Агриппина Касьянова
Грех и другие рассказы
Her name was Alice 1
I invite you to a world where there is no such thing as time
And every creature lens themselves to change your state of mind
And the girl that chase the rabbit drank the wine and took the pill
Has locked herself in limbo to see how it truly feels
To stand outside your virtue no one can ever hurt you
Я приглашаю тебя в мир, где не существует такого понятия, как время,
И где каждое существо готово перевернуть твой образ мыслей.
Девочка, что бежала за кроликом, выпила вина и проглотила пилюли,
Замкнулась в состоянии неопределённости, чтобы понять, каково это на самом деле —
Быть вне добродетели.
От автора ;)
Посмотрев в выходные очередную американскую сказку, я задумалась над однообразием сюжетов. Всегда любовь вспыхивает между главными героями, всегда они тупят, всегда сомневаются. В итоге их сомнения берут верх, они неловко прощаются, и… и в последние минуты фильма, один или другой что-то там понимает (или ему помогают понять), страстный поцелуй и тд и тп
К чему я все это написала? К тому, что жизнь-то еще более однообразна, чем кино.
1. Алиса
– Здравствуй, девочка! Как тебя зовут?
– Здравствуйте! Алиса, – опустив глаза, всегда отвечала Лиза. А потом ее мама долго и путано объясняла, что трехлетний ребенок вбил себе в голову это имя, на самом деле зовут девочку Лиза, и что она просто слишком любит Алису Кэрролла и Лису-Алису. Из чего мамины знакомые делали вполне логичный вывод, что не надо трехлетнему ребенку читать Кэрролла (что они имели против Буратино, история умалчивает), да и вообще читать вредно, от этого начинают думать.
***
– Лиза! Я не хочу, чтобы ты это делала! – мама оставалась единственным человеком, который называл девушку Лизой. Даже учителей Алиса выдрессировала постоянным повторением своего псевдонима. Блажь трехлетнего ребенка не прошла за десять лет, Лиза стала Алисой, под этим именем ее знали, лишь на него она откликалась. Только мама продолжала твердить ее настоящее или, как сама Алиса предпочитала говорить, «первое» имя.
– Я уже вполне взрослая, – заявляла 14летняя девочка. – Я имею право поменять имя.
Бесконечные споры ни к чему не приводили, они продолжались и продолжались. Алиса прекрасно понимала, почему мама так настаивает на первом имени (которое, кстати говоря, матери не нравилось), вначале имя напоминало маме отца, а ей всегда нравилось причинять самой себе боль, потом мазохизм переродился в простое упрямство, которое, между прочим, унаследовала Лиза-Алиса, в три года решившая стать не собой.
В новом, пахнущим взрослостью, паспорте в графе «имя» значилось Алиса. Свирелкина Алиса Юрьевна. Алиса…
Победа. Только вот над кем? Над мамой? Нет, она всегда спорила из упрямства. Над окружающими? Опять нет, они вообще никогда не возражали против переименования. Над собой? Хм, вот уж с кем, а с собой она была точно заодно (несмотря на постоянные споры и небольшие стычки).
– Над всеми! – вслух произнесла девочка, и высоко подняв голову, прошествовала сквозь толпу к выходу из паспортного стола. «Интересно, как выйти из стола?» – «Как вошла, так и выходи», и продолжая абсурдный спор с собой, Алиса, теперь не Лиза-Алиса или Алиса-Лиза, а только Алиса поспешила домой, готовить вареники.
***
– Как скучно, нестерпимо скучно и грустно, и некому руку подать.., – рассуждала сама с собой уже почти взрослая Алиса, изучая новости в контакте.
– Алиса! Кофе!
«Надоел ты мне, Петр Васильевич, старый хрыч»! Кофе-телефон, телефон-кофе, разве для этого она пять лет маялась дурью в университете?
Почти (ключевое слово) взрослая Алиса вместо приготовления кофе, взяла со стола книжку, закрыла глаза и, глубоко вздохнув, открыла ее наугад.
«Беги!» – сказала не очень умная книжка.
«Бежать», подумала, умолчим об умственных способностях, девушка.
Вместе с чашкой, Алиса принесла начальнику заявление. Сказать, что Петр Васильевич был удивлен, не сказать ничего, сказать, что он был в ярости – промолчать о его состоянии.
