Юрий Владимирович Харитонов
Поступь Мрака

Глава 3

– Нет! Не надо! – прошептала Юлия. У неё совсем не было сил кричать, лишь желание подальше отодвинуть мерзкое существо со спущенными штанами, налезающее сверху, словно неумолимая катастрофа или совершенно тупая тварь, не слышащая гневных возгласов графини и не готовая воспринимать человеческую речь. А Юлия и плакала, и просила, и грозила мужику карой небесной, и умоляла, пытаясь пробудить в убожестве здравомыслие и хоть что-то человеческое, но всё бесполезно.

«Вспоминай, чему учил отец пять лет назад! На что ты потратила почти всё детство? Или он зря занимался с тобой?» – требовал в голове голос Вани, но Юлия не слышала. Все её существо наполнил ужас из-за огромного монстра, навалившегося сверху. Только скользкое от крови нагое тело пока спасало девушку от напрягшихся из-за похоти и желания причиндалов, уже елозящих по животу и ляжкам графини.

– Хватит дёргаться, шваль! – крикнул озверевший от нетерпения солдат и ударил Юлию по лицу кулаком.

«Да стукни ты его уже в ответ!» – в нетерпении требовала Ваня.

И Юлия ударила, потом ещё, но слабые удары не помогали. Причиндалы всё настойчивей приближались к запретному месту между ногами.

«Сильнее! Ещё! Да что ты как баба?! Стукни, как отец учил! По запретным местам тоже бей! Он же мужик, он – мощь! С ним любые средства хороши! Давай!»

И Юлия, получив очередной удар по лицу, что есть мочи ударила солдата по рёбрам. Ещё раз, и ещё! Сначала тот изогнулся, попытался сжать руки графини, но не преуспел. Вторая рука тоже выскользнула из стального захвата, и Юлия усилила натиск, нанося удары по рёбрам и животу со всех сторон. Солдат короля взвыл от ярости и боли и несколько мгновений пытался ответить, но шквал ударов, не давал толком прицелиться. Тогда солдат навалился всем телом, прижал руки своими и запер железной хваткой запястья, упёршись коленками в грязную каменную мостовую. И это было его ошибкой.

Чресла поднялись над женщиной, а её ноги освободились от захвата. И пока мужлан держал Юлию запястья, графиня нанесла удар коленкой со всей силы вояке между ног.

«Беги! Беги!» – подсказала Ваня, когда солдат взвыл от боли, с вытаращенными глазами схватился за мужскую драгоценность и с воем скатился с девушки.

Юлия ещё пару раз пнула матюгающегося солдата наугад, попав прямо по лицу, и через силу заставила тело перекатиться по холодным камням, совершенно не понимая, что делать дальше. Она просто сначала поползла, обдирая живот и ляжки о каменную мостовую, к воротам, тонущим во тьме, потом поднялась на коленки, но едва успела встать, как её схватил за лодыжку очухавшийся солдат, и Юлия рухнула на камни, больно ударившись лицом и грудью.

– Ах ты тварь неблагодарная! – прошипел мужик, подтягивая девушку к себе. Теперь ноги совсем не помогали. Разъярённый мужлан с силой вцеплялся в кожу ногтями и тянул, отталкивал норовившие лягнуть ноги, бил по мышцам, и от боли они отказывались работать. Пару раз ударил по животу, чтобы жертва не брыкалась. И Юлия едва успела подставить руки, чтобы отклонить удар по лицу, иначе тяжёлый кулак вырубил бы её.

– Ну что? Нравится, тварь? – яростно крикнул мужчина, и девушка вся сжалась, ожидая худшего, но солдат вдруг слез с графини и поднялся над ней во весь рост. Затем стукнул ногой по рёбрам и животу. Потом, не обращая внимания на скорчившуюся от боли и воющую девушку, стянул с себя штаны окончательно, очевидно, чтобы не мешались. Он намертво схватил Юлию за лодыжку и поволок за собой.

«Дай мне волю! Разреши его уничтожить! Быстрее! То, во что он превратился, уже не нуждается в жалости», – просила Ваня, но Юлия от ужаса и думать забыла, как говорить. Девушка едва успевала извиваться, чтобы было не так больно, когда жёсткая мостовая до крови растирает, а порой и раздирает кожу.

– Беда всех высокородных, – меж тем говорил солдат, подтаскивая жертву ближе к кострищу, на котором недавно сгорела Глория, – в том, что вы не можете вовремя остановиться и подчиниться! Не хотите унять свою поганую гордость! Не желаете вынуть из задницы золотую ложку, вставленную вам туда с рождения, хоть на минуту! Высокомерие таких как ты унижает всех вокруг одним только вашим существованием! Тварь…

– Не надо! – в очередной раз сла́бо попросила Юлия, ничего не видя глазами, залитыми слезами. Ей казалось, что солдат тащит её к месту казни младшей сестры. И воображение уже нарисовало, как он сжигает Юлию там же, где умерла пятилетняя Глория. Но действительность оказалась другой.

– Как это не надо? – возмутился солдат. – Я тебя спас! Ты понимаешь? Я тебя спас, дура ты высокородная! Я помог тебе не сдохнуть, как это сделали твои сёстры, мать и отец! А ты брыкаешься! Ты даже отплатить за мой подарок тебе – жизнь – не хочешь! Как это похоже на вас… можете только брать, но возвращать никогда… Но ничего! Боги всегда ощущают себя выше других. Думают, что неприкасаемые, но и они падают в Мрачную Бездну. А ты не бог, и поэтому я покажу тебе место! Ты не цветок, ты – сушейник! Сорняк, притворяющийся цветком! Жаль, что твой папочка не объяснил тебе этого, что не сказал, что получил графский титул, этот замок и землю за убийство. Ди Ванэско лишь отнял у кого-то жизнь и положение. И внезапно стал графом… Но так не бывает, дорогая! Пора бы тебе приземлиться и понять, что ты за фрукт такой…

– Отпусти, пожалуйста! – скулила девушка, содрогаясь от боли и желания остановить ужас вокруг.

– Забудь, – помотал головой мужчина и затащил Юлию на бельё, принадлежавшее сёстрам и матери. – Я только возьму мне причитающееся. И ты свободна. Только я ума не приложу, что ты такая вся свободная будешь делать! Ведь очень нелегко узнать, что ты вовсе не лебедь, а обычный… впрочем, ладно. Ты всё равно красивая и притягательная. Оставайся графиней, пока я буду иметь тебя! Это же даже не выбор – любить графиню, нежели какую-то обычную девку. Правда, сладкая? Ответ очевиден!

Солдат прижал девушку одной рукой к куче белья, ударив пару раз по лицу, а другой принялся возбуждать своё поникшее естество. И говорил медленно и ядовито, надеясь доставить Юлии побольше мук. Он считал, что знания о её происхождении и старом статусе отца не только доставят графине мучения, но и лишат воли.

– Если тебя голую увидят остальные солдаты, которые празднуют сейчас в замке, они не только по очереди обесчестят тебя. Посадят в клетку, которую будут возить с собой по будущим походам, а тебя всё это время насиловать! Зачем оставлять такой цветок без опыления? Правда?

Он заржал, продолжая возбуждать себя, а Юлия заскулила от страшного предзнаменования, лившегося из уст мрази.

– Но если ты уйдёшь за ворота, то и там ты не найдёшь покоя и хорошей жизни. Там теперь правит Мрак. Он с нами давно, и с каждым шагом нашей армии на восток занимает всё большую территорию. И скоро там, – солдат указал за ворота, – не останется ни одной деревни, где властвует мир и разум, и ни одного человека, не подверженного тлетворному влиянию Мрака. Вникаешь? Так что, как по мне, для тебя есть единственный путь – это бытие в клетке солдат короля! Будешь не только жива, но и всегда удовлетворена по женской части. Как тебе, а? – спросил мужчина и заржал, довольный собственной шуткой. А потом добавил: – Правда есть один неприятный момент. Солдаты в походах не так часто моются, да ещё привыкли искать себе партнёрш в тех местах, где воюют. А это значит, что вместе с ними к тебе в клетку проникнут многие ужасные болезни… Отвратно, правда? Но если тебе не нравится такой расклад, то ничего лучше для тебя, чем остаться в выгребной яме с сёстрами, не вижу! Естественно, в том же состоянии – в мёртвом…

– Пожалуйста! Не надо! – прошептала Юлия, но солдат в очередной раз ударил её по лицу.

– Всё! Молчи! – яростно заговорил мужлан, и навалился на графиню всем телом. Его пылающий огнём детородный о́рган вновь обжёг девичью ляжку, отчего Юлия зажмурилась. – Я не хочу слышать тебя, пока моё семя не изольётся! Вникаешь? Только пискни, сука! Тогда отправлю тебя в яму к родне. Поняла?!

И солдат с силой надавил, стараясь проникнуть в девушку, и вызвал у Юлии боль, отчего она открыла глаза и вновь увидела перед собой прозрачное лицо Вани. Сестра лишь едва подняла брови и тихо спросила:

«Хочешь, я уничтожу его? Ты только скажи…»

– Да! Да! Да! – в исступлении заорала Юлия, а удивлённый солдат слегка отпрянул и широко улыбнулся.

– Тебе уже нравится? Правда?! Ты не поверишь, как я могу… а я могу, у-у-у…

Он замолчал. Позади материализовалась Ваня, её лицо исказила злоба, а руки ухватили мужика за голову, и призрак одним движением свернул солдату шею. Ваня за волосы подняла оторванную башку перед собой и добавила:

«По-моему, так лучше…»

Глава 4

– Ты! Ты убила его! – вскричала испуганная Юлия, её трясло от перенесённого ужаса, но девушка всё же откинула от себя тело, из которого всё ещё выплёскивалась на живот тёплая кровь, и встала на ноги, стараясь стереть с себя противную липкую жидкость.

«Да, – буднично пожала плечами Ваня. – Сама же хотела этого».

– Нет! Нет же! Я не то имела в виду! – графиня провела ладонью между ног и посмотрела на руку. Её ли это кровь или солдата? Неужели…

«Ну конечно… Ты имела в виду совсем другое. И это не твоя кровь, – подсказала Ваня. – Твоё целомудрие не тронуто».

– Правда? Я от страха подумала… – договорить Юлия не успела, что-то резко просвистело в воздухе возле уха, и молодая графиня вскрикнула от неожиданности. В каменной стене торчал арбалетный болт, а на лестнице, ведущей в парадную залу, стоял другой солдат и взводил арбалет для нового выстрела. Юлия отшатнулась, а Ваня со злостью швырнула оторванную голову в солдата. Тот, рассмотрев, отчего увернулся, закричал:

– Ведьма! – и бросился в залу.

«Он сейчас позовёт остальных, а я могла бы помочь», – заметила Ваня.

– Как помогла с этим? – Юлия указала на труп солдата.

«Разве это не помощь?»

Тем временем пьяные крики переросли в гневные. Солдаты явно осознали угрозу и собирались противостоять ей. Ещё немного, и отряд разъярённых и мало соображающих мужиков выскочит из здания с намерением убить Юлию. И несмотря на боль во всём теле от ударов подонка, мешавшую ясно думать, кровоточащие ссадины и синяки, она боялась смерти, а поэтому сдалась и кивнула:

– Помоги…

«Не слышу?»

– Ваня, помоги! Прошу тебя!

«Ну вот, а то: я не то имела в виду… Как маленькая…»

Говоря это, призрак менялся. Сначала увеличились руки, превратившись в огромные лапищи, потом торс – красивая девичья грудь, скрытая лёгким летним платьем, раздулась и порвала призрачную ткань, явив взгляду уродливые, но мощные узлы мышц пресса, грудины и плеч. Затем вытянулись и огрубели ноги, взрастив существо вверх на рост Юлии, а последней изменилась голова, завершив преобразование монстра. Перед девушкой стоял ужасный и дикий сэрил, от кого нет спасения на юге, рядом с Адовой пустыней. Однажды, когда охотники провозили клетку с монстром мимо замка в сторону Столицы, графиня видела такое существо. Юлия, было, в ужасе отшатнулась, но монстр тихо сказал:

«Подожди меня и… оденься! А то эти подонки так и будут бросаться на тебя! Время скорби ещё придёт, а сейчас нужно действовать».

