Юрий Москаленко
Малой 1
– Малой, я же тебе предупреждал: закрой рот и глаза!
Я от смущения не знал, куда себя деть и что сказать деду. Какой же я идиот! Я переминался с ноги на ногу и от стыда опустил глаза.
– Это я от неожиданности открыл рот. Вы же про голос ничего мне не сказали.
– Ладно, – всё ещё посмеиваясь сказал Куим. – Возьми пока вот эти тапочки и халат. А теперь пойдём. Будем думать, что делать дальше.
Тапочки оказались очень мягкие. В халат, наверное, можно было завернуться три раза. Зато халат был чистый и от него приятно пахло. Кстати, этот запах мне что-то напоминал, но я никак не мог вспомнить, что именно.
После ионного душа, стоя в халате и тапочках, я наконец осознал себя чистым. Абсолютно чистым, аж до скрипа кожи! Даже сорванные ногти на руках перестали чесаться и остро болеть. Я старался продлить новые приятные ощущения и с радостью понял, что мне нравится моё состояние.
Вместе с господином Куимом мы прошли мимо ещё пары дверей и оказались в довольно большой и светлой комнате. В ней было расставлено какое-то оборудование в большом количестве, столы, шкафчики и много ещё чего.
Тут же нас дожидался Агал. Когда мы к нему подошли, Агал что-то разглядывал на поверхности маленького прибора и ворчал себе под нос.
«Надо же! Какие странные люди! То бормочут, то смеются.» – подумалось мне.
Куим решил поделиться со своим другом весёлой историей моей помывки. Они похихикали ещё пару минут.
«Вот гады! – подумал я, – Ну и ладно, зато я наконец-то чистый».
– Повеселились и хватит, – проговорил Агал. – Давай-ка, малой, мы осмотрим твое многострадальное тело, а то мало ли чего. А потом приоденем тебя и накормим.
Вроде бы ничего страшного в его словах не было, но я отчего-то внутренне оцепенел. У меня перед глазами как будто снова появился Док. Ведь он тоже что-то делал со мной в похожей комнате. От накатившего ужаса у меня отнялся голос, и я отскочил от дедов в сторону.
Мои спасители переглянулись, и стали очень осторожно выспрашивать у меня, что случилось. Мне удалось упокоиться, и, набравшись сил и храбрости, я рассказал всё, что смог припомнить об ужасном Доке.
– М-да, – пробормотал Агал. – Вот, подонки! Даже на детях опыты ставят.
– Не бойся, малыш. Мы не сделаем тебе ничего плохого. Это обычный профилактический медицинский осмотр.
– А профилактический, это не больно? Вы резать меня не будете? – мой голос снова обрёл истерические нотки.
Деды снова переглянулись и Куим, сжав кулаки, произнёс: – Малой, забудь про того подонка. Мы с Агалом совсем другие люди. Никто не сделает тебе здесь ничего плохого. Тем более резать мы тебя уж точно не собираемся. Так что не бойся и ложись на кушетку.
Я лёг на кушетку и закрыл глаза. Лежать на кушетке мне было неприятно. Во-первых, она была холодная, а во-вторых, прямо в лицо светила яркая лампа.
Тем временем Куим внимательно осматривал мои многочисленные порезы и что-то уж совсем непонятное говорил Агалу. Мне мало чего удалось разобрать. Вроде что-то про забор плазмы, ДНК, какие-то разделы головного мозга, облучение какими-то частицами и регенерацию. Остальные слова были совсем непоняты.
– Так, малой, вставай, – велел мне Куим. – Медицинской капсулы у нас тут, к сожалению, нет. Только армейский мед. диагностик и аптечка. Ну что же, постараемся поправить твое здоровье.
Взяв из шкафчика какую-то коробочку, он прикрепил ее к моей груди и нажал кнопку. Коробочка эта вдруг принялась вибрировать и неожиданно несколько раз уколола меня в грудь.
От испуга я вздрогнул и закричал: – Не надо!
Оба деда принялись меня убеждать, что это медицинская аптечка и на основе результатов диагноста, мне просто ввели нужные организму лекарства и витамины.
Я перестал кричать и вырываться и начал проваливаться в сон. Последней мой мыслью было: «Суки! Снова резать будут».
Глава 4. Новый дом
Малой спал тревожным сном, который ему обеспечил укол аптечки. В это время в комнате отдыха два весьма уважаемых в прошлом профессора, Агал фон Ливен и Куим Алексис, вели весьма серьезный разговор.
