Владислав Юрьевич Маркелов
Первый рассвет

– Они сзади!!! – вопили легионеры, зажатые меж двух огней. У нас не оставалось пространства, чтобы отступить и перегруппироваться, ведь передовые отряды оказались начисто отрезаны от сохраненных в резерве принципов. Бойцам оставалось встать плотным кольцом, отбивая нападки противника со всех сторон, ибо шанс на выживание оставался лишь в единстве.

– Держаться! Держаться! – надрывался центурион, которого стиснули между второй и третьей линией легионеров. – Кавалерия Сарагаса уже на подходе!

– Легко сказать! – недовольно буркнул я, скрываясь за щитом от наседающих всадников. Пилумы уже давно кончились, так что угостить обнаглевших кавалеристов нам было нечем. Бедные велиты со своими крохотными пармами и гладиусами теснились в центре строя, представляя из себя легкую мишень для активизировавшихся лучников, которые без устали рвали тетивы. Смерть витала над когортой, забирая души одну за другой, и я не видел выхода из отчаянного положения.

Когда очередной конь вломился в наши ряды, получив несколько ударов короткими мечами в корпус, я вдруг понял, что перестал чувствовать плечо товарища с левой стороны. Быстро кинув туда взгляд, я увидел, что молодого легионера пронзили копьем. Здоровенный варвар, который налег на древко, как на рычаг, вырвал тело из строя, открыв брешь для других солдат.

Поднырнув под лезвие меча, я от души рубанул легкого бойца по животу. Очутившись позади убитого мной воина, я столкнулся сразу с двумя варварами, которые одновременно налетели на меня с разных сторон. Подняв щит параллельно земле, я от души врезал левому противнику по лицу нижней кромкой скутума, разбив бедолаге нос. Круто повернувшись ко второму врагу, я гладиусом отвел топор с дугообразным лезвием в сторону, хорошенько огрев варвара щитом по спине.

Зарид подскочил к парню с разбитым носом и вспорол ему брюхо, а я, пнув своего соперника по щиту, завершил дело прямым выпадом в грудь. Мое лицо уже было забрызгано кровью, глаза застилал пот, но отдохнуть некогда – северяне продолжали движение, сминая ряды гастатов напором тяжелой конницы, который и не думал прекращаться.

– Держись меня, Пирс! – встревоженно крикнул Зарид, вернув меня обратно в строй. Было очень непривычно видеть его, никогда не унывающего солдата, в столь подавленном состоянии.

– И не в таких передрягах бывали! – попытался я его подбодрить, хотя и сам понимал, что Пятый никогда не оказывался в настолько бедственной ситуации. Я не знал, в какую сторону направить щит, ведь сзади нас подпирали пехотинцы, прорвавшиеся в проторенную всадниками дорожку на левом фланге, а со стороны вражеского войска продолжали лететь не знающие промаха стрелы, то и дело поражавшие кого-то из моих сослуживцев. Поискав глазами центуриона, я смог увидеть лишь окровавленный шлем с плюмажем, валявшийся под ногами легионеров второй линии.

– Сзади! – с округлившимися от ужаса глазами прокричал Зарид, и я повернулся к воину-гиганту, с ног до головы закованному в сталь. От каждого удара этого могучего исполина, вооруженного двуручным мечом, погибал как минимум один легионер. Враг удерживал свое орудие необычным хватом, расположив одну ладонь прямо на клинке, в специально приспособленной для этого затупленной выемке, а правую – на круглом балансире. При каждом выпаде он тянул балансир на себя, используя его как рычаг, благодаря чему устрашающее оружие совершало рубящий удар с невероятной для его размеров скоростью.

– Нужно его достать! – рявкнул я и ринулся вперед, намереваясь встретить противника скутумом.

