Юрий Безелянский
О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы

1956 год – 23/24 года. Ещё один трудный и к тому же високосный год

Сначала краткая общая картинка, а потом уже хроника из жизни «нищего студента» – оперетта австрийского композитора Карла Миллёкера, написанная в 1882 году, за 50 лет до моего рождения, и, соответственно, и тогда находились нищие студенты.

Итак, на фоне чего боролся с материальными невзгодами Ю.Б.? В феврале состоялся XX съезд партии и было принято постановление «О культе личности и его последствиях». Начало десталинизации страны. Кто-то радовался, кто-то пребывал в ужасе от невероятных перемен. Дальше не расшифровываю, ибо не раз писал по этому поводу в книгах и в прессе. 13 мая – самоубийство Александра Фадеева – главного помощника вождя по литературным репрессиям. Расстрелы демонстрации защитников Сталина в Тбилиси. В октябре-ноябре – события в Венгрии, венгерские националисты захотели сбросить навязанный им сталинский режим. Танки в Будапеште… В культуре: дискуссия по поводу вышедшей книги Дудинцева «Не хлебом единым». А на экране милая комедия «Весна на Заречной улице» с песенкой «Когда весна придёт, не знаю…».

Ну, а теперь к частной жизни «нищего студента» из Плехановки. В альбоме находится фотография: я держу на руках двухлетнюю дочку. Худое страдальческое лицо и удивлённый взгляд маленького ребёнка на камеру вызывают ассоциации со знаменитой картиной Рафаэля де Сантиса «Мадонна». В данном случае – Мадонна-папа. Никакой благости, святости и покоя. Сосредоточенность, озабоченность, тревога. С 3-го курса института перешёл на последний, 4-й курс. Впереди работа, решит ли она все материальные и бытовые проблемы? Этот вопрос на лице зафиксировал фотоаппарат.

Пора покатить хронику из дневника.

* * *

 
Не подходите к ней с вопросами,
Вам всё равно, а ей – довольно:
Любовью, грязью иль колёсами
Она раздавлена – всё больно.
 

Александр Блок. «На железной дороге». 1910 г.

3 января

Новый год встречали на Кадашевской набережной у тёщи, она совсем стара. Выпили немного отвратительной водки. Ребёнок уже спал, когда били куранты. Всё тихо, без визгов и радости.

7 января

Получил ответ из журнала «Юность» на посланные туда 3 стихотворения. В ответе признали – и справедливо! – их слабыми и посоветовали искать свои поэтические краски, свои темы, свои литературные приёмы. Ответ воспринял спокойно. И всё равно уверен: писать буду и стану писателем.

13 января

Вовсю идёт экзаменационная сессия. Сдал советское право на «хорошо», среди вопросов: «Трудовой договор и отличие от капиталистического найма рабочего».

19 января

Последний экзамен по организации и технике механизированного учёта. Первый вопрос: роль русских и советских конструкторов в создании счётных машин. Это что: Россия – родина слонов?.. Всё сдано: три четвёрки и одно – «отлично».

20 января

По спецпропуску ходил в Кремль, в Оружейную палату. Алмазный трон, золотая посуда, японский ковёр, шахматы Петра I и т. д. А ещё с Горанским и его приятелями ходили на хоккей. Вся компания кичилась тем, чего добились. Ну а я? Как говорится, мне нечем было крыть. Но ничего, я обязательно добьюсь. Добегу, дойду, доползу до намеченной цели. Непременно. А пока… пока тяжко. И с деньгами туго…

23 января

Я оборвал временно ведение дневника и в каникулы подводил итоги собранной антологии поэзии. Оказывается, собрал 683 стихотворения 200 поэтов. Больше всего из Гейне – 64 стихотворения, Блок – 53, Брюсов – 52, Есенин – 35, Шандор Петёфи – 28 и т. д. А ещё записывал сыгранные партии с комментариями ходов.

