Зорислав Ярцев
Хроники Шветара. Душа трилистника

Пролог

522 год от начала творения по ноостарийскому календарю

141 год от обретения веры по вестарийскому календарю

***

Над небольшим островом посреди океана сгущались тяжёлые тучи. Ветер крепчал, налетая мощными порывами. Пространство вокруг словно замерло в ожидании чего-то неведомого и тревожного.

Остров был почти безлюдным. Лишь небольшая деревенька, да крепкий причал в глубокой бухте, куда могли заходить даже крупные корабли. Если бы не тот факт, что остров располагался на торговом пути между Вестарией и Ноостарией, эти скалистые берега никому были бы не нужны.

Здешние края затерялись посреди бесконечных водных просторов. Колоссальные хребты поднимались из воды острыми скалами, разрезая океан почти непроходимыми барьерами. Лишь в некоторых местах эта преграда расступалась. Но отмели и запутанные течения не позволяли мореплавателям расслабиться. Провести корабль через барьерные рифы могли только опытные капитаны и лоцманы. И ещё реже в таких океанических воротах располагались удобные островки, где можно было остановиться для мелкого ремонта и пополнения припасов.

Купцы бы с огромным удовольствием водили свои караваны не морскими путями, долгими и опасными, а короткими надёжными дорогами через порталы. Но ноостарийцы почти никому не позволяли пользоваться ими, а тайну таких проходов знали лишь арнаю.

Этот остров, как и другие подобные ему вокруг восточного континента, принадлежал ноостарийцам. Поэтому здесь располагался небольшой отряд ярлши – магов-защитников. И сейчас их корабль брал на абордаж галеон вестарийского флота. Два фрегата поменьше пытались помочь атакованному собрату. Но у них не получалось сблизиться. Часть ярлши внимательно следили за их манёврами, посылая предупредительные огненные заряды в их сторону. Вестарийцы пытались стрелять из луков и арбалетов. Но и это оказывалось бесполезным. Не связанные боем ярлши закручивали воздух, сбивая лёгкие стрелы и тяжёлые болты с курса, и те пролетали над головами или ныряли вниз, втыкаясь в борт своего же галеона. Вот кому-то из защитников надоела эта игра, и парусная оснастка одного из фрегатов вспыхнула. Через минуту и экипаж второго корабля отвлёкся на тушение собственных парусов.

Ярлши пришли вовсе не за их жизнями или их богатствами. Они пришли только для того, чтобы забрать своих. Если для этого нужно перебить всю команду галеона, они это сделают. Если для этого потребуется отправить на дно все три корабля бригады, они их туда отправят без всякого сожаления. Но они никого бы и пальцем не тронули, если бы командующий бригады добровольно отдал им двух пленённых арнаю – творцов порядка или жизни, как их ещё порой называли. Командующий отказался. Он даже пригрозил убить пленников, если ярлши не отступят. Вот только тех и так бы убили, попади они на берега Вестарии, где уже более века рос и ширился странный культ религиозных фанатиков, извративших множество представлений до неузнаваемости.

Командующий вестарийской бригады погиб первым. А сейчас к нему присоединялись и остальные члены экипажа флагманского галеона. Боевое искусство ярлши, обычно мирно прокладывающее безопасные пути, обернулось сейчас смертоносным вихрем и разящим клинком.

Сражение разворачивалось в четверти версты¹ от берега. За его ходом наблюдал моложавый мужчина средних лет. Он стоял почти у самого края скалы, с которой открывался отличный вид на побоище. Порывы ветра трепали его небесно-голубой плащ, по плечам и краям которого вился белоснежный узор, напоминавший перья. Длинные светлые волосы были убраны под золотую тиару с затейливым орнаментом из листьев и лоз. Это был верховный арнаю – один из первых творцов, которые появились в Ноостарии полтысячелетия назад. И его льдисто-голубые глаза не отрывались сейчас от вестарийского галеона, на котором кипело сражение.