На моих глазах воитель расправился еще с несколькими солдатами, орудуя двуручником как копьем, алебардой и булавой сразу. Он умело перехватывал оружие двумя руками за “безопасную” часть лезвия и размахивал утяжеленным балансиром, оглушая легионеров точными ударами по шлему. Когда мой товарищ по десятку прикрылся от укола с помощью щита, враг подбросил меч в воздух, зацепил краешек скутума удлиненной гардой и дернул его на себя. Легионер ткнул здоровяка гладиусом в бок, но короткий меч бесполезно скользнул по плотному доспеху, оставив едва заметную царапину. Отбросив скутум в сторону, варвар ударил имперца кулаком в лицо, взметнув в воздух фонтанчик крови.

Мы с Заридом налетели на чужака, как ураган, осыпая его ударами мечей с разных сторон. Большая их часть пропала втуне, но особо удачным движением мне все же удалось подрезать здоровяку ногу.

Варвар громко взвыл, размахнувшись эспадоном, и крепко приложился по моему щиту, настолько, что я упал на колено, отступив назад. Могучий удар отозвался болью в каждой моей косточке, но я был готов продолжать бой.

Зариду повезло больше. Он пригнулся и пропустил клинок врага над головой, после чего рванулся вперед и погрузил гладиус в стык между нагрудной и брюшной пластинами.

– Отлично! – невольно вырвалось у меня, когда я смог поднятья на ноги и сделать шаг навстречу противнику. В этот момент варвар поднял руки с эспадоном вверх и, не обращая никакого внимания на ранение, опустил оружие за спиной моего напарника, заключив его в своеобразные металлические объятия. С перекошенным от безумной улыбки лицом он надавил на Зарида, и лезвие эспадона горизонтально погрузилось в тело имперца, преодолев сопротивление его бригантины. Мой друг дернулся несколько раз и затих, склонив голову. Из его приоткрытого рта вытекла струйка крови.

– Ты умрешь! – заорал я не своим голосом и прыгнул на варвара, намереваясь покончить с ним одним решительным ударом в шею. Внезапно враг распрямил правую руку, и клинок со свистом метнулся в мою сторону, полоснув по руке. Я выронил меч и сделал несколько шагов в сторону, рыча от бессильной ярости.

Варвар высвободился от посмертной хватки Зарида и отбросил его в сторону, а сам повернулся ко мне, уверенно держа двуручник перед собой. Как будто из его живота вовсе и не струился мощный алый поток!

Выпрямившись в полный рост, я поддался своему гневу, не особо осознавая, что делаю. Прикрывшись от удара скутумом, я буквально набросился на врага, как дикий зверь. Я избивал его по лицу голыми руками, пытался вгрызться в шею зубами, лишь бы увидеть, как его глаза подернутся мертвой пеленой, лишь бы низвести его до праха, уничтожить раз и навсегда…

Во время потасовки я даже не заметил, что когорты принципов, выстроившиеся единым фронтом, все же смогли прорвать окружение и примкнули к нам, оттесняя северян прочь от Порубежного ущелья. Я не заметил, что клин всадников, пробивший оборону Дамира, уже давно уничтожен, и последние уцелевшие кавалеристы спешно уносили ноги, молясь своим богам, чтобы дротики велитов не достали их на отступлении. Весь мир для меня сомкнулся на горле проклятого исполина, ведь он должен отправиться на тот свет, чего бы мне это ни стоило.

Внезапно силы оставили меня, когда я услышал оглушительный грохот, раздавшийся где-то в небесах. Ясное небо заволокли не пойми откуда взявшиеся тучи, сквозь которые нельзя было разглядеть солнце. Поднялся сильный ветер, а взор застилали проступившие на глазах слезы.

Из плотной завесы черных облаков к земле протянулись ветвящиеся молнии. Они били в Бронский лес одна за одной, как раз туда, где укрывалась имперская кавалерия. Огонь пожаров выгнал наездников из-под прикрытия деревьев, раскрыв засаду.

– Что происходит?! – кричали опешившие легионеры, укрываясь за щитами от обрушившейся на Волглую низину бури. Солдаты недоуменно оглядывались по сторонам, пытаясь понять, что навлекло на них буйство стихии.