И призрачная Ваня-сэрил, не касаясь мостовой, легко поплыла в сторону парадной залы, откуда готовились выскочить разъярённые солдаты короля.

Юлия устало пошла по грязным камням внутреннего двора к куче одежды, которую скинули девочки перед ужасным позором и смертью. Бельё всё ещё лежало на месте преступления. Буквально в нескольких шагах обгоревшие деревяшки напоминали о зверстве, учинённом, казалось бы, некогда благороднейшими людьми и защитниками справедливости в королевстве Тантара. Как они могли убить пятилетнюю девочку? Как они вообще смогли убить целую семью? Но…

Здесь Юлия вспомнила, чем занимался её отец двадцать лет назад, ещё до женитьбы на маме, и в страшной догадке прикрыла рот рукой.

Зло возвращается. Зло всегда возвращается к свершившему его, даже если оно творилось в вере об избавлении мира от зла.

А ведь Кардан ди Ванэско, возможно, убивал таких же девочек, когда они вместе с королём избавляли мир от ведьм в былые времена. Тогда у графа ещё не было ни жены, ни дочерей. И зло вернулось и ударило в первую очередь по самому невинному человеку в семье. По пятилетней Глории. А потом забрало всех, словно в напоминание о преступлениях отца…

– Что же ты наделал, папа? – прошептала девушка, заплакала, а потом, сжав губы, подняла сшитое из розового шёлка платье Глории, оторвала от одежды длинные лоскуты и перевязала раны и ссадины. Другие платья порвала на тряпки и отёрла с тела чужую кровь. Раны оказались не смертельными – как и думала Юлия, солдат не хотел убить её и даже сделал так, чтобы девушка не истекла кровью ранее, чем он исполнит свои похотливые фантазии. Что ж, его зло уже обернулось против него же. И Юлии вдруг стали безразличны крики ужаса и боли, доносящиеся из парадной залы, где сейчас Ваня устраивала кровавую жатву. Зло заслужило зло, ибо невозможно убивать и ожидать от окружающих прощения. Невозможно требовать от жертвы милости. Пусть теперь умирают в самых страшных муках, какие испытала её младшая сестра!

Перевязав раны, Юлия посмотрела на кучу платьев. Какое же выбрать? Но все они напоминали бы ей о матери и сёстрах, отчего девушка чуть не разрыдалась. И к тому же, скорее всего, графине придётся покинуть замок и начать скитаться по миру, чтобы выжить, а для этого придворные платья не годились. Нужно что-то более практичное, более неброское и крайне удобное для жизни в лесу, охоты и верховой езды. Взгляд зацепился за труп егеря, ещё не сброшенный в яму, и голая девушка решительно направилась к нему. Егерь был невысокого роста, поэтому подвязать и заправить слишком объёмную для фигуры Юлии ткань не составит труда.

Не обращая внимания на вопли ужаса и боли, доносящиеся из замка, где призрак её сестры убивал и калечил солдат короля, Юлия оделась и окинула взглядом внутренний двор замка, конюшни, стойла, да и склады с сеном и мукой, и кузню. Всё было поломано и растерзано, словно в замке орудовали варвары с северных пустошей. Дикие и глупые, безумные и злые на любое достижение более умных людей. Ведь могли не ломать, а захватить себе. Бессмыслица.

Вот точное слово. Полнейшая бессмыслица.

Кони безмятежно жевали рассыпанное по площади сено. Среди них гулял отцовский жеребец – гнедой красавец Корин. Иногда он поворачивался и смотрел блестящими в свете лун глазами на Юлию и вопросительно ржал, словно спрашивая, что происходит и куда делся граф?

А Юлия не могла ответить. Дрожа, будто осенний лист на стылом ветру, девушка подошла к краю выгребной ямы и долго всматривалась во мрак, откуда выбралась совсем недавно. Граф там. Во мраке. И никогда уже из него не вернётся. Старый, матёрый воин короля – Кардан в один миг стал ренегатом и предателем, когда того захотел Эльмир Третий. Ведь не просто так король повелел убить старого друга и соратника в боях с нечистью. От простой прихоти таких друзей не предают. А король сделал это, что совсем не значит, будто королю так себя вести позволяет его весомый высший ранг, нет. Скорее здесь нечто другое. Ранг не убивает, это делают люди. Ранг лишь наделяет большими возможностями. Так что же сучилось, раз король забыл друга?

