Анастасия Максимова
Подари мне меня
– Я посмотрю, но скорее всего, с работой у вас будут сложности. Отец вам так это не спустит.
Я нахмурилась. Конечно, внешне моя карьера не была связана с отцовским бизнесом, но сейчас… Сейчас я внезапно поняла, как все относительно и какое влияние он может оказывать на мою жизнь.
Я подумаю об этом позже, а пока мой взгляд с интересом изучал пятиэтажный темный дом. Вокруг все было очень красиво и ухожено. На первых этажах были самые известные модные бутики. Жаль, мне бы здесь больше понравилась булочная или кафешка с верандой. Комплекс находился на одной из исторических улиц.
Очень интересное место для молодой девушки восемнадцати лет, хотя, сдается мне, реставрация совсем новая.
Интересно, где же там мой новый дом?
Словно ответом на мой вопрос сбоку здания в одном переднике ко мне спешила худощавая рыжая женщина. Еще один призрак прошлого. Или нет?
Она со слезами на глазах всматривалась в мое лицо. Ее рыжие волосы посеребрила седина. Женщина нервно трепала передник и прикусывала губу. Потом словно не выдержала и, шагнув ко мне, крепко обхватила меня руками.
Она зашептала, стискивая меня еще сильнее:
– Боже, Мирочка! Неужели он вернул тебя нам, неужели это правда? Ты здесь…
Я удивленно смотрела в глаза своей тети, которую все эти годы считала погибшей вместе с мамой.
Глава 13.
Мира
Меня, как куклу, увели с улицы. Тетя тащила меня в дом трясущейся рукой, утирая слезы. Мое молчание, очевидно, ее ни капли не смущало.
Тем временем день уже клонился к вечеру, а я чувствовала, что еще немного – и просто упаду. Рухну на пол и велю меня никогда не трогать.
В итоге на пороге в квартиру меня немножко повело. Тетя очнулась и начала командовать, а я просто осела по стеночке, кажется, уже внутри. Последнее, что я помню, это сильные мужские руки и чувство невесомости.
Дальше была темнота, которая, казалось, длилась всего секунду.
Открыв глаза, я резко села. Я лежала в постели, и на мне была хлопковая рубашка и шортики нежно-розового цвета. За окном ярко светило солнце.
Телефон, где же мой телефон…
Потянувшись к тумбочке, я наконец-то нащупала гаджет и мельком взглянула на время. Тринадцать ноль-ноль. ЧАС ДНЯ?!
На экране высветились два десятка пропущенных. От секретаря, от мужа и даже один от отца еще вчера в полночь.
Я откинулась на подушки. Постепенно возвращались воспоминания о самом странном дне в моей жизни. Слишком много событий для суток.
Я даже не представляю, сколько всего накопилось за это время. На работе, скорее всего аврал, все привычное расписание пошло псу под хвост. Да и Маше надо позвонить, как там мои эмбриончики.
Мои мысли хаотично кидались во все крайности сразу. После минутного раздумья я решила, что для начала надо одеться и поесть.
Вылезать из кровати совершенно не хотелось. Мягкое постельное белье нежно-голубого цвета так и манило остаться еще на часок. Кровать была невероятно огромной и удобной. Интерьер мне тоже нравился. С одной стороны, это тоже был эко-шик, а с другой… Большое окно с французским балконом, мягкие цвета, латунь. Словно я всю жизнь здесь жила.
Уютно. Безумно уютно.
Осмотревшись, я обнаружила две скрытые двери: в уборную и в гардеробную. Быстренько приняв душ, я с тоской кинула взгляд на огромную, стоящую посреди комнаты ванну. Вечером, несмотря ни на что, залезу туда и как следует приду в себя.
На столике лежал полный набор косметики и куча новеньких кремов, тоников и пенок. Выбор марок был интересным.
Через минут двадцать, я все-таки наведалась в гардероб и застыла на пороге. Меня здесь явно давно ждали. Он буквально ломился от вещей. На полках стояли туфли, мюли, босоножки, кроссовки и лофферы. Здесь же были сумки и огромная витрина с аксессуарами.
Я растерялась. В этот момент сзади негромко хлопнула дверь.
