Влас Дорошевич
Первая гимназия

На четвертый впал в отчаяние. Махнул на все рукой. Мне казалось, что я должен «удивить мир злодейством».

– Мне теперь все равно! – с горечью и отчаянием хвастался я «перед классом».

Я поймал трех мух, вымазал им лапки чернилами и пустил по классу, изорвал «балловую книжку», скатал шар из черного хлеба и запустил им в доску среди урока и, встретив в коридоре учителя немецкого языка, лаял на него собакой.

А на следующий день, придя из гимназии от директора, матушка снова плакала, глядя на меня:

– Утешение!

И отсюда выгнали. Матушка благодарила Бога:

– Хорошо еще, что я больна. Позволяют, из снисхождения, брать будто бы по собственному желанию.

И я стал ходить за познаниями в другое место.

Когда, наконец, меня выгнали и из шестой, матушка пришла в ужас:

– Пойду опять в четвертую, где начал. Может быть, там возьмут, – забылось. Гимназий для тебя больше нет!

Но у меня была в запасе:

– А первая?

О первой я думал с нежностью:

– «То-то чудо край!» Какие «греки»! Но матушка посмотрела мрачно: