Вячеслав Сергеевич Чистяков
Альянс предателей

Глава 10. Деловые люди

Уже на следующий день Ифрит извести Ферзя о решении команды и представитель корпорации «Ви» не замедлил явиться. Он сидел на втором этаже штаба, по-хозяйски развалившись на диване там, где обычно сидел Бука, а напротив него на двух стульях расположились Дунай и Цербер. Остальных решили не отрывать от дел, ради встречи аналогичной предыдущей.

Фрэнк переводил взгляд с одного человека на другого, он будто пытался заглянуть вовнутрь каждого из них, однако у него мало что выходило.

– И так, вы согласны? – С некоторой осторожностью спросил он.

– Возможно. – Уклончиво ответил Дунай. – Может быть мы и не против поработать на Штаты…

– Нет, нет, нет. – Запротестовал Фрэнк. – Никаких Штатов. Я представляю международную организацию, и мы не относим себя ни к какой стране. – На каждое слово он стучал указательным пальцем по сиденью дивана.

– Если у вас люди по всему миру, почему же в нашей стране вы не прислали кого-то с…более подходящей внешностью? Русских не нашлось?

– Они заняты другой работой и не должны светить себя в этом деле. Мы же с Харрисом здесь по делам и вскоре будем вынуждены покинуть эту чудесную страну, за одно и вас прихватим с собой. Теперь понятно? Мы можем сотрудничать?

– Хотелось бы обсудить детали. – Ответил Дунай, не сводивший с нежеланного гостя взгляд.

– Что вас интересует? – Фрэнк попытался придать голосу солидности и в этом вопросе почти не было слышно его ужасного акцента, однако никакого впечатления на двух друзей произвести не смог.

– Нам потребуется ваша помощь. Помощь от этой вашей «Ви». Кстати, что это означает? – Спросил Дунай.

– Вы узнаете, в своё время. – Заулыбался Фрэнк. Вместе с этой улыбкой вернулся его сильный американский акцент. – Все обеспечение мы, разумеется, берем на себя. Оружие, снаряжение, транспорт, за это не волнуйтесь.

Дунай задумчиво почесал щеку.

– Как мы уйдем? В смысле, совсем.

– Самолетом.

– Когда? Это будет необходимо сделать сразу по окончании операции.

– Разумеется.

– Стало быть, это должно быть какое-то конкретное время? – Впервые подал голос Цербер. – Я вот от Буки слышал, что нельзя так просто поднять в воздух самолет, пересечь границу и посадить его где вздумается. Нужны всякие разрешения и все такое прочее. – Он тоже не отрываясь смотрел на Фрэнка, но если Дунай делал это, потому что пытался в свою очередь, разглядеть нечто внутри собеседника, то Цербер просто-напросто прикидывал, куда ему лучше всего будет ударить или выстрелить в случае необходимости.

– У нас есть все разрешения, в том числе на пересечение воздушного пространства в ста семидесяти двух странах мира и посадку на собственных аэродромах в любое время. – Гордо произнес Фрэнк. Эта информация должна была произвести впечатление, если бы только его собеседники могли вспомнить, сколько всего в мире стран.

– Самолеты у вас есть. – Стал загибать пальцы Цербер. – Разрешения у вас есть, агенты в нашей стране есть, даже секретные лаборатории есть – денег навалом. Не хватает только пятерых парней с автоматами, как так?

– Парней с автоматами у нас тоже хватает. Только зачем раскрывать их раньше времени? А вы и так занимаетесь…тем, чем занимаетесь, одно лишнее ограбление погоды не сделает.

– Вы легко можете повлиять на власти, чтобы установить запрет на выезд из страны, но не можете открыть ячейку в банке. – Заметил Дунай просто ради того, чтобы потянуть время. Пограничник ожидал, что на это замечание тоже найдется ответ. И он нашелся.

– Будь это государственный банк, никаких проблем бы не возникло. Но ваша страна, как и большинство пошла по легкому пути капитализма и теперь навряд ли найдется у вас хоть что-то государственное. А на частные организации повлиять гораздо сложнее.

– Американский социалист, это что-то новое. – Усмехнулся морпех.

– Я уже говорил, что мы не являемся приверженцами ни одной страны, а мои убеждения должны вас интересовать в последнюю очередь.

Цербер замолчал. Его едкие доводы как всегда быстро закончились.

– И вы готовы использовать все свои ресурсы для проведения операции и последующего нашего ухода только ради содержимого одной ячейки?

– Да. – Не моргнув глазом ответил Фрэнк.