Я слез с неподвижного тела воина-двуручника, чье лицо превратилось в кровавое месиво, и возвел глаза к небесам. Посреди распростершейся над нами черноты вдруг проступила крохотная трещинка, будто все небо было лишь хрупкой пластинкой льда, с обратной стороны которого кто-то отчаянно пытался ее продавить.

Трещина увеличилась.

В потускневшем дневном свете я увидел исполинскую фигуру. Единственное, что выделялось в окружающем ее мраке – две холодных точки, похожих на глаза.

Грохот повторился, молнии прыгнули на землю, поражая воинов Лангароса, равно как и легионеров.

Желтоватая трещина зазмеилась дальше, покрыв весь небосвод тонкой паутинкой разрывов.

Я судорожно проглотил слюну, пытаясь подавить растущую панику. О Боги, что же это такое?!

Раздался еще один удар, и небо вспыхнуло ослепительным синим светом, который проникал даже сквозь зажмуренные глаза.

Мир поглотило безмолвие.

Глава 1

Походный чайник медленно нагревался на еле тлеющих углях. Сложенному мной костерку не хватало скудного топлива, которое удалось собрать в окрестных полях, а потому приходилось довольствоваться лишь рассыпающимися в труху кустарниками.

Я глубоко вздохнул и обвел взглядом покосившиеся стены одинокой хижины, давшей мне приют на эту ночь. Не могу представить, кто жил здесь раньше – домик стоял посреди полей в полном одиночестве, будто обиталище изгоя, хотя он был слишком хорош для какого-нибудь отшельника. Полное отсутствие мебели и голый пол не могли сообщить о хозяине ничего примечательного. Был ли он покинут еще до катастрофы, либо здесь хорошенько поработали мародеры, вынеся даже простецкие крестьянские тряпки, служащие простолюдинам напольным покрытием? Боюсь, это так и останется тайной.

Переведя взгляд на разложенное на зеленой материи снаряжение, я задумался о том, что еще можно сделать перед выходом.

Длинный полуторный меч, который наследовался в нашей семье уже четыре поколения, до сих пор пребывал в отличном состоянии. Лезвие не раз выдерживало циклы заточки и перековки, а широкая гарда, не раз спасавшая мне жизнь от вражеских клинков, стояла непоколебимо, как защитники осажденной крепости.

А вот доспехи, превосходно подогнанные под меня лучшим мастером родного города Устинга, все же начали сдавать. Я принял их еще совсем юнцом, когда отец, получив серьезную травму ноги в военном походе, был вынужден отказаться от ратного дела.

Изысканный нагрудник, тонкий, но прочный, как замковые ворота. Такие и тараном не прошибешь! Удобные наручи с мягкими подвижными сочленениями, которые нисколько не стесняли движений при замахе. Блестящие округлые наплечники, что с легкостью остановят рубящий удар мечом, от какого и полег мой старший брат Дел. Будь у него этот доспех… Впрочем, если уж дал в схватке слабину, то никакая броня не поможет – повалят на землю и разорвут в куски. В юности я не раз становился свидетелем подобных сцен, прячась в безопасности арьергарда – обезумевшая толпа арканом стаскивает рыцаря из седла, после чего начинается жестокая расправа. Казавшиеся мирными селяне вмиг превращаются в животных. Они чуть ли не зубами разгрызают застежки и слабые точки доспеха, чтобы добраться до человеческой плоти. А ведь потом этих горе-вояк как минимум прикажут хорошенько выпороть, если не казнить – благородные особы ценны для выкупа, а то, что остается после народного гнева, может пойти разве что на корм скотине.

Я прилагал много усилий, меняя попорченные временем заклепки и ремешки, выправляя вмятины, нанесенные булавами и копьями. К сожалению, в нынешних условиях нельзя было ничего сделать с усталостью металла. На пути я не встретил ни одной исправной кузницы, да и мне попросту не хватило бы навыков, чтобы в одиночку закалить сталь и укрепить пострадавшие участки. Приходилось лишь уповать на то, чтобы доспех прослужит достаточно долго. Достаточно, чтобы… что?

