Владимир Вишняков
Делириум. Проект «Химера»

Ира улыбнулась в ответ.

– Катя, Шелтон не пишет монографий – только ненаучно-популярные книжки в мягких переплётах. Так что кушай. Приятного аппетита.

В столовую вошли ещё несколько сотрудников института, также освободившихся на обед пораньше.

– Всё-таки мне не верится, – произнесла Катя, трудясь над очередным салатом. – У нас с вами настоящий выезд в очаг. Я буквально чувствую себя экспертом Всемирной организации здравоохранения!

– Да, Катюша, какие твои годы, – ответила Ира. – По мне так и в городе работы хватает.

– Ну, Ирина Николаевна, что вы прямо как моя бабушка! Это не просто работа. Это, – Катя отчаянно жестикулировала рукой, забыв, что держит в ней вилку. – Это же приключение. Ну, как поход! Помню, в школе мы ходили в поход с классом. Я тогда дружила с одним одноклассником, его Виталиком звали. Так он все пятнадцать километров тащил мой рюкзак. Он мне не очень нравился, но настойчиво ухаживал. Так мило. А однажды, представляете, в любви признался, дурачок…

Ира часто думала, как Катюша умудряется есть и болтать одновременно. Причём, совершать оба действия одинаково эффективно. Хотя – болтает-то Катя действительно эффективно, ещё бы ела она что-нибудь стоящее, а то – салаты и прочая бутафория, на еду только отдалённо похожая…

– …Постоянно дарил цветы. Даже стихи писал… – не унималась Виноградова.

– Привет, девушки! Как идут дела? – к столику подошёл высокий блондин в белой футболке, сотрудник вирусологической лаборатории.

– Добрый день, Алексей. Всё нормально. Но всё-таки: дела у прокурора, а у нас – сплошной эпидпроцесс, – с какой-то холодной серьёзностью ответила Ира. И для её тона были основания.

– Ой, Лёша, привет! Слушай, у меня к тебе будет просьба, – быстро нашлась Катя.

– Что угодно прекрасной леди? – застыл в учтивом поклоне новоявленный «рыцарь».

– Получи, пожалуйста, тест-системы, ну те самые, на клещевой энцефалит. Юлька просила передать: она подойдёт завтра. Хочет серологию поставить какую-то.

– Будет сделано! – ответил Алексей и тут же перевёл взгляд на Иру. – Могу я быть полезным Ирине Николаевне?

– Конечно, можешь, – опередила Иру Катя. – Принеси доктору стакан сока. Персикового.

– Я мигом! – и «рыцарь» Лёша поспешил сделать заказ.

– Эх, мужики, – шёпотом произнесла Катя, когда парень отошёл. – Главное в отношениях с ними – вовремя скомандовать. А иначе толку от них мало…

Через минуту вирусолог Алексей поставил на стол два стакана с соком.

– Ирина Николаевна, а вы свободны сегодня вечером? – «рыцарь», кажется, перешёл в наступление.

– Мы с Ириной Николаевной уезжаем в командировку. Ещё нужно всё подготовить. Так что облом тебе, Ромео! – засмеялась Катюша.

Ира слегка улыбнулась.

– Ну, ясно, – Алексей был явно смущён. – В другой раз. Приятного аппетита!

И потерпевший фиаско «Ромео» поспешил к своему столику.

– Ирина Николаевна, а мальчик на вас запал, – удивлённо подмигнула Катя. – К тому же смелый…

– Не в моём вкусе, – ответила быстро Ира.

Но она, однако, слукавила.

Алексей работал в институте недавно, но уже не в первый раз проявлял интерес к Ирине Николаевне. Некоторое время намерения молодого человека казались Ире серьёзными. Этот парень даже начал ей нравиться. Но вскоре девушка поняла, что не она одна была объектом его внимания. Можно сказать, что флирт был для Алексея универсальным средством общения с противоположным полом, а не проявлением личной симпатии.

Честно сказать, Ира была разочарована.

С другой стороны, чего, собственно, следовало ожидать? Ещё один пример того, что все мужики – ду-ра-ки! Если не сказать хуже…

От последней мысли Ире вдруг стало смешно. Она вяло улыбнулась, видя, как Лёша делает какой-то изысканный комплимент молоденькой лаборантке.

«Все – одинаковые». Саратникова повернулась в сторону окна.

Квартира Ирины

18:45

Ира отдёрнула в сторону тюль. В комнату проникли тёплые лучи вечернего июльского солнца. Девушка открыла окно и посмотрела вниз. Вот-вот за ней должна была заехать машина и увезти в воинскую часть, откуда их с Катей на вертолёте должны доставить в посёлок Пятницк Иркутской области – в очаг неизвестного инфекционного заболевания.

Ирина уже позвонила родителям. Сказала, что едет в командировку. Надолго ли – не знает. Мама была взволнована – в общем, как обычно. Ира не рассказала ей главного: о том, что эта инфекция действительно особо опасная. Не стоит маму волновать лишний раз.

Девушка вздохнула. Сама-то она взволнована; ещё как «взволнована».

Ира любила свою работу. Даже выезды на вспышки в другие населённые пункты. Там люди ждут тебя, надеются. Рады твоему приезду, уверены, что получат от тебя помощь. И это, как ни крути, приятно. Приятно ощущать себя нужной. Саратникова ни разу не пожалела о выбранной специализации «Инфекционные болезни». Среди всего многообразия этих заболеваний обычно приходится сталкиваться с острыми инфекциями, которые при правильном подходе хорошо поддаются лечению и не оставляют последствий. Вот человек болен, начала лечение – и через недельку максимум поставила его на ноги. Как говорят медики, «Чем хороши многие инфекционные болезни – они благодарные», то есть хорошо поддаются лечению – при условии, что помощь пришла вовремя.

Ирина отошла от окна и села на мягкую кровать. Вставила в музыкальный проигрыватель диск с классической музыкой. Тихо заиграла одна из её любимых мелодий: адажио из «Лунной сонаты» Бетховена.

Девушка очень любила свой дом – двухкомнатную квартиру в центре Иркутска. Она вложила много сил в благоустройство дома: мебель, обои, декор, множество мелочей, создающих домашний уют. Единственное плохо – жила Ира одна. И поделиться этим уютом особо было и не с кем. Девушка очень хотела завести кошку или собаку, но домашнего питомца во время отъездов было бы абсолютно не с кем оставить. Иру часто очень тяготило её одиночество. Но это опять лирика…

Так вот – Ирина любила свою работу. Но сегодня почему-то очень не хотелось покидать свой дом. Сегодня её как никогда вдруг одолело желание взять отгул, посидеть дома, почитать книжку. Ира усилием воли всегда пресекала подобные приступы лени, но… Сегодня желание никуда не ехать, похоже, не было просто ленью. Это как предчувствие, что ли…

«Ну, вот, Ирина Николаевна! Ты поддаёшься каким-то необоснованным внутренним страхам! Эти чувства не имеют под собой никакого рационального обоснования, а потому не заслуживают твоего внимания! Если есть работа – надо идти и работать. Кто, если не мы».

Таким «аутотренингом», дополненным для уверенности глубоким вдохом и выдохом, Ирина настроила себя на рабочий лад и стала ждать машину.

Зазвонил мобильник, лежащий на журнальном столике. Это была Катя.

– Алло, Катюша, ты где?

– За мной уже заехали, Ирина Николаевна. Едем к вам. Будем минут через пять. Можете собираться и выходить.

– Какая машина, Катюш? – спросила Ира, попутно припоминая, все ли нужные вещи она собрала в сумку.

– Чёрная «волга». Номера чёрные, минобороновские. Увидите сразу.

– Хорошо, поняла тебя, Катя. Жду.

Ира положила мобильник на столик. Ещё раз прошла по квартире, проверив, не оставила ли что-нибудь включенным в сеть. Нет, всё в порядке.

Через семь минут подошла машина – чёрную «волгу» Ирина увидела из своего окна на четвёртом этаже.

– Всё, – сказала Ира самой себе, взяла в руку дорожную сумку и ещё раз окинула свою квартиру взглядом, почувствовав вдруг неожиданно острую тоску. – Всё. Уже выхожу.

Доктор подошла к журнальному столику и, взяв в руки фотографию родителей в обычной рамке, положила её в сумку. Потом ещё раз взглянула на своё отражение в большом трюмо в прихожей и, вздохнув, покинула свой дом.