– Мирочка, ты уже встала? – тетя посмотрела на меня с пониманием и улыбнулась. – Толя подготовился, это да. Он каждый год старался обновлять гардероб. Приглашал какого-то стилиста разукрашенного, показывал твои фото. Он и забивал это все.
Она махнула рукой в сторону стеллажей. Немного смущенно потупила взгляд.
– Мы ждали тебя, каждый по-своему. Я говорила ему, что это расточительство, но он и слушать не хотел. Он всегда знал, что ты сюда придешь. А я боялась. И боялась с каждым годом все больше. – Она запнулась. – Мне всегда казалось, что нужно нарушить запрет Иллариона. Забрать тебя. Не выглядела ты счастливой ни на одном фото, что я видела.
Из глаз женщины потекли слезы. Руки сжали уже знакомый передник.
– Столько лет прошло… Ты, должно быть, нас ненавидишь. Думаешь, что мы предали тебя, не отстояли. Но твоя мама так хотела, чтобы ты росла с отцом…
Я молча взяла ее руки в свои. Они были теплые и пахли ванилью. Давно забытые ароматы из детства. Когда-то мы часто виделись, пока авария не разделила жизнь на «до» и «после».
Вопросов в голове крутилось слишком много. Что им запрещал мой отец? Как это теперь отразится на наших с ним отношениях? Что вообще происходит в моей жизни? Почему не звонит ни Маша, ни Трофимов?
Последняя мысль разозлила. Хватит о нем думать! Тут у меня жизнь рушится, а я о мужиках грежу.
Внутренний голос при этом буквально промурчал: «Зато о каких мужиках, Мирослава, каких!».
– Теть Ир, не переживайте. Давайте оставим прошлое в прошлом? – я обняла ее и принялась искать, что надеть. – Я пока просто не пришла в себя. Тут столько всего навалилось! Одно то, что вы живы и рядом со мной, выбивает почву из-под ног.
Я заглянула в стеклянный шкаф с платьями, но ничего привычного не нашла.
Зато тетя от последней фразы враз собралась и даже перестала рыдать.
– Как это жива? А куда ж мне деться? – потом она поменялась в лице: – Ах козлина сероглазая! Вот негодяй!
Она гневно воззрилась на меня.
– Чтобы я мертвой была?! Не дождется! Хрен старый!
И она бойко отодвинула меня в сторону, вытаскивая из недр шкафа шифоновое платье телесного цвета.
– Вот это примерь. И лодочки вон те – белые. А каблуки с собой, на всякий! Сумку тоже бежевую. Вот. И жду тебя на кухне. Как выходишь – направо.
И она умчалась, как маленький ураганчик. Я улыбнулась. Как же мне этого не хватало! Нормальные человеческие эмоции и теплота, разливающаяся возле сердца. Даже несмотря на вчерашний день, я чувствовала, как мне хорошо. Похоже, я наконец-то дома!
Через пару минут из зеркала смотрела молодая симпатичная рыжая девушка с мягкими серыми глазами. Платье село идеально, придавая моей фигуре плавность и воздушность. К нежному наряду я не стала делать боевой раскрас, а просто мазнула тушью по ресницам да припудрила носик. Губы покрыла матовой помадой брусничного цвета.
От такого сочетания проявились веснушки, что сразу омолодило меня лет на пять. М-да, в суд лучше одеться немного иначе.
Новое платье задало тон настроению, и я буквально впорхнула в большую комнату. Посередине был остров с барной стойкой. Матовые поверхности кухни были в идеальном состоянии. Ароматы щекотали ноздри.
– Сырники!
Я подскочила к столу и схватила один прямо руками. Фирменные тетины сырники всегда были потрясающе вкусными! Я так и не научилась такие готовить.
Я обмакнула сырник в вишневое варенье и с наслаждением засунула в рот. Ммм… И пусть весь мир подождет!
Но мир был иного мнения, и мой телефон разразился приятной мелодией. Звонила секретарь. Раз пятый. С набитым ртом я подняла трубку и пробурчала приветствие.