Я не знал ответа на этот вопрос. Зарывшись правой рукой в волосы на макушке, я крепко их сжал, пытаясь подавить нахлынувший приступ отчаяния. Встряхнувшись и отринув гнетущие мысли, я вновь сосредоточился на снаряжении.

Малый топор, который обычно покоился на длинной перевязи, охватывающей доспех от плеча до пояса. Отличное оружие, которое можно использовать как в ближнем бою, так и для бросков. Не сказать, что я сильно поднаторел в этом искусстве, но немалый вес топорика здорово компенсировал некоторую неопытность с моей стороны. Даже если не прорежет неприятеля, то как минимум ошеломит, что даст мне лишнее мгновение для ответного действия.

Последний метательный нож из набора, в котором их насчитывалось шесть штук. Так уж вышло, что мне не раз приходилось бежать от врага, отбрасываясь этими самыми ножами, и вернуть их уже не получалось. Как бы то ни было, метательный нож никогда не бывает лишним, а потому я продолжал носить его в специальном креплении на левом плече.

Короткий лук и несколько самодельных стрел. Для наконечников я использовал обточенные камни, которые и привязывал к древкам с помощью мотка бечевки, будто туземец с заокраинного юга. Мне повезло разжиться нитью в безымянном селении около недели назад, когда Имперский тракт огибал отроги Берегового Кряжа. Жители деревни были свалены в гигантскую кучу на центральной площади, и я старался не смотреть в ту сторону, тщательно обыскивая их простенькие халупы. Зрелище не из приятных.

Так, что еще? Потрепанный дорожный плащ, который прекрасно справлялся с похолоданием. Конечно, меня пугало, что температура едва заметно падала с каждым днем, но пока что я без труда терпел осенние морозы, внезапно налетевшие посреди лета. Удобный походный рюкзак, где я хранил свои нехитрые пожитки, вроде посуды, сменной одежды, а также скудных запасов пропитания. Да, охоты в последнее время почти не стало – животные в ужасе разбегались кто куда, уходя от опасности, и мне становилось все труднее добывать свежую дичь. Оставалось лишь надеяться, что на подходах к рубежам Дамира ситуация исправится. Надеяться и идти.

Взяв в руки меч, я снова провел по лезвию точильным камнем. Особой нужды в этом не было – клинок запросто смог порезать палец, которым я проверил остроту, но мне было просто необходимо чем-то занять руки.

Вскоре чайник закипел. Тонкая белая струя пара уютно взвилась к крыше, и я быстро снял его с огня. Чайничек был из простых, а воды в нем хватало лишь на одну кружку. Наполнив свой жестяной стакан бледно-зеленой жижей, от которой исходил аромат луговых трав, я отставил посудину подальше от костра.

Понятия не имею, можно ли пить этот “чай” без вреда для здоровья. Я смешал в заварнике несколько засохших цветков и растений, сорванных на опушке леса. Пригубив обжигающую жидкость, я поморщился и сплюнул, но потом, пожав плечами, вновь вернулся к напитку. Не хотелось лишать себя чуть ли единственной радости за весь день, ради которой я и просыпался по утрам.

После чаепития я тщательно помыл посуду водой из глубокого ведра, единственного представителя домашней утвари, сохранившейся в хижине. Затем собрал вещи и принялся одеваться. Да, доспех был тяжелым, и ходить в полном обмундировании было чертовски неудобно. Впрочем, так вес более естественно распределялся по всему телу, да и в сложенном состоянии он занимал слишком много ценного пространства в рюкзаке. Скрипя зубами от натуги, я продолжал нести броню на себе, не вправе отказываться от семейного наследия. К тому же случайные встречи с недоброжелателями происходили слишком часто.

Застегнув последнюю застежку под горлом, я поднялся на ноги, сдерживая стон от боли в перетруженных мышцах. Шлем висел у меня за плечом вместе с рюкзаком, так как ходить целый день в этой закрытой “кастрюле” не было никакого желания. Окинув свое временное пристанище коротким взглядом, я мысленно попрощался с гостеприимным домом и смело шагнул на улицу.

Темно-серое небо было подернуто густой дымкой, словно сплошной чередой тяжелых грозовых облаков. В этой непроглядной пелене уже несколько месяцев не появлялось ни единого разрыва, и солнце, которое обычно отчетливо проступает даже сквозь самые плотные тучи, ни разу не показалось на глаза.

Учитывая, что я недавно проснулся, сейчас “утро”. Впрочем, как оно было на самом деле, я не имел ни малейшего понятия. С тех пор, как они вторглись в город, светила покинули небосвод. В любое время суток освещение нисколько не менялось. Мир поглотили сумерки.

Я осторожно двигался по протоптанной дорожке в направлении Имперского тракта. Зона видимости ограничивалась едва ли сотней метров, потому придерживаться верной дороги стало гораздо труднее. Старые ориентиры, вроде далеких горных хребтов и могучих лесов, утратили какое бы то ни было значение – выше линии горизонта не осталось ничего, кроме непроглядной тьмы. Я мог доверять лишь своим ногам, которые по армейской привычке надежно удерживали направление.

Вскоре я оказался в небольшой прогалинке меж двух холмистых возвышений, тянувшихся вплоть до тракта. Дальше по тропе я смог разглядеть узкую речушку, которая лениво гнала свои воды прочь из Аверии, моей родной страны. Я не замедлил последовать ее примеру.

В нескольких часах пути по течению я наткнулся на небольшой лесок, росший прямо на берегу. Высокие плакучие ивы почтительно склонились перед рекой, омывая свои изломанные ветви в ее свежести. Приземистые буки и дубы росли чуть поодаль от кромки воды, создавая надежное укрытие от любопытных глаз. Я смело вступил под сень деревьев, продолжая следовать тропинке. Сам я никогда не бывал так далеко от дома, а потому оставалось лишь положиться на неизвестных путешественников, которые наверняка знали путь получше, чем заблудший рыцарь из аверийской знати.

Мрачный свет, исходящий словно от самого неба, с трудом находил себе дорогу через густое переплетение голых крон лесных обитателей. Я изо всех сил напрягал глаза, которые уже вовсю слезились, чтобы не наступить на кочку или ползущий по тропе корень. Конечно, у меня в запасе еще оставался один или два факела, но мне не хотелось расходовать их без крайней необходимости.

Через некоторое время моего слуха коснулся странный звук, будто тяжелое дыхание раненого животного. Мигом напрягшись, я сошел с дороги и углубился в деревья, потянув из-за спины полуторник.

Звук продолжался. Несколько раз вздохнув, неизвестное существо издало жалобный стон, который быстро затерялся в переплетении ветвей и сошел на нет.

– Кто здесь? – рискнул задать я вопрос, хоть и знал, что выдам свое местоположение.

Дыхание тут же смолкло. На лес опустилась глухая тишина, в которой, казалось, погибли вообще все звуки мира.

– Эй? – прошептал я, сделав осторожный шаг вдоль тропинки и напоровшись на заросли кустарника.

Снова послышался стон, уже гораздо ближе. Затем неизвестный смог выдавить из себя несколько слов:

– Прошу… Мне… – и вновь замолчал.

Я выскочил на дорогу и побежал на голос, тщетно вглядываясь в густые заросли по обеим ее сторонам. Вскоре я смог различить силуэт, который казался еще более густой тенью на фоне окружавшего его мрака. Аккуратно приблизившись к человеку, лежавшему на боку ко мне спиной, я присел на колено.

– Что стряслось? – спросил я его и увидел, что нога мужчины застряла в стальном капкане. Острые зубья ловушки практически переломили конечность бедняги, а вокруг раны разлилась целая лужа темно-вишневой жидкости. Опустив взгляд, я заметил, что и сам приземлился коленом в сгустившуюся кровь.

– Дьявол! – выругался я, после чего потряс человека за плечо. – Эй, ты в порядке?

Мужчина не отвечал, хотя я по-прежнему слышал сдавленные всхлипы. Тени вокруг сгустились, но я не обращал на это внимания.

– Ты слышишь меня? – спросил я чуть громче и надавил. Тело человека безвольно перекатилось на спину, и моему взору предстало бледное как мел лицо мертвеца. По его морщинистой коже бежали засохшие струйки крови, а пустая правая глазница зияла черным провалом. Я отшатнулся прочь, но в этот момент мне на спину бросилась стремительная тень, которую я едва ухватил боковым зрением.

– Р-р-р-агх! – взревело существо, попытавшееся вонзить в меня когти, но покореженный металл доспеха устоял под его натиском. Правда, веса нападавшего хватило, чтобы я ткнулся лицом в грудь мертвеца, перепачкавшись в его крови. Меч остался лежать рядом.

– Черт! – крикнул я и попытался перекатиться, но существо крепко прижалось, лишая меня подвижности. С трудом отжавшись от покойника руками, я смог выхватить нож из крепления на левом плече и наугад ткнул им за спину. Лезвие встретилось с чем-то мягким, раздался истошный визг, и мне на затылок пролилось несколько капель вонючей жидкости. Зато я почувствовал, что освободился от цепкой хватки противника, так что сделал рывок, не забыв подобрать с земли меч.

Оказавшись на ногах, я столкнулся взглядом с небольшим гуманоидным чудовищем, которое едва ли доставало мне до середины груди. Ярко-красная кожа существа отчетливо сияла даже в затемненном лесу. Из пасти врага торчали изогнутые клыки, вместо носа – две длинные щели, сужающиеся и расширяющиеся при дыхании. На голове будто росли тугие веревки коричневого цвета, спадавшие ему на плечи. Чудовище не было вооружено, но его узловатые руки, касавшиеся земли, оканчивались толстыми когтями, которыми он играючи мог вспороть человеку брюхо.

– Помоги… мне… – вновь прохныкал монстр тем же голосом, что я слышал у дороги. При этом на его лице, вернее, морде, не было ни намека на слабость или попытку разжалобить. Нет, его желтые глаза с узкими черными зрачками, как у кошки, буквально изливали в мир непреодолимое желание убивать.

– Какого дьявола?.. – только и смог прошептать я, как вдруг скорее почувствовал, чем увидел стремительное движение справа. Легкое дуновение ветра, еле слышимый свист рассекаемых частиц воздуха, что смог достичь моего подсознания в обход обычного восприятия мира.

Чудом успев сделать шаг в сторону и выставив полуторник, я получил тяжелый удар по мечу, который буквально швырнул меня обратно на дорогу. Мне удалось устоять на ногах, но связки рук чуть не лопнули от напряжения, когда я пытался снизить энергию выпада. Теперь я с большим трудом удерживал клинок на весу.

– Бей его! Руби! – верещал низкорослый монстр, весело скалясь и приплясывая от нетерпения. Из тени деревьев вышел еще один враг, который выглядел так же, как и первый, только был раза в полтора выше и крупнее. В мускулистой руке чудовище сжимало длинный меч с рукоятью, рассчитанной на две ладони. Клинок был в ужасном состоянии – затупленное лезвие было покрыто толстой коркой ржавчины, а от эфеса остался лишь голый стальной “скелет”. Как бы то ни было, в руках чудища, что превосходило меня по росту на целую голову, эта рухлядь по-прежнему оставалась очень грозным оружием.

Зверь зарычал, оскалив свои длинные, размером с кинжал, клыки, после чего побежал в атаку. Широко замахнувшись, чудовище рывком опустило меч сверху-вниз. Этот удар мог запросто развалить меня напополам, но я не собирался сдаваться так просто. Припав на одно колено, я выставил клинок над головой. Оружие неприятеля звонко скользнуло по лезвию, но мне удалось изменить направление удара, заставив его уйти в сторону, как дождевая вода стекает по косой крыше. Конечно, враг был настолько силен, что я чуть не сломал руки, пытаясь удержать меч в нужном положении, но риск того стоил – выпад чудовища ушел в пустоту, а мне удалось подняться на ноги и, описав клинком полную окружность, косо рубануть его под колени.

Меч с глухим чавканьем впился в мясистую ногу монстра, из-за чего тот яростно заревел в ответ, но перерубить толстую кость мне было не под силу. Дернув эфес на себя, я смог оставить на икре чудовища глубокую царапину, из которой тут же полилась темно-красная жижа.

Чудовище тряхнуло головой, словно приходя в себя, а затем вновь атаковало меня справа, не дав ни секунды передышки. Я встретил его ответным ударом, вложив в него все силы. К счастью, мне удалось остановить клинок врага в опасной близости от своей шеи. Оказавшись друг против друга со скрещенными мечами, я первым сообразил толкнуть оружие вперед и вверх, целясь противнику в горло.

Краснокожий умудрился дернуться назад и в сторону, увернувшись от выпада. Клинок лишь оцарапал кожу, но я и не рассчитывал так быстро закончить схватку. Подрезав зверя, я тут же прокрутился по часовой стрелке и обрушил меч сверху, словно хотел придавить его тяжелой могильной плитой.

Неожиданно для себя я натолкнулся на толстую полоску стали. Каким-то непостижимым образом чудовище смогло приготовиться к удару и умело парировало выпад, заставив меня пробежать несколько шагов вслед за оружием. На моем плече вспыхнул острой болью мощный удар, из-за которого наплечник подломился вовнутрь, сминая и царапая кожу. Неприятно, но не критично – я еще мог биться.

Выставив меч острием в сторону ухмыляющегося чудовища, я заблокировал очередной выпад, как вдруг первый монстр кинулся на помощь своему собрату. Я понимал, что не успею вернуть тяжелый полуторник в исходное положение для защиты. Все, что мне оставалось – заученным движением дернуть левой рукой топорик из перевязи и от души махнуть им в сторону нападающего.

Дуга стали на полной скорости вонзилась прямо в морду чудовища. Кровь хлынула во все стороны, как сок из спелого граната, но враг и не подумал останавливаться. Невзирая на выросший из его носа топор, он все равно ударил меня острыми когтями, один из которых глубоко вонзился в сочленение между грудной пластиной и наплечником. Жгучая резь пробежала по телу, как разряд молнии, достигнув самых отдаленных его кончиков.

Скрипнув зубами, я вырвал топорик и опустил его вновь, уже вертикально. Делать это левой рукой было не очень удобно, но хорошо заточенное оружие с легкостью прорубило череп твари. Мерзкое создание, чья морда превратилось в заготовку для котлет, с протяжным стоном повалилось на землю, застыв с вытянутыми вперед руками.

Оставшийся на ногах противник воспользовался моей заминкой и хорошенько рубанул меня поперек груди. Я успел подставить меч, однако удерживал его лишь правой рукой, а потому не смог нормально встретить удар. Мой же полуторник с огромной силой вдавился мне в лицо, разбив нос и хорошенько оцарапав кожу. Во рту появился солоноватый привкус крови, когда я падал на спину не меньше чем в пяти шагах от того места, где стоял изначально. Зубы громко клацнули, благо мне удалось убрать из-под них язык, чтобы попросту его не откусить. От груди по всему корпусу разливалась тягучая ломота, вызванная ударом гарды. Господи, разве может обычный человек противостоять такой свирепой злобе?!

Скалящийся противник не желал давать мне спуска. Он уже бежал вперед, намереваясь закончить начатое. Рассмотрев стремительный алый росчерк, в который превратилась на бегу его фигура, я хорошенько примерился и швырнул вперед собственный шлем, ведь я так и не успел накинуть его на голову перед началом сечи.

Противник от души рубанул металлический кругляш, очевидно, приняв его за мою голову. Я воспользовался выигранным мгновением, чтобы самому рвануться вперед и из положения лежа совершить точный укол в мускулистый корпус врага, целясь ему под ребра. Меч с трудом, но все же пробился сквозь точеный рельеф мышц брюшного пресса снизу-вверх, после чего остановился в грудной клетке, врезавшись в позвоночный столб.

