Эла Хартвиг
Размытое

– О том, как однажды я встану с кровати, хрустя своими костями, подковыляю к зеркалу, надену очки, гляну на свои обвисшие сиси и морщинистое, покрытое старческими пятнами лицо, прокручу в усохшем мозгу кусочки воспоминаний, улыбнусь своему отражению широкой, беззубой улыбкой и скажу: «Жизнь удалась!»

– Было бы чему обвисать, – сказал другой, медленно обводя взглядом помещение, будто стараясь зацепиться за что-то взглядом.

Я подалась вперед, похлопав ладонями по их бедрам.

– Мальчуки́, – сказала я, поднимаясь с диванчика.

– Ты куда?

– На поиски интереса, который я полностью к вам потеряла.

Глава 4

Мы все сидели за своими столиками, образующими по форме растянутую букву «Y».

– Может сыграем в прятки? – предложил один из близнецов.

– Где? – спросила Магдалена.

– У нас в распоряжении целый пустующий этаж, – подсказал ее второй сын.

На протяжении всего вечера я гадала, кто из этих двух негодяев проник сегодня к нам с Джаки в номер и каждый раз неизменно ловила себя на мысли «а не все ли равно?» На какой-то промежуток времени я забывала о них, но потом все вновь повторялось. Один раз я даже порывалась подойти и спросить напрямую, но вовремя осеклась. «Хорошо. Предположим, я узнала. И что дальше?» – задалась я вопросом, гоняя во рту кубик льда из очередного коктейля.

Размышляя над предложением, Магдалена отправила в рот шпажку с какой-то белой и очень нежной на вкус рыбой с оливками и лимоном.

– А почему бы и нет?

– Так, ребятки, я – пас, – предупредила Луиза. Она надела темные очки и сунула незажженную сигарету в рот.

– Я тоже пас, – уведомила ее сестра Дотти.

– Остальные играют? – спросил парень и, когда все согласно кивнули, продолжил: – Итак, нас семнадцать человек. – Он взял пустую бутылку из-под бурбона и приказал всем встать в круг.

– Погодите, – сказала Хайди, близкая подруга Магдалены. – Предлагаю того, кого не найдут – вознаградить. Так ведь веселее! Остальные ведь не против? – Она говорила с немецким акцентом, одновременно резким и очаровательным.

Все молча смотрели друг на друга. Было такое чувство, что все уже спали с открытыми глазами.

– Ладно, – неохотно согласился парень. – Тысяча евро?

– Милый. – Хайди схватила со стола наполовину пустой бокал и покрытые серебристым лаком ногти засверкали на свету как рыбья чешуя. – За такие деньги я с кровати-то не встаю.

Луиза улыбнулась ее словам, глубоко затянулась и выпустила струйки дыма через тонкие ноздри.

– Как на счет трех? – предложила свою цену Хайди.

– Ты не оборзела?!

– Выбирай выражения! – рявкнула Магдалена.

– Ты вообще на чьей стороне? – раздраженно бросил парень. – Я из своего кармана такую сумму платить не собираюсь.

– А про тебя никто и не говорит, – заметила Карлита – статная женщина с выкрашенными под седину волосами до лопаток. – Пусть платит тот, кто водит.

– Но это как-то… не совсем честно, разве нет? – спросила Ада.

– Почему? Чем лучше ты будешь искать, тем выше вероятность того, что твои деньги останутся у тебя в кармане. Все в твоих руках.

– Давайте не будем ругаться. Как на счет того, чтобы все участники скинулись понемногу? – спросил Джон. – Кому сколько не жалко.

– Поддерживаю, – произнес мужчина, имени которого я не запомнила, но знала, что он инженер химического производства. – Это хорошая идея.

Никто не возразил.

– Ну вот и чудненько! Наконец-то вы разродились. – С этими словами парень положил бутылку на пол и раскрутил.

Горлышко указало на его брата-близнеца.

– Постойте, – заговорил мужчина. Его звали то ли Васко, то ли Велэско. У меня ужасная память на имена. Да это и не суть важно. – Давайте обговорим правила.

– А что тут обговаривать? Можно перепрятываться. Можно прятаться на свой страх и риск по несколько человек в номере. Эм… Остальное все стандартно. Может кого-то интересует что-то конкретное?

