Яна Алимова
Музыкальная шкатулка

Часть 1

Стас крайне редко заглядывал в почтовый ящик: примерно раз в месяц, чтобы взять квитанцию и оплатить коммуналку. Значит, телеграмма провалялась в ящике почти месяц. Развернув бумагу, он прочитал всего три слова: «Умерла Рая, дом».

Парень тут же набрал номер отца, тот ответил мгновенно, словно ждал звонка сына.

– Пап, привет. Мне телеграмма пришла.

– М-м-м да-а-а? – протянул отец, – и что же в ней?

Стас понял, что отец снова в запое.

– Твоя бабушка, а моя прабабушка умерла, – сообщил он и помедлил, ожидая реакции, но ее не последовало, – там еще одно слово – дом.

– М-м-м да-а-а? – снова протянул отец, – и что ты хочешь от меня?

– Что значит «дом»? – задал вопрос Стас.

– Видимо, слово «дом» означает строение, скорее всего деревянное, потому что баба Рая жила в лесу. Хоронить поедешь? – поинтересовался отец.

– Опоздал. Поздравляю тебя, отец! – с усмешкой проговорил Стас.

– С чем же? – лениво поинтересовался Дмитрий.

– Ты стал обладателем избушки. Насколько я помню, ты был единственный внук бабы Раи. Дом теперь твой.

– Дарю! – коротко бросил отец и отсоединился.

На том общение родственников было закончено, и до определенных обстоятельств Стас Ливнев, только что окончивший медицинский университет, без пяти минут хирург, даже и не вспоминал про подарок отца.

Примерно через два месяца он совершенно случайно оказался в ночном клубе, где познакомился с девицей, как ему показалось легкого поведения. Она сама после пары бокалов выпитого шампанского увлекла его в закуток между туалетом и каким-то подсобным помещением и отдалась ему как настоящая блудница. Выйдя в зал и, увидев только что вошедшего внушительных размеров парня в сопровождении таких же двух верзил, испугалась, вся затряслась, кинулась ему на шею и что-то зашептала на ухо. Как только Стас появился в зале, девка указала на него и громко крикнула, вступив в противоборство с орущей музыкой:

– Он.

Верзилы, дождавшись отмашки хозяина, кинулись на парня. Ему едва удавалось изворачиваться от их ударов. Тут подоспели охранники клуба, и Стас умудрился сбежать. Последнее, что он слышал, было:

– Убью, гад! Заказывай ласты и клей.

На следующий день Ливнев рассказал обо всем однокурснику и другу Сергею.

– Стас, дела плохи! – отреагировал Сергей на рассказ. – Ты положил глаз на девушку Рубля.

– Я не клал на нее глаз. Какого еще Рубля? – спохватился Стас.

– Объясняю: Рубль известен тем, что держит район, в котором находится клуб. Если коротко, он – бандит, головорез, – Сергей замолчал. – Ты попал! – припечатал он.

– Да не нужна мне его девка! Она сама…

– А что же ты вчера так и не сообщил Рублю: не нужна мне, мол, твоя баба! Да она вообще никому не нужна, кроме тебя, – Сергей расхохотался. – Скажешь: твоя баба никому не нужна, прибьет. Скажешь, нужна – тоже в живых не оставит.

– Что делать? – Стас заметно занервничал.

– Пропади месяца на два! – пожал плечами Сергей.

– Куда пропасть? Ты о чем? У меня денег нет, отец опять в запое. Нет, некуда мне… – но Стас не договорил, потому что вспомнил про дом бабы Раи.

Уже на следующий день он входил в достаточно просторную избу, состоящую из сеней и одной комнаты, почти половину которой занимала русская печь. В избе было пыльно, но Ливнев сразу понял, что жила здесь женщина очень чистоплотная и аккуратная. Каждая вещь была на своем месте, мебель была простая, но добротная: старинный диван с высокой спинкой и круглыми подлокотниками, обшитый темно-зеленым гобеленом, деревянный стол, накрытый клетчатой льняной скатертью, четыре венских черных стула, трельяж.

