Якубов Олег Александрович
Убить Бин Ладена
– О нет, дорогой мулла, вот тут вы ошибаетесь. За простотой вашего вопроса – незаурядный ум, в ответе же этого болвана – непроходимая тупость.
– Но внешнее сходство идеально, – поощрил Закир, тем самым, как бы, вызывая собеседника на дальнейшее обсуждение. – Я от души вас поздравляю и если вам нужна будет моя помощь, или просто совет, всегда можете на меня рассчитывать.
– Обязательно воспользуюсь, я уже чувствую, что и в этом деле вы сможете подсказать мне что-то толковое и необычное. А вечером я кое-что рассажу вам, поподробнее, – словно решившись, заявил Шамс-ад-Дин. – Не сомневаюсь, что ваши советы могут оказаться для меня весьма ценными, – повторил он еще раз.– А сейчас давайте вернемся в лабораторию.
Закир не мог отнести себя к глубоким знатокам химии, но и его знаний вполне хватило, чтобы оценить современное оборудование и приборы, которыми была оснащена лаборатория. Работа кипели, здесь трудилось никак не менее тридцати человек. По виду все напоминало фармакологическую лабораторию, но конечный продукт производился явно не в этом помещении. Задавать любые уточняющие вопросы было бессмысленно, да и небезопасно, Закир удовлетворился тем, что накрепко зафиксировал в своей памяти увиденное. Тем более, что его мысли были поглощены предстоящим вечерним разговором.
Вечером, когда они уединились, Шамс-ад-Дин первым делом, не спеша, заварил себе зеленый чай. Он обожал этот напиток, затейливо расшитый бархатный мешочек с заваркой и травами непременно держал при себе и никому заваривать не доверял, священнодействуя с чайником собственноручно. За вечер он выпивал по нескольку чайников и утверждал, что именно этому чудодейственному напитку обязан своим крепким здоровьем. Отхлебнув из пиалы и, удобно откинувшись на подушки, Шамс поведал Закиру, что идея с двойниками и ее осуществление целиком и полностью принадлежит ему лично. Пороха он, конечно, не открыл и колеса не изобрел, так как двойники даже в древние времена были у многих правителей, но ему удалось поставить это дело на поток. Сегодня количество двойников Бин Ладена уже приближалось к десятку.
– Вы же знаете, как невероятно везуч шейх, да продлит Аллах годы его, – говорил Шамс-ад-Дин. – Но никакое везение не бывает бесконечным. Наши враги не дремлют и если за голову Усамы постоянно увеличивают вознаграждение, то наверняка найдутся люди, способные за такие деньги совершить предательство. И предпринятые меры предосторожности уже дали свой результат – пару месяцев назад, во время многолюдной свадьбы, был отравлен сильнейшим и мгновенно действующим ядом один из двойников Бин Ладена. Предателя удалось схватить, но им оказался глухонемой, да к тому же неграмотный мальчишка лет восемнадцати, так что выведать у него хоть какие-то сведения не удалось. Поначалу хотели раздуть эту историю и выдать смерть двойника за гибель самого Бин Ладена, но в самый последний момент шейх, по причинам, ведомым только ему самому, отказался от такой идеи и приказал происшедшее хранить в тайне.
– А вы знаете с какой проблемой я столкнулся совершенно неожиданно? – рассмеялся вдруг Шам-ад-Дин. – Некоторые из двойников, причем не один и уже даже не два, так прочно входят в образ, что уже сами себя начинают мнить лидерами нашего движения. Недавно один такой, по собственной инициативе, провел довольно крупную акцию, да еще бахвалился потом, что и самому Бин Ладену не удалось бы сделать лучше. Постоянно же контролировать всех двойников становится все труднее, так как зачастую им приходится появляться в тех местах, где контроль за ними затруднен. Мы же не можем расширять число людей, посвященных в эту тайну, иначе будет лишена всякого смысла сама идея двойников. Одним словом, мы надеемся и на вашу помощь, мулла, – заключил Шамс-ад-Дин. – Завтра мы с вами побываем еще в одном месте, где вам предстоит познакомиться с еще одним «Бин Ладеном». Прошу вас приглядитесь к нему повнимательнее и сделайте свои выводы.
