Владимир Поселягин
Зург: Я – выживу. Становление. Империя

Кроме старых кораблей времен Большой Войны (некоторые были разукомплектованными за прошедшее время, некоторые с виду как новые) присутствовали и рабочие. По моим прикидкам – с десяток торговцев. Хотя я считал их больше пиратами, но и от них была польза товарами.

Приблизившись к десятикилометровой туше «Разрушителя», я остановил бот и после небольших раздумий отбросил мысль подойти к нему незаметно. С крейсера меня все равно будут видеть, радары там мощные.

Первые ранги баз – хоть полных, хоть простых – это голая теория без умений. А так как у полной базы «Линкор» я выучил только первый ранг, становится понятным, что хоть и знаю я махину дредноута, но очень слабо.

Эти убийцы планет и орбитальных крепостей вошли в строй незадолго до начала войны, но внести в технические базы их успели. У меня стояла свежая полная база «Техник средних и крупных кораблей», там имелись сведения и об этой громаде.

Приблизившись на сто километров и рассматривая ее на экране маломощного локатора, я только восхищался мощью тяжелого корабля. Правда, в данный момент он больше напоминал черный брусок металла, так как искин перед отключением успел убрать все оружие, кроме громад башен главного калибра. Но все равно красавец.

Я изучал строение этого корабля, чтобы прикинуть другой способ его вскрытия, кроме как использовать «Тень», но ничего иного мне в голову не приходило. Да, этот дроид был создан в том числе для подобных случаев, но в данный момент это мало что значило. Питания на корабле нет, значит, он не сможет взломать замок и открыть одну из шлюзовых. Вывод? Надо подать на корабль питание по кабелю. Мощности реактора бота для открытия замка вполне хватит.

С проникновением дроида на корабль проблем не возникло: в техническом описании «Разрушителя» я нашел упоминание о выходах для малых разведывательных зондов. Человек, да и технические дроиды там не пролезут, а вот «Тень» – запросто.

Шахты этих зондов находились на радарной установке, а так как ее сложили и убрали под броню, осталась единственная пусковая на корме, рядом с дюзами. Туда я и полетел. Сама пусковая, конечно, под броней, наружу выходит только шахта с крышкой, тоже, понятно, бронированной, но другие способы взлома все равно не подходят, иначе тушу «Разрушителя» давно бы вскрыли. Охотников до такого корабля в последнее время появилось множество. Нет, реально. От такого приза никто не откажется. Про пять тысяч мертвых кораблей в системе Зорин я вообще молчу.

Застопорив челноки рядом с бортом линкора, чтобы они мне не мешали, я подошел на ручном управлении к корме и, ахнув от вида шести огромных трехсотметровых дюз, медленно приблизился к промежутку между ними. Там и были пусковые для разведзондов.

Чтобы работать с полной отдачей, мне нужно было пристыковаться бортом, где была шлюзовая. Со второй попытки у меня это получилось. И когда щелкнули магнитные захваты, я стал герметизировать переход, а медицинскому дроиду (мы его стащили с того же бота, где прихватили капсулы) приказал проверить уровень радиации.

Когда закончил и вышел в трюм, то первым делом заметил горелое пятно позади пусковой. Выхлоп стартующих ракет ударил в переборку. Вроде никаких повреждений силовой каркас не получил, хотя вряд ли кто-нибудь из проектировщиков думал, что из трюма бота будет стрелять пусковая.

Грузовик тоже выглядел вполне целым, хоть и был слегка закопчен, но пребывание в вакууме на нем никак не сказалось. Дроиды уже убирали повреждения, медицинский же возился у борта старсейвера, поливая его обеззараживающей жидкостью. Уровень радиации оказался не таким высоким, как можно было предполагать.

Понятное дело, за день корабль не вскроешь, это уже вообще на грани фантастики, поэтому, когда мы с Лидией разрабатывали этот план, рассчитывали, что займет это от двух до трех недель. Как минимум.

План был прост: вскрываем крышку шахты, пускаем вперед «Тень», если он дает добро и шахта свободна (что вряд ли, скорее придется извлекать зонд), пускаем на разведку, причем всех трех – у меня было три однотипных разведывательных дроида. Самый первый, к которому я привык, так и звался «Тень», второго я назвал Сталкером, третьего – Взломщиком. Их задача на первое время не вскрыть шлюзовую, они все равно этого сделать не смогут, а разведать самый короткий маршрут до ближайшей кормовой шлюзовой.

После того как они это сделают, потащат в шлюзовую провод, чтобы запитать замок, после чего займутся непосредственно взломом.

Проблема была в другом. По прикидкам, провода им надо протащить не меньше трех километров. Ближайший шлюз находится в тысяче трехстах метрах от нас, но ведь прямого пути нет, наверняка большинство переборок перекрыто. Лидия предложила, используя этот самый кабель, просто открывать мешающие двери. Я согласился. Возможно, на это уйдет больше времени, но тогда дроиды точно доберутся до шлюзовой. Должны справиться. После пусковой они попадут в двигательный отсек, потом в реакторный – и так далее. На вскрытие первой переборки я давал день, на остальные шесть – до десяти, и пару дней, чтобы открыть шлюзовую.

Вот и весь план. Другого способа вскрыть «Разрушитель» просто не было. Разработчики над этим хорошенько подумали.

Мысленной командой я подогнал один из челноков к правому борту суперлинкора, а второй пристыковал к боту. Теперь у меня есть средство спасения на всякий случай.

Открыв двери, я перешел с бота на челнок, проверил, как держатся стыковочные крепления, не травится ли воздух. Все было нормально.

Получив сигнал от меддроида, что можно работать, подошел к мокрой после промывки броне дредноута и, приложив к ней руку, тут же отдернул – броня была ледяной.

Отойдя в сторону, я дал возможность «Тени» подобраться к крышке шахты. Была она небольшой, сантиметров тридцать в диаметре.

В течение двух часов «Тень» возился с крышкой, ища возможность открыть ее, и наконец скинул мне на нейросеть схему подключения питания.

Сходив за десятиметровым кабелем, я подсоединил его к ближайшему разъему питания, а другой конец дал дроиду. Дальнейшее меня удивило: «Тень» банально замкнул контакты в каком-то одному ему понятном месте.

Сверкнули искры, реактор недовольно загудел, но сработала защита, так что он снова перешел в нормальный режим работы.

К моему удивлению, после этого варварского действа крышка чуть-чуть отошла. Дальнейшее уже было делом техники: «Тень» быстро просунул внутрь манипуляторы с тем же кабелем. Снова вспыхнуло – и крышка открылась. Подойдя, я понял, что дроид банально замкнул запорный механизм, разблокировав его, и вторым разрядом открыл крышку – петли тоже были электрогидравлические.

После открытия шлюзовая бота не сработала и давление воздуха не упало. Это значит, в шахте находится зонд и крышка затвора пусковой закрыта. Воздуха на корабле не должно было быть. Если искин законсервировал его, то по инструкции также откачал воздух.

Так и оказалось: когда мы достали зонд (пришлось тросиком цеплять и вытаскивать) и открыли затвор пусковой, автоматически закрылась створка двери, отсекая шлюзовую.

Зевнув и почесывая спину, я направился к своим вещам, складированным в ящике у грузовика. Нужно перетащить их в челнок, так как теперь жить я буду именно там.

Кстати, когда все три дроида исчезли в шахте, связь с ними пропала, видимо, броня экранировала. Ничего, задача у них поставлена, когда питание будет кончаться, сами вернутся.

Задача дроидов на первое время – осмотреть двигательный отсек, составить его схему и отправить ее мне на нейросеть. Если там есть дроиды, узнать модели. Потом взломать их управление и, запитав, использовать для своих нужд. Это заметно сократит время вскрытия корабля. Этот шаг я придумал уже в космопорту, при планировании мы с Лидией про них как-то не вспомнили. Не планировали использовать. Инертность мышления, блин.

Так все и получилось. В двигательном отсеке обнаружилось два технических комплекса Ремонтник-2000 с двенадцатью дроидами в каждом и один инженерный Паук-7 с семью дроидами. Были еще охранные и штурмовые, но их пока не трогали.

За два дня мои разведчики полностью переподчинили мне все три комплекса (чтобы с ними работать, пришлось пропустить внутрь кабель и декодер связи) и с их помощью вскрыли первую переборку.

Дальше пошла рутина: вскрытие переборки, движение вперед, снова вскрытие – и так далее. За пять дней мы почти дошли до шлюзовой, осталась одна переборка, ну и сама шлюзовая. Так вот, за эти пять дней нас, как ни странно, никто не побеспокоил. Пару раз мой не особо сильный радар на челноке выдавал отсветы других кораблей, но на предельной дистанции. Было не совсем понятно, они следят или просто из гипера выходят? Хотя возмущения пространства не было, так что тут вероятнее первый вариант.