Ярлши уверенно добивали остатки элитных гвардейцев святого престола всеотца. Гвардейцев было две сотни, а ярлши – всего семь. Но это не имело ровным счётом никакого значения. Коричневые плащи с пламенеющей золотой вышивкой мелькали то тут, то там, обрывая одну жизненную нить за другой. Ровный строй гвардейцев уже давно распался на несколько небольших групп. На палубе неподвижно лежало уже больше половины их братьев. Ярлши же даже не особо запыхались. Простые солдаты, пусть и опытные, мало что могли противопоставить ещё более опытным боевым магам, большая часть из которых давно разменяла вторую сотню лет.

Этих магов-защитников отправил в бой арнаю, стоявший на скале. Пленённых сородичей он не собирался отдавать каким-то там безумным фанатикам для нового жертвоприношения. Как творец, он знал, что в произошедшем есть его ответственность. Не досмотрел, не заметил ширящуюся тень. И в итоге Мир на грани падения в безумие. Произошедшего уже не изменить. Несколько детей погибли. Их кровь пролилась на алтарь искупления грехов человеческих – так назвали это фидеосианские жрецы. Как будто чужой жертвенной кровью можно смыть чьи-то грехи…

Мужчина поморщился от горьких мыслей.

Переклад грехов сродни самой мерзкой чёрной магии. Да и невозможно это в полной мере. Переложенная ответственность всё равно рано или поздно вернётся к создателю, да ещё и усилится негативом. Арнаю отказывался понимать человеческую глупость. Для чего пытаться смывать кровью чужие грехи? Для того чтобы миллионы людей могли и дальше безнаказанно грешить, творя порой чудовищные вещи и не принимая за это возмездие? А как же Закон причинно-следственных связей²? Знаешь ты о нём или нет, веришь в него или отрицаешь – для Мироздания всё едино. Оно такое не прощает. Рано или поздно, прямо или косвенно, но Справедливость восстановит Равновесие.

Идеи фидеосиан, чьи воззрения уже целиком поглотили умы вестарийцев, казались арнаю полным бредом. По его твёрдому мнению, каждый должен нести ответственность за свою жизнь сам и только сам. Нагрешил? Исправь и больше так не делай. Не можешь исправить? Сделай выводы, пойми истинную причину своего поступка, выбери другой сценарий поведения и изменись, чтобы впредь жить и действовать иначе. Полное принятие на себя ответственности за собственную жизнь, мысли, поступки, решения, действия и результаты этих действий. Ответственность – не тяжесть и не вина. Ответственность – это мощь и сила, источник которой внутри собственного сердца, собственной души. Перекладываешь ответственность, бежишь от неё – значит отказываешься и от собственной силы, выбрасывая её или отдавая другому. Но это тоже решение. И никто никому за такое ничего не должен.

Так учат всех ноостарийцев с колыбели. А арнаю погружаются в эту позицию творца целиком, без остатка, переставая быть людьми и раскрывая в себе бога. Хотя, сами арнаю не любят это слово, предпочитая говорить о творце – том, кто не просто складывает события, а творит саму жизнь, саму окружающую действительность, понимая это и принимая.

А тем временем бой на галеоне продолжался. Трое ярлши сдерживали оставшихся гвардейцев. Те ожесточённо огрызались и пытались перейти в наступление, но безуспешно. Ещё двое следили за обстановкой. А последняя пара магов-защитников несколько минут назад скрылась в трюме.

Вот на палубе появился один из ярлши, и арнаю чуть улыбнулся. На руках защитник нёс обоих пленников – девочку и мальчика лет десяти. Творец знал, что дети живы. Он их чувствовал, наблюдая реальность так, чтобы все ярлши и дети вернулись домой живыми и здоровыми. И сейчас он увидел подтверждение того, что всё идёт наилучшим образом. Арнаю свидетельствовал результат. Осталось совсем чуть-чуть…

Какой-то гвардеец метнулся к ярлши с детьми, но не смог приблизиться к ним и на сажень³. Из тени стремительно выскользнул второй защитник, длинным выпадом вгоняя клинок в грудь замешкавшегося солдата. Остальные ярлши мгновенно перегруппировались. Воины святого престола перестали их интересовать. Пришло время отходить. И весь отряд в считанные мгновения вернулся на свой корабль. Напоследок двое ярлши синхронно вскинули руки, заливая палубу галеона бушующим пламенем. Теперь вестарийцам будет не до отступающих. Фрегаты сопровождения тоже получили по свежей порции огонька, так, немножко, чтобы не забывали о спасении собственных жизней, но всё же могли отсюда убраться своим ходом, когда начнётся запечатывание границ.