Х Х
Х
Следующий день был днем редкой удачи. На подстанции, снабжавшей электроэнергией «фармакологическую лабораторию», произошла авария. Прибывшие электрики провозились до вечера, но устранить поломку так и не сумели. Весь поселок погрузился во мглу. А тут еще неприятность случилась с Шамс-ад-Дином. Выходя из лаборатории, он впотьмах наступил на невесть откуда взявшийся гнилой персик, упал и вывихнул ногу. Стонущего от боли, его перенесли в спальню, наложили тугую повязку из эластичного бинта и мулла Закир, заботясь о друге, на сей раз сам заварил зеленый чай, поставив чайник возле постели Шамса и пожелав тому спокойной ночи. Благодарный больной лишь слабо улыбнулся, обезболивающий укол и необходимое для покоя снотворное уже делали свое дело. А мулла отправился на подстанцию, посмотреть, как идут там дела. Утром должны были привезти из города новый трансформатор и все рабочие разошлись по домам. Возле подстанции остался дежурить лишь бригадир электриков. Это человека по прозвищу Инженер Закир знал уже давно. Тот частенько появлялся в отрядах шаха Максуда, немногословный и сдержанный, выполнял свою работу и снова исчезал. Инженер в те годы, когда им изредка приходилось встречаться, частенько поглядывал на муллу внимательным взглядом, но никогда с ним не заговаривал. И вот сегодня, приехав в лабораторию, Закир наконец-то увидел на стене электроподстанции условный знак.
Обменявшись паролем, разведчик и его связной поднялись на поросший густым кустарником пригорок, откуда можно было сразу увидеть любого приближающегося и незаметно укрыться. Шел первый час ночи, до рассвета оставалось еще не менее четырех часов, времени должно было хватить. Сначала говорил Закир. Потом настал черед Инженера. Он высказал явное сожаление по поводу трагичной гибели глухонемого мальчишки. Думали, что на свадьбу действительно приехал Бин Ладен, вот и решили на карту поставить все. Даже не обратили внимание, что мальчишка слишком уж легко проник на свадьбу, не вызвав, вроде бы, никаких подозрений у охраны. А у парня не было ни знаний, ни умения маскироваться, операцию готовили наспех, ошибок понаделали немало, да к тому же, как потом выяснилось, отравили не Усаму, а всего лишь его двойника. А вот по поводу производства героина Инженеру удалось разузнать кое-что важное.
Изготовление наркотиков приобрело столь широкие масштабы, что теперь в одном только Афганистане, в лабораториях Бин Ладена, производится до сорока процентов героина, поступающего на мировой рынок наркоторговли. Поначалу гигантские площади, занятые под посевы мака, маскировали другими сельхозкультурами, а сейчас обнаглели до такой степени, что и маскироваться перестали. Когда правительство предложило крестьянам за каждый уничтоженный гектар опийного мака выплачивать по 1200 долларов, люди Бин Ладена тут же за урожай мака, собранный с того же гектара, посулили ровно в десять раз больше. А если учесть, что местный климат позволяет собирать урожай дважды в год, то становится понятным, почему стремительно стали исчезать посевы пшеницы, кукурузы, картофеля и прочих культур – любой клочок земли использовали по опийный мак.
