Юрий Владимирович Харитонов
Поступь Мрака

Глава 1

«Умри! Закрой глаза и снова умри! Сейчас лучше казаться мёртвой…»

Мягко сказала Ваня. Сестра всё ещё рядом, но… хорошо это или паршиво? Ведь она – призрак, и это вполне может значить, что и Юлия уже отправилась на тот свет… Хотя, и при жизни девушка видела давно погибшую сестру и разговаривала с ней. Так что… может, не всё так скверно?

Нет. Хуже некуда! Последнее, что помнила Юлия, – это собственная смерть. Вернее, одного из воинов короля, протыкающего её мечом. На миг сознание померкло, а потом Юлия пришла в себя от удара, будто её скинули с большой высоты на что-то мокрое, склизкое и… вонючее.

Выгребная яма!

Сюда скидывали остатки еды и продуктов, здесь они превращались в перегнившее удобрение, которое граф Кардан ди Ванэско потом отдавал крестьянам в соседних деревнях и сёлах. На той неделе отправили последнюю партию, поэтому остатков было мало, но достаточно, чтобы Юлия не расшиблась о каменный пол.

В смешенном свете зелёной и голубой лун Юлия разглядела влажные чёрные камни грубой кладки, покрытые жёлтым мхом, в свете лун ставшим противно-коричневым, плесенью и тощими белёсыми грибами, а кожей ощутила холодную и противную вязкую жижу отходов. Девушка хотела заорать, но почувствовала ледяное прикосновение, запечатавшее рот. Юлия не смогла издать ни звука.

«Сейчас лучше быть мёртвой, – повторил в голове призрак. – Не шевелись, молчи и терпи».

Юлия вытаращила от ужаса глаза. Напротив лежала полупрозрачная Ваня и с грустью смотрела на сестру.

«Затаись, как только тела скроют тебя, выползай ближе к стене, иначе трупы придавят, не выберешься. И не бойся – мёртвые уже никого не тронут. Потом поднимешься по ним…»

«Какие тела?» – хотела спросить Юлия, но вдруг за прозрачной Ваней что-то шмякнулось в компост. С виду уродливое и… обгоревшее. И Юлия сразу всё вспомнила, вновь хотела заорать от ужаса, но холодная рука призрака не дала.

Позади Вани упало тело сожжённой на костре пятилетней сестрёнки Глории. Ни в чём не повинную девочку жестоко убили лишь за то, что у неё на ягодице находилось огромное родовое пятно, смутно напоминающее перевёрнутый улыбающийся череп. А папу, маму и других пять сестёр, получается, убили заодно. Просто за то, что у младшей из семьи нашли ведьмину метку.

Юлия не знала, почему в их родовое имение пришло невыносимое горе, и чем они заслужили эту ужасную несправедливость? Буквально утром во внутреннем дворе замка ди Ванэско всей семьёй встречали короля Эльмира Третьего и готовились объявить праздничный обед в честь его приезда, но внезапно правитель подал знак своим людям, и те перебили находившихся на виду стражников замка. Её отец, Кардан ди Ванэско молча и презрительно смотрел на происходящее, неспособный ничего изменить, и, наконец, гордо подняв голову, спросил:

– Чем бесконечно преданный и честный вассал короля заслужил столь омерзительную собачью долю?

– Подозрением! – ответил Эльмир, и под взмах его руки в белой перчатке из-за кареты вышли двое. – Лёгкое облачко подозрения набежало на твою семью, Кардан… Подозрения в колдовстве!

– Это ложь! – горячо воскликнул граф ди Ванэско, но король лишь надменно молчал, отчего Кардан распалялся только больше. – Мы вместе с тобой двадцать лет назад уничтожили всех ведьм, а ты всё никак не успокоишься? Взялся за Храмы Справедливости, – да-да, я наслышан, – и старых друзей? Отвратительно! Может, остановишься?

– Ты знаешь этого молодого человека? – Не дослушав Кардана, Эльмир Третий указал на юношу, одного из вышедших из-за кареты по мановению руки короля.