– Мирослава Илларионовна! Какое счастье, что я до вас дозвонилась! Тут такоооооое! Ваш папа с самого утра рвет и мечет! Ищет вас, на уши всех поднял. Ни одного клиента не пускает и грозит всех уволить! Что мне делааааать?
Довести до истерики Юлию сложно. Но, как оказалось, для моего отца таких проблем не существует. Эхх. Пора возвращаться в свое царство снежной королевы.
– Юля, хватить паниковать. Принеси ему в мой кабинет эспрессо и передай, что я буду в течение часа. Ты все поняла?
Из трубки послышались то ли всхлипывания, то ли стенания.
– Дда, конечно. Мирослава Илларионовна, приезжайте скорее. У меня же ипотека!
Последняя фраза вырвалась явно случайно. Поэтому я сделала вид, что ничего не слышала, и положила трубку.
На меня смотрели светлые внимательные глаза.
– Началось, да? Ты пока говорила, я Артема вызвонила. Будет через десять минут. Вот тебе капучино и еще сырники. – И уже серьезнее: – Руки вытри! И салфетки возьми, а то перепачкаешься вся.
Как же приятно было слушать ее ворчание. Только сейчас меня затопило чувство счастья. Тетя жива, ЖИВА! Она теперь никуда не исчезнет.
Я порывисто обняла ворчунью. Потом быстро расправилась с сырниками и с кофе в руках выбежала из квартиры.
Пробегая мимо одной из комнат, я наткнулась на кучу завернутых подарков. Что-то было блестящее и новое, а часть упаковки разъехалась и растрескалась. Подарки дядя Толи. Но это подождет.
Через пару минут я вдыхала свежий прохладный воздух и садилась в черный автомобиль. Артем, закрыв за мной дверь, уселся на место водителя.
Мы обменялись приветствиями. Рядом со мной лежала папка с надписью «Трофимов». Это тоже потом.
– Мирослава Илларионовна, я так понимаю, в офис? Кстати, я узнал про аренду. Подходящее помещение есть всего в пяти минутах ходьбы. Но дорого, очень. Посмотреть можно завтра утром.
Он аккуратно вырулил и влился в пассажиропоток. Я устроилась поудобнее со своим капучино и принялась листать документы на планшете. Планшет тоже был новый и уже с моей базой данных.
– Спасибо большое, Артем. Вы просто волшебник! Благодарю за планшет, мне очень удобно. И за Трофимова спасибо. Думаю, сегодня посмотреть не получится. Но я обязательно гляну потом.
Про себя я отметила, что не такая уж он и важная персона, чтобы все бросать и читать его досье. Потерпит. Вот так.
И я погрузилась в работу. За эти сутки, что моя жизнь вставала с ног на голову, рабочий процесс едва не рухнул. Заседание по «Стройтеху» перенесли. Два мелких клиента умудрились поругаться с арбитражными управляющими. Да еще и апелляция пришла по одному из дел, хотя все говорило о том, что ее не будет.
Я оторвала взгляд от планшета только тогда, когда Артем открыл передо мной дверь. Я непонимающе уставилась на него, пока соображала, где мы. На парковке Сити.
Вздохнув, подхватила кипу документов. Артем остановил меня и мягко их забрал. Удобно. Мы вместе направились к лифтам.
На рабочем месте царило погребальное настроение. Все девушки сидели тихие, как мышки, и тупо пялились в мониторы компьютеров. Это меня разозлило. Отец отцом, но им же не по десять лет! Совсем распустились.
Я хлопнула дверью и вывела этих пташек из анабиоза. Все как по команде уставились на меня удивленными глазами. Кажется, я слышала, как хлопают их ресницы.
– Девочки, а у нас что, корпоратив поминальный? А ну за работу! Оля, быстро мне отчет по апелляции: что, когда, зачем. Марина и Ира, вы почему проворонили своих клиентов? Что они там за детский сад утроили? Зайдете все доложите после встречи. Юля, – я вывела из оцепенения свою секретаршу с подозрительно красными глазами, – капучино мне в кабинет и эспрессо для гостя.
Последнюю фразу я сказала с открытой дверью кабинета специально для этого самого гостя.
Он сидел в моем кресле, скрестив руки. Сзади него виднелась Москва. Да, окна в пол – моя страсть, на новом месте наверняка так не будет.
