Влас Дорошевич
Первая гимназия

Учитель был чех.

– Господин директор, – ей-богу, честное слово…

– Что вы ему сказали?

– Я сказал… я сказал… Я сказал… я только сказал, что по-чешски говорить не умею… За что же мне единицу? Он говорит…

– Не он, а наставник!

– Христофор Иванович говорит, что надо перевести из Цезаря так: «Третий легион попал в килючий и вилючий куст». И поставил мне единицу, что я так не перевел. А я и говорю… я только сказал… что, может быть, по-чешски и есть такие слова, а в русском языке их нету, говорю…

– Вы понимаете ли, что вы сказали?! И так как я молчал, директор добавил:

– Вы даже не понимаете, что вы делаете! Всю эту неделю вы будете оставаться по четыре часа после классов в карцере. Идите.

– Господин директор…

– Идите и не рассуждайте.

Меня каждый день торжественно отводили после классов в карцер. Гимназисты со страхом сторонились от этого шествия. Словно вели страшного преступника.

Я сам начал смотреть на себя как на арестанта, человека потерянного, погибшего.

Три дня я выдержал.