– Пора, – тронул за плечо верховного арнаю ещё один его собрат.

Тот молча кивнул. Выждав ещё с минуту, чтобы корабль ярлши успел войти в защищённую бухту, он крутанул кистью. В крепкой ладони появился чуть светящийся меч длиной около аршина⁴ – клинок духа, как их называли, продолжение воли своего хозяина. Арнаю резко развернулся, от чего плащ взметнулся крыльями за спиной, и с силой вогнал острие меча в скалу под собой. Одновременно с ним свои клинки вогнали в камень ещё двое арнаю, образовывая правильный треугольник, обращённый вершиной к Вестарии, прочь от родной Ноостарии. Ветер ударил шквалом, сбивая с ног людей на корабельных палубах. Но творцы стояли уверенно и устойчиво. Даже их плащи, казалось, свернулись вокруг своих владельцев, защищая и укрывая тех от буйства стихии.

Но бушующий ветер был лишь предвестником. Целью арнаю были океанские течения. Они ускоряли и запутывали их, делая непредсказуемыми и непроходимыми. Во все стороны разбегались незримые, но вполне ощутимые волны энергии. Они меняли сами океаны по всему Шветару. Мир неохотно уступал, принимая волю творцов, понимая их мотивы и давая Ноостарии непреодолимую защиту. Порталы на трёх других континентах были уже погашены. А теперь и водные пути становились непроходимыми для человеческих кораблей. Отныне для того, чтобы пересечь океан, нужен будет морской Ключ. И арнаю создавали сейчас его основу.

Ценой такой защищённости была полная изоляция материков друг от друга. Творцы разрывали все экономические, политические и просто человеческие связи между континентами. Но иначе было нельзя. Вестарию следовало запечатать на какое-то время. А другие тоже получили своё за то, что с живым и алчным интересом следили за нападками вестарийцев на Ноостарию, смотря, что же у тех получится и нельзя ли на этом что-нибудь выиграть.

***

Когда на следующее утро солнце вновь взошло над островом, его лучи осветили лишь волнующийся водный простор, безлюдные скалы и брошенную деревню с причалом. Часть ноостарийцев ушла отсюда порталом, другая часть – уплыла на корабле ярлши. Галеон покоился на морском дне. Два потрёпанных вестарийских фрегата уносились прочь к родным берегам, влекомые могучими океанскими течениями. Их паруса отныне стали бесполезными тряпками. Ни один корабль более не сможет пересечь водных границ между континентами.

Великий Раскол состоялся, погружая Шветар в новую эпоху. И лишь невесомые капельки росы дрожали на молодых листочках только-только расцветшего трилистника, горя неровным серебром мятущихся душ.

Глава 1

1556 год от начала творения по ноостарийскому календарю

1175 год от обретения веры по вестарийскому календарю

1034 год от Великого Раскола по негласному календарю Шветара

***

Время давно уже перевалило за полночь. Улицы оживлённого Нантера погрузились в благочинную дрёму. Суета на них сменилась тихой и почти незаметной вознёй ночной жизни крупного вестарийского города. Впрочем, за двухсаженной каменной оградой дома вицероя можно было спать совершенно спокойно. Только сумасшедший вор или самоубийца посмеет сунуться в дом наместника святого престола, посаженного присматривать за всем городом и прилегающими к нему землями.

Я, разумеется, тоже уже давно спал в выделенной мне комнате. Но почти мгновенно проснулся, ощутив осторожное прикосновение к своему плечу. Открыв глаза, я поймал внимательный взгляд Арки – моего учителя. Заметив, что я проснулся, он тихо произнёс:

– Извини, что разбудил, но нам надо поговорить.

Молча кивнув, я отбросил одеяло и сел, чуть не опустив босые ступни на холодный каменный пол. Делать это совершенно не хотелось, так что я опомнился в последний момент и подобрал ноги, скрещивая их и устраиваясь поудобнее на кровати. Пару раз сонно моргнув, вопросительно посмотрел на наставника. Тот придвинул к кровати стул и сел напротив.