Инженер оказался прекрасно осведомлен даже в технических деталях производства. Из целого ряда стран, рассказал он Закиру, в Афганистан стали поступать компоненты для создания героинового экстракта и вскоре он был в здешних лабораториях разработан и новый, синтетический героин получил довольно кощунственное название «Слеза Аллаха». Когда кто-то из высокопоставленных священнослужителей упрекнул, что негоже название убивающего людей наркотика связывать с именем Всевышнего, ему ответили, что производство героина дело вполне достойное, ибо он потребляется, в основном, кафирами (неверными), а вовсе не единоверцами. На такой неприкрытый цинизм даже просвещенный мулла не нашел, что ответить. Люди Бин Ладена наладили не только производство, но и транспортировку, сбыт, который осуществляется через Йемен, Судан, Пакистан. Сегодня наркокартель Бин Ладена имеет такую производственную, транспортную и финансовую инфраструктуру, обеспечивающую работу всей сети, которой могу позавидовать лидеры мирового бизнеса.
Уже перед самым рассветом они условились о тайниках для передачи шифровок, других средствах связи, предусмотрев, кажется, все возможные детали.
Х Х
Х
О трагедии, случившейся в Узбекистане, Закир узнал, как только прилетел в Стамбул. Радио в лимузине, который за пакистанским муллой прислали из отеля, было включено на полную мощность и водитель слушал новости, вздыхая и охая.
Позже, когда Закир анализировал ташкентские теракты, он не мог не отметить, что множественные случайности, совпадения, недоработки людей из разных служб, все сплелось в единую цепь. Но он во всем винил одного себя. Не сумел вовремя предупредить о неминуемой беде, не нашел способа изолировать главарей, к которым на определенном этапе приблизился уже почти вплотную. Доля истины в его рассуждениях действительно была, но ведь главной целью разведчику определили проникновение в стан Бин Ладена. А проникнув туда, он на долгое время оказался изолированным от внешнего мира, потерял возможность не то что управлять, но и даже тщательно следить за развитием событий вне Афганистана. Да даже, окажись он в Стамбуле хоть на пару дней раньше, и то, возможно, сумел бы хоть на что-то повлиять, но судьбе было угодно распорядиться иначе.
С этой поездкой вообще все решилось спонтанно. Накануне Бин Ладен раздраженно говорил о том, что «Исламское движение» полностью вышло из-под контроля. Юлдаш и Хаджи стали неуправляемы. Подготовка к перевороту оставляет желать много лучшего, а они уже готовы ударить. Все складывалось таким образом, что кто-то должен отправиться в Стамбул и найти возможность как следует вразумить лидеров узбекских исламистов. На сей раз, осторожное предложение муллы Закира о поездке в Турцию, Усама принял безоговорочно, даже посоветовал с отлетом не тянуть. Стоит ли говорить, что на следующий же день Закир отправился в путь. И – опоздал.
Х Х
Х
…Светло-голубая старенькая «волга» появилась на площади невесть откуда. Позже, когда оперативники дотошно опрашивали работников ГАИ, ни один из них не смог ответить вразумительно, кто конкретно пропусти машину на площадь, в центре которой высится здание кабинета министров. Ссылались на то, что внешне машина ничем не вызывала подозрений, хотя и старая, но вполне опрятная, чистенькая. Не превышая скорости, машина въехала на площадь, подкатила к зданию кабинета министров и тут, ткнувшись передним бампером о бордюр, заглохла. Понятное дело, такого безобразия никто допустить не мог – в здании через несколько минут должно было начаться заседание всего руководства республики, с минуты на минуту ждали Президента – и к застрявшей «волге» со всех сторон устремились работники милиции. Первый подоспевший гаишник с криками «Уезжай, уезжай!» уже был возле машины, когда со стороны улицы, параллельной площади, раздался оглушительный взрыв. Немолодому офицеру за годы своей службы довелось повидать всякого, но от этого зрелища он оцепенел в полном смысле слова: высоко над трамвайными проводами, даже не задев их, взлетел белый автомобиль, Зависнув на мгновение в воздухе, машина, как ему показалось, плавно начала снижаться и только после ее соприкосновения с землей раздался взрыв, от которого во всех окрестных зданиях разлетелись стекла.
Тем временем президентский кортеж, с обычной для него крейсерской скоростью в 130 километров, мчался в направлении к площади. Ожила рация и в наушнике начальника охраны забился срывающийся в крик голос офицера милиции: «Где вы, где вы? На площадь не въезжайте. Как поняли меня? На площадь не въезжайте! У нас тут взрывы… И стреляют!».
Стрелял водитель «волги». Когда милиционер рванул на себя дверцу машины, досадуя на неповоротливого парня, тот вылез и в руке у него, небрежно прикрытый какой-то то ли тряпкой, то ли кофтой, оказался автомат. Он полоснул очередью и спиной стал отступать. От шальных, беспорядочно пущенных пуль падали люди, но в тот момент этого почти никто не замечал – раздался грохот, это взорвалась начиненная смертоносным грузом застрявшая у здания кабинета министров «волга».
Поначалу изменив маршрут, президент Узбекистана все же приехал на площадь. Он еще разглядывал воронку от первого взрыва, когда рвануло вновь. Через несколько минут по рации сообщили, что в непосредственной близости от высоченной телевизионной вышки, у здания Национального банка тоже взорвалась машина, начиненная взрывчаткой. Есть жертвы. Прошло еще немного времени и взрыв прозвучал в районе аэропорта…
Едва переступив порог номера, Закир поспешил включить телевизор. Турецкий государственный канал как раз передавал официальное сообщение, в котором говорилось, что в Ташкенте неизвестными лицами был осуществлен террористический акт, ответственность за который пока не взяла на себя ни одна из террористических организаций. Было произведено пять взрывов, в результате которых повреждены общественные и жилые здания. По предварительным данным тринадцать человек погибли, более ста получили ранения разной степени тяжести. Существует несколько версий по поводу того, кто и с какой целью совершил это злодеяние в столице Узбекистана. Однако наиболее правдоподобной и реальной выглядит версия о том, что теракт совершили религиозные экстремисты с целью уничтожения Президента Узбекистана и высшего руководства государства, захвата и свержения конституционного строя.
Выждав с неделю, Закиру без особого труда удалось установить связь с Конбулатом. И эта легкость разведчику не понравилась. «Министр» либо не понимает всей грозящей ему опасности, либо за этим кроется тщательно продуманная провокация. И все же он решил рискнуть, встреча была необходима. Сменив за сутки три явочных места, Закир все же отправился на встречу. Ничего существенно важного Конбулат ему не сообщил. Он только сказал, что последнее время от него многое скрывали и ему известно лишь то, что взрывы наспех приурочили к совещанию, которое проводилось в Ташкенте. Данные о совещании и уровне его участников получили от завербованного майора, ведающего правительственной спецсвязью. Дата совещания несколько раз менялась, а потом его решили провести на неделю раньше, чем планировалось. И хотя подготовка была еще не закончена, Юлдаш считал, что такой возможности, когда в одном зале соберется все высшее руководство страны, упускать нельзя, а надо разом покончить со всеми. Сейчас же, когда захват провалился, все попрятались по своим норам, бросив его, Конбулата, одного.
Больше всего Закиру хотелось сейчас схватить эту тонкую шею и попросту придушить подонка, но он сдержался и внешне спокойно, даже с нотками участливости, сказал:
– Да, тебе угрожает серьезная опасность. Но я сумею тебя спрятать. Квартира для тебя уже приготовлена. Нужно только выждать какое-то время, постарайся лишний раз не появляться на улице и обязательно измени, насколько сумеешь, внешность. Кое что для этого в приготовленной квартире я оставил. Кстати, оружие у тебя есть?
– Только пистолет, да немного патронов. Есть гранаты, но они припрятаны в надежном месте и мне сейчас туда не добраться, слишком рискованно.
– Надеюсь, гранаты не понадобятся. Выждешь какое-то время, а потом все равно нужно будет тихо исчезнуть в другую страну. Я буду рядом и дам тебе знать, как действовать дальше.
Он проводил «Министра» в отведенную для него квартиру, сказал, что условный знак появится на противоположной стороне улицы и оставил Конбулата одного. Закиру было известно, что того уже разыскивает не только турецкая полиция, но и прибывшие из Узбекистана оперативники. Навести их на след террориста особого труда не представляло. Закиру пора было уезжать из Турции, но он не мог покинуть эту страну, не убедившись, что дело доведут до конца. То ли повышенная осторожность и предусмотрительность, то ли просто животный страх за собственную шкуру заставили Конбулата затаиться так, что несколько суток ему удавалось не подавать никаких признаков своего нахождения в квартире. Полицейские уже начали сомневаться, что получили достоверную информацию о месте нахождения террориста. Но на пятый день едва заметно шевельнулась оконная занавеска – это Конбулат, на что, собственно, и рассчитывал Закир, решил проверить, не появился ли на другой стороне улицы условный знак. Через несколько минут в квартиру через замочную скважину запустили слезоточивый газ, а вскоре оттуда выволокли скрученного, уже в наручниках, Аскара Абдурасулова, Конбулата, неудавшегося министра иностранных дел несостоявшегося исламского правительства.
Х Х
Х
Марк поначалу даже не узнал своего агента. И дело было даже не в том, что Закир сильно изменился внешне, поседел, стал сутулиться. Тут уж ничего не поделаешь, годы брали свое. Но перед ним сидел явно надломленный человек. Так выглядят люди, недавно потерявшие близких. Волк односложно отвечал на вопросы, но Марк не форсировал события. Достаточно опытный психолог, он понимал, что ему надо докопаться до истины. И только когда Волк с горечью обронил «в том, что в Ташкенте погибли люди, виноват я», Марк понял истинную причину его состояния. Он умело ушел от продолжения разговора, заговорил о ничего не значащих пустяках, потом, сославшись на занятость, перенес встречу на другой день.
С моря дул холодный февральский ветер, даже не берегу он пробирал до самых костей и они укрылись в пустом по зимнему времени прибрежном ресторанчике. Здесь было тепло, а запах только что испеченного хлеба делал небольшой зальчик по-домашнему уютным. «Может быть, выпьем горячего вина с корицей, согреемся», предложил Марк. Волк покачал головой: «Я бы лучше выпил водки».
– Ты же терпеть не можешь водку, – поразился Марк.
– Не могу, – согласил Волк. – А сейчас бы выпил. – Впрочем, давай закажем вина. Русской водки здесь наверняка нет, да и не стоит, пожалуй, внимание привлекать.
Степенный хозяин заведения подал еду, не спеша расставил тарелки, снял с подноса горячие стаканы с пурпурно красным вином и, пожелав гостям хорошего отдыха, удалился в дальний угол зала, где, припав к экрану телевизора, видно, забыл обо всем на свете, увлеченный трансляцией футбольного матча.
– Задачи предотвращения теракта в Ташкенте перед тобой никто не ставил. В свое время ты добыл чрезвычайно важные данные о подготовке теракта, на этом твоя миссия была закончена и тебе поручили куда более ответственное дело, – заявил Марк без обиняков.
– Не в этом дело, – поморщился Волк. – Я знал, что трагедия в Узбекистане может произойти со дня на день, но ничего не сделал для того, чтобы наладить связь и передать имеющуюся у меня информацию.
– А у тебя и права такого не было – самостоятельно искать связь, – строго заметил Марк и, не давая агенту возможности для возражений, тут же добавил. – Послушай меня внимательно. Мы располагаем довольно достоверными сведениями, что узбекским спецслужбам все-таки удалось внедрить в среду террористов своего человека, так что информация о готовящемся заговоре поступала. Другое дело, как ею сумели распорядиться… В подготовке теракта была масса технических сбоев, организационных неурядиц и всякой прочей наносной дряни. Безумно жалко погибших, что и говорить. Но если учесть, что основной целью террористов было физическое уничтожение президента и членов узбекского правительства, то акцию с полным основанием следует признать провалившейся.