Отец буравил взглядом дверь позади меня. Я проследила его взгляд и увидела Артема с бумагами.
– Мирослава Илларионовна, куда положить документацию? – Артем смотрел прямо на меня.
Сзади послышался рычащий голос:
– Пошел вон, щенок! Чтобы я тебя не видел больше со своей дочерью.
Я резко обернулась. Если раньше его поведение вывело бы меня из себя, то сейчас я осталась спокойна. Как быстро все меняется. От моего хронического оледенения до огня и обратно. И вообще…
Какое право он имеет командовать здесь, в моем собственном кабинете? Да еще моими людьми?
Глядя прямо в живую сталь его глаз, я жестко произнесла:
– Артем, положи, пожалуйста документы на стол. Домой мы отправимся сегодня позже. И передай всю информацию по поводу нашей завтрашней встречи Юле, моему секретарю. Пусть внесет в расписание. – И теперь с улыбкой лично безопаснику: – Остальное обсудим по дороге домой.
Он бесстрастно кивнул мне и вышел. Я же развернулась обратно к отцу:
– Это был последний раз, когда ты пытался командовать моими людьми, – я сделала шаг вперед. – Это был последний раз, когда ты врываешься в мой офис и доводишь моих девочек до нервного срыва.
Я поставила руки на стол, и наши лица оказались напротив друг друга.
– И на будущее. Теперь я сама по себе и с моим мнением тебе придется считаться. И жизнь мою ты не трогаешь. И я еще подумаю, простить ли тебе все то, что ты вытворял все эти годы.
Несмотря на то, что сказано это было спокойно и твердо, внутри меня все клокотало. Пришел и устроил тут фарс. С какой целью? Снова посадить меня на поводок у ноги? Всего лишь из-за того, что один раз за двадцать восемь лет не стала его слушать и играть хорошую девочку?
Он ухмыльнулся и откинулся кресле. Его расслабленная поза раздражала. Он насмешливо смотрел на меня , затягивая паузу.
– Так вот как ты теперь заговорила, дочка, – он вопросительно повел бровью. – А с чего это ты решила, что сможешь строить свою жизнь без моей поддержки? Я тебе дал все, все, что бы ты ни захотела. Но ты и не хотела ничего, потому что не способна стремиться к большему. Даже у твоего идиота муженька способностей и амбиций больше!
Амбиции? Способности? О чем он вообще? Сравнивать меня и это недоразумение. Он поставил мне в пример мужа! Витюшу, который зад ему лижет, а за спиной просаживает деньги от своего хиленького бизнеса!
Я смотрела на этого человека и не находила в нем ничего близкого и родного. Он смотрел на меня с нескрываемым раздражением.
– Значит, организация группового изнасилования меня – это прекрасный пример способностей и амбиций? Очернение меня в твоих глазах за счет моего мифического бесплодия – тоже?
Меня начало трясти. К черту спокойствие!
– Ты хоть понимаешь, что ты несешь! Ты мой отец или Витин? Как можно оправдывать такое поведение? Да он вчера, когда я домой пришла, имел домработницу на кухонном столе! Там мозгов, что у петуха. Да он же кретин полнейший и в бизнесе – ноль! Вообще не понимаю, откуда у него эти несчастные рестораны-развалюхи.
Моя ярость была понятна. Но, очевидно, только мне. Глядя на этого мужчину, я все больше понимала: он серьезно, он не шутит и не играет.
Отец поморщился. На секунду мне даже показалось, что сейчас он поймет, что сделает шаг мне навстречу. Но лишь на секунду. Потому что следующие слова вызвали у меня приступ тошноты и омерзения:
– Да, выбор любовницы абсолютно недопустим. Что касается второго, я уже придумал, как накажу его. На неделю не жди его домой. Он совсем заигрался.
Я опешила. Ждать? Домой? Наказание? С непониманием я смотрела в его лицо и не находила там признаков сочувствия ко мне.
– То есть из всего произошедшего тебя прежде всего волнует то, что он любовницу себе неправильную подобрал? А не то, что с его легкой руки меня чуть не поимели три мудака в подворотне?!