– Конечно, – кивнул отец, пристально посмотрев на молодца. – Это Ильрик, сын князя Вронского, и молодой человек имел честь просить руки нашей дочери неделю назад. Но не сложилось…

– Так вот, дорого́й Кардан, – бесцеремонно прервал Эльмир графа, явно не вслушиваясь в слова, с горячностью вылетавшие из уст графа. – Ильрик утверждает, что твоя дочь – ведьма!

– Но это чушь! Этот пёс тявкает из-под вашего подола, ничего не понимая! У него нет опыта, хоть чуточку сравнимого с моим или вашим, милорд! – гневно вскричал отец и сверкнул глазами в сторону князька, отчего тот опустил голову. – Моя Лилия юна и нежна, и никто не посмеет обвинять её в колдовстве.

– А он не Лилию обвиняет, – заметил король. – Ильрик указывает на некую другую дочь.

– Какую же? – горячо вопросил Кардан и повёл рукой, обводя семью. – Все дочери перед тобой. И какую именно Ильрик хочет обвинить в колдовстве? И он ли? Ты здесь главный, Эльмир… ты здесь, как я слышал, разбрасываешься обвинениями по всей Тантаре, словно точно знаешь, что все вокруг колдуны и ведьмы…

Рядом, в окружении воинов короля, испуганно столпились жена, графиня Мария, и семь дочерей. Старшая, девятнадцатилетняя красавица Юлия, семнадцатилетняя хрупкая и нежная Лилия, чьей руки добивался Ильрик Вронский, слегка полная, но приятная лицом пятнадцатилетняя Карла, худая и нестройная одиннадцатилетняя Люсия, и совсем юные – Сесилия девяти лет, Юстифа – шести, и пятилетняя проказница Глория.

– Знаешь, дорого́й Кардан, – мягко ответил король, а на лице Эльмира заиграла мерзкая улыбочка. – Мы с тобой знаем способность ведьм запудрить голову любому человеку, поэтому давай не слишком верить обвинениям Ильрика Вронского.

– Я бы его совсем не слушал! – грозно вставил ди Ванэско. Надежда, что всё обойдётся, коснулась сердца старого графа, но Эльмир Третий поднял руку, прерывая.

– Но не прислушаться к его словам нельзя. И потому подвергнем твою семью испытанию, – довольно заключил король и под осуждающий взгляд главы семейства указал на второго человека, вышедшего вместе с Ильриком. Мужчина в чёрном длинном балахоне и с короткой стрижкой слегка улыбнулся. – Это ведьмак Энцо Барвоа. Он уничтожил немало про́клятых тварей и сейчас поможет нам определить паршивую овцу в твоём выводке…

– Вы в своём уме, дорого́й король? – вскричал Кардан, не обращая внимания на обиженного подобным заявлением Эльмира Третьего. – Это страшное оскорбление! И это конец моей преданности вам!

– Дорого́й Кардан, – медленно растягивая слоги, произнёс правитель, и граф понял, что Эльмира не переубедить, – вся скверна должна быть очищена в моём королевстве! И ты с этим соглашался когда-то…

– Но моя семья!..

– Все мы подвержены скверне, и твои близкие не исключение, – пожал плечами король и дал знак ведьмаку. – Мы начали это давным-давно, и нам решать, когда охота на ведьм закончится…

– Да так можно бесконечно искать! И находить! – вскричал Кардан, но видел в выражении Эльмира Третьего лишь фанатизм и закрытость от старого друга, коим являлся граф.

– Приступай, Энцо. Семья ди Ванэско будет послушной, иначе мои солдаты образумят их, как давеча образумили охрану.

Барвоа ухмыльнулся и подошёл ближе к столпившимся за отцом и дрожавшим от ужаса девочкам. Ведьмак медленно прошёлся вокруг них, вглядываясь в лица и открытые части тел, очевидно, стараясь выявить видимые признаки ведьмы, но ничего не нашёл.

– Раздевайтесь! – приказал он.

– Что? – нахмурил брови граф.

– Долой одежду, – уточнил Энцо и похабно ухмыльнулся. – Полностью…

– Да как ты смеешь? – взревел Кардан, но окружавшие их солдаты быстро подняли арбалеты.