–Послушай, дорогой мой, тебе совершенно не в чем себя упрекать. Ты сегодня единственный, кто сумел приблизиться к Бин Ладену, войти к нему в доверие. Ты один делаешь то, что не под силу сотням. Неужели ты не понимаешь, что твоя информация бесценна. Так во всяком случае расценивает Центр. И твоей главной задачей по-прежнему остается террорист номер один, – убеждал куратор. – Отвлекись от своих самокопаний и слушай внимательно. Аналитики, и не только наши, считают, что Усама затевает нечто столь грандиозное, что должно всколыхнуть весь мир. Он даже делал попытки получить в некоторых странах компоненты для атомной бомбы, но хоть это у него не вышло. И все же он что-то затеял. И если ты не поймешь и не узнаешь, что именно, то, значит, этого не сможет сделать никто. – Он с силой потряс Волка за плечи и добавил, похоже, вовсе не иронизируя, а вполне серьезно. – На тебя с надеждой смотрит весь мир. Так что соберись. Ты и без того задержался здесь сверх положенного. Легенду мы тебе, конечно, сочинили, объясниться сумеешь. И все же – пора возвращаться.
Х Х
Х
Закир уже не раз замечал, что после каждой дальней поездки ему заново приходится проходить «фильтрацию» проверки. Так случилось и теперь, после возвращения из Турции. Но на сей раз проверка явно затянулась. Ему сообщили, что лагерь Бин Ладена вновь переезжает, точного места пока не определено и мулле предложили временно поселиться в одном из селений под Кандагаром. Без особого труда он определил, что каждый его шаг контролируется, хотя скрывать ему было нечего – мулла вел исключительно благообразный образ жизни. Рано поднимался, после утренней молитвы, перед завтраком, совершал прогулку, сочетая ее с гимнастикой, часами беседовал с местными жителями, увлекся резьбой по дереву. Его трости с затейливыми набалдашниками, вырезанные из крепчайших суковатых веток, вызывали восхищение, и он охотно дарил их старикам. Томительно тянулись неделя за неделей, казалось, все о нем забыли. Но как-то под вечер в поселок стремительно въехали несколько «джипов» и, оставив охрану у входа, в его хибарку зашли двое – Усама Бин Ладен и его неизменный спутник Шамс-ад-Дин.
Усама выглядел утомленным, был угрюм и неразговорчив. Мулла учтиво справился о его самочувствии и гость невнятно пробурчал, что в дороге его прихватил сердечный приступ и он бы хотел передохнуть. Закир поспешил подвинуть к нему еще несколько подушек, удивляясь про себя услышанному – никогда прежде Усама на сердце не жаловался. Шамс-ад-Дин, напротив, был энергичен и напорист, как-то нервозно разговорчив. Но мулла не столько вслушивался в его слова, сколько наблюдал за реакциями. И вот какую странную деталь подметил. Обычно в присутствии шейха Шамс, если что и говорил, то непременно поглядывал на Усаму, словно ожидая от него поддержки и одобрения своим словам. Сейчас же он сосредоточил все свое внимание на Закире, а на сидевшего рядом с ним Бин Ладена ни разу даже не взглянул, словно того и не было рядом. «Неужели опять двойник? – мелькнула у разведчика мысль. Ну что ж, этот, по крайней мере, пока молчит, выглядит точной копией шейха. И тут «дублер» совершил поступок, который враз развеял все сомнения Закира. Двойник потянулся к стоявшему чуть поодаль чайнику и сам наполнил пиалу. В подобной ситуации Усаме достаточно было бросить взгляд либо на хозяина дома, либо на своего помощника и один из них тотчас бы поспешил выполнить желание высокопоставленного гостя. Да, промах был слишком очевиден, чтобы не обращать на него внимания. Шамс-ад-Дин, естественно, отреагировал мгновенно и, хотя он ничего не произнес вслух, взгляд его, обращенный к Закиру, был слишком красноречив. Проговорив ни ор чем около часа, гости распрощались и уехали, так и не объяснив цели своего визита.