Стас окинул все оценивающим взглядом и пришел к выводу, что спать есть где, пообедать тоже. А что еще нужно? Умыться? Умывальник во дворе, вода в реке, а скорее всего, и колодец имеется. Где-то же деревенские берут воду! По нужде? В огороде он приметил заведение на одного посетителя.

«Как-нибудь перекантуюсь! – подумал парень. – Рыбу буду ловить, уху варить, грибы собирать да жарить, купаться».

В этот момент в сенях что-то звякнуло, Стас от неожиданности подскочил. Прямо перед ним стояла бабулька и удивленно смотрела на него.

– А ты кто же будешь? – спросила она. – Постой-ка! – бабулька прижала руку к груди, – никак Раин внук? Да нет! – ответила сама себе она и махнула рукой. – Внуку Димке уж почитай лет пятьдесят.

– Сорок пять! – поправил ее Стас.

Она так потешно расширила глаза, что Ливнев весело рассмеялся, поняв, что она его приняла за сорокапятилетнего мужчину.

– Не-не! Я не внук, не Димка. Я его сын Станислав. Можно просто Стас, – и он протянул бабушке руку.

Та инстинктивно вытерла свою ладонь о серый выцветший передник и подала Стасу.

– Вон чего! – протянула она. – Правнук значит. Етишкина жизнь! – то ли удивилась, то ли обрадовалась. – А я баба Женя, – представилась она. – Это значит ты – Стас? – переспросила она.

– Ну да! – подтвердил парень. – Я!

– Вот тебе и раз! Приехал-таки! А у меня для тебя есть письмо! – сообщила баба Женя. – Откуда моя мать знала, что ты приедешь в июне 2010, мне не ведомо, но велено передать. Погоди, сейчас принесу, – и бабулька довольно быстро для ее возраста удалилась из избы. Да и вернулась тоже скоро, неся в протянутой руке, как нечто очень ценное, листок бумаги.

– Ты уж прости, я прочитала. Загадка там. Может ты знаешь, что все это значит?

Стас даже слегка испугался. Он подумал, что бабушка не в себе, но письмо взял.

«Я ждала тебя долго, надеялась, что ты вернешься, захочешь остаться со мной. Когда девятого мая мы победили, я вспомнила все, что ты мне рассказывал и поверила тебе еще больше. Не знаю, получишь ли ты это письмо, хочу, чтобы ты знал: я любила тебя всю жизнь! Твоя Стеша».

– Почему вы решили, что это письмо мне? Я не знаю никакой Стеши. Кто это?

– Стеша – это моя мама. Она мне это передала и сказала, что придет Стас, отдашь ему. Мама больше ничего не рассказала, но я думаю, что ты должен знать, для кого это письмо! Может деду твоему, а? – с надеждой поинтересовалась баба Женя и, не дождавшись ответа, продолжила. – Мама никогда ничего не говорила про того мужчину, которому написала письмо!

Стас пожал плечами и ответил:

– Моего деда нет в живых. Есть отец, но он слишком молод, чтобы ему ваша мама писала такие послания.

Еще Стасу хотелось добавить, что даже баба Женя не тянет на роль тайной давней любовницы отца, не то что ее мать. Но хорошее воспитание сделало свое дело, и Стас ничего больше не стал говорить, а протянул письмо бабульке.

– А что мне теперь с ним делать? – растерянно спросила она.

– Понятия не имею! – ответил Стас. – Пойду-ка я на речку! – сообщил он и убежал.

Придя с речки, Стас сделал уборку в доме: вымыл пол и окна, протер пыль, вынес из избы все, что показалось ему хламом, хотя такового было совсем немного. Бабушка Рая вела почти аскетичный образ жизни. Когда выносил мусор, снова встретился с соседкой.