– У вас же по всем этажам камеры? – обратился Васко-Велэско к Магдалене.

– Естественно.

– Предлагаю их отключить или закрыть на время.

– Это еще зачем? – поинтересовался Джон.

Мужчина ткнул длинным перстом в одного из близнецов. Как научиться их различать? Казалось, что у них даже складки на рубашках были одинаковыми.

– Чтобы вот у этого паренька не было соблазна сжульничать.

– Вэл, дружище, да разве ж я могу? – хитро улыбнувшись, спросил тот.

– Еще как. Все должно быть непредвзято. И чтобы было интереснее, свет в номерах не включать.

– Да это бред. Я про камеры. Так же не интересно, если знать, кто где спрятался. Что, мне одному эта идея кажется паранойей? – обратился к гостям парень, когда его никто не поддержал.

– Ну, раз у нас есть денежный приз… – Вновь встряла Хайди. – Вдруг в последнюю очередь ты будешь искать кого-то из своих подружек или брата и «не сможешь» найти. Чтобы так сказать в любом случае остаться в выигрыше. – Она изогнула свою идеальную бровь и уставилась на парня по лисьи изогнув губы.

Я переглянулась с Адой. Та стояла со скучающим видом. Похоже, ей, как и мне, тоже перехотелось играть. Казалось, что еще чуть-чуть, и она присоединится к своей бабушке. Устало плюхнется на стул. Задымит, забросив ногу на ногу и скажет, выпуская кольцами дым: «Дальше без меня. Я уже слишком стара для этого дерьма». Изначально прикольная идея превращалась в черт знает что.

Эйдан держалась немного в стороне от остальных и сливала в себя уже не первый бокал вина. На нее это было не похоже. От слова «совсем». На протяжении всего вечера она выглядела грустной, ходила с напряженным лицом, будто решала в уме какую-то сложную задачку. Телом она была здесь, с нами, смеясь и кивая где нужно, но разумом она была далеко. Надо будет обязательно с ней поговорить.

Джаки облокотилась задницей о стол. Будто почувствовав, что я обратила на нее свое внимание, она повернула голову и перехватила мой взгляд.

– Кто из них? – одними губами прошептала она.

Я непонимающе нахмурила брови.

– Близнецы. Кто? – также беззвучно повторила свой вопрос Джаки.

Я закатила глаза и отвернулась. С чего она решила, что кто-то из этих двоих непременно произвел на меня впечатление? Их типаж был совершенно не в моем вкусе. Мне нравятся кареглазые блондины. Голубоглазые рыжие мальчики, как бы хороши они не были, с ними и рядом не валялись.

– Ну вы и зануды. Ладно, брюзга. – Парень жестом подозвал Велэско. – Пойдем со мной.

Когда они вернулись, я взглянула на электронные часы на стене: нули выстроились в линию, превращаясь в полночь.

– У вас десять минут, – невесело сказал парень, на ходу запихивая в рот острый запеченный ролл в кляре. – Время пофло.

Все мигом ринулись к стеклянным лифтам. Прибыв на нужный этаж, мы с хохотом вывалились в коридор и рассыпались в разные стороны, точно конфеты из пиньяты.

Серые, с металлическим эффектом стены седьмого этажа украшали дизайнерские светильники, расположенные через равные интервалы. Я долго бегала по коридорам, возвращалась обратно, снова бежала вперед, за моей спиной звучал смех и хлопали двери.

Мы носились и прятались кто куда как тараканы при внезапно включенном свете. Заметив дверь с неприметными серебряными цифрами: 23 G, я резко остановилась, будто меня оттуда позвали, вернулась к ней, сжала пальцами изогнутую дверную ручку, повернула и толкнула дверь от себя.

Внутри было тихо и прохладно. Мебель и пол были покрыты защитной полиэтиленовой пленкой, но в ванной я заметила сложенную в стопку плитку, какие-то банки и инструменты.