– Что ж там лежит-то такого?

– А вот это не ваше дело. – Возбудившись, Фрэнк сделал резкое движение, слишком резкое, чтобы оно осталось без внимания, поэтому буквально через секунду на него был направлен пистолет Цербера.

– Спокойно. – Медленно проговорил американец. – Вы чего удумали?

– А ты?

– Я…случайно. – Как-то нелепо ответил он, смотря прямо в канал ствола пистолета.

– Ты уж поосторожней. – Ехидно улыбнулся Цербер, убирая пистолет.

Только когда оружие вернулось за пояс морпеха, гость смог облегченно выдохнуть, но ему понадобилось еще несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.

– Сколько времени вам требуется на подготовку?

– Около месяца. – Ответил Дунай.

– Хорошо. Какое снаряжение?

– Скажем позже.

Фрэнк замолчал, не зная, что еще спросить.

– Пока от вас ничего не требуется. Мы начнем готовиться и через неделю свяжемся с тобой. – Продолжил Дунай.

– Так не пойдет. – Снова осмелел американец. – Я должен знать о каждом вашем шаге.

– На кой? – Резко бросил Цербер.

Фрэнк уткнул глаза в ламинат на полу.

– А действительно, на кой? – Без улыбки сказал он. – Хорошо, я вернусь, скажем…дня через четыре. Идет?

– Идет. – Ответил Дунай.

– Значит по рукам? – Лицо Фрэнка просветлело.

– Значит по рукам.

Когда гость ушел, друзья заперлись в комнате на втором этаже, соседней с той, где жил Цербер. Стены здесь были обиты залакированной вагонкой, а всю мебель представляли два высоких стеллажа, пара стульев и стол, над которым склонились грабители. Дунай создал здесь целый натюрморт. Карты города была завалена бумагами с его личными записями, здесь же лежали маленькие флажки для отметок на карте. С краю пачка сигарет и пистолет Цербера, выглядело очень эстетично, но сейчас на эстетику мало кто обращал внимание.

– Из центра города уходить – затея рисковая. – Покачал головой Цербер, разглядывая карту. – Надо было узнать, где стоит их самолет.

– Наверняка на частном аэродроме, но до него ехать около часа. – Дунай воткнул один из флажков в карту потер глаза. – Да, задачка не из легких.

– Это вообще возможно?

– Все, что мыслимо – осуществимо. – Изрек Дунай.

– Как думаешь, кто они такие? – Тихо спросил морпех, проводя пальцем по предполагаемому маршруту от здания банка за город.

– Корпорация?

– Нет. – Да сами эти клоуны, Харрис и Фрэнк.

Дунай пожал плечами, от тоже задумывался над этим вопросом.

– Если так открыто себя ведут, то наверняка какие-нибудь важные шишки. Может даже в посольстве работают.

– Скорее всего нас никто забирать не будет. – После некоторого раздумья выпалил Цербер. – Заберут свою ячейку, а нас на тот свет.

– Может быть. – Дунай еще раз посмотрел на карту, а потом бросил еще один флажок на пол и отошел к окну. – Черт. Надо же было так сглазить. Нас прижали со всех сторон.

– Мы выберемся. – Твердо ответил Цербер.

– Про «давай завалим всех» и слышать ничего не хочу. – Выпалил Дунай.

– Да брось. Сейчас то уже можно.

– Нет.

– Слушай, почему ты так отрицательно к этому относишься?

– А что положительного в убийствах? – Парировал Дунай.

– А в грабежах? – В такт ответил Цербер. – Мы зло, дружище, как ни крути. – Он прошелся по комнате, но она была на столько маленькой, что постоянно приходилось поворачивать.

– Это вынужденное зло.

– От вынужденного зла до вынужденного убийства один шаг.

– Нет. Убивать мы не будем.

– Да что с тобой? Ты ведь служил, как и я. Убивал, как и я.

– Вот именно.

Цербер подошел к другу и посмотрел в окно. Погода резко портилась. Тучи затягивали небо, а усиливающийся ветер яростно трепал кроны деревьев, окружающих штаб.

– Что там случилось? – Мягко спросил он.

– Не важно. – Дунай дернул плечом, словно ему было неприятно вспоминать об этом.

– Мне-то можно рассказать. Мы почти братья.