– Генеральная уборка? – спросила она.

Стас кивнул.

– А чердак и погреб тоже убирать будешь? – поинтересовалась баба Женя.

– Чердак я видел. Погреб тоже имеется? – удивился парень.

– А то как же! – подтвердила бабушка. – И чердак, и погреб – все как у людей. Райка запасливая была. Ты слазил бы. Думаю, много чего найдешь.

Стас ускорился и через несколько минут исследовал подпол прабабушки. Чего там только не было, а он боялся с голоду умереть! Вылезши в избу из погреба с несколькими банками, Стас ликовал: тушенка, варенье нескольких видов, огурчики и помидорчики.

«Только хлеб буду покупать!» – радовался Стас.

В этот же вечер баба Женя ему еще и ужин принесла: наваристых щей. Так незаметно прошел день. В шкафу обнаружилось достаточно новое постельное белье, и Стас быстро уснул на приятно пахнущей какими-то травами простыне.

Снились ему баба Женя и баба Рая, а еще таинственная Степанида из письма. Она держала в руках странный предмет: то ли сундучок, то ли шкатулку. В мозгу у Стаса прочно засели два слова: шкатулка и чердак. Не обратив никакого внимания на приснившееся, Стас проснулся, наспех перекусил и побежал на речку. Там он хорошо накупался и, развалившись на берегу, задремал. Снова снилась таинственная Степанида. На сей раз она была одна, и снова у нее в руках была шкатулка. Парень отчетливо понял, что это именно шкатулка, из нее лилась какая-то мелодия. И снова в мозгу прочно засели два слова: шкатулка и чердак. Стас проснулся и поднялся. Глядя на медленно текущую воду, он ощутил неимоверное спокойствие.

«Надо узнать, есть ли где больница поблизости. Устроюсь на работу и заживу! Красота»! – радовался парень.

Баба Женя снова принесла еду. Видимо, ей было приятно за кем-то ухаживать.

– Степку жду со дня на день! – оповестила она Стаса. – Потренируюсь пока на тебе, – улыбнулась она. – Может подружитесь! – предположила она. – Тебе сколько лет?

– Двадцать пять, – ответил Ливнев.

– А Степке двадцать, и… – баба Женя видимо хотела что-то еще добавить про своего любимого внука, но Стасу был совершенно неинтересен двадцатилетний салага, и он побыстрее перевел разговор в другое русло, – а что обычно на чердаках хранят? – спросил он. – Есть смысл мне туда лезть за провизией?

Словоохотливая баба Женя всплеснула руками и с удовольствием поведала:

– Конечно, есть смысл! У Раи там грибов сушеных полно, она знатная грибница была, да и трав там целебных много, а может и окорок даже висит. Мой отец на чердаке дерево сушил прежде, чем в дело пускать. Ну и хлама всякого, конечно тоже прилично. Ты полезай, грибочков возьми. Я тебе супику наварю, со сметанкой поешь. Ох и вкусно! Я до грибов охочая! Пойди, пойди.

Часть 2

Стас как пришел с речки в плавках, так сразу, не откладывая, забрался на чердак. Очень захотелось супчика с настоящими грибочками, а не с вешенками из супермаркета.

На чердаке ему ударил в нос густой дух трав вперемешку с грибами и еще с чем-то. Он вспомнил, что так вроде пахло в бане, где ему довелось побывать раза два за всю жизнь. Стас сразу увидел сушеные грибы и пучки трав. Вдоль стен были свалены сапоги, ящики, банки и прочий хлам. Вдруг парня обдало словно кипятком. В сторонке он увидел деревянный ящичек, очень похожий на тот, который видел во сне в руках у Степаниды. Стас взял его в руки, сдул пыль. С правой стороны обнаружился рычажок, и Ливнев понял, что это музыкальная шкатулка. Парень осторожно открыл ее, медленно провернул рычажок, и еще раз. Со скрипом, но заиграла музыка. Она была похожа на ту, что звучала во сне. На Стаса навалилась какая-то страшная слабость, он еле-еле стоял, ноги вдруг подкосились, и он отключился.

Очнулся Стас и понял, что лежит на полу. Чердак выглядел совсем по-другому. Грибов не было, трав тоже, шкатулка валялась рядом. Парень испуганно озирался по сторонам, не узнавая пространство. Кто-то поднялся вслед за ним, огрел по голове, забрал травы и грибы? Но кто? И зачем? Баба Женя? Вряд ли. Стас решил по-быстрому убраться с чердака. Он его пугал, даже запах стал каким-то другим. Больше не было аромата трав и грибов, пахло прелым сеном. «Наваждение какое-то! Хорошо я, видать, головой приложился!»

Парень быстро спустился вниз. Ступив в сени, он услышал голоса, они доносились из избы. Зайдя в комнату, Ливнев с трудом удержался, чтобы не закричать. В комнате за столом сидели люди: во главе стола старик с длинной окладистой бородой, по сторонам от него две молодые женщины, трое детей. У печи стояла старуха с ухватом. Увидев Стаса, она уронила чугунок.

– Вы кто такие? – заикаясь спросил Стас.

Дед привстал, но тут же сел снова. Бабка воинственно выставила ухват перед собой. Тут только Стас заметил, что в комнате нет дивана, стульев, стол другой, люди сидят на скамейках. Люди! Они были странно одеты: старик и мальчишки в серых рубахах, женщины и старуха в сарафанах. В глазах у парня все снова померкло. Голоса стали доноситься откуда-то издалека.

– Фриц! – это видимо, был голос деда.

– Ни, по-нашему лопотал, – ответил ему женский голос.

– Голый. Портки не нашенские, – другой женский голос.

– Глянь, очнулся, – снова старик.

Стас хотел пошевелиться, но не смог.

– Вы кто? – снова спросил он. – Где я?

– Ирод! – это видимо была бабуся. – Гад! Взобрался в хату и спрашивает, кто мы? Ты кто? – крикнула она.

Мозг Стаса лихорадочно работал. Сошел с ума? Он стал вспоминать содержание учебников по психиатрии, но память не подкинула ничего подобного. Кто-то подшутил над ним? Баба Женя собрала таких же бабок, быстро вынесли мебель и пригласили актеров? Хорошо играют, черт возьми. Бред! И тут вдруг он вспомнил сон, Степаниду и ее слова: чердак, шкатулка.

«Портал!» – чуть не заорал Стас. Сколько раз он зачитывался фантастическими романами. Жанр про попаданцев был самым любимым. Неужели это произошло с ним? Но куда он попал? Какой это год? Что это за люди?

– Райка! – голос деда выбил его из раздумий. – Плесни на него водой! Что-то он совсем белый. Скопытится еще…

Райка! Совпадение? Или? Мозг заработал с новой силой. Неужели эта молодая женщина прабабушка Рая? Сколько же ей лет? А сколько было лет Рае, когда она умерла? Стас мгновенно сделал необходимые вычисления и понял, что он попал в сороковые годы, и один из мальчишек за столом – его дедушка Алексей. Какое же у него было отчество? Феофанович! Значит его отец Феофан! Но старик не тянет на отца Алексея! Слишком старый.

– Дед, твой сын Феофан воюет? – обратился Стас к старику, решив действовать на удачу.

Старик, услышав имя сына, крякнул. Парень понял, что попал в точку.

– Попроси Алешку развязать меня!

Стас понимал, что маленькому пацану не справиться с этой работой, но он хотел показать, что знаком с семейством, возможно тем самым сохранить себе жизнь.

– Да ты кто ж такой будешь? – кинулась на него Раиса, загораживая собою мальца, который услышав свое имя, подался вперед.

– Дед! – Стас посмотрел на старика. – Я из таких мест, о которых ничего не могу рассказать, – парень собирал в кучу все свои воспоминания из всех прочитанных книг и просмотренных фильмов о войне. – Я знаю твоего сына Феофана! Он сказал, что вы поможете. Пересидеть мне надо, уйду я через пару дней. Дед! – взмолился Стас. – Поверь мне. Коротко мы пообщались с твоим сыном. Знаю, что сын Алешка, жена Рая. Не спрашивайте больше ничего! Я – наш, поверьте!

Дед пожевал губами:

– Чего ж спрашивал, кто мы какие, если Феофан тебе адрес дал?

Стас замер, понимая, что решается его судьба. Ответа на поставленный вопрос у него не было. Пропадать в прошлом веке не хотелось.

– Я все сказал! – он принял как можно более суровое выражение лица. И тут он неожиданно вспомнил, как Алексей Феофанович рассказывал о своей бабушке Аполинарии Алексеевне, его назвали в честь ее отца.

– Вам велено кланяться особо, Аполинария Алексеевна, – повернулся Стас к старухе. Глаза той мигом наполнились слезами.

– А мне-то что ж ничего не передавал? – выкрикнула Раиса.

Старик повернулся к ней:

– Цыц! Дай ему исподнее нормальное и рубаху Феофана. Пусть переоденется, а его бесовское сожги. Мать! – обратился он к бабке. – Накорми. И цыц все у меня!

Рая метнулась к сундуку и вытащила вещи, бабулька тут же стала хлопотать с едой, пацаны залезли на лавку. Стас, весь дрожа от пережитого, ушел в сени и быстро переоделся, бросив свои плавки на пол. Раиса тут же вышла, когда он вошел в комнату. Он догадался, что она пойдет во двор жечь его плавки.

Стас был не голодный, но, чтобы не вызвать подозрений, ему пришлось съесть кашу, которую подала Аполинария Алексеевна, хотя он совсем не хотел есть. Мало того, он изобразил сильный голод и глотал еду жадно. Каша оказалась очень вкусной. После обеда нестерпимо захотелось в туалет, но Стас боялся выйти из избы. А что если там снаружи совсем другое время? Хорошо, если его, а вдруг не его и не то, которое в избе? Он вспомнил, что читал какую-то повесть, и там главного героя мотыляло по временному пространству. Нужно было решаться.

Стас осторожно подошел к двери и прислушался. Во дворе раздавались обычные звуки, сделать вывод о времени снаружи, было невозможно. Делать нечего. Была-не была, парень толкнул тяжелую дверь и шагнул в неизвестность, и сразу заметил, что двор сильно отличался от того, в который он вошел вчера. Оглядевшись, Стас понял, что и двор находится в том же времени, что и изба. Надежда оказаться в своем пространстве рухнула. За забором, во дворе бабы Жени хлопотала женщина, одетая примерно также как бабы в его хате. Увидев незнакомого, она пристально на него посмотрела, но спрашивать ничего не стала, а быстро юркнула в свою избу.

Часть 3

Ливнев не мешкая побежал по своим делам. Вернувшись в избу, он понадеялся, что войдет в свое время, но этого не случилось. Родственники что-то бурно обсуждали, а, увидев его, тут же примолкли. Аполинария Алексеевна стала убирать со стола. Стас заметил, что Раиса вытерла слезы. Что-то случилось, пока он ходил по нужде? Прадед точно вернулся с фронта, с этой стороны не могло быть беды. Что же тогда? И Стас напрямую спросил:

– Что произошло? Расскажите, я не враг вам.

Все молчали, но старик вздохнул и проговорил:

– Соседская Стешка помрет, наверное!

Стас вздрогнул и выдохнул:

– Стешка? Дед, ты сказал Стешка?

Дед удивился реакции Стаса, но кивнул утвердительно.

