Гранитовый закат.
Времени всплеск.
На первый взгляд – слепит так,
на второй – слепота.
Неоготика, Пиквикский клуб.
Кариатиды взглядов.
Великая Тартария.
Посланник Рима.
Посадник дикий.
Прощать не лихо.
Двенадцать колен.
Толстые стены.
По вечерам играл в нацбол,
пил чай из анкапа.
Перельман – гипотеза Пуанкаре.
Через гиперреальность
пробираюсь к симулякру.
Помоги мне выжить среди этой смертной любви.
Некрономикон.
Карлос Кастанеда – раскол – это недокаста.
Чёрный ворон,
ок.
Деревянные волосы.
Чем дальше погружаться в материю,
тем быстрее она исчезает.
Рисовал твои контуры сажей на стенах,
меж арок мелькал силуэт;
пузырьки, что вздувались на венах,
выплясывают свой пируэт.
Наблюдая,
как полночь в холодном смятении тонет,
знакома до боли мне.
И вечно голодным, беспечно спать
холодным – прямо как по зиме.
Далеко в глухом лесу среди высоких сосен,
меня так быстро смыло, как под потоком вёсел.
Огни со мной, и мы уснём,
я буду проливным дождём.
И чтобы быть с тобой,
я буду проливным дождём.
Звёзды бились и сверкали чешуёй,
и мы гуляли по магистрали скоростной;
планета нам шептала тишиной,
и нити прошлого танцевали хоровод.
Я построил с тобой карточный дом,
от него останется лишь металлолом.
На стенах сажей тоннами
я рисовал твои контуры.
Куда вы попали?
Это тёмная комната,
тут скомкано,
сомкнуто,
из моей паутины накрытой не выйти —
из моего омута.
Убиты все выйти попытки.
И всю неделю был для вас далёк, как восточный берег,
поверьте, уж что-что, но желание о вас точно берёг!
О, как же сложно
не стать сотым
в сотых,
сотканным из тока,
когда исход приходит.
И не скрою,
уже многое полюбилось,
например, рядом со мной в четвёртой камере
билось сердце четырёхкамерное.
Наизусть запомнил я Бетховена,
хотел летать над гнёздышком,
теперь буду над городом всемирным!
Вау!
Да я теперь сродни объекта SCP.
О, спасибо, Общество, за спасение,
меня ждёт вавилонское столпотворение.
И впереди ещё
тернистый путь,
а позади уже
терновый куст,
и сейчас пока
в тени я пуст
для города. И говорю ему:
«Втяни мой дух».
И каждый мой слог
из подковы рта говорит,
что, подкованный к жизни,
я не зря вобрал флюиды.
Сам иду
в зловещий Мордор,
замету
следы от страха;
и тот образ
мерзкой морды
ниткой собран
и размазан
по бумаге.
Пару тайн открываю —
и мир замер.
Представился бродягой, как Мик Джаггер.
Ворот рубахи
душит мне горло обхватом.
Жестокий, как Макиавелли,
шагал над городом
за целью;
шептал весь город,
свиристело
Общество: «Только ты имеешь силу
отпустить его в могилу».
Моя картина собрана, размазана:
я – такой же: собран и размазан
по бумаге.
Пару тайн открываю —
и мир замер.
Он выдохнул и сладко позабыл про сотни камер.
День за днём:
а я скиталец.
Смыли с Благодетеля багрянец,
ищут теперь Цареубийцу:
«От сотни камер вам не скрыться».
В потолке глазами выгравировал:
жить в углу и никому не делать зла;
из Человека себя выкинул;
у Благодетеля глаза – как зеркала.