Дунай молчал. Цербер снова заходил по комнате, уже не ожидая услышать ответ, но тут его друг резко заговорил:

– Это случилось на границе. Четыре года назад. Мы зафиксировали попытку пересечения – кто-то пер напролом, срывая сигналки одну за другой прямо к КСП. Мы уже решили, что это прорыв. Подняли заставу по тревоге, заняли позиции и стали ждать. В том месте лес заканчивается и начинается степь, мы ждали, что сейчас на нас попрет какая-нибудь отмороженная банда – связались со штабом и запросили подкрепления, но нет, никакой банды не было. И монгольские танки на нас не шли. Из-за деревьев вывернули несколько человек. Мужчина и три женщины. У одной из них на руках был ребенок. Самое главное, там ведь поблизости нет никаких селений, откуда они взялись, черт их разберет. – Дунай замолчал. От воспоминаний пересохло в горле и разволновавшись, он никак не мог собраться с мыслями. – Они перли прямо на нас, активируя все сигналки. Ракеты взмывали в небо, но они даже не вздрагивали, а все шли и шли вперед. По мегафону мы их предупредили, что они приближаются к границе и по-русски и по-монгольски – без толку. Они не останавливались. Когда они подошли к контрольно-следовой полосе, я приказал бойцам дать очередь в небо, но и она не отрезвила этих людей. Они все шли и шли на нас. Одеты люди были в какие-то лохмотья и никаких вещей с собой. Молодой сержант рядом со мной поминутно спрашивал «что делать будем, а?» и с каждым разом его вопрос звучал все истеричнее, потому что хоть нас и было тридцать вооруженных солдат, но это зрелище ужасно давило на психику. – Дунай глубоко вздохнул и отошел от окна. Заглянув другу прямо в глаза, он закончил свой рассказ. – Они подошли уже на метров сорок. По уставу мы должны были их задержать и проводить на заставу, а там уже разобраться, кто они такие. Клянусь, что так и собирался сделать, но мужчина, вдруг посмотрел мне прямо в глаза, я разглядел его грязное лицо, слипающиеся волосы и измученный взгляд. Он выхватил из-за пазухи гранату и вытянув в руке, ускорил шаг. Это уже угроза. – Сокрушенно добавил Дунай. – У меня не было выбора. Я приказал стрелять по конечностям, да где там разобрать, когда они шли так плотно, что не ясно было, где один, а где другой. Слева и справа загремели выстрелы. Самые молодые еще и яростно кричали, будто это был честный бой, а не бойня. Сначала упали женщины. Они не кричали от боли, когда их настигали пули, а просто замертво валились наземь. Мужчина даже не обернулся, он шел и шел прямо, продолжая смотреть прямо на меня, будто понял, что я здесь главный и в моих руках его жизнь. В глазах его читалась обреченность, он знал, что умрет, но почему-то не хотел остановиться. Когда его изрешетили и тело упало на землю, мы ожидали взрыва, но его не случилось. Граната оказалась ненастоящей. Он выточил ее из дерева и покрасил. Это была игрушка, Цербер! – Воскликнул Дунай, хватая друга рукой за футболку. – Зачем он это сделал? Мы так и не узнали, кто он был, как вышел к границе и почему пошел на такую глупую смерть.

Цербер стоял и не знал, что сказать. Раньше он думал, что все знает о друге, но подобное слышал впервые. Дунай спрятал эту жестокую, причиняющую боль тайну в глубине души, и она с каждым днем терзала его все сильнее.

– Когда я вернулся в расположение. – Снова заговорил Дунай. – То заперся в какой-то комнате, даже не помню, что это было, может склад. И кричал. Долго орал во всю глотку, катаясь по полу, а перед глазами, обреченный взгляд того человека, ведущего свою семью умирать. С тех пор я не могу даже думать о том, чтобы отнять у кого-то жизнь…даже у врага.

Дунай замолчал. Цербер вздрогнул, когда посмотрел на друга, он весь побледнел, а на лице застыла маска ужаса.

– Ты все сделал правильно. – Тихо сказал Цербер. – Подойдя вплотную он крепко прижал к себе друга, так, что тот, чуть было не задохнулся. Разжимая руки, он добавил. – У тебя не было выбора, брат.

– Я больше не хочу убивать, Цербер. Никого. Даже тех, кого ненавижу.

С каждым словом друга, морпеха охватывала свирепая ярость. Он не знал, на кого злится, но чувствовал, что готов за страдания друга уничтожать все, что встанет у них на пути и если Дунай не мог причинить никому вред, то он сможет делать это за двоих. С этой минуты он стал еще более жестоким, чем был. Теперь он ненавидел весь мир, заставляющий переживать близких людей такие потрясения. Он представлял валяющегося на полу офицера, кричащего от бессилия и проклинал вселенную.