– Куим, мне кажется, мы не можем в таких условиях гарантировать мальчишке выживание. Ты своими глазами видел, что сотворили с парнем. Он в очень плохом состоянии и не известно, как организм отреагирует на активное вмешательство. Такое впечатление, что над ним поработал чёрный доктор, а может кто и похуже. Возможно, ему пытались изменить структуру мозговой ткани и не один раз.
Высказавшись, Агал задумался и принялся одной рукой нервно теребить свою голову, а второй рукой «отбивать чечётку» на столе.
– Мой старый друг Агал, да тут к хоршу не ходи, кто-то явно пытался либо раскачать мозговую активность, либо стимулировать сенсорно-псионическую оболочку мозга этого ребёнка. Посмотри внимательно на диаграмму диагноста. Пусть у такого простого аппарата большая погрешность. Однако мы наблюдаем грубую попытку воздействия на нейронные связи пациента.
Оба старика резко замолчали и уставились друг на друга. В помещение повисла вязкая тишина.
– В Содружестве уже шестьсот лет как категорически запрещены подобные эксперименты. Возможно, ещё раз повторюсь, возможно разумные когда-нибудь и достигнут знаний, коими владели Древние, – тихо прокомментировал Куим. – Мы с тобой прекрасно понимаем, насколько опасны подобные опыты, это просто чудовищно.
– Что ты говоришь, дорогой мой Куим! И это после всего, что с нами случилось! Разве ты ещё не разочаровался в человеческой сущности? Я не только прекрасно понимаю, на сколько опасны подобные эксперименты, но и в полной мере осознаю, что именно пытаются создать эти, так называемые, светила от науки. Они хотят создать Бога, – уверенно произнёс Агал и твёрдо посмотрел прямо в глаза своего старого друга.
В комнате повисла тягостная тишина. Такую тишину можно ощутить перед боем или принятием очень важного и крайне неприятного решения.
* * *
Я очнулся. И не потому, что испытывал голод или холод. Возникло ощущение, что со мной что-то не так. Я боялся открыть глаза от страха. А вдруг я у меня нет ног или рук? Может, я уже умер и нахожусь по ту сторону жизни. Мне было страшно и непонятно. Что же случилось со мной? Кушетка нагрелась и тело не так холодило, да и лампы перестали светить мне прямо в глаза.
Мне удалось пересилить свой страх и усилием воли поднять веки.
Оказалось, что я лежу на той же кушетке, укрытый пестрым одеялом и под головой большая мягкая подушка. В комнате стоял полумрак. Ощупывание позволило определить, что со мной ничего не делали. Откуда тогда взялся панический страх? Ведь от уколов аптечки боли практически не было. Что же меня так напугало? Я поворочался на кушетке, потянулся и зевнул во все горло. Целое море противоречивых чувств захлестнуло меня. С одной стороны, я был рад, что со мной не случилось ничего плохого. С другой, меня сжигал стыд за своё ненормальное поведение перед стариками. Ведь они, как оказалось, реально желали мне помочь, но видимо пересилить чувство всепоглощающего страха было невозможно.
Я набрал воздуха и громко крикнул: – Агал, Куим! Вы где?
Через несколько мгновений в комнату вбежали мои спасители.
– Простите меня, пожалуйста, я сам не знаю, почему я так странно себя повёл.
От стыда я не знал, куда спрятать глаза и неожиданно покраснел. Одновременно хотелось и обнять своих стариков и спрятаться куда-нибудь. Я всё же решился посмотреть на этих добрых и симпатичных людей, но сказать им ещё что-то в своё оправдание не получилось.
– Успокойся, мой мальчик, – тихо и почему-то печально сказал Куим. – Всё хорошо. Просто не так давно ты перенёс чудовищный стресс и боль и тебя продолжают преследовать яркие воспоминания об этих чувствах. Поверь нам, мы сделаем все, что возможно в такой ситуации, и обязательно поможем тебе, малыш.
– Надеюсь, мы прояснили сложившуюся ситуацию. – закончил Куим и почесал свой нос.
Движение старика меня рассмешило.
– Да, уважаемый Куим. Я всё понимаю, просто сам не ожидал от себя такого.
Я подошёл к ним и поочередно обнял каждого. В глазах у меня почему-то появились слезинки и противно защипало в носу.
– Ну, тогда покончим с извинениями. Скажи нам честно, сейчас ты как себя чувствуешь? – почему-то очень быстро спросил Куим и при этом странно поглядел на Агала.
Я прислушался к себе. Ничего не болело, руки и ноги прекрасно двигались.
– Да вроде всё хорошо, – ответил я и улыбнулся. – Вот толь…
– Что? – встревоженно перебил меня Куим.
– Ну, очень хочется в туалет и поесть чего-нибудь.
Из-за переживаний я совсем забыл о своих естественных нуждах, а теперь, когда всё разъяснилось, нужды эти чувствительно о себе напомнили.
– Уф, ты нас так больше не пугай! – пробормотал Агал, а Куим просто откровенно улыбался.
Заботливые профессора помогли мне подняться, одеть халат и тапочки. Мимоходом я отметил, что тапочки были те же, а вот халат совсем другой. Почему-то он был по-дурацки раскрашен яркими цветами и в несколько раз меньше предыдущего.
Деды синхронно развернулись, и все вместе мы быстро вышли из помещения. Агал пробормотал что-то про срочные дела, а мы с Куимом отправились искать туалет.
Ну, что я могу сказать, туалет не так испугал меня, как ионный душ. Сама кабинка туалета была небольшой, и Куим мне подробно рассказал про гигиену и о том, как пользоваться унитазом. Ничего сложного тут не было. Хорошо, хоть унитаз не заговорил со мной женским голосом, а то я опять наверняка накосячил бы. Полностью железный унитаз оказался довольно-таки большим для меня, а вот рукомойник был из пластика с веселеньким орнаментом. Вода из рукомойника текла теплая и не ржавая. Это меня действительно порадовало. Покончив со своими самыми срочными делами, я покинул гигиенический узел, как назвал его Куим, и подошёл к старику.
– Ну, что? – весело поинтересовался дед. – В этот раз все у тебя прошло успешно?
Я лихорадочно пытался вспомнить, не допустил ли какой промашки в туалете, и потом честно отрапортовал туалетному командиру:
– Господин дедушка, у меня всё хорошо получилось!
Помолчал немного и добавил. – Большое вам спасибо!
Куим привычно рассмеялся и выдал следующую команду: – А теперь, мой юный абитуриент, следуй за мной. Сейчас будем кушать!
Я, конечно, не понял, что такое абитуриент, наверное, такой же неумёха, как я. И мы пошли с дедом в столовую. Тапочки были такие огромные, что мне пришлось старательно переставлять ноги. Я брёл за стариком, смешно запинаясь, а через пару метров мы зашли в какое-то помещение.
– Это самое важное для нас место, – улыбаясь сказал Куим. – Трапезная, ну или столовая, как называет эту комнату Агал.
На столе были расставлены какие-то блюда. От одного только вида и запаха у меня начала кружиться голова.
– Ну что ж, малой, давай отпразднуем твоё спасение, – улыбнувшись, сказал Агал.
– Глубокоуважаемый господин Куим! – строго спросил Агал своего друга. – А что мы приготовили для нашего юного путешественника?
Меня усадили за небольшой металлический стол. Дед Агал уселся рядом, а уважаемый Куим долго рылся в шкафу, потом что-то достал, повернулся к нам и громко ответил: – О, сегодня у нас особый день! Поэтому на столе будут только лучшие, так сказать, эксклюзивные угощения. Всего полгода назад нашли в одном спасательном боте мы нашли набор выживания, и в нём было несколько генеральских пайков! Вот их-то мы сейчас и будем вкушать.
Куим, перед каждым из нас поставил на стол, разогретые блюда.
О, Боги, как это было вкусно! Первые мгновенья я ещё пытался себя контролировать и разобраться, что же я ем, но вскоре я просто отключился от внешнего мира и принялся судорожно поглощать прекрасную пищу. Я и не заметил, что старики при этом ели мало и постоянно подкладывали мне из своих порций самые лакомые кусочки.
Я очнулся. Всё, в меня больше ничего не влезает. Эх, как же обидно! На столе ещё столько всего, а я уже осоловел от еды. Я старательно пробормотал: – Большое Вам спасибо, – и тут же уснул, прямо за столом.
Притворно кряхтя, Агал поднял ребёнка и отнёс его спать.
* * *
Проснулся я счастливым человеком, здоровым, чистым и сытым. Вскочил с постели и бросился искать стариков. Нашел я их в четвертом, техническом, отсеке. Они увлечённо что-то собирали и постоянно при этом спорили, употребляя много непонятных мне слов. Я не решился сразу шагнуть в помещение, чтобы не случайно не перебить речь Куима, и услышал следующее.
– Агал, разве ты не видишь, что фазовая частота зашкаливает? Ты куда смотришь, зачем нам волновые преобразователи? Ведь атональный сегмент не может проецироваться на периферийный модулятор.
После этих слов я сразу распахнул дверь и весело с ними поздоровался.
– Оу, наш юный, вечно спящий, герой изволил проснуться и навестить нас, простых смертных! – радостно воскликнул дед Агал, широко при этом улыбаясь.
Я скромно стоял у двери и вдруг вспомнил, что я так торопился увидеть своих дедов, что даже не оделся. Я так и стоял голышом.
– Наш малой решил закаляться? – хитро щурясь спросил Агал.
– Простите, просто я так спешил увидеть вас и не успел одеть халат и тапочки.
Я извиняющее шмыгнул носом, прикрыл руками свое невеликое хозяйство, и стал нервно переминаться с ноги на ногу. На моём лице невольно обозначился вопрос.
– Слышь, Куим, ладно я старый, но ты то совсем молодой! Ты что, забыл одеть ребенка? – Агал явно веселился, хотя и пытался строго посмотреть на своего друга.
– Это я молодой? Да мне сто двадцать семь лет, а ты старый хорш всего лишь на несколько лет меня старше! – ответил ему Куим. Он явно потешался.
Я смотрел на этих весёлых стариков и счастливо улыбался.
– Простите пожалуйста, у меня очень важный вопрос. Почему вы сами себя называете то глубокоуважаемый, то старый хорш? – спросил я у дедов. Ну наконец-то они перестали скалиться в мой адрес.
Старики залились смехом.
– Вот пусть тебе уважаемый хорш Агал и ответит на этот вопрос, а я умываю руки, – Куим картинно отвернулся в другую сторону и практически носом уткнулся в показания стоящего рядом прибора.
Я посмотрел на руки Куима, но они были чисты.
– Простите, а зачем Вам мыть руки, они же не испачканы? – поинтересовался я. Эти деды совсем меня запутали, и я перестал что-то понимать в нашем диалоге.
Тут уже оба деда сползли от смеха на пол.
– Всё, хватит, мальчик, издеваться над нами. Лучше пойдем, оденем тебя.
Куим с кряхтением встал из-за стола, что-то шепнул на ухо Агалу и они опять дружно рассмеялись. Я с подозрением молча посмотрел на них. Что же их опять развеселило?
Мы вышли из отсека и двинулись дальше по коридору. Вход в следующее помещение перекрывала крепкая, железная дверь. Эта была единственная дверь в убежище, на которой имелся кодовый замок.
Куим набрал код и дверь открылась. Мы зашли внутрь, и я увидел, что помещение на треть было забито различным оборудованием и вещами. Я принялся с интересом осматриваться.
– Вот, наш юный друг, мы и пришли к нашей пещере с сокровищами. Давай, подберём тебе что-нибудь. Смотри. Вот тут есть несколько комплектов нижнего белья, а тут можно найти обувь для тебя. Чуть дальше лежат комбезы. Ну и, покопавшись подольше, мы сможем найти прочую мелочёвку для нашего юного друга.
– Видишь ли, малой. Ты не смотри, что комбезов много, мы не имеем возможности все их использовать. Это вещи с разбитого крейсера Аварцев. Кстати, кто это такие, мы расскажем тебе потом. Так вот. Крейсер, видимо, принимал участие в военных действиях. Все эти военные комбинезоны «прошитые» и достались нам случайно. Одевать и, соответственно, носить такие комбезы могут лишь военнослужащие, которые приписаны к данному кораблю. Увы, сменить эту прошивку у нас, к сожалению, не получилось. Вот и лежит мертвым грузом этот хлам. И выбросить жалко и использовать не можем.
Закончив рассказывать историю сокровищ, дед, как-то сник. Видимо сильно расстроился. Мне стало жалко стариков, ведь они наверняка так рассчитывали на все эти вещи.
Мой провожатый ещё немного повздыхал и промолвил: – Ну, мы отчаиваться не будем. Вот ты немножко подучишься и наверняка поможешь нам сменить эту хоршеву прошивку!
– А теперь, мальчик, – нарочито веселым голосом, явно кому-то подражая, прогнусавил дед, – мы будем тебя одевать!
Целых два часа мы с Куимом перебирали всё, до чего могли дотянуться, и нашли всё необходимое.
Теперь, помимо нижнего белья, на мне был комбинезон техника. Правда мы его уменьшили и подшили, как смогли. Самые маленькие ботинки, которые нам удалось обнаружить, всё равно были немного великоваты. А вот пояс с флягой и ножом оказался очень кстати. Обновки на мне смотрелись нелепо, но это были самые маленькие размеры и новые вещи мне очень нравились. Нож оказался довольно-таки большой. Клинок в длину составил полторы моей ладони, а фляга очень удобная, с возможностью сбора и фильтрации воды из окружающего пространства.