Но, так или иначе, девушка через две недели оказалась совершенно свободна. В корзине для бумаг, стоящей под ненавистным письменным столом без перьев2, Алиса оставила старые замшевые туфли, своеобразное прощание со скучной работой.
– Я свободна, – произнесла она вслух, подставляя лицо мартовскому солнцу.
– Свободна для чего? – спросила она у себя через пару минут бездумного стояния.
Алиса думала, думала и начинала потихоньку понимать, что ответить нечего.
– Для жизни! – громко произнесла она, и показала самой себе язык, жалко сама не могла этого увидеть.
2. Кроличья нора
Свобода без денег не долго приносит радость. Два дня отвалявшись, три отгуляв, Алиса начала маяться. И понеслось. Интернет – job ру – принтер – пыльный диплом – собеседования.
– Почему вы ушли с прошлого места работы?
– Ваша цель в жизни?
– Есть ли у вас опыт работы в туристическом бизнесе?
– Мы с вами свяжемся.
– Позвоните через три дня.
– Оставьте ваш контактный телефон.
– Спасибо. Мы подумаем…
– Бла-бла-бла…
Кто-нибудь считал бессмысленные часы в интернете? Ментоловые сигареты? Чашки с горьким кофе? Во рту привкус тоски. Пальцы летают над клавиатурой. Возраст, опыт работы, образование. Профессиональные качества. E-mail…
– Как ты без меня, милый ненавистный, совсем не похожий на ворона, письменный стол? Не обижает ли тебя новая секретарша? Говорит ли она каждое утро твое любимое: «здравствуй, деревянная сволочь»?
– Как вы, хамоватые злобные охранники? Кого вы теперь мучаете предъявлением пропуска, который я всегда забывала?
– Как ты, мой громко и матом поносимый провайдер? Все также тормозишь, когда нужно срочно закрыть контакт? Также мелко пакостишь сотрудникам?
От воспоминаний сомнительных, но ставших такими милыми на расстоянии, радостей, Алису отвлек телефонный звонок. Только один человек мог звонить в час ночи.
– Привет, мама! – вместо «алё» произнесла девушка.
– Лиза, – голос бодрый, даже слишком. – Я нашла тебе работу!
– Клоуном в цирке? – не удержалась от сарказма героиня.
– Нет, в связи с кризисом, клоуны погорели. Будешь ухаживать за слонами.
– Мама, ну ладно, бедные слоны помрут с голода. Что за работа-то, серьезно?
– Хм, чем тебе слоны не угодили? Помнишь Дениса?
Черт! Пол ушел из-под ног, перед глазами замелькали черные точки, а сердце провалилось куда-то вниз. Алиса падала, летела в темную душную глубокую кроличью нору, со всех сторон на нее надвигались воспоминания. Прямо в лицо летело гигантское чертово колесо, маленькие бутылочки божоле, ноги опутал шарф небесно-голубого цвета, глаза защипало от яркого нездешнего солнца…
Помнит ли она Дениса? Сердце пронзала сладкая боль.
Денис.
Глаза голубые.
Волосы каштановые.
Улыбка кота.
Денис.
Женат.
Двое детей.
Старше на десять лет.
Шансов НЕТ.
Денис…
– Да, конечно, мамочка, – выдавила охрипшим голосом Алиса, и потянулась за сигаретами. Глаза заболели от пролитых много лет назад детских слез.
– Так вот. – то ли мама ничего не заметила, то ли сделала вид. – Помнишь, когда я тебя с ним познакомила, он работал гидом. Мы еще в Выборг ездили?…
Алиса все падала в темноту.
Маленькая девочка с двумя темными косичками. Такая взрослая по своим собственным меркам – 11 лет! И Он. С неизменной полуулыбкой, волшебными глазами, и, пробирающим до самой души обращением «милая», чуть растягивая «м»… У девочки, упивающейся романами о мушкетерах, королевах и стихах, не было шансов устоять. Первая любовь, которую никто не заметил, но которая осталась самой сладкой и самой стойкой. Превратилась в единственную, потому что… потому что ШАНСОВ НЕ БЫЛО И НЕТ.