Надолго.

Аэропорт Иркутска

19:07 местного времени

Полёт прошёл без задержек. Самолёт, на котором летели Покровский, Андрей и капитан Черкасов, приземлился в аэропорту Иркутска в девятнадцать часов по местному времени.

Трое мужчин с личным багажом в руках спустились по трапу самолёта.

– Семь вечера по местному, – отметил Свиридов со вздохом, взглянув на наручные часы. – Ненавижу восточные направления.

– Почему? – с полуироничной улыбкой спросил капитан.

– Сказку о потерянном времени в детстве читали? Тут то же самое, только без выдумок. – Тон Свиридова был не к месту серьёзным. – Летишь на восток – и пять часов твоего времени вдруг куда-то пропадают. Обидно даже: сели утром в самолёт, я чуть-чуть подремал – и на тебе, вечер уже.

Покровский недовольно взглянул на ассистента.

– Ничто в мире никуда не теряется. Вернёшься в Москву – получишь назад пять часов своих потерянных.

– Не скажите, Игорь Константинович, – возразил Андрей. – Вот Колумб обогнул земной шар однажды – и целые сутки потерял! Никто ему ничего не вернул. Товарищ капитан, – снова обратился Андрей к Черкасову. – Я вот в Иркутске в первый раз. Мы даже город не посмотрим?

– Обязательно посмотришь, – ответил за военного Игорь. – Как только вспышку ликвидируем, я тебя лично в лучший ресторан в городе поведу.

– Да я и сам могу кого угодно в ресторан сводить, – немного обиженным тоном отреагировал Андрей.

– Ну, тогда ерунду не спрашивай, – быстро произнёс Покровский и обратился к Черкасову: – Когда мы прибудем в очаг заражения?

– Не позднее полуночи, – ответил капитан. – Здесь, у аэропорта, нас ждёт машина. На ней сразу же поедем в воинскую часть, а оттуда – в очаг. Посёлок Пятницк. Северное направление.

Выйдя из здания аэропорта, эпидемиологи вслед за офицером направились к автостоянке. Вопреки ожиданиям Покровского, машина, на которой им предстояло ехать в воинскую часть, оказалась не уазиком прошлого века выпуска, а какой-то недорогой, но, тем не менее, иномаркой. За рулём своих пассажиров ждал водитель в полевой форме сержанта. Увидев приближающихся мужчин, он выскочил из авто и почти подбежал к ним.

– Здравия желаю, товарищ капитан! Разрешите ваш багаж?

– Сержант, вещи докторов в багажник, – не останавливаясь, скомандовал Черкасов.

– Есть.

– Куда предпочтёте сесть, Андрей Геннадьевич? На переднее сиденье? Оно самое удобное, – с оттенком иронии спросил Черкасов у Свиридова, помня распределение мест в самолёте.

– Нет, пожалуй, – как бы не замечая тона капитана, ответил Андрей. – Вы уж впереди присаживайтесь. Мы с Игорем Константиновичем сзади прокатимся.

Четверо мужчин сели в машину, и иномарка плавно тронулась.

– Андрей Геннадьевич, – не выдержав интриги, ехидно спросил у помощника Покровский. – Скажи давай, почему ты не сел впереди, когда предложили?

– Интересно, да? – с видом знатока ответил ассистент, глядя в окно. – По статистике при лобовом столкновении место рядом с водительским самое опасное. Мало кто выживает.

Сержант-водитель и Черкасов переглянулись.

– Знаешь поговорку: «Молчание – золото»? – вздохнул Игорь.

– Да, шеф.

– Ну, так молчи лишний раз, – раздражённо приказал Покровский Андрею.

– Вы сами спросили… – возразил было Свиридов, но, ощутив суровый взор начальника, вспомнил правило: «Не зли шефа» и кивнул. – Так точно, шеф…

20:02

До воинской части, которая располагалась почти в центре Иркутска, машина ехала чуть больше получаса – и то по причине пробок. Наконец, иномарка остановилась перед воротами с нарисованными на них двумя большими красными звёздами. На кирпичной стене у маленького окошка, откуда дежурному было видно, кто подъезжает к воротам, располагалась красная табличка с надписью: «Контрольно-пропускной пункт», а поодаль – ещё одна, с предупреждением посторонним лицам: «СТОЙ! Территория МО РФ. Проход запрещён». Дежурный военный в будке КПП быстро открыл ворота, и автомобиль заехал на территорию части.

