Юрий Викторович Швец
Рок. И посох в песках оружие. Том третий. Смерть как избавление

– Куда отправит тебя завтра служба, Гасдурбал? У тебя есть ещё какие-то задания?

– Нет. – Просто отвечал Гасдурбал.

– Значит, ты, завтра отправляешься обратно в лагерь?

– Нет. Завтра похороны Актиха и моих товарищей! Их похоронят на Бирсе! На кладбище героев. Этого мы добились сегодня в Совете суффетов с адмиралом Гамильконом.

Иола подняла удивлённые глаза.

– Ты был в Совете суффетов? Значит, Гамилькар давал тебе особое поручение! Так, теперь, ясности больше и многое понятней… И твоё знакомство с Гамильконом, другом этого дома, тоже высоко оценивается нами! Так, значит, не такой и простой, этот Гасдурбал, Оттия! Когда же ты, намерен отправиться к Армии!

– Я не поеду назад в лагерь, Иола! Я остаюсь здесь!

– Как здесь? – Оттия посмотрела на него не понимающим взглядом, – В Карфагене?!

Иола тоже изрядно удивилась словам молодого воина.

– Не в самом Карфагене! Я давно просился на флот, к адмиралу Диархону и, наконец, мою просьбу услышали и удовлетворили! Завтра, я еду в гавань на мысе Крама, сяду в сторожевую галеру и отправлюсь к адмиралу Диархону. И, надеюсь… что завтра они появятся?! – Объяснил Гасдурбал, но последнее предложение проговорил в полголоса, как будто, что-то вспомнив.

Но Иола расслышала их и переспросила:

– Кто?.. Кто появится, Гасдурбал?

Гасдурбал, поняв, что его размышление озвучилось и произошло вслух, поискал подходящее объяснение, прежде чем ответил. На несколько мгновений он взял паузу, отпив из чаши несколько больших глотков сока.

– Несколько товарищей отстали в пути, но по другому заданию. Я просто помянул их.

– Они придут сюда?

– Да, им больше некуда идти. Они иноземцы! И, говорят, что Вы их знаете! Это лакедемоняне: Харикл и его воины!

– Харикл! – вступила в разговор Оттия, выдав радость в своём восклицании, – Конечно, мы знаем его и всех его воинов!

Но, Иола, услышав это, почему-то не разделила радость Оттии, а лишь кивнула головой, в знак согласия с ней.

– Ну, что же, не будем, мешать тебе есть, отвлекая своими бесконечными вопросами. Пойдём, Оттия. Поднос, Гасдурбал, оставь на столе! Завтра его заберут.

Иола встала и вместе с Оттией вышла из беседки. Они пошли по тропе к дому.

– Как он тебе, Иола? – спросила Оттия, как только они зашли за поворот тропинки.

– Не знаю. – Ответила Иола, – не знаю, какой он храбрец, но тайны он хранить умеет.

Иола выглядела задумчивой.

– Да, что с тобой, Иола? Ты же сама говорила мне, чтобы я научилась заглядывать в сердца тех, кто мне может понравиться?! А, теперь, уходишь от ответа?! – Оттия выказывала состояние, которое говорило, что ей хочется посекретничать на эту тему.

Иола улыбнулась и взяла под руку Оттию.

– Ну что ты, хочешь услышать от меня? До этого, ты, пытала меня о Фероне?! Теперь, о Гасдурбале?! Если честно, я не разобралась в нём. Несомненно, он умён и выдержан. Твой отец написал, что он храбрец. Значит, это так! Гамилькар никого не наградит такой похвалой не заслуженно. Причём человек, заслуживший этот эпитет из уст твоего отца, должен быть проверен не один раз. Делай выводы сама! Внешне, он тоже очень приятен…

– Ну, кто тебе больше нравиться – Ферон или Гасдурбал? – перебив Иолу, поставила вопрос ребром, Оттия.

– Ферон обладает яркой харизмой! Импульсивен, безрассуден! Но эти качества присуще всей молодёжи! С годами эти чувства утихают, и, если есть предпосылки, перерождаются в мудрость и опыт. Но, здесь есть одно «но»…

– Какое, Иола? – спросила Оттия.

– С такими качествами и чертами, на войне можно прожить очень недолго. Мне, кажется, в этом плане, Гасдурбал, очень сильно отличается от Ферона… И что, ты, пристала ко мне с расспросами? Они, что подавали тебе какие-то сигналы? Ну-ка, сознавайся?!

Иола, проявляя любовь к Оттии, как к дочери, привлекла её к себе, обняв за плечи. Оттия, в ответ на эти вопросы, загорелась лицом.

– Да нет… Впрочем, Ферон, как-то странно смотрел на меня?! Гасбурбал, мне кажется, был сдержан до холодности. Может я, вообще не приглянулась ему? Не произвела на него впечатления?

Иола улыбнулась.

– Да нет. Этого не может быть. Такая красавица, в какую превратилась маленькая Оттия и не произвела впечатления?! – Иола ещё раз привлекла Оттию к себе, – Завтра, утром всё прояснится! Утро смывает все тайны вечера! – эта последняя часть фразы Иолы, прозвучала, когда они дошли по коридору дома, до комнаты Оттии. – Ладно. Пора спать. Быстро в свою комнату!

Иола подтолкнула Оттию к входу.

– И никаких грёз! Ты слышала меня?!

Оттия не ответила. Она, улыбнувшись в темноту, вошла в комнату, где спали её сёстры…

…Через несколько мгновений, и Иола вошла к дочери. Ольвия мирно дышала во сне… Иола, приготовилась ко сну и легла рядом с дочерью, с любовью подвинув её к себе… Так, лёжа с открытыми глазами, она о чём-то, долго и напряжённо, думала…

Глава 7

Он въехал в селение ещё затемно. Оглядевшись по сторонам и увидев пустынность тракта, он выехал на него. Серая масть его коня, в темноте превратившись в чёрную, выглядела со стороны зловещей… Последний пастух, прогонявший овец, вдоль тракта, по кустам, от какого-то дальнего пастбища, увидев эту массивную фигуру, ускорил бег своего стада, с намерением пересечь тракт, до приближения этой чёрной фигуры к месту его перегона… Всадник не гнал коня и это свидетельствовало о его долгом и длинном путешествии. Когда Чёрный всадник, достиг того места, где суетясь и торопясь, пастух прогнал своё стадо, он, даже, не поворачивая головы в то направление, куда исчезла отара овец, проследовал дальше по тракту, двигаясь также размеренно и величественно… Там, дальше, на краю селения, всадник свернул с дороги на едва заметную тропинку, уходящую «куда-то», меж зарослей аргалии…

После того, как всадник скрылся, на тракт поднялся пастух и посмотрел ему вслед. Видимо, он всё же, не смог унять своё любопытство и схоронившись за кустами, наблюдал за таинственным всадником… Высмотрев, в каком именно месте свернул с тракта всадник, пастух, покачав головой, подумал:

«– Так и есть! Вот ведь, какая непонятная история жизни знахарки Либу?! Её давно нет, а дом постоянно кто-то навещает?! То несколько всадников. То один, как этот. А то целый отряд, пронесётся сквозь ночь с её стороны! Правильно, говорят соседские колдуны! Она, действительно, связана каким-то образом с ужасным Решефом! Тьма покрывает её колдовское искусство и лечение! Да, она лечит многих!.. Мне, она как-то, зашила распоротый туром бок… Я встал на ноги! Но мне страшно вспомнить, какие заклинания она произносила надо мной!!! Правда, я их не помню?! Я был в беспамятстве! Но в своих видениях и снах, я ощущал их кошмар!.. Я помню те видения, в тот момент!.. Страх, до сих пор, сводит мои конечности. Но, надо сказать, хворь отступила и рана затянулась! Сила в Либу великая! Но, зачем, она вступает в связь с „этими“? Они приезжают, только, ночью?! Я утром прогоняю стадо недалеко от её дома и вижу, как какие-то фигуры, временами, мелькают около него! Значит, они в доме?! Что они там делают без неё? Ведь туда и так страшно заходить, даже, когда она в доме? А, когда нет никого, с тобой может случиться всё что угодно? Она оставляет вместо запоров, свои наговоры! Попробуй, зайди?! У тебя могут вырасти рога… или ещё… что-нибудь… Этого бояться, даже, другие колдуны… А эти не бояться! Значит, это слуги тьмы. Но, непонятно, кому служит Либу? Людям или Тьме? А, этот… проехавший… точно слуга Тьмы?! Такой Гигант! И свернул, поэтому туда, где останавливаются такие, как он. А, может, это и есть сам Решеф??? Нет, лучше я уйду и пойду своей дорогой. Я ничего не видел и не знаю… Я всего лишь маленький человек… просто человек, пасущий своё стадо… О, Всемогущий Эл, я не хотел влезать в ваши дела!.. Клянусь, своим всем имеющимся достатком, моё любопытство касалось только места поворота Решефа!.. Мне больше ничего не хочется знать! Ничего! Пусть, переметнувшийся в темноту, Ишмун, умерит моё глупое любопытство…»

Рассуждая и обращаясь с мольбой Богам, пастух, с дрожью в ногах от мысли, что он своим чрезмерным любопытством, разгневал Богов, спешил к своему дому, кляня себя за глупость… Ночь накрыло селение своим саванном, постепенно погашая, горящие, ещё кое где, огни…

…Всадник, свернув с тракта, проехал примерно стадий, по почти незримой тропе, едва, угадывавшейся по проезду в колючках аргалии. Он выехал из зарослей колючек на небольшую поляну и довольно продолжительное время, наблюдал сквозь них, смотря в сторону едва заметной крыши, коя виднелась впереди… Постояв так, некоторое время, и удостоверившись в чём-то, он спрыгнул с коня и взял его за поводья. Он пошёл во весь свой огроиный рост, ведя за собой коня, иногда пригибаясь, под ветвями, кои могли достать до него своими колючками, из-за его необычайного роста. Лошадь он тоже, заставлял опустить, голову, тянув поводья к низу, дабы она не поранилась о, свисающие вниз, ветви… Пройдя, по зарослям, он неожиданно остановился и стал точно так же наблюдать в обратном направлении – в сторону тракта?! Видимо, всадник опасался погони или слежки… Он долго смотрел на свой пройдённый путь, проверяя свои подозрения… Наконец, он повернулся и повёл коня к дому…

Вот он вышел к открытому пространству около самого дома и стал заметен большим тёмным пятном на чуть отличимой линии зарослей… Он рассматривал что-то у прохода, через аргану, которая была выше аргалии, наблюдая за входом в дом… После этого, он, не таясь, пошёл вперёд… Подойдя к дому, он привязал лошадь к вкопанному стволу дерева и подошёл к двери строения. Скрипнула дверь и силуэт человека, исчез внутри… Дверь, также подозрительно запищав, вернулась на место… Всё стихло…

– … Я видел твой знак! И понял, что ты будешь ждать меня здесь! – произнёс вслух вошедший, после недолгого ожидания. Его голос, заполнил пустое пространство помещения…

Но, вслед за этой фразой, скрипнули полы и стук, раздающихся за этим, приближающихся чьих-то шагов, которые рассказали вошедшему, что он не ошибся в своих предположениях. Его глаза, к этому времени, уже немного обвыкли к кромешной тьме, и он увидел силуэт, возникший в проёме коридора.

– Ты правильно определил знак. Но, его здесь нет! Я за него! – Силуэт стал приближаться к нему.