Они еще несколько минут стояли, молча смотря друг другу глаза. Каждый из них имел на душе множество ран и теперь они снова открылись.

– Иди домой. Алина тебя заждалась. Давай я тебя провожу. Продолжим потом. – Засуетился Цербер.

– Сам дойду. – Дунай помотал головой, отгоняя дурные мысли. – Я в порядке. А ты давай, готовься, к тебе небось опять сегодня подружка придет. – Попытался пошутить он.

– А то. – Натянуто улыбнулся Цербер.

– Ты хоть одну ночь провел один? – Зачем-то спросил Дунай, выходя из комнаты.

Цербер вышел следом.

– Нет. Ты же знаешь, мне нельзя быть одному. Тем более ночью. – Он потупил взгляд. – Оставаясь наедине с собой, я начинаю думать. Думать. Это самое ужасное, что может со мной произойти.

Дунай понял друга. У него тоже имелись свои раны, к которым тот каждый раз возвращался, когда его голова не было занята ограблениями, оружием или пьянками со своими многочисленными подружками. Он и пил-то только потому, что хотел забыться. Вот уже почти три года ему это не удавалось.

Бывший пограничник хлопнул морпеха по плечу.

– Прорвемся брат. – С этими словами он ушел, а Цербер еще долго стоял и смотрел на опустевшую лестницу.

Глава 11. Чужая жизнь

Запах свежих цветов, спустя несколько минут пребывания в магазине, кружил голову и направлял мысли в самые доброжелательные русла. От изобилия рябило в глазах – одних только алых роз тут было шесть видов, а в общем счете взору открывались полсотни различных экземпляров.

Иван застыл в нерешительности, но отнюдь не выбор наилучшего вида цветов занимал его в данный момент. Он размышлял над тем, стоит ли вообще их покупать. Разумеется он руководствовался самыми чистыми и благородными позывами, когда шел в цветочный магазин, но теперь задумался над тем, в каких отношениях он теперь состоит с вдовой своего друга Анной. И есть ли вообще эти отношения? Был ли это просто секс или что-то большее? От ответа на этот вопрос и зависело, стоило приходить к ней домой с букетом цветов или нет.

Обычно говорливая продавщица, увидев суровое лицо задумавшегося покупателя, робко спросила:

– Подсказать что-нибудь?

– Да. – Неожиданно для самого себя ответил Иван. – Стоит ли дарить цветы, если…

– Конечно. – Резко оборвала его продавщица, моментально приободрившись. Любой женщине обязательно стоит дарить цветы по поводу и без.

«Конечно, что еще могла сказать продавщица цветов?» – Подумал Иван.

Идя по серой улице, он не замечал накрапывающего дождя и хмурых лиц, укрывшихся под зонтами прохожих, а все думал над тем, правильно ли поступает – вопрос с цветами почему-то сильно его озаботил.

Когда Анна открыла дверь и увидела суровое лицо гостя над роскошным букетом белых роз, то на секунду потеряла дар речи.

– Это тебе.

Она заколебалась. Было видно, что ее посетили те же мыли, что и Ивана, но через мгновение, заулыбалась.

– Спасибо. – Радостно произнесла она, обнимая вошедшего и целуя в щеку. – Проходи, а я поставлю цветы в вазу.

И вдохнув аромат цветов, она чуть ли не вприпрыжку побежала на кухню. Иван осторожно вошел в комнату, где совсем недавно разыгрались события, которые до сих пор будоражили сознание обоих их участников. Тот же диван, та же люстра и вдалеке на секретере фотография погибшего товарища, которую с дивана практически невозможно было разглядеть. Что бы он сказал, будь он жив? Об этом Иван думал также часто, как о событиях той ночи и пришел к выводу, что если бы его друг был сейчас жив, то ничего подобного бы не произошло. Сидя в кресле, Иван поминутно вспоминал ту ночь, начиная с момента, когда позвонил в дверь. За раздумьями и застала его маленькая Лиза.

– Привет, дядя Ваня.

– А? Привет.

Она прошла на середину комнаты и, усевшись на пол, стала пристально наблюдать за гостем. Заметив это, Иван понял, что следует что-то сказать, но на ум ничего не приходило.

– Как дела в школе? – Наконец выдавил он.

– Хорошо.

