Александр Герасимович
COVID-19/SARS-CoV-2

Молекулярная мимикрия рецепторов NMDA может способствовать нейропсихиатрическим симптомам в тяжелых случаях COVID-19. (V Vasilevska et al., 2021)

Микроглиоз ствола мозга представлял собой единственное невропатологическое явление у пациентов с COVID-19 легкой/средней степени тяжести и у тех, кто не имел неврологических симптомов, что подтверждает его связь с инфекцией SARS-CoV-2. Кроме того, в некоторых исследованиях сообщалось об обнаружении вируса в эндотелиальных клетках областей инфаркта. [Bulfamante, G, 2021; Kirschenbaum, D, 2021; Meinhardt, J, 2021; Poloni T.E, 2021] J Matschke et al.,2020, обнаружили, что продолжительность заболевания обратно пропорциональна вирусной нагрузке ЦНС. Вирус, по-видимому, нацелен на избирательные нейроанатомические структуры, такие как ретикулярная формация, ядра блуждающего нерва, солитарный тракт/ядро и вентральный дыхательный столб, которые необходимы для нейронного контроля дыхания и других нейровегетативных функций [Cutsforth-Gregory J.K, 2017]. Дисфункция этих цепей может нарушать бодрствование, вегетативные функции и спонтанное дыхание, о чем обычно сообщают пациенты с COVID-19. Кроме того, пространственные паттерны вирусной нейроинвазии указывают на нейрональный транспорт как на главный вход в центральную нервную систему. Обонятельный, тройничный, языкоглоточный и блуждающий нервы иннервируют все дыхательные пути, где в острую фазу заболевания отмечается высокая вирусная нагрузка. Вирус может проникать в окончания периферических нервов и, таким образом, перемещаться по аксональному пути ретроградно. [591] Кроме того, вирус также был локализован в каротидном теле [Lambermont B, 2021], что указывает на локальную дисфункцию системы восприятия кислорода и представляет собой потенциальный путь проникновения через языкоглоточный нерв.

Результаты одного обзора подтвердили отсутствие изменений структурной визуализации обонятельной системы у пациентов с COVID-19, что согласуется с результатами недавних гистопатологических оценок. [423] Нарушения обоняния, такие как аносмия и гипосмия, могут быть связаны с повреждением обонятельного эпителия с преимущественным поражением ненейрональных клеток. Однако, могут поражаться и нервные клетки, что ухудшает состояние потери обоняния. [501] Обнаружение SARS-CoV-2 в спинномозговой жидкости с помощью ПЦР или оценка интратекального синтеза антител редко встречается у пациентов с нарушением обонятельной/вкусовой функции. [426] Имеются исследования, описывающие пациентов с SARS-CoV-2 в спинномозговой жидкости. У этих пациентов наиболее частым симптомом была лихорадка (55%), за которой следовали головная боль (41%), кашель (32%) и рвота/тошнота (32%). Большинство включенных случаев имели энцефалит (57%), 8 из которых были подтверждены на МРТ. Вторым наиболее частым проявлением был менингит. Анализ спинномозговой жидкости в большинстве случаев выявил несоответствие уровня белка и нормального уровня глюкозы. [470]

SARS-CoV-2 может напрямую достигать передней поясной извилины и базальных отделов переднего мозга [749,750]. Вовлечение ствола мозга также может произойти после контакта с коронавирусами человека через носовую полость [751, 752].

Есть некоторые аргументы в пользу того, что измененные пути синтеза дофамина могут быть связаны с патофизиологией COVID-19. [87]

Желудочно-кишечный тракт

Интересно, что инфекция SARS-CoV-2 в кишечнике с опасными для жизни случаями относительно ниже, чем в легких, хотя ACE2 хозяина (hACE2) в значительной степени сверхэкспрессирован в энтероцитах тонкого кишечника по сравнению с легкими. [614] Это можно объяснить взаимодействием обильного человеческого дефенсина 5 (HD5) (амфифильный антимикробный пептид из 32 остатков, секретируемый клетками Панета) с hACE2, обладающим достаточно сильным сродством (39,3 нМ), который блокирует связывание белка S1 с hACE2 [625]. В желудочно-кишечном тракте при гистологическом окрашивании повреждений слизистого эпителия пищевода, желудка, двенадцатиперстной и прямой кишки не выявлено. Присутствует случайная инфильтрация лимфоцитов в плоский эпителий пищевода и инфильтрация плазматических клеток и лимфоцитов в собственную пластинку желудка, двенадцатиперстной кишки и прямой кишки. [639]

Что касается сродства белка S к рецепторам ангиотензинпревращающего фермента, то SARS-CoV-2 также использует рецепторы трансмембранной протеазы серина 2, которые также обнаружены в эпителиальных клетках тонкого кишечника [348]. Изменения в ACE2 могут быть вызваны новым коронавирусом, который может вызывать воспаление кишечника и диарею. Изменение микробиоты кишечника может быть вызвано микробами и цитокинами, которые могут вызывать воспаление и высвобождать кишечные цитокины. [336] Новая коронавирусная инфекция может вызывать дисбактериоз кишечника. Ангиотензин II-превращающий фермент, присутствующий в кишечнике, вызывает пищеварительные симптомы, сходные с гастроэнтероколитом у пациентов с COVID-19 [350].

У пациентов с COVID-19 дыхательная недостаточность может вызвать повреждение печени, поскольку спровоцированная аноксия может, в конечном итоге, ухудшить функцию печени, развивая гипоксический гепатит [351]. Лабораторные результаты показали, что количество повышенных цитокинов было заметно выше у лиц с печеночной недостаточностью, чем у лиц без печеночной недостаточности, что указывает на то, что сильный воспалительный ответ и цитокиновый шторм также способствуют дисфункции печени [352]. Тем не менее, следует с осторожностью рассматривать возникающие дополнительные аспекты, такие как использование гепатотоксических средств (антибиотики, противовирусные препараты, стероиды) для терапевтического лечения инфицированных пациентов, которые, исходя из своего воздействия, могут вызывать поражение печени.

Почки

Zou X et al. [99] сообщили, что сердце, подвздошная кишка, пищевод, мочевой пузырь (ACE2-положительные клетки в уротелии мочевого пузыря – 2,4%) и почки (ACE2-положительные клетки в проксимальном извитом канальце – 4%) могут подвергаться высокому риску вирусной инвазии. Это может объяснить острое повреждение почек, которое встречается у 0,1—29% пациентов с COVID-19. Кроме того, острое поражение почек у пациентов с COVID-19 может быть объяснено сепсисом или септическим шоком, ведущим к цитокиновому шторму или иммуноопосредованному повреждению почек [100, 101]. В частности, у пациентов с хронической почечной недостаточностью и COVID-19 высокая смертность (60—90%) [101].

Индуцированное COVID-19 острое повреждение почек (AKI) значительно повышает уровень смертности и заболеваемости (MS Moitinho, 2020). Обнаружение белка и/или крови в лабораторных анализах мочи является ранним признаком поражения почек у людей с подтвержденным COVID-19. Вирус имеет тот же функциональный рецептор, ACE2, обнаруженный в почках, в основном присутствующий в проксимальных канальцах, приносящих артериолах, собирательных трубочках и толстой восходящей части петли Генле. SARS-CoV-2 вызывает острый канальцевый некроз путем прямого инфицирования почечных канальцев. Вирусные частицы могут напрямую инфицировать цитоплазму эпителия проксимальных канальцев почек и подоцитов, что может вызвать AKI у пациентов с COVID-19. [296] Биомолекулярные процессы почечной недостаточности у пациентов, инфицированных новым коронавирусом, по-видимому, многофакторны и до конца не выяснены. [336]

Гиперкоагуляция и повреждение эндотелия

Пациенты с тяжелой формой COVID-19 имеют повышенный риск тромбоза и кровотечения. [306, 335] Тромбин, вырабатываемый в избытке в случаях тяжелой формы COVID-19, вызывает активацию тромбоцитов и превращение фибриногена в фибрин и, таким образом, состояние гиперкоагуляции.

Установлено, что перед смертью уровень нейтрофилов, D-димера, мочевины и креатинина в крови у пациентов с COVID-19 продолжал увеличиваться, а количество лимфоцитов продолжало снижаться. Эти изменения были связаны с цитокиновым штормом, предполагающим активацию системы свертывания крови, стойкий воспалительный ответ и возникновение острого повреждения почек, что может быть связано с патогенезом обострения COVID-19 и объяснить смерть пациентов с COVID-19. [113]

Существующая литература о роли P-селектина (sP-sel) у пациентов с COVID-19 предполагает, что он может быть ценным биомаркером для прогнозирования клинических исходов у пациентов с COVID-19. Активация Р-селектина на поврежденных эндотелиальных клетках и активированных тромбоцитах способствует протромботическому состоянию, ведущему к иммунотромбозу и тромбовоспалению. [741] Goshua et al. [742] обнаружили, что P-селектин и другие тромбоцитарные и эндотелиальные маркеры значительно повышены у пациентов в ОИТ по сравнению с контрольной группой, а также значительно выше у пациентов в ОИТ, чем у пациентов, не находящихся в ОИТ. Смертность значительно коррелировала с повышением этих маркеров. Hotz et al. [743], оценивая значения Р-селектина в течение 72 часов после поступления в ОИТ, продемонстрировали повышение уровня у этих пациентов по сравнению со здоровым контролем и у бессимптомных или легко инфицированных пациентов. Плохие исходы у пациентов, включая потребность в искусственной вентиляции легких и внутрибольничную смертность, прогнозировались по уровням Р-селектина выше медианы контрольной группы и от экспрессии TF зависимого от тромбоцитов при поступлении. У пациентов с тяжелым синдромом COVID-19 наблюдалась более высокая активация тромбоцитов и образование агрегации тромбоцитов-моноцитов, однако, у пациентов с легким самоизлечивающимся заболеванием COVID-19 этого не было. С другой стороны, на значения P-селектина и sCD40L влияла тяжесть COVID-19, при этом уровни P-селектина и sCD40L были выше у пациентов в ОИТ. По сравнению с нормальными референсными значениями и здоровыми донорами, отобранными в контексте, Agrati et al. [744] обнаружили повышенную концентрацию Р-селектина в плазме у пациентов с COVID-19, независимо от поступления в ОИТ. Паттерн гиперактивности тромбоцитов был подтвержден Comer et al. [745]. По сравнению с контрольной группой, циркулирующие уровни маркеров активации тромбоцитов PF4 и sP-sel были значительно выше у лиц, положительных на SARS-CoV-2. В то время, как уровни циркулирующего PF4 не отличались между людьми с тяжелым и нетяжелым течением COVID-19, группа с тяжелым течением COVID-19 имела более высокий уровень sP-sel. Frazer et al. [746] использовали систему машинного обучения для профилирования тромбоза (с использованием значения P-селектина) в отделении интенсивной терапии, прогнозируя тяжесть и смертность от COVID-19. В плазме пациентов SARS-CoV-2+ и SARS-CoV-2—, находящихся в реанимации, а также в контрольной группе того же возраста и пола оценивали три тромботических фактора и пять маркеров повреждения эндотелиальных клеток. У пациентов с SARS-CoV-2+ уровень vWF был выше, чем у здоровых участников контрольной группы, но важно то, что в плазме пациентов с COVID-19+ уровень sP-sel был заметно повышен с 3-го дня в ОИТ и оставался постоянно повышенным по сравнению с плазмой до 7-го дня в ОИТ. У пациентов с SARS-CoV-2+ отмечалось обострение и хроническое повреждение эндотелия, о чем свидетельствует повышение уровня sP-sel. Из-за повышенного риска осложнений заболевания у пациентов с COVID-19 срочно необходимы крупномасштабные проспективные исследования для изучения полезности Р-селектина в качестве маркера активации тромбоцитов и эндотелия, для стратификации риска и неблагоприятных прогностических исходов. [741]

Репродуктивная система

Среди различных тканей организма яичко демонстрирует почти самый высокий уровень экспрессии ACE2. На уровне клеток яичка, семенных канальцев, сперматогония, клеток Лейдига и Сертоли наблюдается повышенная экспрессия мРНК ACE2. Если вирус вызывает повреждение этих клеток, он теоретически может повлиять на процесс сперматогенеза, что может представлять риск для мужской фертильности. Существует теоретическая возможность повреждения яичек и последующего бесплодия после COVID-19. Возможность повреждения яичка может быть вызвана прямой вирусной инвазией за счет связывания вируса SARS-CoV-2 с рецепторами ACE2 или вторичной иммунной и воспалительной реакцией. [89] Однако считается, что негативное влияние на мужскую фертильность носит временный характер и исчезает после выздоровления. [459]

Иммунное истощение

Гиперцитокинемия представляет собой тяжелый врожденный иммунный ответ на инфекцию SARS-CoV-2 и способствует ослаблению иммунитета во время адаптивного иммунного ответа [672]. Механически, тяжелое заболевание возникает, когда избыточная продукция цитокинов приводит к истощению лимфоцитов, потенциально открывая дверь для оппортунистических инфекций [673]. Кроме того, было показано, что SARS-CoV-2 способен инфицировать ACE2-независимые Т-лимфоциты, что еще больше способствует лимфоцитопении и истощению Т-клеток [674].

Другие задействованные механизмы

Xu et al. описали эффективное создание вирусоподобных частиц (VLP) SARS-CoV-2 путем плазмидной трансфекции вирусных структурных белков в клетки млекопитающих. Они продемонстрировали, что M + E минимально необходимы для эффективной сборки и выработки VLP SARS-CoV-2 и что присутствие E может повысить эффективность высвобождения как M, так и S [679]. Wan Lu et., 2022, подробно описывают роль VLP для исследований. [680]

NET представляют собой внеклеточные сети ДНК, гистонов, микробицидных белков и окислительных ферментов, высвобождаемых в ответ на PPR или активацию нейтрофилов хемокинами. [869] NET играют критическую роль в патогенезе воспалительной реакции. [578; 750; Veras et al.]

Многие ученые согласны с тем, что SARS-CoV-2 может функционировать как важный стимулятор воспалительных и иммунологических состояний за счет молекулярной мимикрии, хотя точные механизмы, лежащие в основе возникновения иммунных и воспалительных заболеваний, еще не установлены [363].

Путь катаболита триптофана (TRYCAT) вовлечен в патофизиологию и прогрессирование COVID-19 и может сигнализировать об ухудшении исхода заболевания. [747]

У пациентов с COVID-19 более высокая продукция miR-155 (в частности, miR-155-3p и miR-139-5p), а у пациентов мужского пола относительно более высокая вирусная нагрузка и уровни miR-155, чем у пациентов женского пола. Исследование Keikha et al., 2021, показало, что относительная экспрессия противовоспалительных микроРНК была снижена, а относительная экспрессия их мРНК-мишеней увеличилась у бессимптомных или критически больных пациентов с COVID-19. Кроме того, это исследование продемонстрировало, что относительная экспрессия провоспалительных микроРНК увеличивается, а относительная экспрессия их мРНК-мишеней снижается у бессимптомных или критически больных пациентов с COVID-19. [190]

Интересно, что NLRP3 (NLR Family Pyrin Domain Containing 3), важный белковый компонент инфламмасомы, может играть роль в патофизиологии. [659]

Гликом IgG у пациентов с тяжелым течением COVID-19 статистически значимо изменен, что указывает на снижение иммуносупрессивного действия циркулирующих иммуноглобулинов. Величина наблюдаемых изменений связана с тяжестью заболевания, что указывает на то, что аномальный состав гликозилирования IgG или изменения в гликозилировании IgG могут быть важным молекулярным механизмом при COVID-19. [642]

Некоторые результаты могут свидетельствовать о провоспалительной роли TREM-1 при COVID-19, который может способствовать воспалительному профилю и прогрессированию заболевания. [433]

Время адаптивного иммунного ответа. Антитела к SARS-CoV-2. Иммунный клиренс SARS-CoV-2

Адаптивный иммунный ответ вступает в силу не менее чем через пять дней [664].

Tan et al. [692] обнаружили, что IgM выявлялся на 7-й день и достигал пика на 28-й день (у 28 пациентов), а IgG появлялся на 10-й день и достигал пика на 49-й день (45 пациентов), в то время как Zhao et al. [693] определили, что сероконверсия среди 173 пациентов произошла в среднем через 12 (IgM), 14 (IgG) и 11 (нейтрализующие антитела) дней.

Среднее время обнаружения среди различных антител к SARS-CoV-2 составило 11,0 дней. Тяжесть, по-видимому, связана со временем обнаружения IgG (на 2—3 дня больше в более тяжелых случаях). [686]

Иммунный ответ на SARS-CoV-2 соответствует общей схеме вирусной инфекции. Иммунитет, возникающий в результате естественной инфекции, оказывается недолговечным. (S Nair, 2022) Другое исследование предполагает, что сильный естественный иммунитет следует за первичной инфекцией и может сохраняться более года. [481, 646] Некоторые модели передачи SARS-CoV-2 предполагают, что инфекция создает иммунитет к повторному заражению на период не менее 1 года. [687—689] Некоторые авторы проводили экспериментальные исследования заражения человека (так называемые провокационные исследования человека), предполагая, что защита от коронавирусных инфекций может длиться всего 1 или 2 года [690—691].

Приобретенные естественным путем антитела против SARS-CoV-2 могут значительно снизить риск последующего заражения с защитной эффективностью 84%. (Qi Chen, 2022) До появления штаммов Delta и Omicron вновь инфицированные люди имели надежную защиту от симптоматических повторных инфекций в течение 7 месяцев по сравнению с невакцинированными и ранее неинфицированными людьми. [647]

Как только активируется адаптивный иммунный ответ, Т- и В-клетки становятся критически важными для элиминации вируса, которая развивается в течение нескольких дней или недель [671].

Реакция антител на SARS-CoV-2 необходима для элиминации вируса. Созревание антител увеличивает способность организма защищаться от инфекции SARS-CoV-2 [668—670].

VII. ПАТОЛОГИЧЕСКАЯ АНАТОМИЯ

Патологические изменения в организме при SARS: отечные легкие с множественными зонами застоя, обнажение бронхиального эпителия, выпадение ресниц и плоскоклеточная метаплазия, острое диффузное альвеолярное поражение; увеличение лимфатических узлов в бифуркации бронхов и в брюшной полости, а также уменьшение размеров селезенки. [23]

Повреждение легких у пациентов, инфицированных SARS-CoV, по-видимому, связано с высокими исходными титрами вируса, повышенной инфильтрацией моноцитов, макрофагов и нейтрофилов в легкие и повышенным уровнем провоспалительных цитокинов и хемокинов в сыворотке крови. Устойчивая репликация вируса способствует накоплению патогенных воспалительных моноцитов/макрофагов, что приводит к повышению уровня цитокинов/хемокинов, повышению проницаемости сосудов и ослаблению вирус-специфического Т-клеточного ответа [23].

Патологическая анатомия при SARS-CoV-2

Легкие. Вскрытие лиц, умерших от COVID-19, выявило диффузное альвеолярное повреждение с образованием гиалиновых мембран [324] и лимфоцитарно-содержащие воспалительные инфильтраты в легких [51,315], иногда с острой бронхопневмонией, микротромбы, повреждение эндотелиальных клеток [315], фибриноидный некроз мелких сосудов, вирусные частицы в пневмоцитах типа 1 и типа 2. [328] Иммуногистохимические данные: CD3+, CD4+, CD8+ и CD45+ лимфоциты, CD68+ макрофаги, CD61+ мегакариоциты, CD57+ NK-клетки, TTF-1 и CK-7 альвеолярные пневмоциты + с экспрессией CK 5/6. [328]

Центральная нервная система: микротромбы, некроз [315], очаговый Т-лимфоцитарный инфильтрат [328]. Гипоксические изменения являются наиболее частыми изменениями ткани головного мозга, за которыми следуют ишемические и геморрагические поражения, а также реактивный астроглиоз и микроглиоз. Эти результаты, по-видимому, не являются специфическими для инфекции SARS-CoV-2, но, скорее всего, связаны с системным воспалением и коагулопатией, вызванными COVID-19. [316]

Сердце. Были представлены интересные данные систематического обзора вскрытий сердца. Обзорная когорта включала 50 исследований, в том числе 548 сердец. Средний возраст умерших составил 69 лет. Наиболее распространенными острыми сердечно-сосудистыми симптомами были некроз миокарда и отек миокарда. Наиболее частыми хроническими изменениями были гипертрофия миоцитов. SARS-CoV-2 был обнаружен в миокарде со средней распространенностью 60,8% [307]. Описано повреждение эндотелиальных клеток [315], лимфоцитарная инфильтрация миокарда и микротромбоз мелких коронарных сосудов. Имеются также увеличенные миоциты с затемненной цитоплазмой, ядерным полиморфизмом, очаговым отеком и фиброзом, лимфоцитарной инфильтрацией в миокарде и эпикарде, апоптозными тельцами, утолщением интимы и медиальных сосудов, лимфоцитарным эндотелиитом и тромбозом вен миокарда. [328] Иммуногистохимический анализ выявил воспалительное состояние с преобладанием постоянного присутствия CD3+ и CD8+ цитотоксических лимфоцитов и CD68+ макрофагов. [323,328]

Почки: некроз из-за гипоксии/гипоперфузии, отек и гиперемия, микротромбы [315], острое повреждение почечных канальцев [326, 328], клеточный отек и отечное расширение в дистальных канальцах и собирательных трубочках, гранулы гемосидерина в канальцевом эпителии, хронический воспалительный инфильтрат с интерстициальным фиброзом и канальцевая атрофия, набухание клубочков и перитубулярных капилляров с тромбами, гломерулярное мезангиальное расширение и гиалиноз артериол, лимфоцитарный эндотелиит, множественные везикулы, склеенные рибосомы и двойные мембраны в цитоплазме подоцитов, вирусные частицы в цитоплазме эпителия проксимальных канальцев и в клетках клубочков эндотелия. Иммуногистохимические данные: смесь Т- и В-лимфоцитов с некоторыми макрофагами, CD235+ микроваскулярная эритроцитарная обструкция, окклюзия перитубулярных капилляров, подтвержденная окрашиванием CD31 на эндотелиальные клетки, ACE2+ в эпителиальных клетках проксимальных и париетальных канальцев у пациентов с тяжелым ATI. [328]

Селезенка. В связи с COVID-19 описано истощение белой пульпы селезенки, [326] увеличение с расширением красной пульпы за счет застоя и лимфоплазмоцитарного инфильтрата, атрофия белой пульпы с отсутствием маргинальных зон, некоторые тромбы с геморрагическими участками, острый спленит с септическим нейтрофильным лейкоцитозом красной пульпы, вирусные частицы в цитоплазме макрофагов. Иммуногистохимические данные: снижение CD3; CD4 и CD8+ Т-лимфоциты, CD20+ В-клетки в лимфоидной оболочке вокруг селезеночной артерии, окрашивание CD20 и CD21 выявило атрофические узелки в селезенке, CD68+ макрофаги преимущественно в мозговых синусах. [328]

Печень. Гистологическое исследование биопсии печени пациента, умершего от COVID-19, выявило микровезикулярный стеатоз и легкую дольковую активность [52], гепатит и некроз [315]. Отмечены также другие изменения: макровезикулярный стеатоз печени, легкая очаговая лимфоцитарная дольковая инфильтрация, центролобулярная синусоидальная дилатация, ишемический коагуляционный некроз с нейтрофильной инфильтрацией, лимфоцитарная и плазмоклеточная инфильтрация с признаками фиброза в портальных венулах, эндотелиит подслизистых сосудов с апоптозными тельцами, вирусные частицы в цитоплазме гепатоцитов, увеличенные митохондрии, увеличенный эндоплазматический ретикулум, редуцированные гранулы гликогена и двуядерные гепатоциты с апоптотическими клетками. Иммуногистохимические данные: увеличение CD68+ клеток Купфера, редкое количество CD4+ лимфоцитов и небольшое количество CD8+ лимфоцитов, CD61+ тромбы с ранней организацией в портальных венулах. [328] Эти гистологические изменения могут быть вызваны инфекцией SARS-CoV-2 или лекарствами, используемыми при терапии. [52]

Кишечник. У одного пациента выявлена сегментарная дилатация и стеноз тонкой кишки. Дегенерация, некроз и отслоение слизистой желудочно-кишечного тракта различной степени были обнаружены гистологически у другого пациента, умершего от тяжелой формы COVID-19. [56] Сообщалось о микротромбах и некрозе [315].

Лимфатические узлы. Лимфоцитарная деплеция с отсутствием зародышевых центров, расширением синусов и сосудов, повышением реактивности плазмобластов, гистиоцитозом синусов с очаговым гемофагоцитозом в грудных ЛУ, микротромбами в сосудах, вирусными частицами в цитоплазме. Иммуногистохимические данные: снижение количества CD3+ Т-клеток; CD4+> CD8+ Т-клетки. [328]

Костный мозг. Реактивный лимфоцитарный инфильтрат, гемофагоцитоз; выраженная гиперплазия CD8+ Т-клеток. [328]

Надпочечники. Узелково-диффузная гиперплазия коры надпочечников в пучковой зоне, признаки шока. [328]

Плацента. Имеются данные метаанализа и систематического обзора, включавшего 1008 беременностей. О мальперфузии сосудов матери сообщалось в 30,7% плацент, а о мальперфузии сосудов плода – в 27,08% случаев. Острые и хронические воспалительные заболевания регистрировались в 22,68% и 25,65% случаев соответственно. Повышение периворсинчатого фибрина наблюдалось в 32,7% плацент, подвергнутых гистологическому исследованию, а межворсинчатый тромбоз – в 14,6% случаев. Другие признаки, в том числе микроскопическая аккретизация, отек ворсинок и др. были зарегистрированы в 37,5% случаев, и только в 17,5% случаев гистологические изменения плаценты отсутствовали. [309]

Другие органы. Глотка – хронический фарингит с гиперемией и чередованием плотных лимфоцитарных инфильтратов. Яичко – орхит и тромбы в яичке. Простата – тромбоз; скелетные мышцы – миозит и некротические волокна; повреждение от вирусного цитопатического эффекта и повышенного уровня цитокинов [475]; вирусная РНК присутствует в глотке, подкожной вене и сетчатке. [328] Анализ трех различных последовательностей – гена RdRo, гена E и гена Orf1: было показано, что в сетчатке присутствует вирусная РНК SARS-CoV-2. [475]

Гистиоцитарная гиперплазия с гемофагоцитозом, гемофагоцитарным лимфогистиоцитозом и гиалуронановым гликозаминогликаном (ГА) наблюдалась в смертельных случаях. [475]

Васкулит был обычным явлением только при биопсии кожи [315]. Однако, также возникал клинически различимый внелегочный васкулит, включая кожный и сердечный васкулит. Было отмечено, что синдром Гудпасчера редко был связан с естественной инфекцией SARS-CoV-2, но не с вакцинами. [418]

Согласно систематическому обзору, в образцах легких диффузное альвеолярное повреждение (DAD) было наиболее частым обнаружением в 239 случаях (84,4%). Гипертрофия миокарда (87 случаев, 51,2%), артериосклероз (121 случай, 62%) и стеатоз (118 случаев, 59,3%) были наиболее частыми патологическими изменениями в сердце, почках, и в гепатобилиарной системе, соответственно. [367]

Вирусные частицы SARS-CoV-2 были обнаружены в органоспецифических клетках трахеи, легких, печени, толстой кишки, почек, центральной нервной системы с помощью электронной микроскопии, иммунофлуоресценции или иммуногистохимии. [315]

Вскрытие у детей

Макроскопически имел место перикардиальный и плевральный выпот, гепатоспленомегалия, кардиомегалия, тяжелое мягкое легкое, увеличенная почка и увеличенный мозг. Результаты вскрытия легких: диффузное альвеолярное поражение (78,3%), фибриновые тромбы (43,5%), кровоизлияния (30,4%), пневмония (26%), гиперемия и отек (26%), ангиоматоидный рисунок (17,4%) и альвеолярные мегакариоциты (17,4%). В сердце выявляли интерстициальный отек (80%), очаги полосчатого некроза миокарда (60%), фибриновые микротромбы (60%), интерстициальное и периваскулярное воспаление (40%) и панкардит (30%). В печени выявлен центрилобулярный застой (60%), микро/макровезикулярный стеатоз (30%) и артериальные/венозные тромбы (20%). В почках выявлен острый канальцевый некроз (75%), гиперемия (62,5%), фибриновые тромбы в гломерулярных капиллярах (37,5%) и нефрокальциноз, гиперплазия мезангиальных клеток, гиалиновые/зернистые тубулярные цилиндры (по 25%). В селезенке выявлены спленит (71,4%), кровоизлияния (71,4%), лимфоидная гипоплазия (57,1%) и гемофагоцитоз (28,6%). В головном мозге: отек (87,5%), застой (75%), реактивная микроглия (62,5%), ишемический некроз нейронов (62,5%), менингоэнцефалит (37,5%), фибриновые тромбы (25%). SARS-CoV-2 и CD68 были положительными при иммуногистохимическом исследовании в 85,7% и 33,3% случаев соответственно. [393]