Оставшись один, Закир глубоко задумался. Понятно, что столь долгий путь эти люди проделали неспроста. Но для чего им понадобилась эта встреча? Ответа у него не было, да и быть в тот момент не могло. Разведчик не мог знать, что незадолго до этого у Шамс-ад-Дина состоялся весьма неприятный разговор со своим боссом. Бин Ладен был чрезвычайно раздражен, если не сказать взбешен, полным провалом акции узбекских экстремистов по захвату власти и уничтожению президента Узбекистана. И свое раздражение он, в силу своего вздорного характера, перенес на муллу Закира. Усама упрекал Шамса в том, что его ставленник не смог как следует проконтролировать и направить в нужное русло действия террористов. Помощник же счел за благо не напоминать шейху, что это именно он отправил муллу в Стамбул тогда, когда изменить что-либо уже просто было невозможно. Шамс-ад-Дин искусно изображал раскаяние, чем еще больше распалял гнев Бин Ладена. Как всегда, внезапно успокоившись, Бин Ладен заявил, что больше не желает видеть муллу в своем окружении и велел Шамс-ад-Дину использовать его только для отдельных поручений. Никаких особых заданий у Шамса пока не было, а к мулле он заехал лишь для того, чтобы тот имел возможность увидеть очередного подготовленного двойника. Зная проницательность Закира, «визирь» лидера «Аль-Кайды» хотел лишний раз проверить, насколько удался ему очередной маскарад. Идею с двойниками Шамс-ад-Дин причислял к своим личным достижением. Расчет его строился на том, чтобы множество двойников запутали след, который может привести к Бин Ладену тех, кто стремится его захватить либо уничтожить. По замслу Шамс-ад-Дину следовало подготовить такое количество двойников, которые могли находиться во всех тех провинциях Афганистана, где у Бин Ладена были свои лагеря и лаборатории. Шамс-ад-Дин понимал, что невозможно найти такое количество людей, которые за короткое время смогут перенять манеры, характерные привычки Усамы и потому, подыскивая кандидатов в дублеры, руководствовался прежде всего принципом хотя бы отдаленного сходства. Остальное доделывал грим.
Убедившись, что и в этот раз мулла, хотя и раскусил двойника, но на это ему понадобилось значительное время. Шамс-ад-Дин был доволен: внешнего сходства он добился, а большего и не требовалось. Потому и поспешил покинуть дом муллы, решив, что с деловыми разговорами спешить некуда.
Даже не зная истинной причины своей изоляции, Закир все же понял, что его, в лучшем случае, задвинули в глубокий резерв. Ни Шамс-ад-Дин, ни кто-либо из других приближенных Бин Ладена в его доме больше не появлялись, но красноречивее всего было то обстоятельство, что слежка за ним прекратилась. А это лучше всего другого свидетельствовало о пропавшем к нему и его делам интересе. Мулла спокойно передвигался по стране, несколько раз ему удалось встретиться с Инженером, но и в той единственной шифровке, которую он получил из Центра, никаких конкретных заданий не последовало. У него все устойчивее создавалось впечатление, что он оказался в неком вакууме.