Я огляделась, разглядывая темные силуэты мебели, глазурованные пылью, лихорадочно соображая, где лучше спрятаться. Выбор был невелик, но искать другой номер уже не было времени, поэтому я, заранее разочаровавшись, как следует подпрыгнула, пытаясь зацепиться пальцами за выступ в стене, но ослабевшие пальцы предательски соскользнули. Вторая попытка оказалась куда лучше, а третья – результативнее прочих. Не без труда я подтянулась, внутренне молясь, что не испачкала стены, пока, опираясь на них, пыталась взобраться в нишу в стене, которую дизайнеры сего интерьера наверняка считали весьма удачным решением.

Идея с самого начала была провальная, но если он не будет использовать фонарик, если осмотрит номер беглым взглядом и ошибочно решит, что здесь уж совершенно точно никто не стал бы прятаться по собственной воле, то в принципе у меня все еще были кое-какие шансы.

Буквально вжавшись в заднюю стенку, стараясь как можно сильнее слиться с темнотой, я принялась ждать.

Лежать пришлось довольно долго. К тому времени, как с той стороны двери послышались приглушенные голоса, все мое тело затекло, а в носу как назло предательски защекотало от пыли.

Дверь наконец открылась и в номер вошли несколько пар ног. Во всяком случае две пары. Я зажмурилась, чтобы не чихнуть и не выдать себя.

Я слышала, как кто-то проверял ванную комнату, раздвинув дверцы душевой кабинки. Затем почти сразу зашуршала пленка – видимо, проверяли под кроватью.

– Пусто, – произнес голос и тут же добавил: – Да прекрати ты меня лапать!

По звуку шагов было похоже, что в номере находился кто-то еще. Да сколько ж их тут?

– Думаю, тебе лучше все-таки вернуться наверх, – прозвучал другой голос, очень похожий на первый, а может это был тот же самый.

– Я в состоянии сама разобраться, что для меня лучше.

Хайди?

– Думаешь?

У моего лица настырно летала какая-то мошка. По ноге, кажется, пробежал паук. Мне стало жарко, а от разыгравшихся нервов все везде зачесалось.

Кто-то из них подошел к встроенному шкафу-купе и заглянул внутрь. Мошка приземлилась мне на щеку. В носу снова защекотало.

– Не притворяйся, что я тебе безразлична…

Послышались невероятно раздражающие звуки поцелуев.

– Хайди, ты напилась. Не надо. – Голос прозвучал так резко, что я вздрогнула и осознала, что до этого лежала словно ни жива, ни мертва.

– Люблю, когда ты такой грубый со мной…

Было ясно, что Хайди перебрала и теперь клеилась к одному из близнецов. А то и сразу к обоим. В моем положении разобрать их мышиную возню было не так уж и просто.

– Ай! – внезапно всхлипнула она.

– Сколько раз тебе можно повторять одно и тоже? Хватит, – спокойно, но твердо предупредил голос. Кому именно из парней он принадлежал, было не разобрать. – Это мое последнее предупреждение.

– Ты в нише смотрел?

– Да отвяжись ты!

Я увидела, как чьи-то пальцы зацепились за выступ буквально в сантиметре от моего лица, как вдруг кто-то из парней произнес:

– Хайди?

Пальцы отцепились. Тишина. Что там произошло? Шуршание шагов. Снова тишина.

– У нее пульса нет. Надо вызвать «скорую».

Я еще не понимала, что происходит, но знала, что моя жизнь уже никогда не станет прежней. Мое сердце застучало так оглушительно, словно было подключено к стереосистеме, и я внезапно почувствовала, что мне не хватает воздуха. Да еще этот зуд в носоглотке. Сдерживаться больше не было сил. Я старалась чихнуть как можно тише, но в этой оглушающей тишине мой чих прозвучал как ядерный взрыв.

На миг в комнате стало так тихо, что мне показалось, будто я оглохла.

– Что это было? – спросил кто-то из них.

Прятаться больше не имело смысла. Я выглянула из своего укрытия и почувствовала, как по затылку за шиворот сбежала струйка пота. Секунду мы все таращились друг на друга.

Факт обо мне: я в некотором смысле тормоз. В через чур стрессовых ситуациях, например, такое как это, я впадаю в подобие ступора и ощущаю себя словно спросонья, когда в голове не единой адекватной мысли, и ты словно бы не до конца понимаешь, где находишься. Подозреваю, что живи я в другое время – я бы вряд ли доскребла до своих лет.