Юлия помотала головой не в силах понять мотив Эльмира Третьего. Даже если у него были счёты с отцом, то какого рожна король убил всех остальных?

Ведь из мрака, кроме Юлии, не выбрался никто…

Графиня Мария ди Ванэско любила и почитала короля, словно родного брата своего мужа. Она всегда с особым интересом слушала рассказы о подвигах мужа в обществе Эльмира Третьего и приветливо встречала короля в те времена, когда тот не гнушался приехать в гости. Но то было слишком давно, чтобы Юлия помнила такие встречи. И вглядываясь во мрак ямы, на фоне которого проступали очертания материнского лица, девушка, как ни пыталась, не могла понять причины, позволившие королю лишить жизни эту трудолюбивую и достойную женщину, вырастившую семь дочерей и ведущую хозяйство вассала короля ди Ванэско на десять с лишним тысяч душ. Отец им занимался меньше, всем заправляла Мария. Теперь в графские земли точно придёт упадок, ведь король, разорив гнездо, не оставил никого взамен.

Бессмыслица…

А что королю сделала семнадцатилетняя Лилия, мягкая и нежная, словно трава по весне? Разве девушка виновата в том, что её руки добивался Ильрик Вронский? Это ведь он пришёл в замок её отца и хотел взять в жены дочь графа. Не наоборот же? Да и чем лёгкая и хрупкая девчушка, любящая балы и нескончаемые танцы, задела короля?

А пятнадцатилетняя Карла? Полная, но приятная лицом девушка любила астрологию. Она сутками пропадала в библиотеке и корпела над собранными там книгами, особенно над «Тайной звёздных предсказаний», которую отец когда-то давно привёз из похода. Карла ночами просиживала у телескопа на северной башне и силилась узнать судьбу у звёзд, но вот о своей скорой смерти так ничего и не узнала. Чем она оказалась достойна горы трупов во мраке выгребной ямы?

Вспомнилась худая и нестройная одиннадцатилетняя Люсия. Хрупкая, словно лучина для розжига свечей. В детстве она частенько забегала к Юлии и долго, и упорно канючила у девушки, чтобы та научила маленькую в то время, шестилетнюю девочку «приёмчикам рукопашного боя и методам драки с холодным оружием». Старшая же сестра видела недовольные взгляды отца, когда Люсия – ей всего шесть тогда было – к ней приставала, и всегда отрицательно мотала головой, отказывая очень хрупкой, но весьма боевой сестре в любых знаниях о войне. Жаль, может, сейчас ей это пригодилось бы… Хотя вряд ли одиннадцатилетняя девочка смогла бы что-то серьёзное противопоставить опытным и весьма злым воинам короля. Лишь разозлила бы и долго мучилась, а так… смерть, надо думать, наступила быстро.

 Там же и умная, и начитанная Сесилия девяти лет, и Юстифа – шести… Эх, последние пять лет после внезапного и очень неожиданного отказа отца учить Юлию военному искусству несмотря на то, что граф учил её уже целых девять лет, девушка очень много времени посвятила младшим сёстрам. Она помнила их живых и смеющихся, проказничающих и гневно выясняющих отношения, настоящих…

Юлия от горя закрыла лицо руками и затряслась много сильнее от нахлынувшего горя.

 А пятилетняя Глория? За что так с ней? Зачем было заживо сжигать девочку? Юлия не могла поверить, что этот ужас произошёл с её семьёй. И лишь одна она осталась в живых. Зачем? Ответ напрашивался сам собой.

Отец когда-то учил Юлию фехтовать. Пришла пора вспоминать давно забытое. И ещё в отличие от всех она могла видеть и разговаривать с призраком своей сестры, погибшей в далёком детстве. А призрак мог убивать не хуже острого клинка. Наверное, это судьба. Юлия сжала губы и вытерла слёзы, прошептав прямо в чернильный мрак общей могилы:

– Я отомщу за вас, чего бы мне это ни стоило!

