Влас Дорошевич
Знаменитая русская
Драматически потрясая руками, она с пафосом кричала, обращаясь к Эмилю Дешанелю:
– О, простите меня, monsieur! О, простите меня! О, клянусь, что я ошиблась!
Если бы это происходило в настоящем театре, всякий рецензент написал бы на другой день:
– Г-жа Вера Жело очень утрированно провела свою роль. Ей не хватало простоты, естественности и искренности. Мелодраматическая фальшь резала ухо. Так нынче уж не играют! Так можно играть разве ещё в Торжке или Карасубазаре! А на порядочной сцене это нетерпимо!
И когда её защитник вопиял, указывая на ничего не понимающего по-французски Зеленина:
– Взгляните на этого молодого русского, который приехал, чтоб взять с собой mademoiselle Веру Жело! Быть может, мы присутствуем при зарождении романа! Сень деревьев, окружающих могилу несчастной Зелениной, осеняет двух полюбивших друг друга молодых людей. Эта любовь на краю могилы. Я вижу этот бледный, трогательный образ Зелениной, которая поднимается из могилы и благословляет молодую чету!
Г-жа Вера Жело в это время «судорожно рыдала», чтоб дать возможность защитнику перейти к последней части заранее написанной и красиво прочитанной речи.
– О, не плачьте, mademoiselle Вера! О, не плачьте! Счастье ещё ждёт вас впереди!
Г-н Зеленин не мог протестовать потому, что он не понимал, что про него говорили.
Г-жа Вера Жело не могла протестовать против такого способа защиты, возмущающего всякое нравственное чувство, потому что…
Любовь на краю могилы. Убийца, выходящая замуж за брата убитой.
Разве могла актриса, да ещё мелодраматическая отказаться от такой роли?!
И вот теперь г-жа Револьвера Жело угощает весь мир своим «самоубийством».
Войдём на секунду в положение этой актрисы.
Суд кончен. Шум тоже.
После парижского шума г-жа Жело погрузилась снова в «николаевскую неизвестность».
Человек, имя которого гремело, не может уж больше выносить неизвестности.
Это чувство хорошо знакомо всем: литераторам, артистам, художникам, «знаменитым» преступникам, «известным» скандалистам.
Он должен заставлять о себе говорить.
В тишине он чувствует себя похороненным.
Тишина давит его как земля могилы. Он задыхается. Задыхается от неизвестности.
И вот мелодраматическое самоубийство.
Снова «слава».
Снова она своей маленькой персоной интересует весь мир.
Корреспонденты бегут на телеграф:
– Вера Жело, знаменитая Вера Жело покушалась на самоубийство.
Газеты печатают все подробности:
– Самоубийство знаменитой, той самой Веры Жело!
Какая новая роль!
– Не выдержала мучений совести!
Нет человека, который не говорил бы о ней:
– Вера Жело покушалась на самоубийство!