Вошедший не проявлял беспокойства, несмотря на услышанное и приближение фигуры к себе.

– Его, что не будет совсем? – только, спросил он.

– Будем надеяться, что ещё увидим его! – силуэт встал рядом с гигантом.

Тот, помолчал, додумывая слова, сказанные ему.

– Понял. – Произнёс он, – Ну что же, обсудим свои действия с тобой!

Со стороны было видно, что вошедший на пол головы, выше того, кто встречал его в доме. Они поприветствовали друг друга, взявшись за локти.

– Я выследил их, как и обещал. Они сейчас в Заме. Явно к чему-то готовятся. Но, я нашёл и Альбу! Он тоже там. Ждёт какого-то сигнала. Но, как я заметил, и у него идут какие-то приготовления?! Получается, все они ждут какого-то сигнала! Мне пришлось вступить с ним в переговоры и этим самым показаться им на глаза. Но, неожиданно, я натолкнулся на неприязнь Альбы. Ночью, ко мне подослали убийцу. После этого мне пришлось оставить Заму, этой же ночью. Но, прежде чем я уехал, я успел выведать у неудачливого убийцы, о цели Альбы. Я готов проводить вас! Это именно то место, о каком предполагал «он». – Рассказал гигант.

– Да. Ты говоришь правду. Мы тоже узнали об этом, но из другого источника! – ответил ему тот, кто ждал его в доме. – Они пойдут вместе, соединившись! К чему это приведёт?! Посмотрим?! Я, думаю, обе стороны выносят одну и ту же мысль – расправиться с помощниками, после достижения цели!

– Ну, тогда нам надо торопиться! Если они убьют Альбу, добраться до того, о ком говорил он, будет невозможно! В ваших интересах, чтобы Альба оставался жив! – заметил гигант.

– Но, как они думают осуществить это? Ведь, это невозможно! У них очень мало людей?! Может, они вводят нас в заблуждение? А сами, планируют ещё что-то? Может быть такое, что мы что-то не учли? – его собеседника терзали сомнения.

Вошедший задумался…

– Значит, есть «что-то» ещё! То о чём мы не знаем и пока не можем предположить! Да, не вовремя «он» выбыл из «игры»! – покачал головой гигант.

– Никто не знает, где он сейчас? Может он в самом её центре?! Я его знаю… И, поэтому, мы должны выполнять нашу сторону действий, как и оговорили с ним!

– В этом ты прав! Что будем делать?

– То, что ты предложил. Пойдём по их следу. Отправляемся на рассвете. Твоего коня надо накормить. Да и тебя, тоже.

– Да, это не мешало бы! – отреагировал тот, кто прибыл с тракта, – Путь был не коротким…

Два силуэта скрылись в тёмном коридоре и что-то, приподняли там, проходя внутрь… Оттуда блеснул, на короткое время, свет… После все стихло и потухло…

Конь прибывшего стоял, навострив уши, когда из-за деревьев, возник человек, от появления которого, конь проявил насторожённость и нервозность… Он фыркнул, предупреждая о чём-то приближающегося, и повернулся к нему боком, скашивая глаза… Но тот достал ароматно пахнущею, свежею лепёшку и этот запах, ворвавшийся в ноздри голодного коня, растопил недоверие и голод, заставил потянуться ноздрями к руке появившегося человека, которая держало лакомство… Рука оторвала кусок лепёшки и протянула коню, предлагая взять кусок с руки… Угадывалось, что человек очень хорошо знаком с поведением этих животных. Конь тоже понял это, он уже не видел в нём врага и тянулся к его руке за добавкой… Получив и употребив её, он уже не был против того, чтобы его взяли за поводья, когда он жевал третью часть лепёшки, и повели за угол строения… Конь, жуя лакомство, потянул ноздрями воздух и уловил, что за углом, стоят ещё несколько пар его соплеменников… После этого, он уже не проявлял никакой насторожённости и спокойно шёл за человеком, заметив в его руке ещё одну часть заветного лакомства…