– Слушай его, дорого́й граф, – мягко сказал Эльмир Третий. – Если хочешь сохранить семью, внимай Барвоа.

– Как это сделать, ведь ты лишаешь нас чести? – медленно спросил ди Ванэско.

– У некоторых выходит жить и без чести, но главное – они живы. В этом вся прелесть жизни – она вне идеалов и смыслов, коими мы наполняем свои поступки. И порой оказывается, жизнь главнее всех этих надуманных гордых предубеждений вроде чести и достоинства. Поверь, дорого́й граф, ради жизни люди делают, что угодно, а ради жизни любимых и близких и подавно, – лишь пожал плечами король и скомандовал: – Бойцы, на счёт «три»…

– Стой! – сдался Кардан и понуро повернулся к жене и дочерям. – Делайте, как говорит этот грязный человек. Раздевайтесь!

Юлия помнила момент унижения как нечто туманное и эфемерное. Возможно, так память старается защитить людей, подвергающихся насилию. Только крики и плачь младших сестёр пробивались сквозь глухую стену отстранения. Когда последние разделись, Энцо Барвоа приказал выстроиться в линию, и под пристальными и похабными взглядами солдат женщины и девочки, прикрывая груди и лоно руками, повиновались. Ведьмак трижды прошёлся вдоль шеренги и ударом лёгкой палки с хлыстом на конце заставлял девочек опускать руки, чтобы окружающие разглядели их целиком. Подошёл к голому графу, который и не подумал прикрываться. Он лишь презрительно прошипел в лицо Энцо:

– Потом я найду тебя и размажу…

– Сомневаюсь, – улыбнулся ведьмак и крикнул:

– Всем повернуться!

Жена и дочери послушались и выполнили команду.

– Что это?! – послышалось неуверенное восклицание солдата с того края, где стояли самые юные девочки. У Юлии ёкнуло сердце, и она едва ли не подпрыгнула на месте. Отец выглянул из ряда и, никого не слушая, бросился к противоположному краю.

– А ну, стоять! Оттащите его! – разгневанно рявкнул король, и голого графа схватили и отвели от младшей дочери, рядом с которой стоял солдат и издалека, словно она заразная, тыкал в ягодицу ножнами от меча. Пятилетняя Глория, чувствуя на себе взгляды взрослых мужчин зажмурилась и заревела в голос.

– Не трогайте её! – вскричал отец, но один из солдат стукнул его в живот, и граф упал на колени, согнувшись от боли.

– Метка дьявола! – громко известил ведьмак, осмотрев Глорию, и солдаты отшатнулись в страхе.

– Это родимое пятно! – бессильно прошептал Кардан, но король перебил напуганного графа.

– Но именно оно позволяет нам определять ведьм! Смотри на неё, дорого́й Кардан, погляди в последний раз! – Эльмир скорчил презрительную мину. – Мы не можем терпеть в наших рядах и среди близких ведьм! И потому должны очистить этот мир от них, помнишь?

– Она же дитё! – взвыл граф и заплакал. – Глория ничего никому не сделала! Она простое безобидное создание! Очнись, Эльмир! Не совершай глупостей! Не совершай непоправимого! Или я уничтожу твой трон и весь твой недалёкий монарший род…

– Тогда всё будет ещё проще, – процедил сквозь зубы уязвлённый король и приказал: – Умертвить! Убить всех! Там, где есть одна ведьма, может скрываться и другая! А граф с супругой наплодят новых! У них вон как хорошо получается! Умертвить! А потом сожгите всё здесь… – Эльмир Третий взмахнул рукой последний раз и повелел увести карету с внутреннего двора, где должна была случиться трагедия. Сам пришпорил лошадь, на которой всё это время сидел, и выехал из замка следом за каретой.