– Обстоятельства изменились, Сиян, – начал он спокойным, глубоким голосом. – Я, ещё до восхода, должен уехать на несколько дней.

– А…? – только и сумел выдать я, стараясь переварить услышанное полупроснувшимися мозгами, что получалось, признаться, плоховато.

– Вот-вот, – улыбнулся мастер. – У меня была похожая реакция. Хотя, со стороны это выглядит забавнее. Водички?

Он подчёркнуто услужливым жестом протянул мне невесть откуда появившуюся кружку. В глазах учителя я успел заметить насмешливые искорки, а потому поспешил взять поданную кружку в руки, опасаясь, что её содержимое окажется на моей голове. Но я ошибся, неверно уловив ход мыслей наставника. Вместо игры в угадайку, мне следовало бы просто быть внимательнее.

Не задумываясь, я поднёс кружку к губам и попытался сделать глоток, но у меня ничего не получилось. Да и ни у кого бы не получилось. Воды там попросту не было.

– В здесь и сейчас, Сиян, в здесь и сейчас. А не в своих представлениях и догадках, – с трудом сдерживая смех, покачал головой Арка. – Водички?

На этот раз в его руке появилась небольшая глиняная бутыль. Я подозрительно посмотрел на неё, на улыбающегося мужчину, снова на бутыль.

– Не помешало бы. Если только там действительно вода, – подставляя кружку, пробурчал я.

– Чистейшая! – наливая воду, с энтузиазмом заверил меня мастер. – Из святейших сточных канав прямо возле благословенного нантерского собора пресвятого Феодора. Говорят, в неё мочи…, эм…, опускал свои святые персты сам Феодор, от чего вода и поныне исцеляет все болезни. И, знаешь, я склонен верить местным. Такая вода способна исцелить любой недуг самым, что называется, радикальным способом. На том свете, – Арка многозначительно ткнул пальцем в потолок, – уж точно болезней нет. А что бедняги при исцелении животом маются и в горячке мечутся, так то их бесы в огне горят, душу грешную отпускать не хотят.

Я сдавленно хрюкнул в поднесённую ко рту кружку, чуть не облившись. Подозрительных запахов от воды не ощущалось, но просканировать её всё же стоит. Так, на всякий случай. Хотя бы ради тренировки. Наставника редко охватывает жажда экзаменовать своих учеников. Но когда случается, то это обычно всегда зачем-то нужно.

Моё внимание привычно скользнуло в центр груди, быстро отыскивая там яркий огонёк и выпуская его на волю. Ослепительно-белое, как у всех арнаю, сияние разлилось по телу, мигом заполнило комнату, весь дом и устремилось наружу, сливаясь со всем Миром и уходя в бесконечность Мироздания. Моё восприятие, прежде лёгким фоном заполнявшее тело и пространство комнаты, многократно обострилось и расширилось. Я окунулся в лёгкость и расслабленность транса творцов. Глубокий вдох, и моё сознание смещается из сонливости в бодрствование, расширяя в себе это ощущение и подпитывая его.

На всё про всё у меня ушло две-три секунды. Хороший результат для ученика. Мастера вообще не выходят из этого состояния, но я пока так не мог, однако с удовольствием отметил свой результат. Ведь существует и развивается только то, что мы в себе наблюдаем и отмечаем, остальное же сжимается и угасает.

В следующее мгновение я позволил себе увидеть структуру воды. Она завораживала голубоватой чистотой с лёгкой примесью золотистых и ярко-зелёных оттенков. Содержимое моей кружки дышала мощью подземных источников, струилась упругими потоками, разбивалась звонкой, искристой капелью, в каждой капельке которой вспыхивало крошечное солнце, переливалась гранями незримых кристалликов солей, чей хоровод увлекал за собой частички воды, придавая им неповторимую структуру, в которой сила водной стихии насыщалась тёплой, шелковистой энергией жизни и блага.

Удовлетворённо улыбнувшись, я сделал глоток. Как и следовало из скана, вода оказалась чистой, свежей и приятной. Учитель молча кивнул каким-то своим мыслям.