…Утром, пастух, встав затемно, когда щупальца солнца, ещё не ощупали поверхность пастбищ, выгонял своё стадо обратной дорогой… Только начинающее, сереть небо, не потушившее ещё проглядывавшие кое где звёзды, слабо освещало путь его отаре, по которому он снова гнал овец к тракту… Но звук на нём заставил пастуха завернуть гурт в кусты, а самому спрятаться за зарослями…

По тракту неслись с десяток всадников… Они были замотаны в черные берберские одеяния… Лиц, рассмотреть было нельзя и пастух, с расширенными от ужаса глазами, провожал их взглядами, одного за другим… Вдруг, среди них, он заметил того, кого видел вчера в сумерках! Он, в окружении других, пронёсся мимо его, в самой середине чёрного десятка…

– Клянусь взглядом утренней Астарты, Эл услышал мои мольбы! Решеф и его свита, покинули дом колдовства и наше селение! Пусть миром правит, лишь Всемогущая воля Эла! А тьма, появляется и уходит по его желанию… – поблагодарил пастух Бога и, осмотревшись, стал выгонять свою отару из колючих кустов…

Глава 8

После нескольких дней отдыха, армия Протектора, двинулась в сторону Тунета. Проходящие колонны пехоты, медленно, исчезали меж холмов… Следом тронулись слоны и вся артиллерия того времени: баллисты, онагры, «ослы», «скорпионы» и др. метательные машины… Позади них следовал обоз армии, что вёз мат. часть армии: собранный лагерь и конструкции ловушек. На месте пока оставалась одна конница и сам Протектор. Он принимал делегацию города Приона.

Седой старец, выйдя вперёд основной массы тех, с кем он прибыл к Протектору Карфагена, обращался к нему с речью:

– … Мы преклоняемся перед твоей силой и прозорливостью, Протектор! Наш город свершил великую ошибку, поддержав в своё время армию «гнезда змей»! Это ошибка стоила жизни многим горожанам. Как оказалось, в большинстве погибших, именно их жизни – жизни тех, кто так ратовал за откол от протектората Карфагена! Потому что те, кто больше всех кричал и поддерживал мятежников, остались в городе, боясь пройти сквозь твои порядки, когда ты решил пропустить горожан сквозь оные. Они боялись, что их выдадут другие горожане и схватят. Тем самым они обрекли себя на смерть от голода и меча мятежников, которые потеряли всякий человеческий вид в конце противостояния. Голод и злость тех, кого они поддержали в своё время, лишили их жизни. Но веяние жизни сильнее смерти! Город, уже наполнился теми, кто в своё время, ушёл от мятежников, не поддержав их! Они возвращаются из соседних городов и селений. Также, возвращаются те, кто в своё время прошёл сквозь твои порядки, пропущенные, как я говорил раньше, тобой. Город изменил своё мнение о войне и изменился сам! Поэтому, горожане послали меня к тебе с просьбой.

Гамилькар внимательно слушал старца и, увидев, что тот замолчал, обдумывая свои слова, произнёс:

– Я слушаю тебя, Уважаемый Старец! Говори, не опасаясь моего гнева. Враг сгинул и нам нечего больше враждовать. Я готов выслушать просьбу города!

– Мне очень приятно и отрадно слышать, что такой Стратег, Протектор Карфагена, говорит о прекращении вражды. Горожане возрадуются, узнав об этом! У нас есть несколько просьб к тебе, Протектор. Первая заключается в том, что твой адмирал Диархон, реквизировал все рыбацкие суда, что ловили рыбу в ближайших заливах города. Рыбаки остались без работы и без куска пропитания. Мы понимаем – это было сделано, чтобы морить голодом «змей», и для блокады всех заливов. Но, сейчас, мятежников нет, а суда нам никто не вернул?! Горожане продолжают голодать! Всё вокруг города сожжено и изрыто, а рыбу ловить нечем и не на чем! Средств, чтобы закупить новые суда, никто не имеет! Нельзя ли нам вернуть, хоть какое-то наше имущество?! Со временем, город берёт обязательство, возместить через контрибуцию, те затраты и тот ущерб, что нанёс своим бездумным решением, поддерживать логово «Змей». Но, сейчас, нам надо просто пережить это «лихое время». – Старец замолчал, вопросительно, ожидая слов Гамилькара.