Капитан и два врача вышли из машины и направились к одному из корпусов.

– А вещи? – спросил Андрей.

– О вашем багаже позаботятся, господа, – на ходу сообщил Черкасов. – Сотрудники Иркутского противочумного института уже должны быть здесь.

– Чур, та, с каштановыми волосами, Екатерина, моя, – шепнул Андрей Игорю.

«Он в досье только фотографии и разглядывал», – недовольно подумал Игорь.

– Ты уймёшься сегодня? – тоже тихо, но с нотой раздражения ответил ассистенту Покровский.

– Как же я уймусь, шеф? Мне всю ночь работать, не так ли?

– Да уже понял я, что ты не о работе думаешь…

Мужчины вошли в просторную комнату с партами и разными плакатами – видимо, это было помещение для учебных занятий личного состава воинской части.

За одной из парт сидели две девушки – блондинка и шатенка. Игорь и Андрей уже знали из досье, что это были сотрудницы противочумного института. Увидев вошедших мужчин, они встали и подошли к ним.

– Здравствуйте. Я капитан Черкасов, Виктор Юрьевич, – обратился к девушкам офицер. – Мне приказано сопровождать вас и эпидемиологов из Москвы до очага. Позвольте, представлю вас. Господа: Ирина Николаевна Саратникова, инфекционист, и Екатерина Витальевна Виноградова, микробиолог. Дамы: это Игорь Константинович Покровский и Андрей Геннадьевич Свиридов, эпидемиологи Роспотребнадзора.

Врачи по очереди пожали друг другу руки, обменявшись стандартным «Очень приятно познакомиться».

– Игорь Константинович, – произнесла Катя. – Не могу не спросить, а академик Покровский вам не…

– Нет. Однофамилец, – перебил её Игорь.

Этот вопрос его всегда раздражал. Следует отметить, что фамилия «Покровский» достаточно распространена в медицинской среде. Её носили несколько видных академиков и «просто известных» врачей. Игорь Константинович, как мог, старался дистанцироваться от своих знаменитых однофамильцев.

Катя почувствовала себя неловко, посчитав, что сказала что-то не то.

Покровский попытался проанализировать, почему сейчас он чувствует раздражение. Игорь отметил про себя, что обе девушки ему понравились внешне. С такой девушкой, как микробиолог Екатерина, он был бы не прочь познакомиться поближе, если бы они встретились где-нибудь в ресторане или парке. Зелёные глаза, яркая, завлекающая улыбка, вьющиеся каштановые волосы, чётко очерченная фигура; про такую внешность говорят: «Всё при ней».

А инфекционист Ирина Николаевна была ещё более симпатичной, чем на фото в досье. Очень внимательный и по-особенному живой взгляд, мягкий, немного грустный изгиб губ, светлые волосы, собранные в аккуратный высокий «хвостик».

Игорь вдруг поймал себя на мысли, что ему очень приятно смотреть на неё: её жесты, движения взгляда и губ. («Чёрт возьми – надеюсь, это незаметно…»). В самых простых и обычных движениях Ирины Игорь почувствовал вдруг что-то значительное именно для себя.

Стоп. Стоп. Игорь осознал, что сейчас сам себя плохо понимает. Так: не стоит пока это анализировать – нет времени, мотивировал себя Игорь. Суть в чём: с этими людьми ему предстоит работать, – а в деле личные симпатии только вредят. Этот факт и вызывал сейчас раздражение у доктора Покровского.

– Надеюсь, мы с вами продуктивно поработаем, – нейтральным тоном произнесла Ирина, глядя на Игоря Константиновича.

– А я надеюсь, быстро всё сделаем и разбежимся, – почти резко ответил ей Игорь, переводя взгляд на Черкасова. – Какие дальше у нас планы, капитан?

Ирина чуть не вздохнула, почувствовав обиду от такого, мягко говоря, не очень вежливого ответа. Она только опустила глаза.

– Предлагаю поужинать перед полётом, – ответил Игорю Черкасов.