Все ниже и ниже, падение стремительно, но бесконечно. 14 лет. Джинсы, пацанская тишотка, фенечки на запястьях. Европа. Париж. Монмартр, голуби у Сак ре кер, особый вкус воздуха. И «Здравствуй, милая!».
Стихи на салфетках, слабость в ногах, слезы ярости.
Еще дальше. Когда же Алиса упадет и сможет, наконец, прогнать воспоминания, напугав их черепно-мозговой травмой?
Алисе 18 лет. Уверенный взгляд, шпильки, ирония над собственной детской влюбленностью. Мамин день рождения. Конечно, Денис на правах ее лучшего друга уверенно входит в мир Алисы вместе со своей женой, вместе со старшим сыном и, улыбаясь, рушит всю уверенность и взрослость. Девочке снова 11 и снова, как в первый раз, опускает она глаза, прячет зависть, тоску, бессилие и .. любовь.
Денис? Помнит ли она Дениса?
– Лиза, – голос матери выдернул ее из норы воспоминаний обратно на прокуренную кухню. – Лиза, ты слушаешь?
– Ой, мамочка, дорогая, я тебе перезвоню.
Не дожидаясь ответа, Алиса бросает трубку и позволяет слезам радости или боли одержать победу над взрослой 25летней собой. Потому что ей снова 11, но она уже не может скрыть приторную муку души. Она летит, или падает?
Сколько минут надо для того, чтобы выплакать любовь?
Один, два, три, четыре – хватит, еще минутку…
– Мам, прости, у меня кофе убежал, – и опять тот же беззаботный голос, та же глуповато-прикольная девочка, вечно радуется чему-то.
– Ну, ты и чучундра! – произнесла мама с улыбкой.
– Так что ты там говорила про Д..Дениса?
«Я могу сказать с первого раза это имя, могу, Денис, Денис, Денис!!!», – повторяла про себя девушка, строя зеркалу рожи.
– Алиса!!! Ты опять не слушаешь! Иногда мне кажется, что ты не изменилась с пяти лет.
– Прости, мама.
Мама рассказывала и рассказывала, что–то важное, что-то про работу, работа нужна, она дает деньги, деньги зачем? Алиса никак не могла сосредоточиться. Зачем деньги? Чтобы покупать. Что?
– Мне ничего не надо, – вслух проговорила она.
– Лиза! Два часа ночи, я тебе уже битый час объясняю! Короче, мне надоело! Я сказала, завтра в 12 выходишь на стажировку!
– Стажировку?
– Все, неделю постажируешься, как раз сезон начнется, и вперед!
– А курсы гидов заканчивать не надо? – с надеждой на избавление, спросила девушка.
– Нет, Денис тебе завтра все подробнее расскажет. Иди спать, котя.
– Спасибо, мамочка, спокойной ночи.
Алиса сидела с телефонной трубкой несколько минут, чувствуя, как ее затягивает в старую нору воспоминаний.
– Ну, хватит! – сказала она сама себе. Я пошла спать, а ты можешь тут сидеть!
– Я тоже пойду спать, – ответило ей второе я.
3. Сон, похожий на сказку, или сказка, похожая на сон.
Алиса сидела на скамейке в парке и отчаянно боялась. От страха она не смогла позавтракать, и теперь с тоской рассматривала взятые с собой бутерброды. До встречи еще полчаса, паника выгнала девушку из дома гораздо раньше, чем нужно.
Храбрый воробей подскакал к брошенным на траве туфлям.
– Здравствуй! – вежливо приветствовала гостя Алиса. – Голодный?
Воробей оказался не слишком воспитанным, он промолчал, подозрительно разглядывая девичью обувь на шпильках.
– Мда, и я не понимаю, как можно ходить на таких каблуках, – согласилась с птицей Алиса, и бросила ему кусочек бутерброда с сыром.
– Едят ли воробьи сыр? – вслух спросила девушка. – Интересно, а у тебя есть жена, дети? Черт, к чему это я!
– Опять со мной споришь? – спросила Алиса саму себя.
– Заканчивай разговаривать вслух сама с собой, в дурку угодишь рано или поздно.
Воробей не улетал, ждал, поганец, продолжения банкета. В каком-то абсурдном состоянии нереальности Алиса скормила невежливой птице весь завтрак.