Привыкший за долгие годы к активным действиям, Закир решил прежде всего еще раз проанализировать ситуацию, для того, чтобы принять окончательное решение. Объективно оценивая все, что происходило с ним за то время, когда ему удалось внедриться в ближайшее окружение Бин Ладена, он пришел к выводу, что все его действия были подчинены прежде всего осуществлению политических решений. Его тщательно ограждали от проявления какой-либо иной активности, настойчиво, а если требовалось, и в категоричной форме запрещая принимать участие в проведении боевых операций, ограничивая задачу лишь сбором информации. Конечно, и
это было чрезвычайно важно, безусловно, важнее всего остального. Добытая им информация в Центре не то что высоко ценилась, она причислялась порой к разряду бесценных, ибо ни одному разведчику, кроме Волка, еще не удавалось так близко проникнуть в окружение террориста номер один. Но, не всегда видя, к каким конечным результатам приводит добытая им информация, Закир мучался от сознания того, что не всегда может проявлять еще большую активность. Ему хотелось действовать, и действовоать активно.
Конечно, разведчик не мог не знать о так называемом принципе двойных стандартов и теперь, как никогда раньше, ясно понимал, что если бы в свое время с «Аль-Кайдой» и ее лидером действительно хотели покончить, то не позволили бы этим террористическим метастазам распространиться на весь мировой организм. Неизвестно, какое конкретное для себя решение принял бы в итоге разведчик, не произойди событие, потрясшее всю планету.
11 сентября 2001 года террористы захватили в воздухе четыре пассажирских самолета. Один из них разбился в Пенсильвании, три других были направлены на здания Всемирного торгового центра и Пентагона. Оба небоскреба-«близнеца», прилегающие к ним здания и одно крыло Пентагона были разрушены. Погибло около трех тысяч человек. В операции по расследованию беспрецедентного теракта участвовали свыше семи тысяч сотрудников спецслужб разных стран мира. Высокопоставленный представитель Федерального бюро расследований США заявил, что доказательства причастности «Аль-Кайды» к взрывам являются ясными и неоспоримыми. Правительство США решило, что всю ответственность за гибель людей несет «Аль-Кайда» и ее лидер Усама Бин Ладен.
В тот день, когда Закир рассматривал в Интернете обнародованные ФБР фотографии девятнадцати причастных к теракту убийц, он приял для себя бесповоротное решение. Он знал, что это решение не только не одобрит его руководство, напротив, оно приведет, вероятнее всего, к самым отрицательным для него последствиям. И все же, мысленно объявляя террористам свою личную войну, он не мог поступить иначе. Да и не хотел.
«Быть может, я немногое успею сделать, рассуждал разведчик. Но то, что успею, нанесет ощутимый удар по террористам и их руководящей верхушке». Лишь одно беспокоило Закира – он по-прежнему был одиночкой, а один, как известно, в поле не воин. Но когда он задумался над этим, то с решительной ожесточенностью сам себя опроверг: «и один в поле – воин».
Глава десятая
И один в поле – воин
История убийства Черного араба облетела весь мир. Официальная версия звучала так. Сотрудники ФСБ России перехватили письмо, отправленное Хаттабу в Саудовскую Аравию. Письмо было отравлено сильнейшим ядом, вскрывший его Хаттаб умер почти мгновенно, еще десять человек, прикасавшиеся к отравленному листку, скончались через несколько дней. Именно устранение таким способом Хаттаба навело Закира на некоторые мысли.
– Какой яд сегодня считается самым сильным? – спросил Закир Инженера во время их очередной встречи.
– Рицин, – ответил тот, не задумываясь. – В изготовлении прост необычайно, нужно лишь получить жмых из касторового масла. Смертельная доза рицина в сотню раз меньше, чем даже цианистого калия, а противоядия пока не найдено.
– Раздобыть рицин сможешь?
Инженер долго, изучающее, смотрел на Закира, потом ответил: «Раздобыть не проблема. Только что ты собираешься с ним делать, Бин Ладена угощать, или своего «друга» Шамс-ад-Дина?»
Закир не знал, до какой степени он может доверять связному, но и справиться с задуманным без помощи он бы тоже не смог. Конечно, сразу всех своих карт он не открыл, но в общих чертах посвятил его в свой план. И тут произошло то, на что разведчик и рассчитывать-то не мог. Инженер схватил его за руку и горячо зашептал, хотя вокруг них не было ни души:
