Юрий Катаев
Зеркало без опоры

© Юрий Катаев, 2021

ISBN 978-5-4493-3599-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

И созерцание, и действие

Юрий Катаев – автор созерцательного и аналитичного склада одновременно. Предлагаемая читателю книга неспешно писалась – складывалась всю жизнь. Каждое стихотворение тщательно прописано, продумано и представляет собой деталь огромной мозаики, именуемой «Ощущения и восприятие мира». Как музыкант, он чувствует и передает ритмику и мелодию дня, мгновения, а как технарь, схватывает конструкцию – подчас негуманную – быта, заданности, колеи жизни и простого общения.

К несомненным удачам автора надо отнести опыты японских трёхстиший. Глубоко и чутко занимаясь культурой Японии, Китая и Кореи, он сросся с ней. Поэтому так естественно «дышат» его интерполяции японской поэзии на русский стих. Стараясь быть просто созерцателем, «коллекционером этюдов, мазков, ракурсов», лирический герой автора всё равно не может спрятать внутренний жар, вспыхивающие в глубине страсти. Но это внутреннее напряжение подготовленный читатель чувствует почти в каждом стихе сборника с первой до последней страницы. Особенно – искорками, реперами – звучит прорывающаяся самоирония. Получается, что автор проживает какой-то момент как обыкновенный человек, затем создаёт этюд – отстраняясь, делая нужные акценты – и после этого смотрит на «творение и творца» как бы со стороны и жестко судит себя. Да – да, собой он доволен не бывает. Поэтому периодически возвращается к давно написанному и правит строки.

Невнимательный читатель может не заметить многие интересные находки – жемчужинки автора. А ценители и гурманы стиха будут не спеша читать этот сборник – выдержанное вино пьют небольшими глотками, а не залпом. Намеренно не привожу ни одной цитаты – чтобы не навязывать читателю своего взгляда, пусть он сам делает открытия и радуется своим находкам, своим душевным совпадениям с миром автора. Прогулка по пейзажу? – нет, это путешествие по лабиринтам души. Зеркало без опоры? – опора в самом себе, в частоте пульса, перекликающейся с ритмом Вселенной. Удач автору и внимательных читателей этой книге.

Александр Рудт, член Союза писателей России

ЗЕРКАЛО БЕЗ ОПОРЫ

1985—1986

СВЕТ, НЕИЗЛУЧАЕМЫЙ НАРУЖУ

Шаги

 
Вдруг, неожиданно, возникла тишина,
Пронзаемая  редкими шагами,
Мучительно необходимые слова
Рассеялись, исчезли под  ногами.
 
 
Вечерний воздух, словно наших мыслей тень,
Застыл, и в нём все звуки гаснут, тонут,
И то, что было между нами в этот день
Рассыпалось, и кануло, как в омут.
 
 
И в чём причина, в неумелости моей?
Или в твоём сияньи недостаточном?
Иль в этой ночи отрезвляющей,
Напоминающей о вечном и загадочном.
 

21 декабря 1985

Месяц

 
Сверкает снежным, эфемерно-голубым
Всем существом направленная к небу
Крыша.
 
 
Над ней застыл,
Откинувшись назад надменно,
Месяц.
 
 
И я,
С авоськой, проходящий мимо,
Несущий лёгкий холод под одеждой.
 

22 декабря 1985

Ручеёк

 
Словесный ручеек бежит, петляя
От берега к берегу, негромко,
И на воде кружится, играя,
Встречных взглядов наших соломка.
 
 
Начало ручейка далеко, где-то,
Ни о чём не думаем долго,
Будто рядом река, лето,
Может, даже река Волга.
 

25 декабря 1985

Коридор

 
Кремля горящие рубины
Видны в старинное окно.
В уснувшем коридоре длинном
Сейчас уютно и темно.
 
 
Раздался тихий звон курантов,
И, чутко слыша перебор,
Как инструмент без музыкантов,
Им отозвался коридор.
 
 
И у окна, вполоборота,
Со взглядом в заоконность, вдаль —
Моя случайная забота,
Она ли это, не она ль?
 
 
Ладонь замедленно стирает
Туман с холодного стекла,
И, обновлённая, сияет
Москвы ночная кабала.
 

28 декабря 1985

Неизбежность

 
Какой-то гордостью надменной
Ты отличаешься от всех.
Внушаешь трепет суеверный,
И презираешь свой успех,
 
 
Глазами чёрными сверкаешь,
Холодной бледностью влечёшь,
И, как и всех, не замечаешь
Меня в упор, почти плюёшь.
 
 
Но почему я неизбежность
Сближенья чувствую с тобой,
Предвосхищая чувством нежность,
Перерастающую в боль.
 

4 января 1986

Железнодорожное

 
Нормальное положение шлагбаума – открытое,
Нормальное состояние души – влюблённость,
И фразами неоднократно избитыми,
Повторением неудовлетворённость.
 
 
Будней проносятся электрички,
Однообразным переполняя шумом,
Шлагбаум закрыт, и привычно
Качается жизнь, бездумно.
 
 
Действительность вокруг – не требующая
Усилий переживания,
Желание подняться раз к небу ещё —
В точке уже замерзания.
 
 
Переброшены на другой участок строительницы
Моста души переходного,
Проза, слепая воительница,
До основания всё сровняла исходного.
 

20 января 1986

Роща

 
Меж березами стройными воздух
Разрежён – не чувствует грудь,
Отступила ненужная сложность,
Отпустила: не думай, забудь.
 
 
Лишь качается своенравно
Удлинённого платья край
В такт шагам размеренно плавным,
Ворожит: забудь, поиграй.
 

24 января 1986

Ты вся в моём присутствии светлеешь…

 
Ты вся в моём присутствии светлеешь,
С тобою рядом мир светлеет весь,
И этот свет глубинный грустно веет
Высоким счастьем, нереальным здесь,
 
 
Которое разрушится мгновенно,
Едва его коснётся плоть земли,
Но хочется смотреть, как вдохновенно
И мимо проплывают корабли.
 

28 января 1986

Существо

 
Рядом со мной,
земли почти не касаясь,
движется
это непонятно как устроенное существо,
цельно прекрасное
от мизинчиков ног и до макушки,
восторженное,
и почему-то глядящее на меня
из своего иного,
воздушно-искрящегося мира.
 
 
Как странно картинка окружающего
движется относительно неё,
как странно взаимопонимание на полуслове
приподнимает нас над действительностью.
 

30 января 1986

Свет

 
Лицо привычное читая,
В одной из милых черт
Заметил вдруг, не ожидая,
Уж недоступный свет.
 
 
И сердце камнем покатилось
С вершины ложной вниз,
И тело дрожью ощутилось,
И грусти след повис.
 

6 марта 1986

Пасмурный день летом

 
Серое небо, тёплая сушь,
Воздуха будто нет.
Словно водой разведённая тушь,
Дня приглушённый свет.
 
 
Замкнут окружностью камерный мир,
Коконом оплетен.
Звуки – как в комнате, слуху мил
Их угасанья звон.
 
 
Вновь возбуждает неяркий день
Лёгкую дрожь в груди —
Сердце, привычную сбросив лень,
Медной струной гудит.
 

10 марта 1986

Март

 
Сегодня вдруг, как летом, ласков воздух,
И, резко, свежий снег глаза слепит.
Глубокой синью в полыньях подзвёздных
Меж белых облаков застыл зенит.
 
 
И взгляд замедленный, чувствительный к различьям,
Блуждает вдоль линейных перспектив
Пейзажей распрямлённых, непривычных.
Душа – как просветлённый объектив.
 

11 марта 1986

Веретень

 
Какая лёгкость между нами,
Какой раскованный простор!
Какими светлыми крылами
Взмахнем судьбе наперекор!
 
 
Той, что на нас уже не сможет
Накинуть путы, бросить тень,
А лишь невольно будет множить
Меж нами нитей веретень.
 
 
Глубинной сути наших связей
Противоречить распалясь,
Она лишь крепче нас обяжет
Идти, друг к другу прислонясь.
 

21 апреля 1986

Высоко над горизонтом

 
Высоко над горизонтом
Распускается цветок,
Неулыбчиво и грустно
Распускает поясок.
 
 
Лепестки, дрожа, раскрылись,
Доверяясь, присмирев,
В ожидании последнем
Напряжённо замерев.
 
 
И застыв на полутакте
Неуверенной игры,
Над землёю приоткрылась
Дверь в туманные миры.
 
 
Высоко над горизонтом
Луч не гаснет, не горит,
И душа, взлетая, стонет
И никак не улетит.
 

4 мая 1986

Конец апреля

 
Повсюду ностальгическая серость
Теплом безветрия о прошлом говорит.
Оттаявшая, дышит влагой прелость —
Остатки позаброшенных орбит.
 
 
Когда-то было новым, но остыло,
Забылось в отмирающих мирах.
Обыденно, без видимых усилий
Исходит мир в воспоминаний прах.
 
 
Но по дворам, по снам-диагоналям,
Так радостно и трепетно идти,
Как будто ты не угождаешь далям,
А сам собой являешь все пути.
 

9 мая 1986

Пучина

 
Со мной всё хуже, хуже, хуже.
Всё больше кажешься ты мне,
Я мыслью о тебе нагружен,
Как водолаз на глубине.
 
 
Мне каждый вдох твоим презентом
Всё больше кажется впотьмах,
Моей никчёмной жизни вентиль —
В твоих заоблачных руках.
 
 
Остался только шланг воздушный
Непостигаемой длины,
Которым связан я, бездушный,
С привольем ветра и волны.
 
 
Через скафандр воспоминаний
Давленье чувствую среды,
И вижу рыб холодных стаи,
Моей не знающих беды.
 
 
Вода вокруг солёной, пресной,
Холодной, тёплой может быть,
Она уже неинтересна
И помогает лишь остыть.
 
 
Остыть от горечи влекущей,
От жара виденных картин.
Я падаю, уже не ждущий,
В одну из собственных глубин.
 

10 мая 1986

Капли

 
На голых, чёрных ветках
Висят хрустальные капли,
И светятся бледным воздухом,
Вобрав его свет в себя.
 
 
В застывшей картине чудится
Мгновение перед радостью,
Мгновение после горестей,
Мгновение для тебя.
 

10 мая 1986

Белая напасть

 
Холодно и серо,
Чуть морозит, лёд.
Мы идём несмело,
Как весна идёт.
 
 
Снег крупой ложится
Вновь на сталь воды,
По земле струится
Шорохом беды.
 
 
После будет горе
И разлуки страсть,
А пока на сердце
Белая напасть.
 
 
Белая прохлада
Дорогой руки,
Неподвижность взгляда,
Словно стынь реки.
 

17 мая 1986

Рассвет

 
Рассвет застыл над землей
Розовым льдом,
И тает под натиском дня
Безропотно.
 
 
Слабеют, приятной петлёй
Державшие думы,
Уходят в парящую высь
Бесхлопотно.
 
 
И весла день не спеша
В уключины ставит,
И, в свой возвращаясь удел,
Приземляется
 
 
Взлетевшая было душа,
И, покорная, правит
По морю обыденных дел,
Забывается.
 

2 июня 1986

Под небом пасмурно-высоким…

 
Под небом пасмурно-высоким
Аромат ядовито-резок
Листвы, светящейся особой
Чистотой, словно свежим срезом.
 
 
И, обновлённые прохладой,
Вновь светлы и прозрачны мысли,
И к любимой, идущей рядом,
Вновь легки и понятны чувства.
 

22 июня 1986

Вздрагивают листья от ударов…

 
Вздрагивают листья от ударов
Серо-беспросветного дождя
Между рам, распахнутых наружу,
Реющих на петельных гвоздях.
 
 
Тянет свежим холодом из сада,
Комната, наполненная им,
Порождает неподвижность взгляда
И снимает мышечный зажим.
 
 
Вздрагивают листья от ударов
Серо-беспросветного дождя.
Мокрым, крашеным металлом замер
В тупике вагонный порожняк.
 

24 июня 1986

Солнечная лень

 
Наискось легла от забора тень,
Травяной настой перечеркнула.
Плоскостью цветов солнечная лень
На меня доверчиво взглянула.
 
 
И шаги, как будто замерли на миг
В ощущении чего-то недопетого,
И своей дорогой надо бы идти,
И куда, зачем от этого.
 

1 июля 1986

Когда взойдёшь…

 
Когда взойдёшь в неясных думах
К природе, к тишине, к себе,
Каким пустым, не нужным шумом
Весь мир покажется тебе,
 
 
Так далеки, неразличимы
Людские станут голоса,
Что все авторитеты мнимы,
Окажутся в твоих глазах,
 
 
И горьким комом дух свободный
В твоей проявится груди,
И, всеобъемлюще безродный,
Ты будешь вечностью судим…
 
 
Когда ж вернёшься в повседневный
Мещанской бодрости нахрап,
То станешь раздражённо-нервным,
Его навязчивости раб,
 
 
Но постепенно привыкая
К спокойствию простой среды,
Увидишь в ней и проблеск тайны,
И неба светлые следы,
 
 
И даже вновь полюбишь этих
Полусознательных людей,
И снова станешь тих и светел,
Без притязаний и затей.
 

3 июля 1986

Ветер

 
Холодная плоскость неба
С холодной плоскостью луга
Сближается у горизонта,
Врезаясь в лесную чащу.
 
 
Из чащи, на щель похожей,
Волной изливаются травы,
Над выпуклой гладью которых
широкой рекою – ветер.
 
 
Чересполосица туч белёсых,
Лиловых и розовых даже
Ровно подстрижена ветром,
В разрывах видна порою
То синь, то бледная зелень.
 
 
От кашки душист, темно-зелен
Травяной ковёр  под ногами,
Прилечь на него, и ветер
Будет выше, и станет тихо.
 

5 июля 1986

Снаряд

 
Глаза сковало многоточье
На солнце замерших цветов.
Их взгляд открытый, непорочный
Меня принять, простить готов.
 
 
Но мимо них шагают ноги
В автоматизме суеты,
Я прохожу фальшиво-строгий,
Себя лишая красоты.
 
 
Я, из-за недостатка воли,
Неуправляемый снаряд
Вновь мимо цели с чувством боли
Несу влюблённости заряд.
 

5 июля 1986

Зеркало

 
Тучка переменчивая,
И немного вздорная
Медленно, доверчиво,
Тишине покорная,
 
 
Проплыла на озером,
Отразилась в зеркале,
Белая в розовом,
В зеркале, в зеркале.
 

13 июля 1986

Тонкая зелень

 
Падают с крыши последние капли —
Дождь отшумел, затих.
Реже и реже от капель вздрагивают
Листья – последний штрих.
 
 
Серое небо светлее, светлее,
Птицы слышней, слышней.
Шторами светится тонкая зелень
В легких узорах теней.
 

14 июля 1986

Цветок

 
Туч надвинулась низкая тяжесть,
Полумраком наполнила дом.
Подоконника белая плоскость
Потеплела, приблизилась вдруг.
 
 
На окне плотным пурпуром вспыхнул,
Переполнился  внутренним светом
В интерьере, как в раме, цветок.
 

18 июля 1986

НА ОСЕННЕЙ МЕЖЕ

Спокойствие

 
Спокойствие – неслышный дождь,
Ненужность – улицы пустые.
Легко и ясно сквозь озноб,
Шаги, шаги, шаги простые.
 
 
Асфальта лента, лужи, пруд —
Пустые, светлые провалы,
Клочки небесной седины,
Разбросанные как попало.
 
 
Меж ними мокрой чернотой,
Как островки средь океана —
Осколки плоскости земной:
Деревья, крыши, люди, камни.
 
 
Большой до неправдоподобья,
Как на каналах корабли,
С горы спускается автобус,
И мимо брызгами пылит.
 

19 июля 1986

Поле

 
Жёлтая площадка скошенного поля,
Далеко и низко – рощи купола.
Брошенный небрежно через поле пояс
Зеленью дороги замер до утра.
 
 
Всюду неподвижность и объемов чёткость,
Всё вокруг застыло зеркалом пруда,
Как мое сознанье памятью о чем-то,
Медленным теченьем мыслей в никуда.
 

24 июля 1986

Площадь

 
Две улицы, заржавленные шпаги,
Скрестились в площадь, и давно осела пыль,
Лишь две афиши, брошенные стяги,
С тоской глядят на проходной пустырь.
 
 
Застывшую сто лет назад картину
Венчает  белый дом прямым углом,
Один этаж в земле наполовину,
Высоких окон стройность во втором.
 
 
И взгляд плывёт по низким перспективам
Над серостью построек и дворов,
Встречаясь вдалеке с неторопливым
И строгим взглядом древних мастеров.
 

31 июля 1986

Окраина

 
Средь деревянного уюта,
В вечерних запахах цветов,
В краю, где каждая минута
длинна, как несколько часов,
 
 
Иду, шаги считая сердцем,
Наполнен счастьем и стыдом —
Я на виду, куда мне деться,
И виден тот приметный дом.
 
 
И там она, иль нет, не знаю,
Лишь прохожу, скрывая взгляд,
С себя частично тем снимаю
Любви томительный заряд,
 
 
И вечер гаснет уж спокойней,
Прохладней тёмная трава.
И этот долгий путь окольный —
Как чьи-то мудрые слова.
 

12 августа 1986

Листва

 
То упруго нарастает, то стихает шум,
Словно долгое шипенье пенистой волны —
Воздух через сито листьев цедится с трудом,
Затихают в крепких путах ветра скакуны.
 
 
И протяжное шипенье купола листвы
Единит в потоке пенном радость и печаль.
Широко и отстранённо жизнь и смерть видны,
И ознобом пробегает через мысли даль.
 

12 августа 1986

Архитектура

 
Вокруг покой архитектуры,
Прохладный разум белых стен.
Под двухэтажной, плотной формой
Спит интерьер без перемен.
 
 
И там когда-то жили люди,
Средь колпаков ночных и ваз
Плели любовные прелюдии,
И, может, думали о нас…
 
 
Легли стволов белёсых строки
Пунктиром вдоль асфальта тьмы.
Под куполом листвы высоким
Прозрачны города шумы.
 

15 августа 1986

Луг

 
Вот, описав полукруг
Под небом лилово-серым,
Вспыхнул контрастом луг,
Зазеленел без меры.
 
 
Грозен, тяжёл горизонт
Над луговым сияньем.
Край косогора – фронт,
Тьме противостоянье.
 
 
Согнутые в дугу,
Жёлто-усталого тона,
Тёмные на лугу,
Копны стоят просторно.
 
 
Слева и справа – лес,
Чёрный на расстоянии.
Всё далеко окрест
Замерло изваянием.
 
 
Это я сижу на траве,
Словно глиняный будда,
И ощущаю свет,
Льющийся ниоткуда.
 

25 августа 1986

Малокаменный мост

 
В предвечернем полусвете
Полусном покой разлит.
От движенья снежной сети
Город, кажется, летит.
 
 
Виден Кремль – обычно, близко.
Мост, безлюдность, тишина,
И гудит легко и низко
Нереальности струна.
 

5 сентября 1986

Изумруд

 
Поздний вечер, бесконечный изумруд
Стынет через чернь коряжистых деревьев,
Так высок, так невозможно крут,
Что и я, и жизнь моя – всё вчерне.
 
 
Пламенеют капли облаков,
Редкие в бездонности громадной,
И освобождаюсь я, как от оков,
От людских оценок лжеотрадных.
 
 
Колеи извилистая темь,
Лужи, отражающие небо,
Леденеют, и стою я с тем,
Что я есть, очищенный, нелепый.
 

19 сентября 1986

Улица

 
Улица скользнула вниз, асфальтом
Разрубив одноэтажный быт.
Головокружительное сальто,
И вдали – лесной, спокойный вид.
 

25 сентября 1986

В чём-то неприметном…

 
В чём-то неприметном
Мягко и не слышно
Из кромешной темени
На дорогу вышла.
 
 
Теплотой и страхом
Сердце ощутилось:
Ожидала, все-таки,
Как договорились.
 
 
И затем замедленно,
Чересчур прогулочно,
Шла, стояла зыбкая
В тусклом свете уличном,
 
 
Профилем спокойная,
Темноте послушная,
Лишь шагами редкими
Тишина нарушена.
 

27 сентября 1986