Гамилькар повернулся к Теоптолему.

– А, что с лодками и судами? Я и не знал, что их ещё не вернули?!

– Тут возникло осложнение. – Теоптолем подвинулся к Гамилькару, – Дело в том, что Диархон их все согнал в один залив, где они и находились всё это время. Но, однажды, налетел шторм и большую часть из них разбил в щепки! Ведь, их некому было привязывать и наблюдать за ними. Но часть судов цела. Я это видел сам.

Гамилькар внимательно выслушал Теоптолема и понял, что произошло с рыбацким имуществом. После этого он повернулся к старцу:

– То, что мне передал мой заместитель, неожиданно для меня! Оказывается, большую часть ваших судов утопил, разбив их в щепки, Властитель морей Посейдон! Он наслал бурю, в то место, где стояли ваши суда. Видимо, вы разгневали и его, своим предательством и клятвопреступлением?! Это, впредь, вам наука! Не гневите Богов, не отступайтесь от произнесённых клятв и обещаний! Но, я, понимаю вас, и сегодня же, та часть, что осталась целой, в эту бурю, будет приведена в залив города.

Услыхав это, старец с облегчением вздохнул.

– Примете ту часть, отправив своих доверенных лиц, к нашему адмиралу Диархону. – Продолжал говорить Гамилькар, – Но мне, кажется, что этого будет уже не хватать, чтобы обеспечить городские нужды продовольствием и занять всех рыболовов? Давайте, все вместе подумаем, как помочь жителям города, так опрометчиво разгневавших Богов?! – Старец вновь стал внимательным к словам Протектора Карфагена, – У нас есть серебро, что мы изъяли у убитых мятежников! Ну что, поможем горожанам, преодолеть лихое время? – Гамилькар оглядел своё окружение, – Я прикажу, чтобы оплатили заказ, на постройку новых рыболовецких судов, в той же Клупее. Пусть награбленное серебро, послужит добру! Вы, согласны с таким предложением?

Гамилькар с интересом, разглядывал реакцию старца и его горожан. Те, высказали не скрываемую радость и восторг, услышав слова Гамилькара.

– Да, восславит тебя, твой покровитель Зевс, Гамилькар! А, Всемогущий Бааль, пусть пошлёт твоей армии, сопутствующую удачу, в скорейшем завершении этой войны! Это предложение, лучшее, что мы могли себе представить, отправляясь сюда. – Старец преклонил колени, перед Гамилькаром.

– Нет, нет! Не надо поклонов, Уважаемый! Я не царь! А всего лишь, стратег! Даже, звание Протектора Карфагена, я ношу временно! Что ещё гнетёт горожан Приона? Говорите, пока мы не убыли с армией в сторону Тунета.

Старец вновь стал серьёзен.

– Вокруг города стоит бесчисленное количество крестов с казнёнными мятежниками. Их плоть уже клюют стервятники. А, гиены, воют у стен всю ночь, взывая к болезням и напастям! Птицы кружат над городом, будто бы навлекая на него новую беду! Не позволишь ли ты, Великий Гамилькар, убрать нам казнённых, дыбы стереть напоминание об этой несправедливой, подлой войне? И этим, показать стремление, только, к миру и созиданию!

– Твои слова очень верны, старец. Очень верны! Но, где же, ты, был, когда город наводнили люди, призывающие к восстанию? Где были остальные, кто понимал, что это принесёт только горести родному городу? Где, вы, все были?! – Спросил Гамилькар.