– Полётом? – удивлённо спросил Свиридов.

– Да, – кивнул капитан. – До очага мы доберёмся на вертолёте.

– Здорово, – улыбнулась Екатерина. – Никогда на вертолёте не летала…

– Это типа «Чёрная акула»? – спросил Андрей.

«Детский сад и сзади бантик», – подумал Игорь, глядя на своего распоясавшегося ассистента, которого сегодня явно несло.

– Разочарую вас, – не сдержал улыбки Черкасов. – Просто небольшая вертушка для офицерского состава. Но вам понравится.

– Посмотрим, посмотрим, – надменно ответил Андрей. – Так как насчёт перекусить?

20:12

Капитан провёл четырёх медицинских специалистов в столовую для офицерского состава. В помещении никого не было – военнослужащие уже поужинали.

– Прошу садиться, – Черкасов пригласил гражданских коллег за стол. – Деликатесов не обещаю, уж простите.

На столе стояли блюда с простой, но весьма сытной пищей. Для врачей предлагалось первое, второе, а также компот и чай.

– О! Приятного аппетита, – пожелал всем Андрей, который уже успел проголодаться.

– Игорь Константинович, – начала Катя, когда все расселись за столом, – знаете, а я читала вашу кандидатскую диссертацию по крымской геморрагической лихорадке. Очень неожиданный вывод по поводу того, как вирус циркулирует среди грызунов в регионах юга России. Вас всё ещё интересует эта тема?

– Это было давно. Я защищал кандидатскую на Ставрополье. «Конго-Крым» там – обычное явление, – быстро ответил Покровский. – Думаю, мы обязательно обсудим мои научные труды на досуге, когда решим проблему со вспышкой в Пятницке.

Катя сделала для себя первые выводы о Покровском. Резок в общении. Конкретен. Последователен. В принципе, и внешность доктора соответствовала его поведению. Прежде всего, несмотря на перелёт, одет Покровский был аккуратно и строго: в чёрную толстовку и тёмно-серый костюм. Тем не менее, в его образе не было даже намёка на щегольство или напыщенность, которые нередко москвичи демонстрируют «провинциалам» в качестве некоего козыря.

Тёмные волосы Покровского были неявно, без чёткого пробора, зачёсаны направо. Росту около метра восьмидесяти. Телосложения плотного. Катя подумала вдруг, что мужчинам такой комплекции достаточно легко к среднему возрасту заиметь небольшой «пивной» животик, однако Покровскому это явно не грозило в ближайшем будущем (а вероятнее всего, не грозило и вовсе). Выглядел мужчина подтянутым, что выдавало регулярную работу над собой.

Тёмно-серые глаза Игоря Константиновича были глубоко посажены под выраженными надбровьями, что придавало его взгляду некую проницательность.

Хмурился Покровский, как показалось Кате, часто: это выдавали две стойкие морщинки между бровей. Да и сейчас вдобавок он выглядел то ли раздражённым, то ли несколько уставшим. Причём скорее – первое. Выдавались также глубокие морщины от крыльев носа до уголков рта, которые появляются у мужчин, разменявших четвёртый десяток. Из-за морщин Игорь Константинович выглядел старше своих тридцати пяти.

Катя отметила, что Покровскому была бы к лицу лёгкая небритость. Правда, сейчас он был гладко выбрит. С щетиной он был бы побрутальнее, что ли.

«Хотя в брутальности ему и так не откажешь. Идеальный мужчина, – Катя едва сдержала улыбку. – Пусть грубиян ещё тот…»

– Надеюсь, коллеги, все ознакомлены с первичным отчётом? – спросил Покровский.

– Я не читал, шеф, – ответил с набитым ртом Андрей.

– Меньше надо было спать в самолёте, – бросил ему Игорь. – Я коллег спрашиваю. Девушки?

Ирина с Катей переглянулись, как студентки на экзамене.

– Как микробиолог, пока не могу сказать ничего конкретного, – улыбнулась Катя. – Есть предположение с позиций общей эрудиции: учитывая воспалительную картину крови с высоким лейкоцитозом, можно лишь предположить, что инфекция вызвана какой-то бактерией. Но – нужно полное лабораторное исследование.

