Юрий Глебович Панов
Меч Кощея Бессмертного
– Ну, мадам, вы сегодня просто не отразимы! – как всегда восхищаясь своей неординарной начальницей, криминалист Павел Николаевич Ведагоров называл её «мадам», нисколько не стесняясь этого. – Ну, что на этот раз?
Подойдя к Светлане, он сначала от восхищения чуть не захлопал в ладоши, увидев, сколько здесь есть всего интересного, и выпалил начальнице, уставившись на вещ доки. – Замри и не шевелись!
Аккуратно подняв с земли какой-то кристалл, он нагнулся к вазе. Только потом, вспомнив, что его любимая начальница по-прежнему стоит практически на одной ноге, застыв в той позе, которая была в начале его приказа, добавил. – Дайте-ка мне вашу руку, мадам!
Вытащив её на тропинку за протянутую руку, улыбаясь, добавил, уже разговаривая сам с собой. – Вот сюда его и потащил убийца… Ещё бы кровь где-то найти…
Светлана, увидев, что для криминалиста её персона больше не существует, вспомнила про рану и невольно провела по ней рукой. Увидев, что глаза криминалиста уставились на её руку в крови, услышала жесткий повелительный голос криминалиста. – Ты бы, матушка, пошла отсюда куда-нибудь подальше! Мне ещё и без твоей кровушки здесь работы хватит…
5.
Выполняя приказ криминалиста не мешать его работе и, перевязав ранку чистым носовым платком, она поднялась к машине, около которой стояли и курили только подошедшие к ней опера.
– Светлана Владимировна, я опросил всех отдыхающих… – начал свой доклад Виталий Буеславов, внимательно глядя в глаза следовательши. – Никто посторонних, кроме опрошенной барышни, здесь людей не видел…
– А ты, Иван, что скажешь? – слегка недовольная из-за зудящей ранки, спросила Светлана.
– А у меня есть один свидетель! – улыбаясь тому, что его начальник так опростоволосился перед следовательшей, чувства к которой не скрывал, ухмыльнулся Иван. – Я опрашивал всех работников недалеко отсюда… Так вот пекарь Иван Иваныч Моисейкин видел рано утром, как кто-то из мужиков выше среднего роста тащил что-то длинное к берегу. Это было от его пекарни метров за тридцать! Лица тащившего он не рассмотрел, так как рассвет только-только начинался. Этот мужик притащил труп к тому месту, где мы нашли его, вложил какой-то предмет ему в руку и крадучись, ушёл к реке. Любопытный пекарь видел, как тот после этого ушёл по берегу прочь от этого места.
– Ну, хоть один свидетель есть! – подвёл итог внутренний голос, поднимая настроение Светлане.
– Молодец, Иван! – произнесла Светлана, видя, как его начальник недовольно отвернулся в сторону санатория. – Так ты говоришь, пекарь?
– Да! И он сейчас находится в пекарне… – невольно проглотив слюну, произнёс Иван, и, посмотрев на начальницу, тихо спросил. – А, может, я, этот, как его, опрос сделаю?
– Ты чё не видишь, что он проголодался! – вмешался внутренний голос Светланы. – Потому и опрос просится делать!
– Я сама хотела бы поговорить со свидетелем, а ты сбегай-ка в пекарню… – она усмехнулась, видя, как вспыхнули глаза Ивана при упоминании о пекарне. – Спроси, может, нам продадут булочку своего свеженького хлеба?
– Понял! – нескрываемая радость отразилась на лице Ивана. – Ну, так я пошёл?
И, не дожидаясь ещё чего-то, тут же повернулся и пошагал к пекарне.
Не успела Светлана открыть дверь пекарни, как на неё пахнули сладкие запахи свежевыпеченного хлеба, которым когда-то в детстве подкармливали её соседи дядя Ваня с бабой Машей, когда она приходила к ним.
– Светка, это ты што-ли? – до боли знакомый говор дяди Вани ударил по сердцу Светланы так, что из глаз невольно выбежали одна за другой две слёзки.
– Я, дядь Вань… Я… – с трудом произнесла Светлана также, как когда-то в детстве, когда приходила к ним, и улыбнулась, ладонью смахнув набежавшие слёзки, в том числе и накатившие на глаза.
– Вот ты, какая стала… – дядя Ваня улыбался, а по щекам его текли слёзы радости.
Как когда-то, будучи совсем маленькой, Светлана шагнула к измазанному мукой старому пекарю и положила свою голову ему на плечо. Бурей нахлынули тут же чувства, связанные с воспоминаниями…
Они так и стояли, вызывая удивление у Ивана, расположившегося недалеко с раскрытым ртом, в котором ещё совсем недавно был откусанный им кусок хлеба от большого каравая.
– Это ты што ли следователь? – дядя Ваня отстранился и посмотрел критическим взглядом снова на свою Светку и улыбнулся. – Ты, разбойница… Ты! Молодец, што пришла… Давай, проходи!
И отошёл, пропуская её вовнутрь, качая от восхищения головой. – Вот ты, какая стала… Красавица!
– Ну, дядь Вань, ты скажешь! – смущённо произнесла Светлана, возвращаясь в настоящее время. И спохватившись, тут же добавила. – А как там баба Маша?
– А вот не скажу, пока не пообещаешь, что придёшь нас проведать! – дядя Ваня наклонил голову то на одну сторону, улыбаясь, то на другую, и покачал довольно головой. – Красавица… Вот какая стала наша маленькая крестница!
Не зная, что сказать своему любимому крёстному, Светлана смотрела на него мокрыми от слёз глазами, текущими тихонько по щекам, и улыбалась.
– Скажи крёстному, что он нисколько не изменился… – начал подсказывать внутренний голос. Но Светлана махнула головой, показывая ему, чтобы отвязался.
– А ты, дядь Вань, нисколько не изменился… – она внимательно осматривала его поседевшую овальную голову. – Вот только сильно поседел…
– Дак я ужо ведь давно на пенсии… – усмехнулся крёстный. – Да вот не отпускают… Говорят, некому так хлеб печь! Ведь рецепт-то ишшо тот, Нарышкинский…
Он придвинул к ней стул, рукой показывая, чтобы села. – Садися!
И сам пододвинул к себе стул, садясь на него. – Как там мама, папа…
– С ними всё нормально… – улыбнувшись, ответила Светлана. – Здоровы… На заводе работают… Постарели вот тоже…
– А ты? Замуж-то ещё не выскочила? – усмехнувшись, улыбнулся дядя Ваня.
– Нет… Да и когда мне? – теперь уже по лицу Светланы проползла ехидная улыбка. – Вот, следователем работаю… А мужики нынче пошли вон какие… Их рыночная экономика поманила… Копни хорошенько: то бандит, то пьяница! Хорошие-то мужики в Афгане… На войне гибнут…
– Это ты про Мишку говоришь? – вмешался внутренний голос. – Так он без вести был… Забыла?
Светлана осторожно помотала головой, но крёстный всё же увидел.
– Вот и Мишка-то наш, соседский… – дядя Ваня внимательно посмотрел на крестницу, помнит ли она своего дружка, с которым в детстве часто гонялась по Падам. – Думали, без вести пропал… Где-то в Афгане… А вот ведь нашёлся: недавно пришёл из армии! Кузнечит топерича у отца…
Он положил свою тёплую руку Светлане на плечо, от которой ей как-то сразу же стало легко на сердце. Вздохнув, она вернулась в настоящее.
– Дядь Вань… Ты уж меня извини… – Светлана положила свою руку ему на сердце, придвинувшись к лицу. – Опрос мне надо с тебя провести… Ведь ты оказался свидетелем по нынешнему убийству!
– Ну, дак чо… Ты жо топерича следовательша! – он улыбнулся, как будто каждый день у него следователь проводил опрос. – Раз надоть… Давай, проводи! Чо знаю – скажу!
Вытерев мокрые от слёз глаза, она кивнула головой и достала свои бумаги. Записав, то, что нужно было по протоколу, спросила. – Скажите, Иван Иванович, вы знаете того, кого видели убегающим?
– Темно ешшо было… – вздохнув, начал отвечать дядя Ваня. – Глаза-то ужо не те стали… Не разглядел… Вроде, высокого роста он был… И, кажись, даже слегка прихрамывал… Пошёл он по берегу на мостик деревянный… Может, на другу сторону Хопра собралси?
…Уазик следователя Белавиной неторопливо бежал по разбитой асфальтовой дороге обратно в прокуратуру.
В голове Светланы всё смешалось: и преступление, и крёстный, и детство, и Мишка, и Серёга…
Старший опер насупившись, сидел и смотрел на то, как пробегают деревья в окне. Младший опер, опустив голову, сидел и дремал после вкусного хлеба. Криминалист, обняв обеими руками мешок с добытыми доказательствами для судебно-медицинской экспертизы, улыбался, довольно похлопывая по мешку и предчувствуя большой объём работы…
6.
Светлана шла на остановку автобуса. Настроение её сильно испортилось после того, как умываясь утром, она обнаружила у себя татуировку странного тигра на том самом плече, где вчера было жжение. Но, так как плечо перестало чесаться, она быстро забыла про это.
Невольно вспомнился её крёстный, который умудрился в последний момент отрезать краюху от своего каравая и затолкнуть её в карман крестницы. Именно им она и позавтракала сегодня с чаем, так как большую часть своей итак небольшой зарплаты она отправляла отцу с матерью. Улыбнувшись своим воспоминаниям о партизанских действиях крёстного, она с удивлением рассматривала целое столпотворение людей на остановке.
– Это чё такое? – коварным вопросом напомнил о себе внутренний голос. – А где автобусы?
– Где… Где… – проворчала Светлана, пытаясь хоть как-то ответить на вопросы внутреннего голоса. – Нигде!
– Люди! – услышала она голос какой-то женщины, подошедшей к толпе. – Не ждите автобусов! Их сегодня не будет…
– А где они? А почему не будет? – послышались эти и другие вопросы, на которые никто не собирался отвечать.
– Ну, что? Пошли пешком? – внутренний голос попытался хоть как-то помочь своей хозяйке. – Если пойдём по сокращённому пути, то к началу, может, и успеем!
Кивнув головой в знак согласия, Светлана, проскочила по свободным промежуткам в очереди людей, решивших дожидаться автобусов, и пошла по сокращённому пути, ведущему её между домами.
Самое страшное – это потерять своё место в очереди: обратно пробиваться приходится с боем. Особенно это было заметно по очередям в магазинах и в автобусах.
Она не понимала такую метаморфозу: государство внезапно отпускает цены, и магазины наполняются изобилием продуктов. Однако изобилие обманчиво – эти товары просто не по карману: цены быстро растут, поднимаясь в сотни раз, а зарплаты – лишь в десятки. Советские рубли ходили до апреля и параллельно с ними запустили купоны, которые стали лёгкой добычей для фальшивомонетчиков, так как не имели никакой защиты. Инфляция стала бешенная, а деньги обесценились в две тысячи раз.
Конечно, немецкие марки были у фальшивомонетчиков в большом фаворе: подделать их сложнее, но отдача – значительно больше. Да где их взять? То же было и с долларом…
Однако, как ни пыталась она проскочить толпу людей у зданий машиностроительного завода прицепов, уже с утра начавших торговать тем, что имели, ничего у неё не получилось.
– Кому женские сапоги! – подняв один сапог прямо перед носом Светланы, истошным голосом закричал мужчина средних лет в спортивной шапочке. – Целые… Один раз ношенные… Продаю со скидкой!
– Кому шоколадку? Кому хлеб? Кому пепси? – неслось отовсюду.
– Пошли отсюда скорей… – напомнил внутренний голос. – А то не успеем!
Толкаясь корпусом и локтями, Светлана то там, то здесь слышала голоса торговцев одеждой, или спичками, а то ещё чем-нибудь.
– И чё их милиция не разгоняет? – рассердился внутренний голос от того, что вместе со Светланой получил хороший толчок в грудь от очередного крикливого продавца.
– Просто их теперь не могут разгонять, потому что милиция потеряла законные на то основания… – пробормотала Светлана ответ своему внутреннему голосу.
Наконец она выбралась из огромной толпы у рынка и зашагала к прокуратуре: нужно было привести всё, что они сделали вчера, в надлежащий вид, чтобы показать новому прокурору.
7.
Меж тем, в комнате нового прокурора зазвонил телефон. Как только он взял трубку, тут же услышал недовольный голос. – Тхофим Михалыч, а ты шо-то не звонишь таки! Я все дыхки на штанах пхотёх!
– Да что вы, Константин Захарыч, разве так можно? – как виновный школьник, сделавший что-то предосудительное, смущенно и виновато начал оправдываться новый прокурор.– Я только-только разобрался с делами старого прокурора…
– Ну ладно… – с чувством собственного достоинства произнёс тот, который был на другом конце провода. – Я даю тебе ещё сутки… И мне таки надо от тебя получить шо-то интехесное. Иначе с чем же я пойду в Политбюхо? Или ты больше не хочешь никакого пходвижения по службе?
– Да что вы, Константин Захарыч, такое говорите? – с показным подобострастием ответил новый прокурор. – Кто же этого не хочет? Чую, что-то надвигается… Мои люди работают как ищейки… Вот только как станет ясно что-то, так я сразу!
– Ну, хохошо… – довольным голосом ответил протеже, и тут же напомнил. – Сутки тебе… Сутки…
И отключился. А новый прокурор осторожно положил трубку и, думая о команде Светланы, жестко произнёс. – Ну, я… вас! Ищейки называются…
И, выйдя в свой предбанник, без эмоций, но прищурив глаза, обратился к секретарше, которую вчера посадил на это место. – Сонечка, вызови-ка ко мне следователя Белавину вместе со своей командой!
Сонечка, маленькая полненькая секретарша, напоминавшая собой молодую тёлку с рыжими вьющимися волосами, толстыми розовыми губками на маленьком ротовом отверстии, голубыми глазками с густыми чёрными бровями и большими полными грудями, тут же встала, показав ему все свои прелести, вильнув при этом круглым задом, и кивнула головой.
Вздохнув от того, что звонок протеже испортил ему всё наслаждение этим милым существом, прокурор повернулся и пошёл в свой кабинет…
… Однако не один новый прокурор получил важный звонок в это утреннее время. Чья-то волосатая рука с перстнем на пальце и в красном пиджаке подняла трубку зазвонившего телефона.
– Суховей… Это я, Кент! – послышалось в ней. – Иностранец-то наш, похоже, того, тронулси… Его нигде нет!
– Ты што, сдурел? Надо же… «Иностранца» потерял… Ищщи Кафеля…Ищщи, Кент! – рассердился хозяин. – Или ты не станешь борзым!
И положил трубку.
– Ишши… Ишши… – пробормотал человек на другом конце недовольным голосом, кладя телефонную трубку на место. – А борзости-то всё не даёт…
Но был и третий важный звонок, о котором никто из следствия даже не догадывался. И там было всего-то несколько слов. ─ Нашёл серебряные блюдца… Вокруг снуют менты…
И в ответ ему прозвучало. ─ Смывайся так, чтобы тебя никто не видел…
8.
Когда в кабинет прокурора вошли Светлана, криминалист и два опера, прокурор недовольно поднялся со своего места со словами. – Почему вчера не доложили?
– Поздно приехали… – спокойно произнесла Светлана и добавила. – Мы итак по шестнадцать часов в сутки работаем… Да и добытые сведения нужно было переварить…
– А что, есть что переваривать? – уже более добродушно произнёс прокурор и показал вошедшим на стулья, чтобы те сели. Они так и сделали.
– Светлана Владимировна, начнём с вас! – произнёс прокурор с каменным лицом. – Что вы узнали?
– Нас встретила девушка с собачкой: они гуляли по берегу и наткнулись на мёртвого человека с артефактом в руке да бумагой рядом. Опрос её зафиксирован. Практически больше того, что я уже сказала, она ничего не знает. И этот человек ей не известен…
– Что ещё? – прокурор был явно недоволен. – Место осмотрели?
– Да! – включился в разговор криминалист. – Я осмотрел тело убитого, его одежду, артефакт и многое другое, но пока не успел всё это и экспертизу проделать… Могу пока только сказать, что это американец и им был выкопан клад…
– Американец? Клад? – в голосе прокурора послышалось сильное удивление и явная заинтересованность. – И где же клад?
– Не знаем… – ответила Светлана. – Ни в руках, ни рядом его не было… А иностранец – у нас в морге…
– Плохо! – резюмировал прокурор. – Ну, вы хоть опрос персонала и жителей делали?
– Я делал! – кивнув головой, ответил старший опер. – Но никто из них ничего не видел.
– А я осмотр делал рабочих помещений и опрос работников санатория … – подняв руку, что бы ему дали слово, произнёс младший опер. – И свидетеля обнаружил…
– Ну, вы хоть опрос свидетеля провели? – прокурор опять обратился к Светлане.
– Да, провели! – улыбнулась Светлана, вспомнив своего крёстного и то, как он тихонько засунул ей хлеб в карман. – Но он только из-за темноты раннего утра видел то, как кто-то оттащил труп к берегу реки и бросил его, а сам по берегу пошёл к лестнице, думаю, собрался на другой берег Хопра.
– Да, не много же вы накопали! – произнёс хмуро прокурор, и посмотрел в окно, думая о чём-то своём. – К обеду представить мне донесение о полученных вещ доках! Да, и готовьтесь к новой поездке в Пады… Идите!
Светлана с командой переглянулись, усмехнувшись такому общению прокурора с ними, и вышли…
– По-моему, новый прокурор считает, что мы уже совсем относимся к его барской вотчине… – произнёс внутренний голос Светланы, приводя её в полное замешательство. Вздохнув, она незаметно качнула головой в знак согласия…
– Светлана Владимировна! Светлана Владимировна! – через некоторое время в кабинет следователя влетел криминалист, держа в руке какую-то бумагу. – Это ерунда какая-то получается…
– Пал Николаич, давай, докладывай всё по порядку, что у тебя получилось!
– А то и получилось, Светлана Владимировна, что убитый-то не только в нашей стране, но и на Украине, и в Туркестане, и в Крыму известен как копатель не то клада, не то какого-то меча… Только не одно это он там искал, а ещё какой-то артефакт! – тыча пальцем в бумажку, криминалист отдал её следователю. – А по отпечаткам пальцев убитого, получается, что это не копатель, а один из известных воров, пальчики которого есть в нашем архиве!
Светлана, взяв в руки лист с результатами криминалистической экспертизы, начала внимательно читать результаты, там, где только что находился палец криминалиста.
– Ну? Тут чётко написано «Данные отпечатки пальцев принадлежат Херману Эрику, гражданину США, который в воровских кругах имеет кличку «Кафель».
– Жалко, что не Кощей Бессмертный… – едко заметил внутренний голос. – Смотришь и трупа бы сейчас у нас не было…
«Этот человек был ранен ударом тяжелого керамического предмета, содержащего пепел человека, в лобную часть головы, и позже убит ножом». – прочитала она то, что было написано в бумаге, и посмотрела на криминалиста, сбоку уголками глаз демонстрируя скептическое настроение. – Так это что же? Убийство? Или копка клада? Ничего не пойму!
– Вот и я тоже! – уже успокоившийся Ведагоров с лёгкой улыбкой смотрел на следователя, показав ей свою ладонь, чтобы та убедилась в его правоте. – Как прочитал эту бумагу, даже засомневался в работоспособности компьютера… Прочитал ещё раз… А потом подумал: а почему я решил, что это копатель? Потому, что на нём остались следы пепла, глины и песка? Да, так я и думал! Так и подтвердила экспертиза… А когда получил результаты осмотра головы и раны, оказалось, что он не погиб от удара тяжелым керамическим предметом в виде вазы с пеплом, а получил смертельный удар ножом, который был нанесён неизвестным лицом! А если его специально намазали глиной и пеплом?
– Так ты думаешь, что это не копатель? – её брови поднялись, образовав морщины на лбу, глаза расширились, а приоткрытый рот приобрёл круглую форму. – Тогда кто копатель? И как он попал в Пады?
– Кто убит – это мы сейчас знаем… – ухмыльнулся криминалист, видя растерянность Светланы Владимировны. – А вот как он туда попал и почему, теперь надо разбираться!
Видя хитрую улыбку криминалиста, Светлана подошла к нему и взяла за руку. Брови её немного приподнялись, а веки слегка сузились. – Пал Николаич, давай колись! Ведь вижу, что-то ещё важное знаешь!
– Ну, Светлана Владимировна! Так не честно… – смущённо признаваясь, начал тот. – Ну, я же ещё не всё оформил…
– А ты скажи мне то, что уже получил… – следователь крепко вцепилась в руки криминалиста, показывая, что не оторвётся, пока тот не скажет.
– Ладно, скажу… – сдался на милость победителя криминалист. – Тут на штанине убитого было капель на целых три группы крови… Так вот: есть капли не убитого, и принадлежат человеку с первой группой крови резус отрицательный… Много крови принадлежит человеку со второй группой крови резус положительный на груди рубахи… И несколько капель третьей группы крови резус отрицательный был обнаружен на рукаве рубахи…
Светлана замерла, уголки глаз её приподнялись: нечто очень важное сейчас должно произнестись криминалистом…
– Так вот: человек со второй группой крови – это и есть тот самый вор, что был убит! – криминалист, видя с какой улыбкой смотрит на него следователь, даже махнул рукой, подчёркивая важность открытия.
– А те двое? – с кривой улыбкой, означающей, что она по-прежнему контролируемо нервозна, произнесла она.
– Надо дальше ковыряться в вещ доках… – криминалист опустил голову, отвёл взгляд в сторону, а глаза устремил вниз. И с горечью в голосе добавил, стыдясь того, что не всё сделал. – Ну, не успел я дальше! Мне же время надо…
– То есть, там их было трое? Ну, Пал Николаич, ты гигант! – покачав головой вверх-вниз, произнесла Светлана свой вывод. – А к обеду успеешь? Ведь барин наш после обеда собирается вновь нас в Пады отправить…
– Нет, всё не успею…– произнёс, нахмурясь, криминалист.
– Ну, сколько успеешь, столько и ладно! – положив руку на плечо криминалиста, произнесла Светлана, и кивнула ему головой в знак согласия.
Пал Николаич поклонился, наклонив голову, повернулся и ушёл…