Я впервые за много лет сорвалась на крик. Схватив первую попавшуюся вещь, я швырнула ее в окно за его спиной. Деревянная подставка с грохотом отскочила от ударопрочного стекла.
Во мне все клокотало, щеки горели, а человек напротив был практически невозмутим. Практически. С годами он стал терять и хватку, и самообладание. Об этом говорили узкие щелки глаз, которые пилили меня, желая запечь в собственном соку.
– Ты говоришь о том, чего не случилось. Согласно моей информации, тебя должны были немного попугать, и все. Прекрасная техника для лучшего качества яйцеклеток. Про свое здоровье не ври мне! Ты сама расплачиваешься за свои ошибки. И вообще, ты ведешь себя недостойно. Что за истерика, что за сопляк с тобой трется?
Нет. Я не знаю этого мужчину напротив. Этого чужого и холодного человека. Соляной столб и то сейчас мне покажется теплее и человечнее.
Я не собиралась оправдываться, но привычки, привитые годами, не так просто перебороть.
– Этот сопляк теперь обеспечивает мою безопасность от всяких конченых уродов типа моего почти бывшего мужа! Или слепого старика, который дальше своего носа не видит.
Неужели он решил, что я вернусь домой после всего этого? Стану жить с этим уродом, зная, что за каждым углом меня могут скрутить и увезти в лес? Понимать, что подобное поведение для него лишь повод «наказать» Витюшу, было больно.
Я вздохнула и собралась. Пора заканчивать это.
– До свидания, папа. Нам не о чем разговаривать. Попрошу в ближайшие месяцы меня не беспокоить.
Я указала на дверь. Его лицо приобрело цвет свеклы. Пытаясь вернуть контроль, он попытался грозно нависнуть надо мной. Лодочки не придавали мне роста, но сейчас это больше не имело значения. Я словно отгородилась от него морально. Правда, отец так не считал.
– Наговорилась? Я сделаю вид, что не слышал всего этого, а ты сегодня же вернешься домой! Твоей безопасностью занимаются мои люди, которые не будут тратить время на мнимые угрозы.
Достал. Как же он меня достал. Внезапно я поняла, что годы безмолвного повиновения стоят мне поперек горла.
Мнимые угрозы? Его служба безопасности? Очевидно, он не понимает, что творится.
Я встала, подошла к нему вплотную и толкнула. Пошел вон отсюда. Всем своим видом я намекала на это, не желая больше продолжать разговор. Отец опешил и уставился на меня.
– Что ты творишь, дура? Я лишу тебя всего! Выпру из Сити и перекрою кислород в судах. Будешь умолять своего мужа, чтобы забрал тебя!
Я отвесила ему звонкую пощечину. Я. Ударила. Собственного. Отца. Он пошатнулся, и этого движения мне хватило, чтобы толкнуть его к выходу. Я открыла дверь и двумя руками выставила его наружу. В зале стояла мертвая тишина.
– В следующий раз, когда твоя охрана посчитает, что член какого-то грязного мудака у меня между ног – это опасность, не стоящая внимания, попроси ее поставить на мое место тебя. – Я нашла взглядом своего безопасника: – Артем, проводи нашего гостя и возвращайся обратно. У нас сегодня очень много дел.
Развернувшись, я буквально влетела в свой кабинет и рванула к бару. Выдернув первую попавшуюся коробку с подарочным алкоголем, открыла ее, отпила несколько глотков из емкости. Закашлявшись, уставилась на початую бутылку коньяка. Совсем сдурела.
Но коньяком мое положение не поправишь. В кабинет постучали, и вошел Артем.
– Я все сделал, хотя ваш отец был немного против, –усмехнулся он. – Если позволите комментарий, то он стал сдавать позиции. Уже не те хватка и блеск в глазах. Я помню его иным.
Я с любопытством посмотрела на мужчину:
– А вы его помните?
– Я начинал службу помощником человека, обслуживающего заказы вашего отца. Его служба безопасности регулярно привлекает нашу для содействия. – Он вздохнул: – Там совершенно некому работать, но видимость они создавать умеют.