– Ирина Николаевна? – Игорь выжидающе перевёл взгляд на Саратникову.

– Инфекция распространяется достаточно быстро, вероятно, от человека к человеку, – чётко произнесла Ирина, глядя на Покровского. – Уверена я пока только в одном: это – антропоноз.

– Почему вы так уверены в том, что болеют только люди? – стараясь сохранять нейтральный тон, спросил Игорь Константинович. Он был раздражён: Саратникова, направленная на ликвидацию вспышки в качестве инфекциониста, сейчас рассуждала об эпидемиологии болезни, которая являлась его, Покровского, областью.

– В посёлке не было отмечено никаких необычных заболеваний или падежа скота. Также не было массовой гибели грызунов. Ведь так, Виктор Юрьевич? – Ирина взглянула на капитана.

– Да, – подтвердил Черкасов. – Никаких проблем с животными. По крайней мере, нашему ведомству об этом ничего не известно.

– А с чисто клинических позиций, – продолжила Саратникова, – я вижу в описании симптомов болезни картину острого сепсиса и, вероятно, менингоэнцефалита. Поражается головной мозг. Значит, это какая-то нейроинфекция. Больше ничего сказать не могу. Пока сама не увижу пациентов.

Андрей отметил, что Покровский не отреагировал сразу на мнение Ирины Николаевны. Что было необычно. Либо он был согласен, либо думал, что возразить. Или просто «завис»?

А дело было в том, что Игорь был абсолютно согласен с Ириной.

«Совершенно верно», – подумал Игорь.

– Не совсем так, – наконец, ответил Покровский. – Насчёт падежа скота и проблем с грызунами надо будет ещё прояснить. Если нам неизвестно что-то, это ещё не значит, что этого нет. Я о болезнях животных в очаге.

«Нашёл, к чему прицепиться, – с досадой подумала Ира. – Как с ним дальше работать?..»

– Это дело наживное, шеф, – легкомысленно произнёс Свиридов, продолжая налегать на еду. – Приедем в очаг – всё проверим. Хоть коров, хоть крыс, хоть домашнюю птицу.

– Этим и займёшься, – нейтрально отреагировал Игорь Константинович.

В столовую вошёл офицер местной части, выполнил воинское приветствие и обратился к Черкасову.

– Товарищ капитан, разрешите доложить. Вертолёт к вылету готов.

– Мы выходим, – ответил Черкасов.

20:50

Вопреки ожиданиям Ирины, внутри вертолёта было если не просторно, то, по крайней мере, не тесно. Справа и слева попарно располагались достаточно комфортные кресла. Первым на борт быстро поднялся капитан Черкасов, пригласив затем специалистов следовать за собой:

– Не споткнитесь, пожалуйста.

Ирина хотела сесть рядом с Катей, но, когда Катя заняла место по правому борту у иллюминатора, на соседнее сиденье быстро юркнул московский паренёк Андрей. Черкасов жестом пригласил Игоря и Ирину сесть рядом по левому борту, а сам расположился впереди них.

– Ирина Николаевна, – офицер, обернувшись, протянул Саратниковой пачку скрепленных стандартных листов. – Это план карантина и прочих противоэпидемических мероприятий. Полагаю, вы с ним ещё не успели ознакомиться.

– Спасибо, – Ирина взяла в руки документ. – Да, я ознакомилась только с первичным отчётом.

– Если возникнут вопросы, Игорь Константинович даст вам пояснения, – кивнул Черкасов и отвернулся.

Ирина покосилась на севшего рядом Покровского. Тот с рассеянной сосредоточенностью смотрел куда-то перед собой. «Уверена, пояснения будут исчерпывающими…», – подумала с грустью молодой инфекционист.

Саратникова достаточно быстро ознакомилась с документом. Судя по его содержанию, ситуация в посёлке была более чем серьёзной. Войска РХБ защиты устроили там не то что карантин – самое настоящее военное положение. Посёлок был взят в плотное двойное кольцо карантинного окружения; внутри населённого пункта – ни полиции, ни органов самоуправления. Только военные. Грешным делом, Ирина Николаевна подумала, что войска защиты решили совместить реальную ситуацию вспышки инфекционного заболевания с отработкой своих навыков, проводимой обыкновенно во время учений. Хотя в реальности такое вряд ли возможно. И если действия военных адекватны опасности болезни – дело действительно очень серьёзное. Болезнь особо опасна. Опаснее некуда…

– Игорь Константинович, – обратилась Ирина к по-прежнему безучастно сидящему рядом Покровскому. – Насколько я знаю, ваша работа связана именно с такими неясными вспышками. Чем, по-вашему, может быть вызвана эта болезнь?