– За что вы ее? – вырвалось из моего рта прежде чем я уловила смысл сказанных мною слов.

– Она любила смеяться над несмешным, – ответил мне один из них и тут же добавил: – Живо слезай.

Я стала переворачиваться на живот, но быстро поняла, что кровообращение в конечностях нарушилось из-за долгого пребывания в одной и той же позе.

– Помощь нужна? – заметив, что я мешкаю, спросил голос снизу.

– Обойдусь.

Чувствуя, как при каждом малейшем движении шею, руки и ноги нестерпимо покалывает, словно от уколов миллионов иголок, и сводит судорогами, я кое-как свесила ноги вниз и зажмурилась, приготовившись к прыжку. Я не надеялась устоять на бесчувственных ногах, но и не думала, что так унизительно рухну на задницу. Пока я поднималась с пола, я мечтала лишь об одном: чтобы земля разверзлась под моими ногами, поглотила меня, и я пропала без вести.

– Ты ничего об этом не знаешь, поняла? Тебя здесь вообще не было, – сказал один из парней, когда я наконец поднялась на ноги.

– Что вы двое задумали делать?

Я взглянула на Хайди. Она не наряжалась, на ней были темные брюки свободного покроя и верблюжьего цвета водолазка. В то, что эта женщина была мертва верилось с трудом.

Мертва.

Хайди была мертва, а я стояла и преспокойно разговаривала с этими двумя, вместо того, чтобы бежать и звать на помощь. Да еще и глаз не могла отвести от того, как она красиво лежала на полу в бесцветном свете луны. Я была совершенно очарована этим зрелищем. Со мной явно не все было в порядке. И, пожалуй, больше всего в сложившейся ситуации ужасало именно это.

– Номер 22 G пуст. Иди и тихо сиди там, – сказал он же, подойдя ближе ко мне.

Я отступила на шаг назад, дрожа от адреналина как осиновый лист на ветру.

– Ты. Никому. Ничего. Не расскажешь. Да?

– Вы убили ее.

Ладони вспотели, зубы стучали, и мне никак не удавалось унять эту дрожь.

– Это вышло случайно, – встрял второй. Голос спокойный, бесстрастный.

– Вы оба… – Я покачала головой и попятилась к двери. – Даже поцелуй в зад не заставит меня промолчать.

Я словно в замедленной съемке проследила, как в голубых глазах того, что советовал мне помалкивать, удивление сменилось злостью, и они словно покрылись инеем.

– А знаешь, что? Давай. – Произнес с улыбкой его клон скрестив руки на груди. Напряжение в комнате росло так, что его можно было потрогать руками. – Но я обещаю тебе, если ты сдашь нас, то мы утащим тебя на дно вместе с собой.

Глава 5

– Джейн!

Кто-то настойчиво тряс меня за руку. Я с трудом разлепила глаза и увидела Аду, сидящую на плечах у Спайка.

– Спящая красавица, ты все проспала, – сказала мне она, а затем громко прокричала: – Она здесь!

Минуту спустя в номер вбежали Джаки и один из близнецов. При виде парня на меня начала накатывать дурнота.

– Хайди выпала с балкона соседнего номера, – сообщила Ада мрачным тоном, после того, как Спайк помог мне слезть.

Ага, как же, выпала. Я мельком взглянула на парня. На его лице была с трудом скрываемая ухмылка. Ухмылка человека, который знает, что ему ничего не будет.

– Или ей кто-то помог, – тихо подметила Джаки, но кажется ее слов кроме меня никто не расслышал.

– Она жива? – спросила я, вздрогнув от вспышки фотоаппарата, когда мы вышли в коридор.

В номере криминалисты в белых спецкостюмах с крупной надписью на спине: «Судебно-медицинская экспертиза», с деловым видом ходили туда-сюда и снимали отпечатки пальцев. Где-то совсем рядом слышалось потрескивание рации. Я бросила взгляд на камеру наблюдения под потолком, прилипшей в углу осиным гнездом: на нее по-прежнему был натянут черный носок.

Ада глубоко затянулась сигаретой и ответила:

– Не знаю.