– Сидел в яме и ждал казни, Протектор! Со мной, находилось несколько сотен горожан. Каждый день, кого-то из нас казнили на площади, Гамилькар! Я стар, и на меня никто внимания не обращал. Казнили молодых. Я выжил, а молодые погибли. Вот такова несправедливость Богов, Протектор!

Гамилькар, услышав об этом, поднялся и подошёл к старцу.

– Прости, старец! Я не знал этого! – Гамилькар обнял его за плечи, – Конечно же, снимите трупы! Кроме птиц, есть возможность возникновению чумы. Но, только, те, двенадцать крестов, кои стоят отдельно на холме, не трогайте! Там висят те, кто отдавал приказания казнить и моих пленных воинов, и твоих собратьев горожан. Пусть висят и напоминают остальным, что возмездие и наказание, за произведённые злодеяния – неминуемы!

– Спасибо, Протектор! Я передам твои слова горожанам, на храмовой площади, слово в слово! – произнёс Старец, с благодарностью смотря на Гамилькара, но не торопился уйти.

– Есть ещё, что-то? – Гамилькар хитро прищурился.

Старец стоял молча, но все поняли – он думает, задавать или не задавать, какой-то вопрос.

– Говори, Старец! – улыбнулся Гамилькар.

– Протектор, горожане интересуются, по какой ставке, будут ввозиться в Карфаген товары нашего города? Не будут ли нам, в отместку, за поддержку мятежа, поднята пошлина, на продукцию наших ремесленников? У нас в городе, распространяются слухи, что в отношении таких городов, как наш, вводиться двойная пошлина?!

Гамилькар снова улыбнулся.

– Ответь горожанам, что это всего лишь слухи! Что же касается торговой пошлины, то она действует повсеместно и в одном размере! В том, в каком она была закреплена до войны! Это я вам говорю, как Протектор Карфагена. Что, касается контрибуции, за военные действия против Торговой Республики, то это вам, обсуждать не со мной, а с Советом суффетов. Именно, он подведёт её окончательную сумму, и огласит её вам! Это всё, что я могу вам сказать, сейчас, в данный момент!

– Это более чем мы ожидали, Протектор! – Старец, склонил голову в почтении. – Пусть, Боги, как можно больше, облегчат твой путь!

– Спасибо, за пожелания, Старец! – Гамилькар, подал знак, подвести ему лошадь, – Но никто не знает, где и когда, оборвётся даже самый лёгкий путь его жизни!

Он сел на лошадь. Все его окружающие сделали тоже… Стратег, не говоря более ничего, тронул коня и поехал вдоль рядов готовой к движению конницы…

Старец какое-то время наблюдал за ним, смотря ему вслед, потом, повернувшись к горожанам, произнёс:

– Могущество Карфагена напрямую связано с деятельностью этого рода! Как, только, город перестанет оказывать достойное уважение деяниям его, крах республики станет неминуем! Такова воля Богов! Пуннийцы, должны задуматься над этим.

Делегация тронулась к городу.

…Стратег, приветствуемый своей конницей, какое-то время двигался в задумчивости… Потом повернулся к Теоптолему:

– Значит, Матос, пока молчит?

– Молчит, Гамилькар. Но, Афокл, передаёт, что уже несколько дней, на его заставы не производятся никакие диверсии. И поэтому, он перестал посылать свои дозоры, в близость его лагеря.

Гамилькар кивнул в знак согласия этому, добавив:

– Это правильное решение. Ганнону надо поторопиться с выходом на Утику и Гиппон. Если, в них станет известно, о нерешительности Матоса – они откроют ворота перед ним!..

…Конница к вечеру, догнала вперёд ушедшую пехоту и обозы… Но, Гамилькар не останавливал армию… Он продолжил марш к Тунету…