Ну, что можно сказать спустя годы. Ленивый мальчик трудолюбиво всё записывал в тетрадях. Не шалопай, а скрупулёзник, систематик… (3 октября 2018 г.)

А теперь пошуршим оставшимися разрозненными листочками из хроники 1956 года.

5 апреля

Дневник не пишу. Действительно, нельзя писать каждый день и превращать дневник в самоцель…

В институте нервная суета с распределением, кого куда пошлют после института, меня это ждёт на следующий год. Всё зависит от ловкости и случайности, как там у Есенина:

 
Счастье есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны…
 

Эта ловкость сильнее суворовской смелости, которая брала города, ибо ловкость берёт деньги, а деньги – это всё… Говорят, что блат (одна из разновидностей есенинской ловкости) есть отрыжка капитализма. Что со временем это пройдёт, наступит-де коммунизм и всё будет хорошо. Всё это так, но сегодня как много людей носят гоголевскую шинель и терпят столько унижений на своём пути маленького человека… А поэтому надо дерзать, нахально лезть за своим куском пирога, чтобы не остаться на этом празднике жизни голодным. Громче бей в бубен жизни. И вспоминается жирненький мальчик Рабинович, сын физкультурницы в пионерлагере, который с малых лет усвоил закон: «Наш закон – пить и жрать!..» Ох этот Рабинович!..

10 апреля

На улице скверно: дождь и грязь. И на душе не лучше. Беспокоит туберкулёз Г.В. Грядущие экзамены. Плохое питание: кое-где и кое-что. Нормальных домашних обедов практически нет. Болит сердце. Хочется встать на четвереньки и тоскливо взвыть… Но хорошо, что не вою…

18 апреля

Через день сдавать экзамен по истории экономических учений. В голове всё перемешалось: Патти, Рикардо, Кери, Кейнс, прибавочная стоимость Маркса, труды Ленина…

31 августа

Г.В. уехала в санаторий «Алкино» (под Уфой) на два месяца. Я остался с двухлетней дочкой на руках при скудных деньгах, старая больная тёща – не помощь. У отца свои проблемы и две маленькие дочки. Поэтому приходится крутиться самому: возиться со своей дочкой, одевать, кормить, купать, относить в ясли, а если заболела, сидеть с ней дома. А при этом институт и, как завещал Ленин: «Учиться, учиться, учиться». А сам, как заметил какой-то остроумец, забросив книги и рукописи, бегал на свидание к Инессе Арманд. Увы. Мне в моём положении не до Арманд.

Добавление к дневниковой записи.

В фотоальбоме приклеена моя фотография того времени: высокий молодой человек в меховой шапке, в демисезонном пальто, в широченных штанах, с усталым лицом, ещё без очков, но с коротко постриженными усами.

9 октября

Уничтожил первые дневниковые тоненькие тетрадочки за 1948– 1949 годы. Незатейливый текст да ещё под звуки модного джаза. Лепет и сюсюканье: девочки, танцы, любовь и крик Маяковского из «Облака в штанах»: «Мария, дай!..» Много разных симпатий и одна любовь к Наташе Пушкарёвой, или почти любовь…

Г.В. снова в санатории, дочка в яслях на пятидневке, я снова один. Угнетают дырявые локти в пиджаке, ботинки, готовые вот-вот развалиться, и т. д. Боже, какая идиотская жизнь: «Не подходите к ней с вопросами…» Если раньше я цитировал Уайльда – «Даже бедность должна быть красивой», – то теперь так не считаю…

Жизнь обогатила меня страданиями, и я верю, что всё пережитое когда-нибудь прольётся бурлящей волной на страницы книг. Я верю в осуществление своей мечты.

Перечитывая эти странички, я обратился к большой книге афоризмов и прочитал:

«Мечты слабых – бегство от действительности, мечты сильных формируют действительность» (Юзеф Бестер, польский афорист).