Разговор зашел в тупик. О чем следует говорить с маленькими девочками, Иван не знал. Находясь в обществе двух женщин – матери и дочери, он практически находился в семье, в чужой, но близкой ему и от этого становилось не по себе. Он давно забыл, что значит семейная жизнь и теперь с каждым днем чувствовал, что эта жизнь не его. Он не создан для всего этого, не создан для счастья и не создан для того, чтобы нашелся человек, который смог его полюбить или хотя бы понять. Он не мог себе представить такую жизнь, в которой он являлся бы отцом этого семейства. Работал бы где-нибудь в офисе, а по вечерам приходил домой и сидел вот так перед телевизором, поглощая горячий ужин.

– Подружилась уже с кем-нибудь? – Слишком резко спросил гость, так что Лиза вздрогнула.

– Да, подружилась. – Увлеченно стала лепетать девочка, с одной женщиной, она очень хорошая.

– Твоя учительница?

– Нет. Она моя подруга. Её зовут Королева.

– Странное имя. – Заметил Иван. Он практически не слушал Лизу и по-прежнему был погружен в свои мысли.

– Ну это она из игры. – Запротестовала девочка.

– А, вы играете?

– Ну да. Дядя Ваня, ты такой странный.

– Это воспитательница из группы продленного дня. – Пояснила вошедшая в комнату Анна. Иван успел заметить, что она сменила халат на домашнее, но в тоже время довольно изящное платье, губы ее обрели бардовый оттенок. – Большая выдумщица. Я ее ни разу не застала, но Лиза от нее в восторге.

– Понял. – Кивнул Иван и тут же осекся. Для такого ответа он выбрал самое неподходящее место и собеседника.

Анна заметила смятение гостя и улыбнулась.

– Может чаю?

– Конечно. – Поспешно закивал Иван, вспоминая, чем закончилось их предыдущее чаепитие.

Анна поспешно вернулась на кухню. Лиза тоже убежала вслед за матерью, и Иван снова остался в комнате один. Он больше не мог оставаться наедине с мыслями и, включил телевизор. Телевидение – истинная благодать для человечества. Где еще можно отвлечься от грустных и заумных мыслей и забыть обо всем, просматривая агитационные программы и бесконечные телешоу, заставляющие людей деградировать? Как и в древние времена, людям необходимы хлеб и зрелища, и зомбоящик прекрасно справлялся с задачей по оболваниванию человеческого рода.

Иван прощелкал несколько каналов с рекламой и покачал головой. Реклама в последнее время была повсюду. На домах, в парках, в кафе, в газетах, на упаковках от продуктов, иногда становится страшно даже снять штаны, боясь увидеть там рекламу.

Наконец каналы с дурацкими передачами, не имеющими смысла закончились, и Иван остановился на новостях. Сюжет про норвежских контрабандистов на границе закончился, и диктор с серьезным видом произнес:

– В колонии особого режима «Полярная сова» произошел крупный пожар. По предварительной информации пострадали двое заключенных. С места событий, наш корреспондент…

– Как страшно жить. – Послышалось за спиной. Иван и не заметил, когда Анна вернулась в комнату.

– А что страшного то? – Не понял он.

– Постоянно что-то случается. – Как-то слишком абстрактно произнесла Анна. – А у нас в городе так вообще. – Она обошла диван и села рядом с гостем. – Ты слышал про эти страшные ограбления?

Иван поежился.

– Конечно, все слышали. За год ограбили несколько банков.

– Как страшно жить. – Повторила Анна. – Они врываются с оружием, а если они кого-нибудь убьют. Ох, я бы умерла на месте от страха.

– А ты тут при чем?

– Мне надо идти в банк, завтра, а я боюсь. Боюсь, а вдруг эти гады решат его ограбить? – Она посмотрела в глаза гостю и в них он увидел неподдельный страх.

Иван привлек Анну к себе.

– Не бойся. Завтра твой банк никто не ограбит. – Максимально убедительно произнес он.

– Откуда тебе знать? – Тон Анны стал более спокойным.

«Действительно, откуда»?

– Знаю и всё.

– Ваня, я боюсь.

– Хорошо, завтра схожу с тобой вместе в банк. – Грубая рука Ивана со всей нежностью, на которую ее владелец был способен, гладила маленькую головку хозяйки квартиры по шелковистым черным волосам.

– Правда? – Её глаза загорелись как у ребенка.

– Конечно.

Она прижала голову к его груди и на несколько минут как будто оцепенела. В эти приятные любому человеку мгновения, Иван снова задумался о том, что это не его жизнь, а еще о том, что такой жизни он просто недостоин. В себя хозяйку привел невнятный голос дочери с кухни. Подняв голову и поправив волосы, она с улыбкой проговорила:

– Чай готов.