– Если бы это было известно, военные не привлекли бы нас, – не глядя на собеседницу, ответил Игорь и замолчал.

– То, что инфекция передаётся от человека к человеку, исключает, что это «чистые» зоонозы, – стала рассуждать Саратникова, надеясь на реакцию Покровского. – Это не сибирская язва, не туляремия, не геморрагическая лихорадка с почечным синдромом, не лептоспироз. Может, чума?

– Сразу девяносто процентов первично-септических форм? – возразил, наконец, Игорь Константинович. – Это не чума.

– Какая-нибудь из контагиозных геморрагических лихорадок? Завозной источник? – предположила Ирина.

– Вряд ли в этот посёлок часто прибывают выходцы из Африки или Латинской Америки, – снова парировал Покровский. – Это не Эбола и не Мачупо точно.

– А если омская геморрагическая лихорадка?

– Слишком высокая заразность.

– Грипп, может? – уже с издёвкой предположила Ирина, пытливо глядя на всё отрицающего московского эпидемиолога.

– Не смешите меня, – серьёзно проговорил Покровский, повернувшись, наконец, к Саратниковой. – Нас бы тут не было. И их, – взглядом доктор указал на сидящего впереди капитана Черкасова, – и их тоже.

Ирину стало раздражать, что Покровский с самой их встречи занимался лишь тем, что старательно опровергал каждую её фразу.

– Если вы не согласны с моим мнением, предложите альтернативу, – с плохо скрываемым раздражением произнесла Саратникова. – Чем может быть, по вашему мнению, эта болезнь?

– Считаю, что сейчас эта дискуссия будет не более чем гаданием на кофейной гуще, – как-то холодно ответил Покровский. – Установим всё на месте.

Ирина поняла, что Игорь Константинович не собирается продолжать диалог. Раздражение в душе девушки теперь уступило место чувству обиды.

– Я подробнее ознакомлюсь с планом карантина, – тихо проговорила Саратникова. – С вашего позволения.

Игорь Константинович кивнул, даже не взглянув в её сторону. Тогда Ирина встала и пересела на задний ряд. Положив бумаги рядом с собой, она посмотрела в иллюминатор.

Там, за стеклом, медленно проплывали летние ландшафты: зелёные кроны лесов, разбавляемые иногда освещёнными солнцем полянами и просеками, голубые ветви рек, невысокие холмы и далёкие, покрытые синей дымкой горы. Яркое солнце всё ближе клонилось к западу, отдавая земле последние косые лучи. Вертолёт летел сравнительно низко, и через иллюминатор Ире было видно отчётливо каждое дерево, каждый изгиб берега реки.

Девушка чувствовала, что очень подавлена событиями последних суток. Как быстро может подчас всё вокруг измениться, особенно не в лучшую сторону. Ещё утром она была дома – и вот летит куда-то на военном вертолёте в не очень дружественном окружении. Под последним Ира подразумевала, естественно, грубого доктора Покровского. «Что я ему плохого сделала?» – думала Саратникова, не находя ответа. Наверно, некоторые люди ведут себя грубо только по одной причине – потому что сволочи… Хотя Ирина и не любила думать о людях плохо – пусть и приходилось сталкиваться с разными персонажами среди коллег и пациентов – всё же, как ни крути, сейчас она чувствовала острую обиду. Эх… Ладно. Без эмоций, Ирина Николаевна. Надо работать…

…Свиридов на сей раз галантно уступил Кате место у иллюминатора.

– Андрей, – улыбнувшись, посмотрела Катя на коллегу. – Если не против, давай будем на ты.

– Будем, – улыбнулся молодой эпидемиолог в ответ.

– Это мой первый настоящий выезд в очаг, – сказала Катя, располагаясь поудобнее в сиденье. – А у тебя?