«Мечты – поэтический способ думать ни о чём» (польский сатирический журнал «Пшекруй»).

«Даже из мечты можно сварить варенье, если добавить фруктов и сахара» (Станислав Ежи Лец).

12 октября

Г.В. в очередном санатории, а я в очередных размышлениях, раздумьях и мечтах: вот закончу институт!.. И утешаюсь тем, что не только мне тяжело и трудно, тяжёлая доля (или участь) выпадала многим, достаточно вспомнить Велимира Хлебникова, Александра Грина, последние годы Блока. А Ахматова, а Цветаева и длиннющий список поэтов и писателей, живших не в ладу с жизнью и попавших в какой-то свой исторический или личный переплёт («В плохой ты, Василий, попал в переплёт…» – Вера Инбер). В одном из писем Гоголь писал: «Знаю, что моё имя после меня будет счастливее меня». Ну, и что?!.

15 декабря

Лучше не детализировать жизнь в её ужасающих подробностях. Но держимся благодаря великой силе надежд!.. Рай в шалаше, который продувается со всех сторон.

25 декабря

Сбылась мечта идиота, как писали Ильф и Петров. Отец дал денег, плюс я немного добавил своих, и вот я облачён в «дивный» полушерстяной коричневый в полосочку костюм. Но при этом нет радости и визгов… Всё время себя подбадриваю: выше голову и твёрже шаг!.. Впереди – «Весна на Заречной улице»: пока в кино, но придёт и в жизни.

Добавлю с удивлением из октября 2018 года: и ни слова о Рождестве. О католическом Рождестве, о красоте рождественских дней в Европе. Оно и понятно: религия была в запрете, о заморских путешествиях и мечтать не приходило в голову. Иосифу Бродскому было всего 16 лет, и он ещё не написал свой «Рождественский романс»:

 
Плывёт в тоске необъяснимой
Среди кирпичного надсада
Ночной кораблик негасимый
Из Александровского сада…
 

Мой кораблик был спущен на воду и поплыл, когда рухнул Советский Союз, исчезла цензура вместе с коммунистической идеологией, когда настали новые времена и зажглись огни свободы, чтобы потом померкнуть. А я тем временем достал свой Календарь мировой истории, написанный в стол, и пришпорил коня… (3 октября 2018 г.)

В заключение года приведу отрывок из «Евгения Онегина», нет, не Александра Сергеевича, а из пародийного романа Юрия Николаевича (1955 год):

 
…А всё везёт таким вот людям,
Которым вовсе наплевать
На слово глупое «страдать».
Им всё равно, кто их осудит.
Но я отвлёкся. Так сюжет
Продолжить дальше или нет?
 

1957 год – Первый самостоятельный рабочий год. Тихий бухгалтер

2 марта

День рождения, 25 лет, четверть века.

После перерыва в дневниковых записях возвращаюсь к ним – тетрадь № 29. Мой вес 61 кг, рост 175 см. Я – студент 4-го курса Плехановки. Люблю деньги и страдаю от их недостатка. Злосчастные деньги, о которых пел Мефистофель:

 
На земле весь род людской
Чтит один кумир священный.
Он царит над всей вселенной,
Тот кумир – телец златой!..
 

Словом, люди «гибнут за металл», и я один и этих гибнущих со стипендией в 275 рублей. Но стараюсь не впадать в пессимизм и отчаянье и подбадриваю себя: «Твёрже шаг! Выше голову! Зорче глаз! Звонче голос!..»

Иногда получается, иногда нет – и даун. И какой подарок небес: по облигации выиграли (точнее: погасили) 100 рублей. Богат, как Крез!..

2 марта прошло по-семейному тихо, один лишь гость – Стриж с томиком О’Генри. Немного выпили, поиграли в карты, и «вся любовь»!..