– Ладно, раз ты уже проснулся, тогда ближе к делу, – отставив бутыль, произнёс он. – Итак, до восхода я должен уехать отсюда на седмицу. Так что, Сиян, тебе и девочкам тоже придётся утром покинуть эти стены и пожить пока в другом месте.

Я молча слушал, прихлёбывая воду небольшими глотками.

– Поедете с Даей и Златой в монастырь святой Клары, – продолжил наставник. – За старшего будешь ты. Так что будь внимательнее.

Я нахмурился, переваривая услышанное. Перспектива, говоря честно, не радовала. Вестария, по простором которой мы путешествовали уже больше трёх месяцев, являлась не самым безопасным местом для ноостарийцев, особенно арнаю. Я понимал, конечно, что мы сюда не в игрушки играть приехали. И за своим учителем мы с моей младшей сестрой отправились совершенно добровольно. Но пока мастер рядом, всё равно как-то спокойнее.

– А нам обязательно туда ехать? Может, лучше здесь, в доме вицероя, под его присмотром? – спросил я с затаённой надеждой.

– Нет, Сиян, не получится, – с сожалением вздохнул Арка. – Стефан тоже вынужден будет завтра покинуть Нантер.

– Жаль, – пробормотал я, и уставился в стену напротив.

Последние дни мы все провели в доме вицероя нантерского. Отец Стефан отлично знал, кто мы такие, с готовностью оказывая тайную помощь арнаю. Да и сам был не так прост, отличаясь от большинства своих коллег в лучшую сторону. Учитель ему всецело доверял. Мне вицерой тоже нравился. И даже вредная сестрёнка согласилась с тем, что человек он сообразительный, интересный и надёжный.

– Оставить мне вас здесь не на кого, – продолжал тем временем мастер. – В монастыре будет спокойнее. А тут мало ли кто может объявиться. Нантер – настоящий проходной двор для всех, кому не лень. Сам ведь знаешь.

– Знаю, – кивнул я.

– Страшно? – прямо спросил наставник, с теплом и принятием глядя на мою хмурую физиономию.

– Страшно, – согласился я.

– И тебе это можно, – мягко произнёс наставник, и его тихий, уверенный голос прокатился по моему телу морской волной, смывая и заметно ослабляя тревогу.

Я благодарно улыбнулся в ответ, открываясь этой живой и поддерживающей волне. В голове всплыла мысль, что в монастырь мы отправимся не вдвоём со Златой, а всё-таки втроём. Рядом будет Дая – ещё одна ученица Арки и наша близкая подруга, тоже решившая сопровождать учителя в Вестарию.

Её присутствие в нашей маленькой компании меня очень радовало. Девушка она взрослая, спокойная, осторожная и уравновешенная, всего на год младше, так что и опытом не уступает мне. Да и на Злату имеет огромное влияние. Моя сестрёнка сильная и талантливая, но уж очень норовистая и своевольная, а опыта ещё кот наплакал. И ей приходится тяжелее всего, если уж по-честному. Злате трудно скрывать свою магическую суть. А это важно в Вестарии, где любая магия объявлена вне закона и карается смертью. И до сих пор, кстати, не до конца понятно, что за ритуал на самом деле проводят с выявленными колдунами инквизиторы.

– Лучше? – спустя подаренную мне паузу, поинтересовался учитель.

– Да, – подтвердил я, внутренне с удовольствием отмечая и этот факт.

– Добро, – кивнул он, и, не спрашивая, подлил в опустевшую кружку ещё воды. – Дорогу до монастыря тебе Стефан подробно утром опишет. Заодно он поможет вам собраться и проводит.

В моей голове всплыл образ массивного каменного строения весьма унылого вида. Я почесал затылок и уточнил:

– Кстати, монастырь – это та штуковина, мимо которой мы проезжали, когда в Нантер ехали?

– Верно, – подтвердил мастер.

– Ясно, – вздохнул я. – А в качестве кого мы там будем? Какие роли отыгрывать?

Глаза мастера лукаво блеснули, и я вновь забеспокоился.

– Дая и Злата будут изображать монахинь, наставницу и послушницу. А ты, мой юный ученик, поработаешь немножко младшим жрецом. Как там его?… Патером!

Мои глаза чуть не выползли на лоб от такого заявления.

– Кто? Я?