– Ты настолько жалок, что не можешь вынести своих преступлений! Неужели думаешь, я не знаю, зачем ты здесь? Слухи дошли и до ди Ванэско. Зря ты встал на эту дорожку! Ещё вспомнишь мои слова, Эльмир! Ещё пожалеешь! – прокричал вослед граф и взвыл вновь, когда Глорию схватили и потащили к груде поломанной мебели, а к остальным дочерям и жене направились солдаты короля, доставая из ножен мечи и взводя арбалеты, чтобы совершить «очищение». Так охотники на ведьм называли убийство про́клятых между собой. А Энцо Барвоа лишь довольно потирал руки. Сегодня для ведьмака было море работы.

Глава 2

Юлии опять вспомнилось лицо солдата, шедшего на неё с мечом. Похотливая улыбка, страждущий нагого тела взгляд, скользящий по юным соблазнительным изгибам и забирающийся гораздо дальше в тех местах, которые совсем не назначены показу, а наоборот, приличные люди всячески избегают их публичной демонстрации. И странное, неуместное и неожиданное подмигивание перед тем, как он воткнул меч в бок Юлии. Боль пронзила тело, и темнота не заставила ждать.

Девушка ощупала себя, пытаясь найти рану, что оставил солдат. Справа в боку болело, и липкая субстанция холодила пальцы.

«Я умру», – подумала Юлия, но призрак сестры довольно бесцеремонно перебил.

«И не надейся! Солдат лишь слегка оцарапал рёбра, чтобы ты, дорогая, лишилась сознания и вымазалась в крови».

«Но зачем?»

«Думаю, знаешь», – мрачно ответила Ваня.

И Юлию затрясло от внезапно осенившей мысли: тот солдат специально сохранил жизнь лишь из-за её красоты и… своего желания! Он хотел молодую графиню, как самец вожделеет самку, но из-за окружающих товарищей по оружию не мог сразу воплотить фантазии в жизнь, а сделал просто: ранил и сбросил в яму первой, чтобы никто не заметил, что девица жива. Он дождётся, когда солдаты напьются или лягут спать, спустится в яму и достанет бедную Юлию, чтобы надругаться над юной жертвой. Девушку ужаснула мысль о потере невинности, ведь речь шла именно об этом. Юлия была самая взрослая в семье, но руку и сердце пока предлагали только Лилии, да и то доходяга Ильрик Вронский стал слишком неудачным избранником – из-за этого хлыща король уничтожил семью ди Ванэско. И теперь похотливый солдат готовил Юлии более страшную судьбу, чем смерть. Девушка ранее и помыслить не могла, что станет мерзкой подстилкой для первого встречного солдата. Лучше бы смерть…

«Откатись незаметно к стене, – прервала невесёлые мысли Ваня. – Сейчас свалится тело».

И когда Юлия послушалась, что-то тяжёлое упало на её место, раскидав вокруг ошмётки гнилых овощей. Девушка почувствовала на лице частички влажных и смердящих продуктов, открыла глаза и постаралась не вскрикнуть, забыв, что призрак сестры запечатал её уста молчанием. Вытаращенными фарфоровыми глазами на неё уставилась семнадцатилетняя Лилия. Положение головы по отношению к телу не вызывало никаких сомнений в смерти сестры.

Следом скинули Люсию, Сесилию и Юстифу. Девочки совсем не сопротивлялись, когда солдаты короля пошли на них с оружием. А много ли сделаешь в одиннадцать, девять и шесть лет? Как могли противостоять хрупкие дети обученным войне солдатам короля? Им просто перерезали горло, как свиньям. Чёрные раны рассекали тонкие шеи от уха до уха. Юлия зажмурилась, чтобы не видеть это, но следом упало более грузное тело.

Осквернённое.

Графиня не взялась бы сказать, кто так поступает. Разбойники с Эвендэрского тракта, или варвары с далёких приграничных Тантаре западных окраин, или кочевники, что совершают набеги с юга. Но только не солдаты короля! Кардан ди Ванэско не заслужил такой смерти. Переломанные руки и ноги, многочисленные колотые и резаные раны, белое, полностью обескровленное тело, словно кровь специально сцеживали с мертвеца. Разум девушки отказывался верить, что содеять это приказал король, а солдаты исполнили преступное поручение. Отец же двадцать лет назад был лучшим рыцарем Эльмира Третьего. Они вместе очистили от тысяч ведьм и колдунов земли Тантары и клялись друг другу в вечной верности. И король выказал высочайшую честь, наказав Кардану беречь проход в Сизых горах в земли Оракулов и Красных Драконов.

«Почему? Ну, почему это произошло с нами?» – мысленно вопросила Юлия скорее у богов, чем у Вани, но та ответила.

«Ты не догадываешься?»

Вдруг что-то сложилось в голове Юлии, словно часть не связанных друг с другом событий неожиданно дополнила недостающий кусочек мозаики, и девушка почувствовала, как страх внутри модифицируется в злость.

– Ты! – яростно прошептала Юлия, уставившись на Ваню. – Это была ты! Специально или нет, но ты позволила увидеть себя Ильрику Вронскому, и поэтому этот хлыщ решил, что наш дом полон ведьм! Донёс королю, и вот результат! Ты всё устроила!

«Увы, дорогая сестрица, – мягко, несмотря на обвинения Юлии, произнесла Ваня и улыбнулась. – Может, я и проявлялась пару раз здесь или там в районе оружейной или кухни, но то исключительно из желания показать свою наливающуюся взрослеющую красоту – я ведь отражение тебя, забыла? А вот Ильрику я не посмела бы показаться. Он совершенно не в моём вкусе… да и как можно без твоего согласия? Я не посмею…»

Ваня, – сестра-близнец Юлии, – умерла в далёком детстве, когда девочкам стукнуло по пять лет. Свалилась с восточной башни, что смотрит на Сизые горы. С тех пор её призрак находился всегда рядом и зеркально взрослел вместе с Юлией. Если бы вдруг она оказалась жива, то их не отличила и мать.

Ваня, конечно, та ещё проказница. В детстве смертельно напугала повариху, несколько раз путала отца с матерью, когда Юлия была на прогулке в раскинутом рядом с замком лесочке. Лишила работы одного из охранников замка – тот в ужасе бежал, забыв про месячную оплату. И однажды отвадила забредшего в замок домового, который неожиданно разбуянился на складе. С самого рождения и после смерти она всегда оставалась истинной ди Ванэско, и как казалось Юлии, не могла стать иной. Да и проявиться так, чтобы её лицезрели другие, Ваня может лишь специально, в остальное время она невидима, и только живая сестра способна лицезреть эфемерное тело. Это не она сделала.

Мысли прервали новые трупы, свалившиеся в яму. Карла и графиня. Надежд не осталось – вся семья в сборе, а в живых только Юлия, но и её участь незавидна. Где-то наверху есть солдат, ожидающий некоей платы за сохранность жизни Юлии…

– Но тогда что же случилось? – вопросила девушка в пустоту, вглядываясь в мёртвые глаза мамы, чья неувядающая красота делала женщину прекрасной даже после смерти.

В яму начали скидывать трупы охранников замка, преданных графу людей, а затем и обычных служащих.

«Значит, ты так и не догадалась, для чего они здесь? Почему всё это свершилось с нашей семьёй? Почему они избавляются и от любых свидетелей в лице охранников и кухарок с конюхами?»

Но мысли Юлии были заняты безмерной скорбью, словно на тело и голову опустили непрозрачную вуаль, и эта пелена обволокла и внутренние органы. В груди пылал пожар боли и ярости, и чувства эти пожирали друг друга, а победила слабость, которая в один миг оборвала сознание и сбросила Юлию в пучину восстанавливающего душевные раны беспамятства.

– Эй! Красавица! Очнись! – послышался сквозь беспокойную дрёму грубый мужской голос, и просыпающемуся сознанию потребовались долгие мгновения, чтобы понять, кто это.

Юлия открыла глаза и не удивилась, когда увидела перед собой многочисленные окровавленные тела, образовавшие уже целую гору. Их освещал слабый свет лун, благодаря которому можно было понять, что наваленные трупы помогут девушке вскарабкаться и выбраться из ямы.

«Но там ждёт солдат», – мрачно подсказала Ваня.

Она всё ещё лежала напротив и слегка улыбалась.