Да, вместо того, чтобы выйти из номера и пойти рассказать кому-то о случившемся, я постояла в коридоре, раздираемая сомнениями, но все-таки схватилась за прохладную металлическую ручку, вошла в соседний номер, вскарабкалась в точно такую же нишу и уснула.

Если у меня что-то не получается, если мне что-то сильно испортило настроение, если у меня проблемы, если в моей жизни происходит что-то из ряда вон выходящее… На все случаи жизни у меня есть одно проверенное средство: я ложусь спать. Как правило, после пробуждения я обнаруживаю, что проблемы не решились сами по себе, но по крайней мере я чувствую себя немного лучше и могу подойти рационально к поиску их решений. Беспроигрышный вариант, очищающий разум. И полезный, ко всему прочему.

Я не надеялась на то, что, когда проснусь, случившееся окажется лишь кошмарным сном, хотя, спору нет, мне этого ужасно хотелось и я бы многое отдала за то, чтобы отмотать время назад и сделать все возможное, чтобы предотвратить беду. Не могло быть и речи о том, что проблема такого масштаба разрешится сама собой. Хотя в каком-то смысле она разрешилась. Была вероятность, хоть и крошечная, что произошедшее меня никоим образом не затронет. Однако, что-то подсказывало мне, что ту кашу, которую заварили эти двое психов мне придется съесть вместе с ними. Всю.

Я оказалась в полном дерьме.

Пока мы шли до лифта, меня тошнило и казалось, что пол под моими ногами раскачивался, как палуба во время шторма. Через несколько минут мы поднялись на крышу, где музыканты складывали свои инструменты, а официанты убирали оставшуюся еду со столов.

Все остальные гости, выглядевшие слишком шокировано и взволнованно, уже находились здесь. Никто из нас не разговаривал. Только лишь одна Магдалена не стеснялась проявлять эмоции – ее глаза были заплаканными, пылающие щеки были в потеках туши, краешки губ выглядели вспухшими.

Когда через некоторое время на крышу вошли двое полицейских: женщина и мужчина, – следующие пару часов слились для меня в одно сплошное размытое пятно.

Женщина была миниатюрная и шустрая. Мужчина был уже не молод, но массивное телосложение, бритая голова и роскошные усы, с завитыми кверху кончиками, все еще придавали ему физически доминирующий облик. Пока его напарница давала своим коллегам или кем они там ей приходились короткие указания по рации, давая понять, кто здесь главный, он сочувственно улыбался нам.

Я наполнила себе стакан воды из пурифайера и подошла к стеклянным перилам, у которых стоял один из близнецов и внимательно всматривался вниз. Я проследила за его взглядом и увидела, как из отеля выкатили каталку с телом и погрузили ее в карету скорой помощи. Отсюда, с высоты птичьего полета, все казалось далеким и размытым, как будто я смотрела на все это погружаясь глубоко в воду. Получится ли у меня выплыть на поверхность до того, как я достигну дна? Я вдруг почувствовала, что сжимаю стакан так, что стекло вот-вот лопнет и заставила себя ослабить хватку.

Парень развернулся, но остался стоять на месте, опершись спиной о перегородку. Он держался спокойно, будто ничего не случилось. Я же вся издергалась, стояла, нервно переминаясь с ноги на ногу и все время оглядывалась по сторонам. В темном небе, мигая красными и зелеными огнями летел самолет. Я проследила за ним взглядом и тоже развернулась лицом к остальным.

Женщина-коп в сером брючном костюме о чем-то коротко беседовала с Магдаленой. Ее руки механически перебирали какие-то бумаги, время от времени она кивала головой, но вслух ничего не говорила. Их разговор прервал телефонный звонок. Не прерывая своего занятия, она зажала телефон между ухом и плечом и молча что-то выслушала.

– Если будет что интересное, сразу звони мне, – бросила она собеседнику и тут же сбросила вызов.

А затем обвела всех нас пристальным взглядом.