Его взгляд остановился на бутылке, и я улыбнулась:
– Не предлагаю. У нас сегодня много дел. Не мог бы ты позвонить и устроить просмотр помещения на сегодня? Думаю, уже к вечеру отец нас попросит отсюда. – Я провела рукой по волосам. – Предупреди девочек, чтобы на сегодня заморозили всю возможную работу и собирали вещи.
Затем я весело добавила:
– Только не вводи их в состояние истерики, а то придется всех угощать успокоительным.
И я потрясла бутылкой перед его глазами.
Глава 14. Мира
Следующие несколько часов были настоящим адом. Телефоны разрывались от звонков клиентов, которые вопили, что мы обманщики, и требовали вернуть деньги. Я еще никогда в жизни не слышала о себе столько нового.
Из самого запоминающегося: папина подстилка и силиконовая дура. И если первое наводило мысль о психическом расстройстве автора, то второе как минимум попахивало банальностью. Мне даже стало интересно, куда этот самый силикон мне бы можно было закачать. Автор оскорбления был озадачен подобным вопросом и поспешил ретироваться.
Самое смешное, что Артем буквально за полчаса нашел причину этой вакханалии. Меня дискредитировала рассылка на почту. Долбаная рассылка на почту! И вот эти дяденьки (преимущественно) после получения письма на имейл с логотипом компании отца (даже не моей!) уверовали, что я банкрот.
Но реалии двадцать первого века таковы, что черный пиар – самый лучший пиар. В тот момент, когда я поняла, что клиенты обрывают телефоны не для того, чтобы разорвать договоренности, а ради скидок на фоне случившегося, моя политика поменялась.
К восьми вечера у нас в наличии имелось плюс пять новых клиентов (которым обо мне напомнила рассылка) и все старые. А тем, кто не клюнул на этот цирк, тем реально были сделаны весьма интересные предложения. На перспективу.
И вот мы с девочками присели выпить чаю с початой бутылкой коньяка, ибо такой день надо завершать правильно. Сначала они стеснялись, что и понятно: я же всегда при них была в режиме «Снежная Королева». А тут и орала, и негодовала, и даже неприлично ругалась после разговоров с некоторыми особо одаренными клиентами. Прямо другой человек! Такой я себя и чувствовала.
В девятом часу пришел Артем и сказал, что пора ехать на встречу по поводу аренды. Это помещение у нас забирали с завтрашнего дня – отец очень постарался.
Мой свежий безопасник застал наш дружный коллектив неприлично ржущим и слегка навеселе. Юля как раз проспорила Оле желание и, стоя на стуле, выразительно исполняла матерную частушку.
Видели бы нас клиенты, и отцу бы не пришлось делать глупые рассылки. Сами бы сбежали.
При виде Артема моя секретарь запнулась, звучно икнула и полетела со стула носом в пол. Какое счастье, что один человек все же был трезв и не дал этой встрече состояться.
Юля покраснела как рак и икнула еще раз, а Артем невозмутимо водрузил ее на стул положенным для этого местом. Мне показалось, что невзначай он все-таки это самое место успел ощупать.
Я задумалась и в душе порадовалась. Это мне уроды всякие да павлины попадаются. А Юле может и повезти. В конце концов, у нее ипотека свежая.
К десяти должно было прибыть грузовое такси с грузчиками, и часть девушек вызвалась обеспечить надлежащее перемещение офиса в три газельки.
На том и порешили. Распрощавшись со всеми, мы спустились вниз на парковку. Я устало плюхнулась на сиденье автомобиля. Все-таки мне удалось развеяться и смыть с себя хотя бы немного грязи, в которой я увязла утром.
Думать совершенно ни о чем не хотелось. Внезапно меня посетила мысль, что за целый день я так и не позвонила Маше. Я тут же исправила эту оплошность.
Она не брала трубку. Через какое-то время я перезвонила снова. И вот, когда я уже с раздражением хотела сбросить, Маша ответила запыхавшимся голосом:
– Да? Что такое, это кто?
На заднем фоне я отчетливо слышала детский плач. Интересно.
– Маша, это Мира. Добрый вечер. Не отвлекаю? Я хотела узнать, как там дела у нас.
– А! Мирослава, все… – она запнулась. – В общем, наверное, это не телефонный разговор. Нас же могут подслушать?
