Влас Дорошевич
Знаменитая русская

Г-жа Вера Жело никогда не покушалась на самоубийство.

Для человека, который хотел бы покончить со своими грешными днями, Париж представляет массу отличных способов.

Эйфелева башня имеет 300 метров высоты. Не угодно ли? Одобрено многими англичанами.

Каждые полчаса в Париж приходят и из Парижа уходят десяток поездов.

Сколько колёс!

И для человека, который хочет покончить с собою наверняка, вовсе не надо идти на берег Сены и кидаться в воду, непременно на виду у матросов, которые стоят около спущенных в воду лодок.

Для самоубийцы это не находчиво.

Сцену «самоутопления» Веры Жело для Торжка, например, можно бы считать проведённой прелестно.

Подойдя к берегу, г-жа Револьвера Жело на виду у матросов сбросила шляпу.

– Обратите внимание! Первый сигнал! Сейчас буду топиться!

У галереи торжковского театра заняло бы при этом дух.

Затем она сбросила ещё что-то. Второй звонок!

Наконец по третьему звонку, бросилась в воду и поплыла.

Самоубийство было проведено по всем правилам.

Когда матросы подъехали в лодке, г-жа Жело обратилась к ним с эффектной фразой.

Она могла говорить и не спешила захлебнуться.

– Оставьте меня. Я хочу умереть!

Она думала, что матросы сейчас же приподнимут шапки:

– Ах, pardon, mademoiselle! Мы не знали, что вы хотите! Ради Бога, простите, что вам помешали! Будьте здоровы, тоните!

И издали посмотрят, как она это сделает.

Но матросы её вытащили. Против всяких ожиданий!

Г-жа Вера Жело никогда не покушалась на самоубийство.

Доказательство налицо.

Обставляя «самоубийство» всеми возможными мелодраматическими эффектами, она заблаговременно послала префекту полиции письмо:

– Я – Вера Жело. Приехала в Париж и кончаю самоубийством потому, что хочу быть похороненной непременно рядом с моей несчастной жертвой Зелениной. Это моё последнее желание.

И после этого она идёт… топиться.

Для чего?

Для того, чтоб её тело Сена отнесла куда-нибудь за пределы Парижа?

Чтоб её труп всплыл через несколько дней где-нибудь далеко, распухший, неузнаваемый, и был похоронен в разряде неизвестных самоубийц, где-нибудь в общей могиле?

«Погружение самого себя в воду и добровольное невыхождение из неё», как писал в протоколе один околоточный надзиратель, совершенно особый способ самоубийства.

Топятся, обыкновенно, люди, которые не хотят, чтоб их труп был найден.

Это способ более или менее верный скрыть свой труп.

И для человека, который хочет, чтоб его труп был узнан и похоронен непременно в известном месте, этот способ самоубийства самый неподходящий.

Сами факты находятся в противоречии со словами, и мы можем смело сказать, что тут было покушение на шум, а не на самоубийство.