– До свидания, Джек, мне пора.
Воробей промолчал.
***
Бизнес центр находился не далеко от парка, прямо на берегу Невы. Переходя мост, Алиса подмигнула Авроре. Ей всегда было жаль крейсер, некогда огромный, наводящий ужас, прекрасный в своей смертоносности корабль превратился в аттракцион для туристов, как-то уменьшился и потерял большую часть величия, убитого присосавшимися ларьками с сувенирами. Только с воды Аврора еще казалась чем-то удивительным.
– Что тебе снится, крейсер Аврора, в час, когда солнце встает над Невой? – промурлыкала девушка.
Ей казалось, что реальный мир дрожит, зыбкая пелена вот-вот спадет с него и Алиса проснется и окажется в совсем другом месте, окажется не собой, а кем-то другим. Ей вдруг захотелось, чтобы мост обрушился, погребя ее страх в толще мутной воды.
– Ты сегодня явно в чужом уме, – одернула она сама себя.
Девушка глубоко вздохнула, стараясь совладать с паникой, вытерла влажные ладони о пальто и подняла повыше голову.
В голове билось, как птица в стекло, настойчиво и обреченно только одно воспоминание. Маленькая кухня, открытая форточка, завитки табачного дыма в темном воздухе, и тихий голос над ухом «Аллиса», растягивающий вторую букву ее имени. Его дыхание на щеке, запах дорогого табака и мяты. Почему она не обернулась тогда? Растерялась? Всегда перебирая, словно четки, эти минуты, Алиса вспоминала, что испугалась, потому что где-то в соседней комнате мама, потому что праздник, потому что в любой момент кто-то из гостей мог захотеть курить, потому что она окаменела от его близости. Сколько она так стояла, чувствуя, как сигарета обжигает пальцы? Сколько секунд верила? Обернуться она смогла только, когда Дениса позвали из комнаты.
Со временем, Алиса убедила саму себя в бессмысленности этой сцены. Во-первых, Денис, наверное, хотел попросить зажигалку. Во-вторых, он всегда чуть заметно растягивал звуки «л» и «м», поэтому то, как он произнес ее имя, не важно. В-третьих, она была не совсем трезва, поэтому превратно расценила его поведение. В-четвертых,…
Но на этом чертовом мосту, Алиса теряла один за другим объяснения, и, ломая все баррикады разума, в ее душу рвались воспоминания того вечера. Потемневшие глаза Дениса, когда он, прощаясь, поцеловал ее в щеку, и полный ненависти и боли взгляд его жены. А еще, почему-то испуганный голос матери, ни с того ни с сего, произносящий: «Алиса, не забудь позвонить Саше, ты собиралась с ним встретиться завтра. Такой хороший мальчик у нашей Лизы». Мама терпеть не могла этого самого Сашу, никогда больше ни до, ни после, она не говорила о нем ничего более менее нормального.
Еще один судорожный вздох. Алиса тряхнула короткими черными волосами.
– Мост заканчивается. Соберись! – приказала она себя.
***
Впечатление от разговора с Денисом Алиса охарактеризовала одним словом «туманно». Нет, все ясно и понятно, только в голове девушки туман. И самое паршивое, туман этот розового цвета.
Казалось, Денис совсем не изменился, он будто застрял в районе 25 лет, мужчина-мальчик. Из пресловутого тумана всплывали здравые мысли, пока Алиса шла к метро. Она опять начала говорить сама с собой, причем вслух:
– Так, за неделю мне надо вспомнить все, что я знаю о Городе, хм, маловато…
– Нормально, а ты видела, какие глаза?
– Алиса, не отвлекайся, надо в библиотеку.. Глаза…
– Вот и я о них
– На меня уже косо смотрят, я не понимаю, какого они цвета?
– Он женат давно и счастливо, серые!
– Нет! Голубые.
– Заткнись!
– Не хами! И не показывай мне язык.
– А ты рожи не строй, экскурсовод, блин, новоиспеченный! Все поехали в Маяковку! А если прикоснуться к его ресницам, что будет?…
И так тихо разговаривая, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих, одинокая фигурка в расстегнутой куртке, медленно шла к метро, не замечая холодного ветра с привкусом моря.
***
Алиса и не подозревала, что настолько органично впишется в абсолютно чуждую ей раньше работу. Ей нравилось все, бейджик с именем, синий шарфик с названием фирмы Дениса, слегка ошалевшие туристы, микрофоны, автобусы, тихое гудение кондиционера, даже очереди в музеи ей нравились. Но больше всего ее радовало то, что она не успевала думать, ни о Денисе, ни о себе.
Наверное, лето пронеслось бы очень быстро, а потом она бы нашла нормальную постоянную работу и закрыла бы навсегда книгу с бесконечной историей несуществующей любви, если бы… Слишком много бы.
День не обещал ничего нового, несмотря на то, что это был день ее рождения. Алиса работала уже почти три месяца и чувствовала себя вполне уверенно. Девушка как всегда проспала на 20 минут, как всегда бегом бежала до метро и красилась в вагоне, как всегда проклинала высокие каблуки, стоя на вокзале с табличкой, как всегда попала в пробку и очень долго рассказывала про речку Мойку. Но весь день, у нее было странное ощущение волшебства, приправленное изрядной долей плохих предчувствий.
Интуиция ее не обманула. В два часа планировались лодки, это было любимое Алисино занятие, она всегда обожала воду. И потом белые катера, мосты, симпатичные капитаны, не упускающие возможности пофлиртовать с девушкой. Город с воды казался другим, более близким, родным. Ей всегда нравилось под мостами, будто видишь что-то недоступное другим, что-то интимное и прекрасное.
Наплевав на предчувствия и другие гадости, Алиса старалась думать только о предстоящей речной прогулке, когда ее мысли прервал телефонный звонок.
–Аллиса, привет! – голос Дениса выбил почву из-под ног, девушка превращалась в таящее на жаре мороженное, когда слышала растянутое «л» в своем имени. А она так радовалась, что почти не пересекается со своим любимым начальником, так вот он сам звонит.
–Ммилая, я пришлю тебе сейчас жену с детьми покататься, посадишь, хорошо? – зачем во вполне деловом разговоре растягивать чертовые согласные?!
– Конечно, – пропищала Алиса, – мы будем на причале минут через пятнадцать.
Повесив трубку, Алиса машинально достала из сумки пудру, и, пожелав своему отражению счастливого дня нерождения, отметила неестественный румянец на щеках.
– Возьми себя в руки немедленно! – вслух приказала она себе и глубоко вздохнула.
Ей было не важно, что Алла с детьми придет именно в ее праздник, она и не собиралась афишировать это сомнительнее торжество, но лучше бы она не приходила. Никогда.
Жена Дениса уже стояла на причале с двумя симпатичными мальчиками подростками. Как она постарела! Никогда не отличавшаяся особой красотой женщина с возрастом стала почти уродливой. Ее некогда густые светлые волосы потемнели, а глаза были отравлены извечной ненавистью к Алисе, о происхождении которой девушка старалась не думать.
– Как ты думаешь, – про себя спросила Алиса, – почему он такой замечательный на ней женился? Любовь?
– Потому что, – философски заметило ее второе более рассудительное я, – хорошим людям всегда не везет с женами и матерями.
– Я бы с тобой поспорила, дорогая, но некогда!
Разговаривая с собой, Алиса подошла к женщине.
– Здравствуйте, Алла.
– Алиса, совсем взрослая уже, – девушка удивилась злобе в ее голосе.
– Здравствуйте, Алиса, – весело произнес старший мальчик с голубыми как у отца глазами, – Меня зовут Артем, а это Тима.
Девушка улыбнулась, она помнила Артема еще с маминого дня рождения, ребенок был тогда похож на маленькое солнце, он не изменился, только вырос. А вот Тима был тихим мальчиком, пробурчав «здравствуйте», он даже не поднял глаз.
– Привет, – искренне улыбнулась Алиса, хотя неприятное ощущение от слишком пристального изучающего взгляда Аллы обволакивало ее, мешая дышать.
Это была самая тяжелая экскурсия в недолгой карьере героини. Казалось, Алла пришла смотреть на гида, а не на город. Если бы можно было убить взглядом, Алиса давно была бы мертва от этого беспардонного злобного изучения. Девушка молилась всем богам, чтобы ее голос не дрожал, чтобы слова не вылетали из памяти и, чтобы быстрее как можно быстрее все закончилось. Алиса не понимала, почему ее так ненавидит женщина, с которой она никогда и не говорила больше десяти минут. Откуда ей было знать, что уже десять лет муж глубоко несчастной Аллы произносит «Алиса» во сне.
После экскурсии Артем подошел к Алисе поблагодарить, в то время, как его мать с младшим братом, даже не попрощавшись, выходили с корабля.
– Папа просил передать вам, – проговорил он, протягивая девушке небольшую коробочку, – С днем рождения!
– Спасибо. – На автомате проговорила Алиса.
– До свиданья, удачно доработать сегодня и отпраздновать! – весело воскликнул мальчик и побежал за матерью. А Алиса так и стояла, пытаясь стряхнуть с себя чужую ненависть и поверить в то, что сжимала во влажной ладони подарок от Дениса.
Открывать коробку Алиса боялась, ей почему-то стало казаться, будто там что-то такое, что изменит ее навсегда.
– Так, хватит, открывай, мистическая моя! – опять сама с собой.
Внутри оказался маленький кулон с золотой цепочкой – точная миниатюрная копия ангела на шпиле Петропавловской крепости. Дрожащими пальцами девушка погладила подарок и резко захлопнула футляр, словно обжегшись. Теперь надо позвонить и сказать спасибо. Она оттягивала этот звонок как могла. Сначала очень долго селила туристов в отель, потом долго и подробно отвечала на вопросы про шопинг и музеи, потом ездила в магазин с водителем автобуса, чтобы купить продукты на работу, вечером намечался маленький праздник по случаю ее дня рождения. Погруженная в собственный страх перед телефонным звонком, девушка не замечала откровенного желания в глазах водителя.
По дороге в офис, где ее уже ждали несколько гидов и водителей, Алиса, забравшись с ногами на заднее сидение автобуса, заставила себя набрать номер.
– Денис, здравствуйте! Спасибо большое за подарок, не стоило, мне как-то неудобно….
Погружаясь в звуки его голоса, отказывающегося от благодарности и желающего всяких радостей на день рождения, Алиса не подозревала, что волшебство только начинается.
***
Алисе достался волшебный кулон, он вмиг превратил ее игривую радостную маску в настоящее лицо. Девушка забыла о своих страхах, о брошенных поклонниках и упущенных возможностях. Она любила всех, любила жизнь и даже себя, стоило только прикоснуться к миниатюрному ангелу на шее.
Тихая музыка , пустой офис, ничего незначащие подарки от коллег, все так нравилось, казалось совсем другим, окрашенным мягким светом первой любви.
В ослеплении, находясь в какой-то другой, параллельной сладко-слепой реальности, она не замечала намеков водителя, его порочных взглядов, желания случайно прикоснуться к ее обо всем забывшему телу.
Только когда все вышли из здания, она краем сознания почувствовала опасность.
– Алиса, тебя подвезти? – плотоядные интонации в голосе.
– Нет, спасибо, – испуганный ответ.
Потом поцелуи, прощания, все разошлись, не заметив Алисиного испуга, или сделав вид, что не заметили.
– Я провожу до метро…
Отказаться неудобно, идти с этим противно…
Тихий шум засыпающего города, темные улицы, сальная болтовня парня. И вдруг резкое прикосновение, как удар, рот наполняет чужая слюна, отвращение, онемение, страх, нет, животный ужас. А руки уже шарят по ее телу, сквозь одежду Алиса ощущает липкие прикосновения. Тошнит. Вокруг никого, бежать невозможно, она почти теряет сознание. Алиса пытается оттолкнуть мужчину, но это еще больше его распаляет. Девушка пытается освободиться, сквозь шок и ужас, она только сейчас осознает, что сейчас случится. Как через вату, в ее мозг бьется единственная мысль – умереть! Умереть, только бы не этот человек, не его руки, запах, от которого хочется кричать.
Наконец, каким-то чудесным образом, она свободна. Какая-то сила отбрасывает водителя, а Алиса медленно оседает на землю. Словно сквозь пелену из черных точек и тошноты, она видит какую-то борьбу, но мозг отказывается что бы то ни было воспринимать. Она закрывает глаза.
Ее кто-то трясет, и Алиса видит перед собой глаза Дениса посеревшие почти до черноты.
– Что эта мразь с тобой сделала?
Девушка не в состоянии ответить, она лишь мотает головой.
Денис подходит еще ближе, обнимает, уговаривает. Заставляет идти, идти назад к набережной, к спасительной воде.
***
Они сидели на набережной, каменный парапет холодил кожу через джинсы. И, глядя на воду, молчали друг о друге. Темная река манила Алису, в сознание, освобожденное пережитым страхом, заглядывали забавные идеи. Она вспоминала книгу, в которой маленькая девочка прыгнула в реку, чтобы ее спас главный герой, потому что она была влюблена. Интересно, а если прыгнуть в Неву, ее кто-нибудь спасет? Она ведь родилась неподалеку, в роддоме, который давно не существует, а существует ли она? Алиса все больше погружалась в мир собственных полубезумных фантазий, воображая, как ее тело погружается в темноту воды. Только сердце девушки помнило, что рядом Денис, и именно оно, заставило ее обернуться, так быстро, что она успела заметить восхищение в его взгляде, обращенном совсем не на воду. Чтобы прогнать эту иллюзию или не совсем иллюзию, она резко встала и повернулась спиной к реке и к Денису, но оказалась при этом слишком близко к тому, кого искала во всех своих мужчинах, и не в своих, честно говоря, тоже.
– Аллиса, – его голос не разрушил волшебства, – ты такая красивая.
– В темноте особенно, – попыталась она перевести все в шутку.
Девушка спиной чувствовала его взгляд, и прекрасно понимала, что сейчас могут осуществиться все ее самые смелые мечты.
И снова она ощутила дыхание на своей щеке, запах мяты. Его руки мягко развернули ее, и Алиса ударилась об его взгляд.
– Не смотри на меня так.
– Как? – прошептал Денис.
Время остановилось, сердце, казалось, разорвется от приторной боли. Страх поднял свою змеиную голову, он обвивал девушку, шипя ей на ухо: «если ты сейчас не уйдешшшь, большшше никто тебе не будет нужен… никогда… ты будешшшь одна, ты не сможешшшшь посмотреть в глаза своему отражению… беги, Алиссса, беги! Сейчас! Беги!»
Алиса понимала, что надо бежать, но она не могла. Девушка видела свое отражение в голубых глазах, свой страх, неуверенность и .. свою красоту.
Денис убрал растрепанные ветром волосы с лица Алисы, от этого легкого, наполненного любовью, прикосновения, девушка задрожала и закрыла глаза. Секунды падали в пустоту, снова затикали часы, только очень медленно, так же медленно как стучало ее сердце, она сейчас умрет, сердце остановится и она умрет, и, видит Бог, будет самым счастливым человеком на земле. Ей хотелось проснуться, все это было настолько похоже на ее полусны – полугрезы, только почему так медленно и так страшно?
«Беги, Алиссса, ты подошшшшшла слишком близко… Беги!». Девушка мягко, но настойчиво попыталась освободиться из плена мужских рук, но Денис резко прижал ее к себе, и она почувствовала прикосновение холодных губ. Алиса уже не понимала, на каком свете она находится, и уверилась бы в своей смерти, если бы не чувствовала, что у нее начинается жар. Она физически ощущала, как мысли одна за другой покидают ее разум, последней ушла «наверное, так сходят с ума».
Плеск воды, его губы, согретые ее теплом. Ее руки перебирающие, его волосы. Его тело так близко. Надо ближе, еще ближе, чтобы не слышать, как поет тишина.
– Пойдем, – Алиса теряет сознание от его тихого шепота.
Они идут вдоль Невы. Тишина опутывает тело девушки, заполняет сознание, и ей уже не важно, куда он ведет ее.
Снова офис, тихий писк отключаемой сигнализации, зеркало в лифте отражает их страстные поцелуи.
Его кабинет. Отражение света настольной лампы в окне. Алиса не успевает думать, она не помнит своего имени, все ее существо заполняет странное ощущение полусна. Денис шепчет «прости» расстегивая ее рубашку, перед кем он извиняется? Губы, теплые, ею согретые губы на коже, темные длинные ресницы, прикосновения, боль в сердце, только он, больше никто не нужен. Никогда.