10 марта

Завтра Г.В. уезжает в очередной санаторий «Брянский бор». И снова я в качестве одинокой няни при маленькой дочке – не привыкать, справляюсь. Хотя отчётливо слышатся строки Веры Инбер:

 
И колёса (вот работа)
Забормочут в такт:
«Что-то, что-то, что-то, что-то,
Что-то тут не так…»
 

16 марта

В связи с 50-летием институту дали орден Трудового Красного Знамени. Распределяли премии. Распределение сопровождалось жуткими воплями: почему ему, а не мне?!. Всё это подтолкнуло меня на поэму «Ещё раз вопль» с эпиграфом из Надсона:

 
Если душно тебе, если нет у тебя
В этом мире борьбы и наживы
Никого, кто бы мог отозваться, любя,
На сомненья твои и порывы;
Если в сердце твоём оскорблён идеал,
Идеал человека и света;
Если честно скорбишь ты и честно устал, –
Отдохни над страницей поэта…
 

Ну, а далее уже мои строки: «В этот день в институте царит кутерьма / В эти дни в институте галдёж и смятенье…» И, пожалуй, стоп, остановка, глупо соревноваться с постоянно рыдающим поэтом Семёном Надсоном. Нет, пожалуй, надо привести ещё несколько строк:

 
Я стоял от рвачей далеко в стороне,
В стороне ото всех демагогов.
И проснулась внезапная ярость во мне
Против тех, кто не верит
ни в Маркса, ни в Бога!..
 

21 марта

Давно у меня не было такого адского настроения. Опять всё плохо, неопределённо, хоть вешайся на первом фонарном столбе. Куда девался оптимизм, надежда на что-то лучшее, – ничего этого нет. Есть горькое раздумье, щемящая боль и сознание, что ничего лучшего не будет. Скоро госэкзамены, диплом и работа. Ещё проблема остаться в Москве, а не отправиться куда-то на периферию. Но если даже в Москве, то это: бухгалтер с окладом в 700 рублей. Ходить в выношенном пальто и вечно занимать деньги в долг – перспектива не из лучезарных.

Мы часто говорим «судьба». А вот Демокрит ещё в древности говорил: «Никакой судьбы нет. Люди сами выдумали судьбу, чтобы оправдать свою беспомощность и нерешительность. Всё имеет свою причину».

31 марта

Опять вожусь с дочкой в одиночку. Одеваю её, кормлю, гуляю с ней, забавляю и т. д. Словом, исполняю все родительские функции. И даже сочинил колыбельную: «Спи, моя хорошая, / Оба мы заброшены. / Оба мы покинуты, / Оставлены с тобой…» Диалог с ребёнком:

– Папа, мама уехала?

– Уехала.

– Папа, мы с тобой два?..

В три года всякие исковерканные словечки: «пупил» вместо «купил», «либка» вместо «рыбка» и т. д.

18 апреля

Подхватил какую-то ангину и еле пришёл в себя, температура была за 39… А болеть нельзя и некогда.

 
Финал института. Но кем же я стану?
Голова от вопросов пухнет:
То ли буду директором ресторана,
То ли работником кухни…
 

Тут подсчитал, что в последние два месяца жил в среднем на 13 рублей 40 копеек, но это не только питание, но и оплата всяких счетов и дочкины «апельсины-витамины». В общем, я очень умелая хозяйка… Вот книгочей – это да! Прочитал «Русский лес» Леонида Леонова, «Голова профессора Доуэля» Беляева и сборник «Вопросы организации производства в США». Одно из условий работы мастера на предприятии: «Может ли он думать чётко и спокойно, не впадая в излишние эмоции?» Я, наверное, нет…

29 апреля

Погода стоит чудесная. Бродить бы сейчас по улицам, вдыхать весенний аромат да шептать какой-нибудь милый вздор в отзывчивое женское ушко… Но всё это давно прошло: и гуляние, и болтание, и танцы, и вино, и поцелуи, и кое-что ещё, о чём писать не принято. Нынче я воспитатель дочки, которая растёт практически без мамы.

5 мая

День печати. В нашей многотиражке «Советский студент» собралась хорошая компания пишущих: Александр Стрижев, Юрий Хачатуров, Александр Жетвин, я… Редакторы газеты преподаватели Самсин, Кедрин, Мирсков, Манохин… Моя публикация началась с производственной заметки «Закрепим успехи» (15 декабря 1954 г.). А всего опубликовано 19 материалов. В том числе: юмореска «Ёлка и зачёты» (30 декабря 1955 г.), стихотворение «Очнись, одиночка!» (14 марта 1956 г.), рассказ «В институте и дома» (11 апреля 1956 г.), фельетон «В цейтноте…» – первая премия первомайского конкурса, «Осенний листопад», фельетон (3 октября 1956 г.), «Частокол ресниц», почти быль (22 ноября 1956 г.), фельетон «Зачем диплом Светлане?» (17 апреля 1957 г.)…

Часть материалов было зарублена, в том числе рассказ «Последний день Гоши Звонарёва». Шесть материалов прошли в радиоэфир, в том числе репортаж из пионерского лагеря, куда я ездил на «тонвагене» 13 июля 1956 года – всё тот же лагерь от завода им. Молотова… И кое-что писал для себя, в стол, в том числе повести «Судьба Лари Бенси» и «Красивая Нонна» – всё проба пера в жанре прозы. Так что День печати – это и мой праздник…

17 июня

Сбылась мечта идиота!.. Сдан последний экзамен по экономике торговли. Получил «хорошо». Утром так волновался, что поставил шишку на лбу, завязал голову и в таком виде отправился в институт. Всё, «золотое» студенчество кончилось. Впереди работа. Сияющий фейерверк надежд!

23 июня

Со Стрижевым ходили в Музей изобразительных искусств им. Пушкина. Бродили по залам несколько часов. Меня завлекала живопись. Ван Дейк, Курбе, Ван Гог, Гоген, Матисс, Пикассо, Ренуар, Сезанн… Как жаль, что я не умею рисовать!..

27 июня

Все дни идёт дождь. Небо покрыто затяжными облаками. Часты грозы, которые вырывают с корнем могучие деревья. Позавчера влажность воздуха достигла влажности тропических зон. Идут разговоры о метеорологической войне. Так это или не так, но в последние 6–7 лет погода резко изменилась: среди зимы неожиданные оттепели, а летом осенние холодные дожди…

В Лужниках смотрел матч СССР – Польша, 3:0… Читаю сборник Дмитрия Кедрина. Понравившиеся стихи переписываю в особую тетрадочку…

1 июля

Снова был на футболе, потом в другой день в Исторической библиотеке, искал материал для студенческого юмора в ветхозаветных журналах: «Будильник», «Осколки», «Сатирикон»… Да, наш «Крокодил» в подмётки не годится журналам прошлого… Ну, и главное: сегодня получил диплом о высшем образовании. Профессия: бухгалтер-экономист. Утешает то, что Илья Ильф тоже некоторое время работал бухгалтером, а потом уже стал писателем.

4 июля

У сатириконца Аркадия Бухова есть двустишие:

 
Мучительно наше сегодня,
Где всё – наболевший вопрос…
 

Несколько дней пришлось побегать по делам трудоустройства: Ленинский райпищеторг, управление продторгами, Мосхлебторг и, наконец, Ленинская контора Мосхлебторга – бухгалтер централизованного учёта с окладом 650 рублей. Курам на смех!.. А сегодня – сенсация в газетах: информационное сообщение о разоблачении антипартийной группы Молотова, Кагановича, Маленкова и «примкнувшего к ним Шепилова». Н-да…

Так как буду работать с 10 до 19 часов, с футболом будет туговато, и 2 июля с Борисом отправились в Лужники, на матч «Динамо» – «Фиорентина» (Флоренция), 1:1. Итальянцы против нашей тактики «бей-беги» противопоставили отточенную технику работы с мячом. Да и фамилии игроков «фиолетовых» звучат, как музыка: Кьяппола, Карпанези, Монтуори, Бидзари… После футбола читал роман Фейхтвангера «Братья Лаутензак».

Плехановка – ступенька в жизнь

(текст из фотоальбома к 50-летию. 8–9 января 1972 г.)

Конечно, я кончил не тот институт. Надо бы в МГУ на журфак или философский. Литературный почему-то в мои планы тогда не входил. Но так получилось: Институт народного хозяйства им. Плеханова.

«Тёмная ночь, темны пути Заратустры» – так сказано у Фридриха Ницше. Но и Плехановке я был рад, как трамвай, который обрёл рельсы, по которым можно катить, не путаясь в бездорожье. 30 августа 1953 года мне выдернули зуб, поднялась температура, но всё же 1 сентября я переступил порог «храма науки». Среди преподавателей запомнился добрый и увлекающийся географ Андреев и неумолимый логик статистик Малый. Но были и антигерои, преподаватели бухучёта Дондуков и Блинчиков. На первом курсе в группе числилось 25 человек, но никто из них звёзд с неба не хватал, так, середнячки и двое откровенно слабых армян. Девочки в основном провинциалки. Выделялась дочь испанского эмигранта Лючия Мансилья.

Неожиданно для самого себя вышел в комсомольские лидеры и общался с комсомольскими и партийными секретарями, которые впоследствии сделали карьеру: Котелевский в ЦК, Шиманский – министр торговли, Дьяков и т. д. Меня общественная карьера абсолютно не привлекала, я сразу определил себя в коллектив многотиражной газеты «Советский студент». Писал статьи, фельетоны, стихи и входил в четвёрку молодых талантов: Хачатуров, Стрижев, Жетвин. Вели напряжённую борьбу с дубоватым руководством многотиражки: Мирсков, Фролов, Манохин…

Проводил много времени в редакции и в «фундаменталке» – в институтской библиотеке, ещё собранной до революции, когда Плехановка была коммерческим училищем. Брал умные книги: «Сократические сочинения» Ксенофонта Афинского, «Этику» Спизоны, книгу Гельвеция «О человеке» и т. д. Мало этого, со Стрижевым повадились ходить в Историческую библиотеку и там читали что-то запредельно интересное, к примеру, Киплинга и Оскара Уайльда:

 
Уже двенадцать дней не видно берегов,
Но ночь идёт за днём, как волк за тихой серной,
И небо кажется бездонною цистерной,
Где башни пушатся туманных городов…
 

Или нашего Эдуарда Багрицкого:

 
Пусть сердце, полно сокровищ, идёт с кораблём ко дну.
Мне довольно продажных женщин, я хочу целовать одну.
Буду пить из родного колодца, другого источника нет,
И со мной юных лет подруга – и, чёрт побери, весь свет!
 

Культурологическая добавка к экономическим знаниям – к истории экономических отношений, к планированию, праву, бухгалтерскому учёту и прочим экономическим премудростям. Знания всегда полезны.

24 июня 1957 года мне вручили диплом об окончании института (который впоследствии превратился в академию) с присвоением квалификации бухгалтера-экономиста.

И чао, институт! Бонжур, трудовая деятельность!..

* * *

И снова хроника.

10 июля

В понедельник, 8 июля, встал рано. Под звуки трубы Тимофея Докшицера по радио стал собираться на свою первую работу… Меня определили в товарную группу, где я должен обрабатывать товарные отчёты из магазинов и вести товарные журналы. Первая цифра, которую я протаксировал (т. е. проверил), оказалась ошибочной, и я чуть дрогнувшей рукой её исправил.