– Я следователь Каро Россум, – наконец представилась женщина. – Мой коллега, – инспектор Фонойоса. Хочу сразу подчеркнуть, что никто из вас ни в чем не обвиняется. – «Пока что» мысленно добавила я. – Я всего лишь задам вам несколько вопросов, чтобы восстановить общую картину вечера и прояснить все факты. Мы постараемся закончить как можно скорее, но прошу вас, будьте терпеливы. – Она замолчала, давая нам время переварить информацию. – Но прежде чем поговорить с каждым из присутствующих в индивидуальном порядке, я хочу сообщить вам, что Хайди Брокман не погибла.

Я услышала, как парень резко и шумно задержал дыхание. Магдалена икнула. Ее долгий, безнадежный вздох перешел в стон, и по щеке поползла одинокая слеза, а затем вновь хлынувшие слезы, размазав тушь, побежали по ее щекам черными ручьями.

– Она находится в коме.

Я отвернулась и не успела облегченно выдохнуть, как вдруг почувствовала, что парень оказался рядом и заключил меня в объятья, крепко прижав к себе.

– Ш-ш, все будет хорошо, – сказал он, ласково поглаживая меня по спине.

Мне хотелось отпихнуть его от себя, но вместо этого я тихо прошептала:

– Ты переигрываешь.

– Вот увидишь, она очнется, – продолжал он мягким, убеждающим тоном, а затем шепотом добавил: – Не скрывай, что была в том номере, но скажи, что решила перепрятаться. В остальном делай, как договаривались.

С этими словами он отпустил меня, выдавив из себя ободряющую улыбку.

– Кто из вас Джейн? – спросила следователь, пробегая беглым взглядом по списку гостей у себя в руках.

– Это я, – ответила я, покрываясь липким потом.

– Пройдите, пожалуйста, для дачи показаний.

Закончив свой рассказ, я протянула руку и одним глотком допила из своего стакана оставшуюся воду. У меня было странное ощущение: словно Я-настоящая, как немой свидетель все это время стояла рядом и молча наблюдала за тем, как другая Я, та, которой Я-настоящая на время уступила контроль над своим телом, мозгом и речевым аппаратом – громоздила одну ложь на другую и тем самым спасала нас обеих от неминуемой гибели.

– Ранее вы были знакомы с пострадавшей? – Каро, не перебивая, все это время делала пометки в блокноте.

– Нет, я познакомилась с ней буквально несколько часов назад.

– Как бы вы описали ее поведение на вечере?

Я пожала плечами.

– Совершенно обычное для праздника. Она была активная и веселая.

– Так почему вы решили перепрятаться?

– Я вам уже сказала, – спокойно ответила я и вновь почти дословно повторила свои слова: – Я слишком поздно поняла, что когда входишь в номер, взгляд сразу падает на нишу в стене и не заметить меня в ней было просто не возможно. А больше там спрятаться было негде, и я решила перепрятаться. Правилами это было не запрещено. Я хотела выиграть.

– Почему вы выбрали именно соседний номер?

К чему были все эти вопросы?

– Времени было в обрез. Идти куда-то дальше было рискованно, меня могли застукать еще в коридоре. Я не хотела так глупо проиграть.

– Почему для укрытия вы выбрали точь-в-точь такое же место? – Она пристально всмотрелась на меня своими непроницаемыми глазами. Во рту стало сухо.

Да что она привязалась?

– Я не знала, что номер окажется точной копией предыдущего. Их отличие друг от друга состояло лишь в расстановке мебели и в том, что ниша на этот раз просматривалась хуже. Так что выбор был невелик. Лезть под кровать мне не хотелось. Я не очень-то люблю замкнутые пространства.

Кажется, в эту ложь она хоть и не слету, но все-таки поверила. Как и в предыдущие. Или сделала вид. Проклятье, за что мне это все?

– Вы не слышали никаких подозрительных звуков из соседнего номера или в коридоре? – спросила она, сжав потрескавшиеся губы и сузив глаза.

Я поймала себя на том, что сижу и смотрю на нее напряженная, как струна. Одежда под мышками взмокла. Сомневаюсь, что невинные люди так паникуют. Тому, кто не виноват, бояться нечего, правда? Я просто оказалась в неудачном месте в неудачное время. Вот и все.

Почему же тогда мне так страшно?

– Нет.

– Я могу с вами связаться, если возникнут еще вопросы?

– Конечно, – ответила я, с трудом проглотив ком в горле.