Еще через сутки я на челноке полетел к шлюзовой, где от борта «Разрушителя» отходил двадцатиметровый кусок брони, прикрывающий стыковочный узел.

Мы выбрали для открытия внутренний стыковочный узел, который обычно используется в бою, чтобы никто не мог перехватить управление и завладеть кораблем.

Заметив, что ко мне рванули два небольших корабля, я влетел на скорости внутрь дредноута, едва успев затормозить передними дюзами, и дал приказ на закрытие. Дрогнув, кусок брони встал на место, заперев меня с челноком в шлюзовой.

– Уф-ф, неужто получилось? – откинувшись на спинку кресла, я захохотал. Вообще-то стыковочная система корабля должна была подхватить челнок манипуляторами, зафиксировать его на одном из стенных держателей и подать ко входу гофрированный переход, но так как никакие системы не работали (питания же не было!), пришлось садиться на пол, на опоры. Судя по держателям на стенках, тут одновременно могли находиться до шести челноков, но был только один, мой.

Далее было просто: забравшись в старый латаный-перелатаный скафандр (я только такой нашел в одном из ботов в космопорту нура Билонски, но хоть рабочий) и включив прожектора челнока, чтобы осветить шлюзовую, я откачал воздух и вышел наружу. Хотя вернее будет сказать, что выплыл – гравитаторы тоже не работали. По-мальчишески немного полетав туда-сюда, приблизился ко входу на корабль, где меня ждали дроиды.

Бот еще подавал питание, неизвестные его пока не остановили (пусть попробуют, у меня там три боевых дроида в активном состоянии их очень ждали). Осмотрев стыковочный узел, я пролетел через открытые створки.

Отдав приказ одному из технических комплексов достать из челнока портативный реактор и запитаться от него, я осмотрел коридор и видневшийся вдали в свете скафандрового фонаря лифтовый холл.

Тел экипажа я пока не увидел, да и вряд ли они тут будут. Если корабль был так долго активен, то убрал пепел, а комбезы и форму отправил на склад, предварительно постирав.

В общем, первый план выполнен, пора приступить к следующему. Нужно доставить переносной мобильный реактор, который я вез из убежища на грузовике, в рубку и, подключившись, выяснить какие из искинов рабочие, после чего взломать их и запустить. Пусть приводят корабль снова в боевое состояние. Вот и весь план.

В принципе, самое сложное выполнено, я на корабле. Правда, тут нет воздуха и все обесточено, но насчет этого будем думать. Сперва нужно выяснить, что с искинами и реакторами. Начать я решил с рубки, она хоть и была дальше, но могла выдать сведения о состоянии корабля. Управляющий искин должен был сохранить информацию на момент отключения.

Воздуха в скафандре хватало на сутки, но это у нового, а не как у меня, старого и чиненного, поэтому следовало поторопиться.

Как только дроиды комплекса достали мобильный реактор, я велел двум оставшимся подзарядиться от челнока, одного инженерного дроида отправил обратно в двигательный отсек – закрыть заслонку пусковой, а лучше вообще ее заварить, – а сам с одним комплексом направился к рубке. В фильмах рубки космических кораблей изображают или на спине впереди, или на носу, чтобы отважные космолетчики могли в иллюминаторы сурово обозревать глубины космоса. В жизни же было не так. Все рубки обычно прятали в середине кораблей, там, где самое безопасное место. Так и тут. Рубка находилась в четырех километрах от шлюзовой, где я оставил челнок. Надеюсь, успею добраться до рубки и вернуться, пока не кончился воздух.

Надежды рухнули, когда мы наткнулись на первую закрытую дверь переборки. Оставив одну «Тень» для вскрытия и переподчинив ей комплекс, я велел, как только откроют проход до рубки, звать меня, а сам вернулся в челнок. Несмотря на отсутствие гравитации, я немного устал, больше борясь с тошнотой, да и постоянно прикидывать надо, как оттолкнуться и куда потом полетишь. Это дроидам хорошо – цепляются за потолок или пол и шустро ползают.

Когда я возвращался, заметил рядом со шлюзовой помещение, в памяти оно значилось как выгородка для хранения боцманского инвентаря. Открыв дверь (замок был разблокирован), я попал в хозяйственное помещение. Ничем особо оно не привлекло мое внимание, кроме того что в нишах висели скафандры.

– Блин, – только и пробормотал я и тут же начал искать свой размер, а то в старом бултыхался, как карандаш в стакане.