Я если и удивилась, то уже не очень сильно. Поинтересовалась этим вопросом у Артема. Он спросил ее модель телефона, а услышав название, сказал, что нет. Такой раритет прослушать не смогут, тем более что мой телефон защищен. О чем я и поведала девушке.
– Это хорошо. В общем, у тебя получилось семь прекрасных эмбрионов, они все развивались прекрасно. Но сегодня утром, когда я пришла, они практически все остановились в развитии из-за перенастройки системы. – Она перешла на шепот: – Кто-то нахимичил ночью и все испортил.
Я остолбенела. Муж? Отец? Кто опять влез в мою жизнь? Я уже хотела передать эту информацию Артему, как Маша тихо продолжила:
– В общем, я предвидела подобное, так как слишком много всего произошло за вчерашний день. И одну чашку я поместила в другое место с клетками другой клиентки под ее именем. Если все пойдет хорошо, то через неделю у тебя плановый осмотр и я перенесу тебе твою крошку.
Мою крошку. Мою маленькую точечку. В трубке опять заговорили. На этот раз с привычным бойким настроем:
– Так что мне срочно надо знать, как твое самочувствие! Сейчас же мне все расскажи и завтра сходи на осмотр в любую клинику с УЗИ. Результаты скинешь мне в соцсеть. Если что-то будет не так, мы заморозим эмбриончик и уйдем в криопротокол.
– Не надо его морозить! У меня все отлично, и я замечательно себя чувствую. Все в силе.
– Сила силой, но учти: у нас с тобой один шанс, и если мне что-то не понравится и ты не будешь готова, перенос отменяется. Я еще лично тебя осмотрю через неделю. И кстати, – она выделила следующие слова, – никто, кроме тебя и меня, не знает про этот эмбрион. Никто! Поэтому делай расстроенное лицо. Ничего не вышло, у нас ничего не вышло!
Она рассказала мне, на что обратить особое внимание, и напомнила про УЗИ завтра. Мы попрощались.
Я все коротко передала Артему. За исключением информации про эмбрион. Он обещал разобраться, кто в очередной раз залез в мою жизнь. На душе стало противно.
Не теряя времени, я записалась на УЗИ на завтра утром. В самом ближайшем к дому центре на самое раннее время. С этими рабочими буднями мне предстоит тяжелая неделя.
Дальше мы ехали молча. Я ушла в себя и свои мысли.
У меня есть один маленький эмбриончик. Мой счастливчик. Я почему-то была в нем уверена. Все получится, и я стану самой счастливой на свете мамой.
Не буду совершать ошибок отца. Я хочу быть хорошей матерью.
Через некоторое время машина заехала на подземную парковку. Мы встали с краю. Артем открыл дверь и пояснил:
– Мы сейчас находимся в подземном паркинге одного из отелей. Тут половина здания была недавно переделана под офисы. К сожалению, подробной информацией я еще не владею. Ребята все мне достанут только завтра. Так что прошу извинить.
– Я все понимаю, – я направилась к лифту. – За сутки сложно все успеть. С тем учетом, что՛ за сутки у нас были.
Я не сомневалась, что они не успели из-за дурацкой рассылки. Отец сегодня умудрился испортить все, до чего смог дотянуться.
– Офис находится на самом верху, практически под крышей. Я пойду вместе с вами.
Но я его остановила. Не хотелось пугать потенциального арендодателя. А хотелось капучино. Вот прямо очень.
– Артем, не переживай. Я справлюсь. Сходи, пожалуйста, мне за кофе и заодно поужинай. Хотя бы сэндвич перекуси. – Выглядел он и вправду устало. – А потом поднимешься к нам.
Я улыбнулась охраннику. Но он настаивал на своем, и в итоге мы почти десять минут проспорили. В итоге я как начальник-самодур победила и в гордом одиночестве под пристальным взглядом Артема зашла в лифт.
Меня подняло на восьмой этаж. Холл был идеально чист. Мне очень понравилось оформление: на полу – керамогранит под дерево, а стены обшиты деревянными панелями. Пахло еловым ароматом, а не стройкой, хотя ремонт, очевидно, только закончен.
Я осмотрелась, и тут по ушам ударил звук дрели. Зря я Артема не взяла. Вот и как найти необходимое помещение и владельца? В ответ на мою молчаливую просьбу из ближайшей двери показался мужчина в строительном комбинезоне. Он с кем-то переговаривался.
Увидев меня, он даже перестал материться.
– Девушка, а вам кого?
Он рассматривал меня уже намного пристальнее. Пришлось включить свою фирменную холодность. Максимально строго и замораживающе я произнесла:
– Мне назначена встреча по поводу аренды стометрового помещения на этом этаже. Где я могу подождать арендодателя?
Он захлопал глазами и поежился. Затем указал на самую крайнюю дверь:
– Вам сюда, я позову хозяина.
Я направилась к указанной двери, а он вернулся в свою.
Едва я открыла комнату, как поняла: это то, что нужно. Передо мной было огромное помещение с тремя скрытыми дверьми. Окна практически до самого пола, и в них отражаются огни закатного города.
Освещение не работало, но я и не искала выключатель. Просто наслаждалась мягким золотисто-красным отблеском. Солнце отсюда не было видно, но свет проникал через отражение в соседнем здании.
На полу мягкая инженерная доска. Она глушила все звуки, создавая прекрасную звукоизоляцию. Стены отделаны кремовой штукатуркой и гранитом.
Наша итальянская мебель сюда прекрасно впишется. Здесь было дорого. Создавалось ощущение надежности и основательности в отличие от легкости в Сити. Мне очень нравилось.
Я стала исследовать остальные помещения. За первой дверью обнаружился небольшой санузел, отделанный под серый мрамор. Все было абсолютно новое.
За второй дверью было служебное помещение. Здесь можно разместить архив, а в углу оборудовать обеденную зону.
Открыв третью дверь, я замерла. В лицо мне ударил закат. Его свет окрасил светлое помещение во все оттенки золотого и бордового. И окно, огромное окно, возвышавшееся над остальными крышами. Оно выходило на набережную через дом впереди, который защищал от улицы. Я приоткрыла створку, и в кабинет ворвались звуки города.
Мне вдруг стало так спокойно. Наверное, впервые за эти два сумасшедших дня я вздохнула полной грудью. Я все смогу, все преодолею. Потому что иначе быть не может.
Не знаю, сколько я так простояла, но внезапно ощутила знакомый аромат. Я покрылась мурашками, почуяв ЕГО. Не надо было оборачиваться, чтобы ощутить присутствие Макса.
Надо было обернуться, надо было поговорить, но я не. Он приблизился, и я ощутила его дыхание на шее.
Его руки смяли мою талию. Я откинулась на него, ощутив всю полноту его возбуждения.
Потом, я подумаю потом. А сейчас мне больше всего захотелось почувствовать каково это – хотеть мужчину и гореть, как тогда, в автомобиле.
Его рука убрала с моей шеи волосы, и он вдохнул мой запах. Внутри все трепетало. Губами он стал прокладывать дорожку от моего уха до ключицы.
Другой рукой он задрал платье и сжал мне ягодицы. Я отставила их впечатывая свой зад ему в ширинку. Он сдавленно рыкнул.
Он был высок, но каблуки играли мне на руку. Как удачно я их надела перед встречей.
Под его руками кожа горела. Он спустил с моего плеча бретельку легкого платья и накрыл рукой грудь. Я не удержалась и выставила вперед руки.
Холод стекла стал контрастом с моей горящей кожей.
Он освободил сосок, отодвинув кружева бюстгальтера в сторону и сжал его пальцами. С моих губ слетел стон, я выгнулась ему навстречу.
Вторая рука отодвинула мои трусики, и я ощутила внутри его палец. Я всхлипнула и подалась вперед. Его палец начал поглаживать клитор. Удивительно нежно, едва его касаясь.
Я ощутила его прерывистое дыхание у своего уха.
– Такая мокрая, такая тесная.
Он резко ввел в меня два пальца и прижал к себе сильнее. Он начал двигаться во мне, и я почувствовала, как ноги перестают слушаться.
Я стонала и терлась о него в то время, пока он сжимал мою грудь и двигал пальцами.