– Что с ней? Я – врач! Отведите меня к ней, – попросил Ливнев, – я осмотрю ее.

– Ты? Дохтур? – переспросил старик, – не врешь? – засомневался он.

Стас помотал головой:

– Не вру! Отведите. Может, я смогу ей чем-то помочь!

– Райка! Сходи до Матрены! А ты пока погоди! – обратился он к Стасу, – нельзя так сразу. Пусть сначала Райка сходит, подготовит ее.

Рая тут же выскочила из избы. Залетев минут через десять, она коротко бросила:

– Пошли!

На кровати укрытая ветхим одеялом лежала молодая, красивая девушка. Глаза ее были закрыты, тонкая кожа лица была очень бледная. Рядом стояла та женщина, которую Стас видел во дворе.

– Что с ней? – шепотом спросил Ливнев.

– Третьего дня в лес ходила, напоролась на корягу, ногу сильно поранила, – тихо проговорила женщина.

Она отвернула одеяло, Стас в ужасе увидел кровавое месиво на правой ноге. Это было мало похоже на рану от коряги. Срочно требовалась операция: рана гноилась, нога сильно отекла. Стас понял, что это огнестрельное ранение. Однажды на пятом курсе им с Серегой пришлось доставать пулю из плеча у его соседа. Тот попал под раздачу у своего босса. Мужик палил из пистолета налево и направо, когда напивался вдрызг. Операция тогда прошла очень успешно, но у парней было все необходимое под рукой! А здесь? Стас стал лихорадочно соображать, что может быть в эти времена в избе? Как бы не проколоться, спрашивая про то, чего еще и в помине не было.

– Нож кипяти! – тихо проговорил он, повернувшись к Стешиной маме. – Чистых тряпок побольше! Есть тряпки?

– Есть, есть! – быстро ответила Матрена.

– И я принесу! – тут же отозвалась Рая.

Было видно, что она очень переживает.

«Наверное, они подруги!» – предположил Стас. Девушки были примерно одного возраста. Только у Раи уже Лешка был, и муж Феофан на фронте. И вдруг Ливнева осенило! Скорее всего, та записка предназначалась мужу Стеши! Но почему она просила свою дочь Женю отдать ее Стасу, и откуда вообще она знала, когда именно он приедет в дом? Значит, он сам ей все расскажет. Парня колотила дрожь и от страха перед операцией в необычных условиях, и от того, что он попал в удивительную ситуацию!

«Кому рассказать – не поверят!» – думал он.

– Что еще надо? – вывела его из раздумий Рая. – Скажи! Я все найду.

«Антибиотики, антисептик, бинты, мази, скальпель, перчатки! Вот неполный список того, что надо! А еще желательна стерильная операционная!» – подумал Ливнев, но вслух спросил:

– У кого самый крепкий самогон в деревне?

– Так у нас! – обрадовалась Рая. – Отец знатный варит! Все мужики до войны бегали к нам! Я все боялась, что Феофан пить начнет! Я щас, – и Рая выскочила из избы.

Через час все было готово к операции. Стас как мог вымыл руки и еще тщательно протер их самогоном. Стеша была без сознания, анестезия в виде стакана самогонки, как показывали в фильмах, не понадобилась.

Стас осторожно приступил. Женщины стояли чуть поодаль и, замерев, наблюдали за его действиями. Матрена без конца крестилась и шепотом читала молитву. Слезы лились по лицу бедной женщины. Иногда Ливнев просил ему что-то подать. Рая, тоже тщательно вымывшая руки по его приказу, подавала то, что было нужно.

Он сделал все, что мог. Ему казалось, что операция прошла довольно-таки успешно, но нужны антибиотики! Без них вряд ли удастся обойтись, воспаление было очень сильное. И он никак не мог вспомнить, чем обходились в это время. А ведь проходили историю медицины!