– Да, именно ты. Если ты про патера, конечно. Но можешь побыть и монахиней. Я не возражаю. Будет, конечно, чуточку сложнее. Но я верю в твои актёрские таланты. Ты справишься!

Учитель, как всегда, неподражаем. Но на этот раз я не сбился с мысли.

– А как быть, если там попробуют привлечь меня к службе? Я же в этом местном бредовом фидеосианстве с пятого на десятое. А патеры кучу всяких обрядов проводят.

– Ну, придумаешь чего-нибудь, – улыбнулся наставник, хитро глядя на меня.

Я крякнул, изображая из себя раздавленную лягушку.

– Полно тебе, – мотнул головой Арка. – Не всё так страшно. Пришлого патера к службе привлекать не будут. Особенно, в монастыре, тем более, женском, где жрецом может быть лишь пресвитер – лицо далёкое от властной иерархии, но особо почитаемое за духовную чистоту, причём, не моложе шестидесяти лет. Так что, как видишь, несмотря на сан, ты там просто гость. Седмицу как-нибудь уж продержишься и на тех знаниях, что у тебя есть.

– Успокоили, – шмыгнул я носом, всё ещё полный скепсиса.

Мастер добавил:

– Кстати, я слышал, тамошний жрец тот ещё затейник.

– Вы с ним знакомы?! – ухватился я за робкую надежду.

– Кто? Я? Нет! Ты что?! – весьма натурально возмутился учитель. – Я по женским монастырям не брожу! Это, знаешь ли, бывает опасно для здоровья в моём-то возрасте. Мне ж уж тыща лет.

Я хрюкнул от сдавленного смешка. Наставнику действительно даже чуть больше тысячи лет. Вот только никто бы не дал ему и сорока. Да в Вестарии половина тридцатилетних выглядит старше.

Крепкий, почти саженного роста, со светло-русыми волосами, сейчас довольно коротко остриженными. Из-под густых светлых бровей ярко блестят ироничные голубые глаза. Подвижное и выразительное лицо порой не менее красноречиво, чем его слова. Мне он всегда казался гибким пламенем, танцующим в бархатистых струйках закручивающегося воздуха, непредсказуемым, с одинаковой лёгкостью предстающим как язычком свечи, так и ослепительным солнцем на полнеба.

– Тогда зачем вы про этого пресвитера заговорили? – так и не дождавшись пояснений, всё же спросил я.

Арка пожал плечами:

– Просто от Стефана слышал кое-что. Вроде как мыслит он живо. Вот и предлагаю приглядеться. Потом расскажешь, что собой представляет этот человек.

– Хорошо, – не стал спорить я. – А что нам говорить, когда туда придём?

– Ах да! Чуть не забыл, дурень я эдакий, – спохватился мастер, звонко хлопнул себя по лбу и полез за пазуху. – Вот, держи, передашь это письмо аббатисе. Женщина она су…, суровая, одним словом. Держитесь с ней осторожно. Письмо от наместника, со всяким пространным и с просьбой приютить вас на некоторое время. Это даст вам защиту и авторитет. Но всё же держи ухо востро.

Я взял большой конверт с символом нантерского вицероя и с интересом повертел его в руках. Надо же, конверт из настоящей плотной бумаги. Большая редкость в здешних краях, где до сих пор зачастую используют пергамент, да и тем не злоупотребляют, уж слишком дорого выходит.

– А ещё Стефан обещал отправить гонца в монастырь, чтобы тот оповестил одну монахиню. Она вам поможет и побудет проводником, – продолжал учитель. – Вот с ней можете вести себя почти открыто. Она будет знать, кто вы. Только учитывай, пожалуйста, что общаться ты будешь с человеком здешних земель и обычаев.

– Хоть что-то, – улыбнулся я с облегчением.

Местных – не местных, обычаев – не обычаев, а всё свой человек.

– Не переживай, – мягко произнёс учитель, коснувшись моего плеча. – Я постараюсь не задерживаться. Восемь дней, и я заберу вас оттуда. А сейчас ложись, поспи ещё немного. На рассвете Стефан вас разбудит и опишет дорогу, расскажет про ту монахиню.

Я кивнул и спохватился, вспомнив про длину предстоящего пути:

– Если я правильно помню, то до того монастыря вёрст пятьдесят.

– Да, всё верно. Где-то чуть больше десяти вестарийских лиг⁵ или полста наших вёрст, – согласился учитель. – На хороших лошадях вы бы преодолели этот путь за пол дня. Но извини, лошадей мы уже не достанем. Так что придётся вам ножками, ножками идти.

Посмеиваясь, он изобразил пальцами идущего человечка.

Я шмыгнул носом, прикидывая, что на дорогу уйдёт дня два. Может оно и к лучшему. Потому что меньше времени придётся провести в самом монастыре. Правда, вот топать пешком по местным дорогам такое расстояние – удовольствие сомнительное. Я бы лучше по лесу вдвое больше отмахал, чем по этому, с позволения сказать, тракту, где под ногами месиво из невесть чего после недавних дождей.

– Вам без лошадей удобнее будет, – продолжил наставник, не подозревая о моих мыслях. – Всё-таки в монашеских одеяниях верхом, мягко говоря, ездить неудобно. Да и не принято это у них. Главное, запомни, отныне в глазах людей ты патер. А, значит, лицо особое, авторитетное и старшее в вашей группе.

Учитель многозначительно подмигнул мне.

– Я запомню, – ответил я, вспоминая про свою непоседливую сестрёнку, которой что мой авторитет, что патерский – не захочет, не послушает.

– Вот и добро, – хлопнув меня по плечу, улыбнулся мастер, и добавил. – Тем более что тебе ещё девочкам всё рассказывать поутру.

Представив себе эту картину во всех красках, мне захотелось спрятаться под кровать и занавеситься одеялом. А вот наставник просто-таки лучился довольством.

– Я не сомневался, что вы меня очень любите, учитель.

– А-то! – рассмеялся Арка. – Самую почётную работу тебе отдал!

Состроив благоговейное лицо, он встал со стула, молитвенно сложил перед собой руки и отвесил мне поясной поклон.

– Ладно, подслащу пилюлю, – сбросив притворную благоговейность, улыбнулся Учитель. – Вёрст сорок вы в дилижансе проедите, да не одни. Стефан с вами отправится. Но дилижанс другой дорогой поедет, так что на одной из остановок вы сойдёте. До самого монастыря придётся уже пешком вёрст десять топать. Но к вечеру должны поспеть. Ночевать уже в его стенах будете.

Новость про дилижанс и Стефана меня порадовала. И я вздохнул с облегчением.

– И за то благодарю.

– Добро, – мягко произнёс учитель, внимательно глядя на меня. – Ну, а мне уже пора. Пойду я. А ты ложись, поспи. До рассвета ещё есть время. Всего тебе доброго, Сиян, и успехов.

Учитель потрепал меня по волосам и вышел из комнаты.

Настроение у меня было уже не таким мрачным, как в начале разговора. Вспыхнувшая тревога ослабла. Ещё пока, будем честными, есть. Но и спокойствие тоже есть. Не может не быть, потому что внутри каждого есть всё. Вот и оно…

Я перевёл внимание с дрожащего чувства тревожности на ощущение спокойной глубины, обволакивающей со всех сторон доброжелательной и приятной атмосферой. Улыбнувшись, я позволил этому ощущению расшириться до предела, выбирая и принимая именно его, как основу своей реальности. Новый день, и все дальнейшие события, я выбираю создавать для себя именно из этого ощущения.

Любое ощущение, любое качество, любое событие есть в каждом моменте внутри каждого из нас. Вопрос лишь в том, чего мы для себя выбираем. Арнаю учат осознавать этот выбор и управлять собственным вниманием. Не реальностью, а именно вниманием, потому что куда направлено внимание, то и становится реальностью. Таков закон Мироздания – реально только то, что наблюдается. Сосредотачиваешь внимание на тревоге – события начнут складываться так, чтобы подтвердить, обосновать твою тревогу. Сосредотачиваешься на спокойствии и уюте – сможешь получить и их. В здесь и сейчас доступно всё.

Я зевнул, лёг, натянул на себя одеяло и почти тут же уснул, зная, что новый день будет наполнен хорошими событиями и наверняка принесёт мне что-то интересное.