Затем Юлия посмотрела на силуэт замка, обрисованный светом двух лун. Родное место вмиг опустело и остыло, будто умерло вместе с отправившимися к праотцам обитателями. А может, душа покинула замок и ушла скитаться, чтобы найти более безопасное место? Или она будет незаметно преследовать графиню, чтобы осесть вместе с ней где-нибудь в новом замке, который уж точно окажется домом? Впрочем, если такой исход возможен, то до него слишком далеко.

Юлия чувствовала, что события, словно спиральная пружина часов, только-только начали раскручиваться. Надо готовиться к чему-то очень плохому…

Глава 5

Шум борьбы, доносящийся из замка, постепенно стих, и сквозь распахнутые обитые железом двери валил дым, а на фоне слабого света факелов показалась огромная фигура сэрила. Монстр, не торопясь, вышел из парадной залы и прошествовал к уже одетой в усменные штаны и камзол Юлии, на плечи которой была наброшена куртка из мягкой кожи лесной лани, а на голове треугольная шапка с пером Оникса прятала длинные девичьи волосы от излишне пытливых глаз.

«Отменно оделась, – заметила подошедшая Ваня, и одной рукой бросила к ногам Юлии отцовский меч и лёгкий саранкийский лук с колчаном, полным стрел. – Теперь в тебе трудно разглядеть девушку. Скорее недоразвитого юношу… Но ведь в щуплом теле труднее распознать воина. И враги неприятно удивятся, если ты ответишь им на агрессию. Верно?»

– Я уже пять лет не тренировалась, – флегматично отмахнулась девушка и поинтересовалась: – А этого нельзя было прибить, как и остальных, на месте? – Юлия указала на мужика, которого призрачный сэрил волочил за ногу по камням внутреннего двора. На вопрос девушки призрак легко поднял солдата повыше, и Юлия не смогла сдержать гневный возглас.

«Это ведьмак. Энцо Барвоа. Он лишился чувств, когда невидимая я передвинула в его присутствии стул. В общем, так себе ведьмак. Ведьм может лицезреть только в беззащитных девочках. А когда происходят удивительные вещи, теряет сознание, как чувствительная дама».

– Ну и придушила бы… – Юлия не верила, что может произносить такие слова, пока они сами не вырвались изо рта. Минута в обществе мёртвых на краю погребальной ямы способна изменить взгляды любого.

«Нельзя, он нам нужен. Ценный источник знаний, иначе, как нам понять, что творится в королевстве?»

– Тогда брось его пока, – махнула рукой Юлия, – нам надо решить, что делать дальше.

«Я уже кое-что совершила».

Ваня уронила Энцо и указала на вход в парадную залу, откуда валил густой дым. Замок ди Ванэско горел в очистительном огне, как того и хотел король. Правда, вместе с ещё живыми солдатами, застрявшими на верхних этажах. Юлия едва кивнула в знак одобрения, как Барвоа ожил. И только он ударился о землю, как неожиданно вскочил и бросился на Юлию с тонким и острым кинжалом в руке. Но к его удивлению рука ведьмака застыла вблизи девушки и, как мужчина её ни напрягал, не могла сдвинуться с места.

– Ведьма! – прошипел он. – Истинная ведьма!

– Ты вновь ошибся, ведьмак! – презрительно сказала Юлия и подняла пустые руки. А потом девушка спросила у кого-то за правым плечом мужчины. – А он точно нам нужен?

«Да».

– Тогда сделай ему что-нибудь, – попросила Юлия и уставилась в полные ужаса глаза Энцо. – Чтобы не тыкал острыми предметами по сторонам. К тому же отец обещал ему возмездие…

– Я-я-я… н-нэ-не буду… – заикаясь начал Барвоа, но здесь его рука, держащая стилет, резко изломилась в локте назад, и незадачливый ведьмак заорал от боли, а потом и вовсе затих, лишившись чувств.

– Ты права: так себе ведьмак, – кинула Юлия, носком мягкого ботинка пнув острый стилет. – Там короля не видела?