– Да у меня такая ерунда почти каждый день, – небрежно махнул рукой Андрей. – Мы с Игорем Константиновичем почти всю Россию уже облетали.

«Скромность – не его проблема», – подумала Виноградова (без всякого негатива, однако).

– Слушай, Андрей, а твой шеф правда такой суровый или сейчас на публику играет?

– Ни в коем разе, – серьёзно и даже с некой гордостью в голосе ответил Свиридов. – Суров как никто другой. Таких специалистов в стране единицы. Заместитель директора Центра инфекционного контроля, кандидат наук. Шеф – серьёзный чел.

– Да уж. Не то что ты, да? – подколола собеседника Катя. – В смысле «серьёзности»?

– Ну, быть может, иногда его серьёзность – недостаток, – нашёлся Андрей. – Я вот этим делом не страдаю.

Парень подмигнул коллеге. Катя улыбнулась в ответ.

– А ты с Ириной давно работаешь? – спросил Андрей. – Она не замужем?

– Достаточно, не первый год вместе работаем, – ответила Катя на первый вопрос молодого коллеги, не сразу обратив внимание на второй. – «Не замужем»? Эй, ты это брось! – Катя шутливо толкнула Андрея локтем. – Даже и не думай! Она девушка хорошая…

– А ты? – лукаво поглядел на Виноградову парень.

– Я? – чуть не рассмеялась Катя. – Я тоже неплохая! Ну, и тоже не замужем, вот…

– Видишь, как здорово. Мой шеф аналогично – холост.

– Ты о чём? – спросила Катя, глядя на сидящих слева от них Игоря и Ирину.

– Посмотри на них, – почти шёпотом произнёс Андрей, наклонившись к Кате. – Они идеально смотрятся вместе.

– Ну, – с сомнением качнула головой девушка. – Видишь ли, просто «хорошо смотреться вместе» – этого мало.

Андрей посмотрел на Катю, хитро улыбнувшись.

– Катюша, остальное – дело наживное…

Свиридов и Виноградова видели, что Игорь и Ирина ведут какую-то беседу. Андрей и Катя из-за шума двигателя не слышали, о чём разговаривали их старшие коллеги. Но вскоре Ирина вдруг пересела на задний ряд.

– Чего это она? – с удивлением спросил Андрей.

– Пойду спрошу, – участливо произнесла Катя, собираясь встать.

– Стой, – жестом остановил её Андрей. – Я её, конечно, почти не знаю, но уверен – сейчас она хочет побыть в одиночестве.

– Не знаю, Андрей… – растерянно ответила Катя.

– Поверь мне, – парень серьёзно взглянул на собеседницу.

Девушка бросила взгляд в сторону Ирины. Та смотрела в иллюминатор.

– Ты прав, наверно, – с сомнением произнесла Катя.

Меньше чем через час вертолёт с медицинскими специалистами приземлился недалеко от внешнего кольца военного карантинного окружения, которое сейчас отделяло поражённый неизвестной болезнью посёлок Пятницк от остального мира.

За несколько дней до описываемых событий

Московская область, посёлок Московский

Лаборатория отдела биологической защиты при Главном военно-медицинском управлении Министерства обороны

19 июля

В лаборатории наивысшего – четвёртого – уровня биологической безопасности человек в громоздком пневмокостюме защиты голубого цвета производил какие-то манипуляции, понятные только специалисту. Но он выполнял конкретные действия: исследовал свойства опасной бактерии. Точнее – особо опасной. Опаснее некуда. Это (и некоторые другие, более конкретные сведения об исследуемом материале) предоставили сотрудники Службы внешней разведки, которые и достали образец бактерии – менингококка – где-то в Японии.

Человек в защитном костюме – капитан медицинской службы Егоров – был профессионалом своего дела. Но сейчас учёный был взволнован: здесь, на расстоянии вытянутой руки – смерть в непосредственном своём воплощении. Смерть, которую не почувствуешь. У неё нет цвета, запаха или вкуса. Это – одна из сущностей типа чумы или оспы. Эти сущности: бактерии, вирусы и прочие микроорганизмы – в прошлом вызывали эпидемии и моры. А сегодня они могут иметь конкретное назначение. Военное назначение, то есть возможность применения в качестве БПА – биологического поражающего агента.