Краснокожая тварь истошно завопила и наотмашь ударила меня левым кулаком по скуле. Шея громко хрустнула, и я уж было подумал, что заработал перелом. Впрочем, в который уже раз упав на землю, я радостно осознал, что могу шевелить конечностями. К горлу подступила тошнота, а в глазах потемнело, но сквозь застившую их пелену я смог наблюдать за противником.

Чудовище выронило из лап огромный двуручник и обеими руками схватилось за эфес моего меча, который косо торчал из его груди. Жалобно подвывая, зверь потянул рукоять от себя, явив миру искупавшийся в алой крови клинок. Из обнаженной раны водопадом хлынула густая ярко-красная жидкость. Сначала крик чудовища усилился, его глаза наполнились ужасом, который смотрелся чертовски неестественно на лице создания, будто вышедшего из самых глубин преисподней. Вскоре голос врага сошел на нет, и краснокожий монстр рухнул на колени, а затем упал лицом вперед, зарывшись в придорожную грязь.

Приподнявшись на локте, я внимательно осмотрел ближайшие стволы деревьев. Больше чудовищ не было. Собрав волю в кулак, я рванулся вверх, но нахлынувшее головокружение заставило меня забыть об этом. Расположившись настолько комфортно, насколько это было возможно в сухой траве подлеска, я молча таращился на темные кроны деревьев и восстанавливал силы.

Да, такого я еще не видел. Чудовища, что напали на Устинг, вели себя как обыкновенные налетчики, вот только еще более кровожадные. Они огнем и мечом прошлись по городским улицам, истребляя всех, кто попадался им на пути. Но это поведение было понятным и предсказуемым. Я бы даже сказал, естественным для таких страхолюдин, ведь другого от них и не ждешь. Но здесь…

Краснокожие будто учились. Находили новые способы заманить, заморочить путнику голову, застать его врасплох. Очевидно, человек в капкане был мертв, причем очень давно. Хитрые создания тьмы притаились рядом, слушая его мольбы о помощи. Каким-то образом они поняли, что эти слова смогут привлечь жертву, и готовились напасть на меня из засады. Боюсь, если так и дальше пойдет, у людей не останется против пришельцев ни единого шанса. Я должен выбраться из Аверии как можно скорее, оставить позади родину, обращенную в выжженную пустыню, чтобы сообщить народу Дамира об опасности. Быть может, если мы объединим усилия, у нас еще будет шанс…

Мои размышления резко прервал звук шагов. Пока что они доносились издалека, но стремительно приближались. В страхе раскрыв глаза, я бросил взгляд вдоль тропы в ту сторону, откуда пришел. Вдали мне удалось заметить еще с десяток краснокожих, вооружившихся человеческими мечами и топорами. Проклятые твари внимательно оглядывались по сторонам и принюхивались, выставив во все стороны клинки. Выглядело так, словно они что-то искали. Или кого-то.

Дьявол их забери! А что, если краснокожие могут почувствовать гибель собратьев? Это бы объяснило, почему на месте схватки вскоре обязательно покажутся еще. О нет, они ведь совсем скоро до меня доберутся!

Я весь покраснел от натуги, отрывая утяжеленное доспехами тело от земли, и заковылял прочь, не забыв и о мече. Убитые краснокожие уже начали истаивать, превращаясь в багровый дымок, который поднимался от их плоти. Не знаю, как объяснить этот факт, но чудовища всегда возникали словно из ниоткуда, а после гибели также быстро исчезали, оставляя после себя лишь небольшое облачко алого тумана.

Незаметно нырнув под прикрытие кустов, я аккуратно двинулся вдоль течения реки, стараясь разорвать дистанцию с незваными гостями. Если у меня возникли такие сложности лишь с парой чудовищ, боюсь представить, что от меня останется после встречи с целым отрядом этих силачей. Я старался держаться ближе к деревьям, чтобы преследователи не смогли меня заметить даже на столь почтительном расстоянии.