21 июля

С работой быстро освоился… Галя в стационаре… Жара 30 градусов. Дышать нечем… Москва готовится к 6-му Всемирному фестивалю молодёжи и студентов. Строительная лихорадка. Красят фасады домов, чистят, скребут, высаживают веточки, рисуют цветные картинки с изображением голубей и негров. В магазинах появились товары, о которых мы даже забыли. Предстоит грандиозная помпа. Лично я совершенно спокоен. Это барышни нашивают пёстрые юбки, декольтируют груди и мечтают о встречах с африканцами, ну, что ж, это их право…

23 июля

Вживаюсь в работу. Кругом меня одни женщины, и для них представляю магическое понятие: мужчина! Благоговейный шёпот и страстные взгляды. Я отшучиваюсь. Читаю Шолом-Алейхема «Тевье-молочник».

«Знаете что, пане Шолом-Алейхем? Давайте поговорим о более весёлых вещах. Что слышно насчёт холеры в Одессе?»

«Мне хорошо. Я сирота», – это мальчик Мотл.

Был в бане. Вешу 60 кг. Какая худоба…

28 июля

Получил гонорар в Радиокомитете за очерк «Три диплома» – 312 рублей, первую зарплату – 168 и стипендию за июль – 290, итого 770. Но что-то опять затемпературил. Дома – хоть шаром покати. Читаю Бруно Ясенского «Человек меняет кожу». Открылся фестиваль…

4 августа

На работе аврал: баланс… Получил вторую получку – 412-80. Добавили 15% за высшее образование. Итого 747-50. Эх, а когда буду получать заветную тысячу?.. Читаю Уткина:

 
Смейся, милый, умоляю, смейся,
Ни к чему трагическая тишь.
Говорят, что никаким злодейством
Старый мир не удивишь…
 

22 августа

На работе научился быстро считать на счётах. Легко разбираюсь в документах, читаю цифры (именно читаю)… И всё же главное иное: футбол, шахматы, поэзия. Это, наверное, лучше, чем вино, курево, карты. Но только не хвастать. Скромность и скромность. Хотя, как утверждал философ Юм: «Очень трудно долго говорить о себе без тщеславия».

26 сентября

Читаю Вересаева «Пушкин в жизни». Гувернёр лицея Чириков о поэте: «А. Пушкин: легкомыслен, ветрен, неопрятен, нерадив; впрочем, добродушен, усерден, учтив, имеет особенную страсть к поэзии».

5 октября

Нахожусь в смятении. Во-первых, балансовая свистопляска: цифры сходятся и не сходятся. Приходится задерживаться после работы. Считать, ужасаться, снова считать и снова ужасаться. Во-вторых, есть предложение пойти работать в магазин то ли директором, то ли заместителем. Искушение. Но. Огромное «но»: материальная ответственность, а это не шутки, ведь опыта нет, а в торговле каждый норовит что-то схватить и украсть, а кто отвечает? Так что дилемма: журавль в небе или синица в руках?.. Нет, риск слишком велик.

8 ноября

Дочка увидела на улице много народа и спросила: «Эта называется праздник?» По поводу появившегося на празднике торта: «Дай мне торт, у меня есть ещё место в животике». И вопрос ко мне: «Ты сильный? Ты в горячей воде моешься?» А силы-то нет. Пытался устроиться литсотрудником в Академию архитектуры, не вышло. Сказали: не тот диплом! Осталось утешаться романом Галины Николаевой «Битва в пути». То была битва за стипендию, теперь за зарплату. Аника-воин… Как презрительно писал Маяковский: «Потеете и трудитесь, трудитесь и потеете».

12 ноября

Посмотрел «Летят журавли». Мощный фильм. Блестяще снят, хороши артисты Баталов, Самойлова и Меркурьев.

1 декабря

Проводил учёт с инспектором Романовой в большом магазине на Боровском шоссе всю ночь. Товаров было на 160 тысяч. В инвентаризационной описи 332 наименования. А потом отгул. И замечательно, ибо на работе каждый, кто открыл рот, то сразу «глупость хлынула водопадом» (Ильф).