– Эй, как тебя? Юлия? Очнись! – Казалось, его громкий шёпот разбудит всю округу, и к яме сбегутся другие солдаты, но Юлия различила звуки праздника, устроенного в замке. Вояки, едва уничтожив обитателей замка и доказательства своих преступлений, решили закатить пьяную вечеринку. Что-то очень странное и страшное стояло и за визитом короля, и за смертями её родных, и за необычным поведением солдат Эльмира Третьего.

«Я убью его, хочешь?» – спросила, широко улыбаясь, Ваня.

– Что? – удивилась Юлия. Она вдруг осознала, что призрак сестры может воздействовать на настоящий мир. Ваня и раньше это делала, но как-то по мелочи. То занавеску колыхнёт, то вызовет лёгкий сквозняк, то стрелы метнёт в мишень, но, чтобы кого-то убить… ещё не было. – Нет!

«Но он один из тех, кто уничтожил семью ди Ванэско. И он хочет…»

– Я знаю, чего он хочет! – гневно прошептала Юлия. – Но я попробую с ним договориться!

«С этим отребьем?»

В голосе Вани слышалось явное сомнение, но Юлия вновь отринула молчаливое предложение сестры.

– Он всё-таки спас меня! А это что-то да значит! – Юлия еле растолкала слишком прижавшее её к холодной стене тело охранника. Она собиралась выбраться из ямы, пока пьяные солдаты гуляли.

«Это значит, что он тебя обесчестит!»

Но Юлия не слушала Ваню, а карабкалась вверх по бездыханным телам. Трупы уже одеревенели, были холодными и твёрдыми, и казались страшными поленьями, накиданными в яму, чтобы гнить. Юлия с отвращением хваталась рукой за части тел, быстро подтягивалась и с омерзением разжимала пальцы. Её передёргивало и трясло, но слишком большое желание жить толкало вверх, туда, где Энея и Яон освещали мир живых и раскрашивали его призрачным двойным цветом. Ваня картинно вздохнула и растворилась в слабом свете лун.

– А вот и наша прекрасная графиня! – радостно воскликнул солдат, когда увидел шевеление в яме и нагое тело девушки, показавшееся поверх кучи трупов. В свете голубой и зелёной лун обнажённость юной графини казалась более пленительной, и солдат в нетерпении пускал слюни и облизывался. – Давай руку, красавица! Я помогу выбраться!

«Ты не готова к этому… – прошептала в голове Ваня. – Домашняя девочка, никогда не знавшая боли и жестокости умрёт, если познает этот позор…»

– Заткнись! Я училась бою на мечах! – прошептала Юлия, едва солдат вытянул её из ямы. Вокруг тёмные стены внутреннего двора и никого, лишь за толстыми дверями парадной залы пьяный гам пирушки победителей. Просто замолчи!

– Это ты мне? – нахмурился мужчина и с отмашкой ударил девушку по лицу. Юлия упала навзничь на грязные от крови камни и в ужасе уставилась на солдата.

– Я тебя не затем спасал, чтобы выслушивать! Сечёшь? – зло прошептал он, и Юлия, наконец, поняла, что легко не будет. Совсем-совсем непросто…

– Это я не тебе… не вам! – затараторила испуганная девушка. – Я не хотела вас чем-то обидеть! Я… спасибо! Спасибо за помощь э-э-э…

«Ты думаешь, это поможет?»

– На хер мне твоё «спасибо»? Всё имеет цену, – заявил боец, и злость перекосила его лицо. – Ты думаешь, я рисковал своим положением королевского солдата, чтобы спасти тебя и помочь розовым графским пони продолжать бродить в твоей глупой головке? А?!

– Я не… – попыталась оправдаться Юлия, но мужчина желал не этого.

– Думаешь, я для тебя старался? Нет уж! Если рисковать, то за что-то сто́ящее! И самое сто́ящее здесь – твоё красивое, юное и соблазнительное тело! Вникаешь? – добавил солдат, развязывая пояс и спуская штаны, отчего девушка впала в ступор. Мужчина ухмыльнулся и быстро пошёл к ней, а Юлия заскулила, со всей отчётливостью понимая, что должно́ сейчас случиться.