«Вот для чего нужно было как следует учиться: на лекции ходить регулярно, и экзамен не по шпорам сдавать! А я думал, нафига мне эта история медицины!» – с досадой подумал парень. Все знания вымело из головы напрочь.

– Теперь надо ждать! – проговорил Стас и дружески похлопал Матрену по плечу. – Пулю я извлек, закопайте в саду от греха!

Матрена вспыхнула и от души обняла Стаса.

– Спасибо тебе! Как зовут-то тебя?

– Станислав, – ответил парень и по привычке хотел добавить – Ливнев, но вовремя удержался.

– Буду молиться за тебя! – еле слышно с трудом сказала женщина, слезы душили ее.

– Когда придет в себя – позовите меня. Я сделаю перевязку и осмотрю рану.

Он понимал, что надо было накладывать швы, но как, чем? Когда Рая и Стас вошли в избу, дед, бабка и даже старшие дети другой снохи Веры, и сама Вера кинулись к ним с расспросами. Они так галдели, что Стас рассмеялся и прикрикнул на них так, как это делал дед.

– А ну цыц!

Дед удивленно посмотрел на парня:

– Смотри-ка, командует ишо! – беззлобно сказал он.

Рая посмотрела на Стаса, словно спрашивая разрешения, можно, мол, я расскажу. Он кивнул, и из женщины полилось!

– Операцию делал! Ой, как страшно было мне! – начала рассказ Рая, – он дохтур! Точно вам говорю! Настоящий! Да! Еще какой! Как резанул! Ой! И пулю достал! Ой! – Рая прикусила язык.

Аполинария начала мелко креститься и приговаривать:

– Ой, свят, свят! Ну и дура же ты, Райка! Чего болташь? А ну смолкни!

Старуха поглядела на деда, тот посмотрел на Стаса:

– А ну пошли покурим! Ну их, баб этих!

С одной стороны, Стас не мог отказать деду выйти с ним во двор на перекур, а с другой он испугался этих посиделок, потому как знал, что за перекуром да выпивкой мужики многое ведают друг другу. Он нехотя вышел во двор, присели на небольшую лавочку, Стас вспомнил, что эта лавка была и в современности.

– Ну что скажешь, паря? Будет Стеша жить? Шибко любим мы эту девку! Ох, хорошая! Она ж нас всех читать и писать научила. Она в город ездила, там техникум закончила, зоотехником в совхозе до войны успела поработать! Потому и не замужем. Все некогда! С Райкой-то почти одногодки они. У нашей уж Алешке четыре года, а Стешка мужика и не нюхала, – дед тяжко вздохнул. – Ты про пулю-то молчи.

Стас кивнул, хотя кому ему говорить про ту пулю?

– Не надо, чтобы кто-то знал. Стешка – правильная девка, – дед пожевал самокрутку, – к партизанам она ходит! – дед поднял указательный палец правой руки, – только молчок.

Ливнев снова понимающе кивнул.

– А давеча надолго ушла! Думали, уж все! Крышка. Приползла ночью еле-еле. Бой там был, зацепило ее. Говорит, много раненых и убитых. Вот так-то. Пошли, выпьем за девку. Дай Бог! – дед перекрестился.

Стас тоже перекрестился, потому как дед строго на него посмотрел.

– Молодец ты, паря! – наконец-то похвалил дед, – тоже правильный! Только имя у тебя какое мудреное. Пошли! – и старик легонько подтолкнул Стаса в хату.

«Да кому ж письмо писала Стеша? – удивился Стас. – Ничего не понимаю! Почему меня ждала? Значит, узнаю я того парня, который все-таки был у нее?»

Все запуталось еще сильнее.

Постелили Стасу на кровати: Вера уступила свою, а сама легла с ребятами. Он хотел отказаться, но дед сказал свое знаменитое «цыц!» Снова снилась Степанида, но теперь она уже была в обличии Стеши. Она снова держала в руках шкатулку и повторяла: чердак, шкатулка.