18 декабря

Перемены на работе, в результате каких-то реорганизаций я попал в Центральную контору Мосхлебторга (главный бухгалтер Брянский), в специализированный кондитерский магазин № 51 на Пятницкой, вместе с бухгалтером Кругликовой, как бы набираться опыта для самостоятельной работы. Мой шеф в юбке меня как-то стесняется и часто спрашивает: «А на ваш взгляд?»

29 декабря

По сравнению с конторой на Полянке тут свобода: опаздываю, гуляю днём, глазею в огромное окно или рыскаю по большой карте, висящей на стене, где находится Ямайка? А потом чаи с дорогими конфетами… Всё хорошо, кроме сверлящей боли в голове, а что дальше? И ответа пока нет.

Тихий бухгалтер

Ещё раз обращусь к фотоальбому 1972 года. Вот отрывки из того давнего текста:

Я долгое время стеснялся произносить слово «бухгалтер». Но утешало то, что бухгалтером работал и Илья Файзильберг, что не помешало ему в дальнейшем стать знаменитым писателем Ильёй Ильфом. На первых порах для меня было главным: получить у кассира свои положенные 650 рублей за месяц работы.

Первое рабочее место: Ленинская контора Мосхлебторга на Полянке в доме, который потом снесли, и где-то вблизи в последующие годы возникли многоэтажные дома, и в одном из них – книжный магазин «Молодая гвардия» (в нём я не раз презентовал свои книги, когда стал писателем. – 24 января 2019 г.).

Я ходил на эту Полянку, в затрапезную контору, и вспоминал слова Жан-Жака Руссо: «Для последовательного исполнения маленьких обязанностей нужно не меньше геройства, чем для подвига». Итак, быть героем карандаша, линейки, деревянных счётов и гордиться найденной копейкой в годовом балансе, – конечно, это не геройство, а измельчание и отупение.

Но я не измельчал и не отупел, а довольно скоро овладел всеми навыками профессионального бухгалтера и лихо щёлкал на счётах, иногда на арифмометре. Хотя никакого удовольствия от своей работы не получал и, как лермонтовский Демон:

 
И проклял демон побеждённый
Мечты безумные свои,
И вновь остался он, надменный,
Один, как прежде, во вселенной,
Без упованья и любви…
 

Первые финансовые удачи: стипендия за июль – 290, зарплата, гонорар за радиоочерк «Три диплома», но всё равно не дотянул до тысячи. При собственном весе в 60 кг. Так я стал любить цифры…

Начал я трудиться среди женщин, вот их фамилии: Разуваева, Молоканова, Шурупова, Ароматова, Гурова, Ионе… Все стучали на счётах, считали, копошились, почти не подымая головы, – и всё это напоминало Салтыкова-Щедрина: «Отделение завязывания узлов и отделение развязывания узлов». Но у каждого бухгалтерского работника при этом роились в голове какие-то мысли, а сердце трепетало от каких-то эмоций. Как писал Иосиф Уткин:

 
Я знаю помыслы твои
И то, насколько сердцу тяжко, –
Хоть прыгают, как воробьи,
По счётам чёрные костяшки.
 

(Написано по случаю гриппа, который прихватил меня и дал возможность окунуться в воспоминания. 7 января 1972 г.)

А тем временем завершился 1957 год, год проведения в Москве VI Всемирного фестиваля молодёжи и студентов, некоторого братания молодых людей со всего мира, явления негров в столице и с появлением через 9 месяцев чёрненьких детишек. Но всё это прошло мимо меня: я работал…

А ещё произошло событие: со всех постов сняли маршала Георгия Жукова, состоялся запуск искусственного спутника (бип-бип!..), открытие в Москве театра «Современник», выход на экраны фильма «Высота», и страна с энтузиазмом запела «Не кочегары мы, не плотники…». Нет, я работал в системе Мосхлебторга. Старая-престарая песенка: «Купите бублички!..»