-либо переключимся…

6.

Следующий день для Федора предполагался напряженным, но еще до прихода на рабочее место он неплохо всё спланировал. Правда, планы планами, а действительность подчас многое в них меняет. Но и к этому Федор давно привык! Он научился подолгу работать в сложных условиях. Умел не поддаваться панике в самых трудных случаях, а его логика и проницательность высоко ценились начальством и товарищами.

Такое отношение к нему, безусловно, радовало и самого Федора, но никогда не становилось целью его деятельности. Главным было выполнить поставленную задачу, преодолевая всё и вся. При этом сделать всё настолько корректно, чтобы комар носа не подточил, чтобы никто не укорял и, самое главное, чтобы собственная совесть не заедала за недоделки и упущения. Такое тоже случалось. Редко, но случалось. А уж выводы из подобных случаев Федор делал для себя строгие, раз и навсегда, никогда не попадая дважды в ту же воронку.

Первая непредвиденность всплыла уже на входе в управление. Дежурный, завидев Федора, призвал его жестом руки и устно передал горячее желание начальника, которого все между собой называли Тузом, поскорее встретиться.

«Вот и планы кувырком! – подумал Федор. – Неестественное с утра для начальства желание! Не соскучился же он по мне! Сейчас либо навесит неподъемную задачу, уже кем-то заваленную, либо крови моей попить захотел! А повод всегда найдется!»

Федор от двери бросил коллегам привычное «Привет», деловито и молча поздоровался со всеми за руку и уселся за свой стол. При этом он сумел не показать, что обнаружил к себе общее внимание товарищей. Они следили за ним лукавыми взглядами, будто чего-то ждали.

Опять какой-то розыгрыш затеяли, подумал Федор и переложил в сейф какие-то бумаги из папки, кое-что добавил в неё на всякий случай – для показа Тузу, – а когда закончил эти дела, проинформировал всех, чтобы знали, где его искать, то есть, для единого порядка:

– Меня с утра Туз вызвал… Так что, я пошёл! А вы не поминайте меня лихом!

В этот миг коллеги облегченно расхохотались, догадавшись, на кого повесят весьма неприятное для каждого из них дельце.

Федор замер в недоумении, поочередно оглядывая каждого с немым вопросом: «Вы чего веселитесь, бестии?»

Наконец, кто-то ему объяснил:

– Ночью наши опера в гигантском дворе, у которого, помнишь, главный въезд с улицы Уфимцева, номер 112. Ну, который образован сросшимися высотками? Там еще детская площадка, спортивная, садик №37… Восстановить картину происшедшего операм было просто – свидетелей миллион, хотя все сонные и напуганные! И их понять можно: дети, собаки, да и сами среди ночи на уши встали! Стоны, страхи, корвалол, валидол…

 

Фёдор не стерпел:

– Кто-то может внятно объяснить?

– Да что там? Примерно в час ночи посреди двора диким ревом, который кто-то принимает за музыку, засветилась некая «девятка» с четырьмя до поры неизвестными развеселыми обалдуями! Усилители в ней, как на Красной площади! Понятно, что все жители, а их там тысячи, среди ночи едва с ума от режущего шума не сошли! Даже закрытые окна не спасали! Но выйти на улицу боялись, понятное дело, ждали, когда само собой всё закончится. Но спать-то невозможно! И ухари эти от безнаказанности вовсю разошлись! Стали с матерком подвывать… В общем, я думаю, это был самый настоящий вызов! Демонстрация собственного превосходства и пренебрежения к остальным! Высшая степень осознанного и наглого проявления неуважения к окружающим. Может они какие-нибудь чеченцы?

– Да, нет! Вроде, русские!

– Какие русские? Теперь русских вообще нет! Забудь уже! Теперь все мы, как оказалось, россиянцы!

– Могли бы в полицию позвонить! – подсказал коллега слева, не отрываясь от своей писанины.

– А ты не думаешь, что нас так любят, что и звонить никому не хочется? – среагировал другой.

– Так там не мы, а опера… – стал отбиваться первый.

– Какое людям дело? Форма! Все мы уже не милиция, а полиция! А это ведь что-то значит! Или, ты думаешь, они все дурачки?

Фёдор не выдержал перепалки:

– Эй! Петухи! Вы еще выясните, кого сильнее любят и за что! Кто, наконец, способен мне объяснить, что там стряслось?

– Да всё просто! В конце концов, появились на площадке как тени два крепких молодца и, видимо, предложили закончить шабаш. На это четверо куда-то их послали, опираясь на явное численное превосходство. Понятно, что двое пришли на площадку не для того, чтобы их посылали. Потому через несколько минут всё стихло, кроме стонов пострадавших. Машина осталась лежать перевернутой на крыше и без единого стекла! А на ее днище, которое, как понимаете, оказалось наверху, лежали четыре побитых любителя ночных забав. С разнообразными, но тяжелыми травмами. Опера рассказывают, руки им всем мастерски поломали, а одному и ноги! Наверное, и их неосмотрительно пустил в ход! И никаких бит или монтировок! Как говорится, ловкость рук! Видать, большие спецы по этой части! Вот мы и думаем, Фёдор, что именно тебе придется разбираться с этим двойным перевёртышем!

– Почему же мне?

– Так ведь Туз с утра именно тебя дожидается!

– А почему перевёртыши? – уточнил Фёдор.

– Первый – это перевернутая «девятка»! А со вторым интереснее получается. Все пострадавшие – явные выродки! Кто-то возражает? Нет! Ну и правильно! Я бы и сам их добил! Но в глазах нашего правосудия именно они стали несчастными жертвами злостного хулиганства, а не те ребята, которых следовало бы даже наградить! Но теперь, Федор Александрович, вам поручат найти доказательства вины героев, чтобы наш справедливый и неподкупный суд их надолго изолировал от общества! Но особо мы хотим вас поздравить, Федор Александрович, с тем, что наш Туз уже придал этому делу особое политическое звучание. Вон, Лёнька – он сегодня внизу дежурит – рассказывал о реакции Туза во время доклада ему. Туз настолько возмутился и испугался, что кричал на Лёньку, будто тот во всём и виноват! «Самосуд учинили! Расправу затеяли! – шумел Туз. – Так у нас, не дай бог, всё население само себя защищать начнет! Тогда мы здесь зачем, я вас спрашиваю? Бед с прозревшим населением не оберешься! Эту инициативу самоспасения следует немедленно задушить на корню!» И далее в том же контрреволюционном духе! В общем, наш Тузик настолько озаботился самоуправством на своей территории, что стал свою лысину от пота утирать! Главной задачей он, как мне кажется, видит кару наших ночных героев. Потому-то теперь вам, Федор Александрович, ту пагубную народную инициативу и придется душить на том самом корню! И, чтобы во всём угодить шефу, делать это придётся с особым рвением!

– Было бы замечательно, если этих ребят ты, Фёдор, вообще не нашел, – высказался, наконец, и Глеб. – Искал бы, искал – и не нашел! Конечно, аккуратненько не нашёл, чтобы на себя подозрений не навлечь! Ведь установить этих бойцов особого труда не составит! Но мне бы этого не хотелось. Хорошие ребята пострадают из-за странностей нашего законодательства! Не люблю, когда правый левого везёт! – Глеб засмеялся, как всегда делал это после собственной шутки.

По пути к начальнику Федор думал о том, что довольно-таки трудно не найти тех хлопцев, постоявших за честь и покой многих жителей. Уж слишком узкое поле поиска – вышли-то они из ближайших домов. И легко установить, откуда, ведь кто-то из жителей наверняка всё видел. К тому же, они – либо родственники, например, братья или отец с сыном, либо знакомые. В последнем случае, либо живут рядом, либо легко договорились между собой по телефону, чтобы объединиться. Запись ночного разговора можно быстро найти и к делу приобщить. Судя по бойцовским навыкам, либо спортсмены, либо бывшие десантники или спецназ какой-нибудь. Что-то в этом роде. А они все на учете! Можно быстро всех сквозь сито просеять. А как только личности обозначатся, останется лишь осмотреть их руки. Ушибы и прочие травмы укажут на недавнюю драку. И дело почти в шляпе – не отопрутся! Но мне-то нужно их, как раз, не найти! Да так не найти, чтобы комар носу не подточил! Это сложнее, чем отыскать!

– Товарищ полковник! Разрешите войти?

– Заходите, Федор Александрович! Присаживайтесь… Я сейчас освобожусь.

Спустя минуту Владлен Васильевич (Туз) действительно перевернул какие-то бумаги на столе и обратил всё внимание на Федора.

– Как дела идут, Федор Александрович?

– Как будто неплохо, товарищ полковник.

– Брось ты своё – полковник, полковник! Мы с тобой старые и хорошие знакомые. Называй меня по имени-отчеству. Мне доложили, будто ты вчера обнаружил главное звено той цепочки мошенников, которые лихорадят наших граждан уже две недели. Спасибо тебе за достойную работу! А что сам думаешь по этому поводу?

– В общем-то, ничего не думаю, Владлен Васильевич. Я на них случайно вышел, потому и среагировал. В подробности не погружался. Ни времени, ни желания для этого пока нет! Думаю, коллеги и без моего участия дело доведут до логического конца.

– Это правильно! Это хорошо, что ты своим коллегам во всём доверяешь. Я тоже надеюсь, что они достойно завершат и это дело, и прочие твои дела. Поверь, Федор Александрович, очень жалко бывает, буквально, до слёз, расставаться с лучшими работниками, но такова наша служба! Приходится подчиняться! С сегодняшнего дня ты выведен за штат! Сдай оружие, секретные документы, все дела и изволь дожидаться нового назначения. Надеюсь, скоро всё устроится! Желаю всего доброго! Ко мне есть вопросы, Федор Александрович? Тогда, до свидания! – начальник поднялся из-за стола и на прощание протянул Федору руку.

Рейтинг@Mail.ru