И вот мы с Куимом вернулись к Агалу. Теперь они вдвоем внимательно оглядели меня и, наконец, пришли к единому мнению.
– Хорош! – сказали они одновременно.
Потом посмотрели друг на друга, похмыкали и один из них добавил: – Ну, что ж Малой. Кстати, можно тебя так называть?
– Я не против.
– Хорошо, Малой. Пойдём обратно, будем думать, как нам теперь вместе жить.
* * *
Никто на планете не задумывался, как возникла псионическая популяция крыс на огромной пустоши. Единственным разумным на Солии учёным, заинтересовавшимся этим необычным фактом, был ректор столичного университета Яс Решеб. Он сформировал специальную научную группу для изучения пси-мутации некоторых особей крыс. Научная братия даже приступила к сбору информации для формирования предварительной статистики, предназначавшейся губернатору Кану Ливию. Но, как это часто бывает, высшее должностное лицо планеты не увидело в этом деле даже намёка на прибыль, и губернатор запретил финансирование научной деятельности группы, тем самым полностью остановив изучение данного феномена.
Сегодня в кабинете ректора университета было шумно. Собралось много разумных, лучшие представители академического сообщества и научных кругов планеты буквально атаковали бедного ректора. Они требовали продолжить научные изыскания в пустошах.
– Ну как Вы не понимаете! – кричал толстенький профессор Козакен Олес. – Нам никто не поверит, что мы просто упустили такую возможность. На планете имеются псионически активные животные. Это феномен привлечёт к нам внимание всего научного мира Содружества. У нас появится целевое финансирование, мы тщательно изучим природу этого явления. Неужели Вы не хотите прославить наш университет? Да вы только представьте, какие перед нами откроются перспективы! Нас будут ждать серьёзные научные гранды. Мы сможем претендовать на регистрацию инновационных методов исследований в этой области. Уважаемый ректор, простите, мы отказываемся понимать Вас.
– Профессор Олес, – хмуро произнёс донельзя уставший от этого бардака Яс Решеб. – Для начала перестаньте бегать по кабинету. А потом успокойтесь сами и утихомирьте Вашу группу поддержки. Ну сколько раз я должен вам всем объяснять, что сам, лично, два раза буквально умолял нашего губернатора позволить возобновить начатые изыскания. Но увы, на все многочисленные доводы мне повторяли одно и то же: «У нас нет денег, чтобы финансировать данную группу». Несколько дней назад у меня состоялся разговор с личным финансовым помощником губернатора, господином Чусом Энером. Он предупредил меня, что, если я и дальше буду настойчиво продвигать данный проект, ему придётся ходатайствовать об отстранении от должности и меня, и всей научной группы, занимавшейся этими хоршевыми пси-крысами. Если Вы хотите лично попробовать убедить нашего губернатора, ну или его финансового помощника, то действуйте. Запретить Вам это я не могу. Но умоляю, послушайте меня еще раз. Решение принято и нам в этом, даже весьма перспективном проекте, сейчас никто на планете не поможет.
Уставший от забегов толстячок кисло сморщил свою красную физиономию и без спроса с шумом выпил стакан воды, стоявший перед ректором.
Потом он проговорил уже спокойно: – Решеб, дружище, но как же так? Ты прекрасно сам понимаешь, что нам нельзя выпускать из рук такую возможность. Мы почти доказали, что эти мутировавшие особи ранее были самыми обыкновенными крысами. И вот произошло некое событие, пусть случайное, но пока не объяснимое. В результате крысы нажрались в микродозах того самого Карита-67, который ищут всем Содружеством. Осталось всего лишь определить, почему они стали употреблять минерал и каким образом животные его находят. Неужели губернатор не видит ничего дальше собственного носа? Возможно, мы смогли бы использовать этих пси-грызунов и с их помощью находить этот сверхценный минерал.
– Олес! Ты меня знаешь уже больше полусотни циклов, – угрюмо ответил ректор. – Неужели ты думаешь, что я не привёл и этих доводов? Но увы, меня там даже не стали слушать. В какой-то момент даже показалось, что меня слушает исключительно финансовый помощник губернатора, а самому Кану Ливию просто плевать на нас и на всю науку в целом.
Вот так и закончился ничем разговор в кабинете ректора столичного университета. Из-за скупости и жадности высших чиновников планеты оказался загублен крайне перспективный научный проект, который бы позволил значительно продвинуться в изучении такой науки, как псионика.
К сожалению, в реальной жизни такое случается очень часто. Одним жаль денег на «бесперспективные науки», а другие боятся потерять свои тёплые и хорошо насиженные научные места и не осмелились спорить с власть имущими.