«Можем подняться на южную сторожевую башню ворот и оглядеться».

– Хорошая мысль, – согласилась Юлия, потом добавила: – Я поднимусь, а ты здесь за Барвоа посмотришь?

«Давай к Корину его привяжем. Твой отец умел тренировать боевого коня. Если Энцо очнётся и попытается освободиться, Корин знает, куда бить копытами, чтобы успокоить ведьмака».

На том и решили.

Юлия подозвала Корина. Могучий гнедой красавиц покорно уткнулся головой в поднятую ладонь графини и тихонько фыркнул, словно понимал, что опасность ещё не миновала, ведь за воротами замка частенько слышалось ржание, но ни один конь, ни одна кобыла не были знакомы Корину. Жеребец мелко дрожал под лёгкими поглаживаниями мягких рук девушки. В глазах отразились луны, а шерсть приняла их оттенок – зелёный с одного бока и голубой с другого.

– Посторожишь? – спросила Юлия, связав Барвоа руки и прикрепив свободный конец к стременам. Конь лишь мотнул головой и принялся жевать сено, заботливо подкинутое графиней.

Юлия не торопилась, ведь уже некуда. Она медленно поднималась по спиральной лестнице и приложила руку к поросшим старым мхом камням, словно хотела впитать фактуру знакомых стен и запомнить надолго. В детстве отец водил девочку наверх, объяснял азы защиты, показывал оборонительные орудия и рассказывал обязанности дозорных. Конечно, караульные в этот раз не справились. Им и не надо было. Король приехал в замок как друг, с малым отрядом авангарда. И лишь застав Кардана ди Ванэско врасплох, они уничтожили солдат графа, его родню и замок…

Правильно. Военная тактика такое предусматривала. Зачем объявлять войну, если можно прийти в качестве друга, а затем одержать безоговорочную победу без единой жертвы среди своих солдат? Странно другое. Ди Ванэско был вассалом и также мог пополнить ряды бойцов или добровольно явиться в замок короля по личному приглашению Эльмира Третьего, где его можно было схватить и прилюдно казнить. Зачем же королю нужно его устранение? Вряд ли Эльмиру такое выгодно. Но результат слишком явен, чтобы его отрицать. Он это сделал с особым цинизмом и жестокостью. Со специальным посылом… Кому?

Это был главный вопрос. И Юлия не находила на ответа, как ни ломала голову.

Лестница медленно вилась вдоль стены вверх, и графине пришлось переступить через двоих стражей башни, пока открытый люк не вывел Юлию на верхнюю площадку. Она на мгновение задержалась на лестнице, боясь подниматься: когда-то давно на восточной башне с сестрой Юлии случилась трагедия. С тех пор прошло четырнадцать лет, а страх, поселившийся в душе́ пятилетней девочки, так никуда и не делся. Лишь разросся, заставляя дрожать от одной мысли о кровле. Она до сих боялась сторожевых башен и их предательских, убийственных плоских крыш…

Наконец, прикусив губу, Юлия вышла наверх и осторожно подошла к краю, где тотчас вынуждена была спрятаться за квадратным мерлоном – каменным зубцом на кромке башни.

Ваня встала рядом и долго смотрела на окрестности замка, а затем заговорила, а Юлия, закрыв глаза, представила, словно видела всё сама.

Вообще, эта связь с призраком появилась ещё в детстве. Как так получилось, Юлия не помнила, а Ваня не рассказывала, но девушке было достаточно, что давно умершая сестра с ней общалась и была рядом, иначе б, наверное, детское сердце четырнадцать лет назад не выдержало, и Юлия отправилась вслед за сестрой-двойняшкой. Но душевную травму графиня всё же приобрела. С тех пор в особенно страшные или эмоциональные моменты жизни память подводила Юлию, и она проваливалась в обморок, после которого ничего не помнила. Последний раз такое случилось в четырнадцать, когда граф, обучающий ребёнка военным искусствам, решил проверить способности Юлии и организовал поединок с пятью опытными стражниками. Когда девушка пришла в себя, то с трудом узнала трупы воинов. А отец, вернувшись от матери, с которой в тот день случились роды, – появилась на свет Глория, – был настолько поражён, что решил никогда больше не учить Юлию военному искусству.

Сколько молодая графиня не выпытывала у отца о событиях того дня и причинах трагедии, ничего не узнала. Но с той поры связь с Ваней стала только усиливаться. Две сестры, одна живая, другая давно умершая, потихоньку затворялись от жизни и родных. Балы, встречи, охотничьи вылазки теперь не радовали Юлию. Обществу своих сестёр она предпочитала общество призрака. И через него узнавала о самых ярких моментах жизни замка ди Ванеско.

Конечно, графиня подозревала, что Ваня, в силу своей сущности, видит и знает намного больше о происходящем в замке, но делиться с сестрой не спешила. Лишь иногда позволяла ей видеть собственными глазами, показывая события от своего лица.

Вот и сейчас, слушая потусторонний шёпот Вани, Юлия словно видела сама.

«В лиге отсюда, рядом с Корнуэлом много палаток, костров, стреноженных коней. Думаю, здесь лагерем встала часть армии короля. Тысячи две не больше. Рубят твой любимый лес, родная. Насилуют женщин на опушке, наверное, крестьяне из Корнуэла. Тихо! – добавила Ваня, когда Юлия услышала об изнасилованиях и начала вставать. – Ты совершенно ничего не сможешь сделать. А с таким отрядом тягаться не готова даже с моей помощью. Если их спасёшь, лишь насторожишь солдат. Они станут крайне подозрительны. – и когда Юлия бессильно опустилась обратно, Ваня добавила: – В само́й деревне пылают дома. Два или три. Скверно всё. Короля не видно, наверное, ушёл вперёд с авангардом».

– Куда? – прошептала Юлия. – Куда он мог направиться?

«Король умотал ещё днём. Куда… Ты, наверное, догадываешься. С его войском они, скорее, уже протоптали новый тракт отсюда и до следующей деревни, а потом дальше. Так что найти их труда не составит».

– За Сизые горы в земли Оракулов и Красных Драконов? – и дождавшись от призрака кивка, Юлия бодро встала. – Чёрт! Что же делать?

«А что ты одна можешь?»

– Я не знаю, что могу сделать против его армии, – печально прошептала Юлия, закрыв глаза руками. – Но я хочу знать, почему это случилось. Если бы король казнил отца за измену, то это бы произошло не так. А в столице – Оурдэне, и без лишних жертв. Без смертей матери и сестёр. Что-то необычное происходит с миром, и я хочу это знать.

«Зачем? Сбежала бы и спряталась. И жила бы себе тихо…»

– Вряд ли теперь получится неслышно, – с сомнением сказала Юлия и подняла влажные глаза на Ваню. – Когда люди вокруг сходят сума, начинается беспорядок, а когда высокородные люди сходят с ума, хаос жалует в каждый дом. А мне кажется, что с нашим королём именно это и произошло.

«Ты решила идти за Эльмиром?»

– А что мне остаётся? – хмуро переспросила Юлия, показав на горящий замок. – Прежней жизни уже не будет, а в новой что делать? Прятаться? Скитаться? Единственное, что мне доступно – месть за семью. Поэтому только вслед за королём. Если не поквитаюсь, то хотя бы присоединюсь к сёстрам. Ты ведь со мной?

«Конечно. Только давай начнём издалека, – попросил призрак. – У нас есть Энцо Барвоа. Его привёз король, не так ли? Чем не источник знаний о нашем дорогом и, кажется, сумасшедшем Эльмире Третьем?»

– А что… – согласилась Юлия. – Мысль верная.

«Конечно, – довольно улыбнулась Ваня. – А ещё я предлагаю не лезть на рожон, а идти за армией короля тайком, стараясь вытянуть как можно больше све́дений из солдат, которые отстанут».

– Наверное, это единственное, что мы можем, – согласилась графиня и отползла от края крыши. О сумасбродстве и невыполнимости идеи Юлия не думала. Её жгло изнутри неукротимое желание и грозило выжечь полностью, если девушка не воплотит его в жизнь. Желание уничтожить короля.