Найти получилось достаточно быстро, даже два комплекта. Довольно урча, я затащил их в челнок и, заблокировав люк, отдал приказ на закачку воздуха. Наконец-то можно стоять. Да и желудок угомонился.

Закрытие двери не помешало дроидам стоять на зарядке. Так как я не бросал кабель прямо от реактора челнока, а просто дал приказ подать питание на внешний выход, рядом с правой дюзой. Так что заряжались дроиды через разъем на корпусе.

Через два дня дроиды наконец проделали проход к рубке. Надев новенький скафандр, я спустил воздух и, выйдя из челнока, «бегом» отправился в рубку. Схему с маршрутом «Тень» мне уже скинул на нейросеть (связь на корабле работала устойчиво, переборки не мешали).

За час добравшись до рубки (задолбали эти лестницы, то вверх, то вниз, я уже запутался, где нахожусь), облетел замерший комплекс (дроиды стояли на зарядке, реактор тихо гудел, подавая им питание) и подошел к шахтам искинов.

В течение двух часов мы вскрывали восемь шахт искинов, так как семь из них не отозвались. Только от одного пришел отклик. Многое прояснилось, когда мы закончили. Пока «Тень» взламывал вытащенный из шахты двухметровый полуторатонный цилиндр рабочего искина, я смотрел на такие же цилиндры, что валялись на полу. Семь из восьми искусственных разумов оказались био и погибли после выстрела Н-пушки. Почему в шахте под номером восемь, отвечающей за систему жизнеобеспечения, оказался обычный искин, было не совсем понятно (кстати, с Батей он был одной модели – А-80), будем надеяться, что когда «Тень» закончит, мы это выясним. По данным, что передал мне дроид, взлом займет около трех дней, поэтому я оставил все как есть, только приказал комплексу вынести цилиндры мертвых искинов из рубки и сложить в коридоре. Потом, когда немного разберемся с тем, что тут происходит, избавимся и от них.

Еще раз осмотревшись, я пробормотал:

– Пора заканчивать со всем этим, мои уже, наверное, заждались.

Это было действительно так. Связь оборвалась на середине полета к линкору. Мы такую возможность обговаривали, поэтому контрольный срок взяли в месяц. Вскрыл корабль я раньше расчетного времени, но все равно хочется побыстрее вернуться домой. Корабль может восстановиться и сам. Главное, дать ему эту возможность, а там можно и дальше учить пилотские базы.

Пока «Тень» взламывал коды и переписывал управляющую программу (блин, действительно три дня ломал), я учил базы, подняв одну до третьего уровня («Разведчик»), а две до четвертого («Боевое пилотирование» и «Маневры уклонения»).

Первые две из-за того, что чуял – меня ждут, и сильно ждут. Для закрепления я вывел управление челнока как виртуальный тренажер и немного поиграл, переводя теоретические знания в практические навыки. Честно сказать, был впечатлен: скорость управления и четкость маневров заметно повысились. Еще бы поднять базу «Пилотирование и обслуживание малого корабля» до четвертого ранга, но времени уже не было – «Тень» прислал сообщение, что искин перенастроен и новые коды в него введены.

Третью базу, «Разведчик», выучил за компанию, просто она мне очень нравилась, да и училась легко. Вдруг на планете тоже пригодится? Ожидать можно всякого.

Еще одну я доучил до четвертого, пока вскрывали корпус – это «Навигация». Ее рекомендовалось поднять раньше остальных, я хоть и был занят на работах, сделать это успел.

Как только «Тень» прислал сигнал, я облачился в скафандр и, откачав воздух, выбрался из челнока.

До рубки я не добирался, а летел как ракета, поэтому и оказался там достаточно быстро, хоть и запыхался. Даже стекло шлема запотело.

– Активируйте, – велел я «Тени» и комплексу, одновременно указывая через нейросеть, что кому делать.

Комплекс подключил питание к искину, а «Тень» активировал коды.

– Искин номер 34279/16 приветствует тебя, хозяин, – раздался приятный мужской баритон. Я знал, как управлять такими искинами. Батя тоже был девятого поколения, фактически это разумный, с которым нужно обращаться, как с живым человеком.

– Сменить имя на Проф.

– Это от профессионала или профессора? – уточнил искин.

– Первое.

– Принято, – голос был доволен.

– Прежде чем дать тебе команды, я хочу, чтобы мы стали друзьями, – произнес я и, на секунду затаив дыхание, продолжил: – Теперь вводная информация о ситуации в системе.

Я рассказывал Профу все с момента, как Ворха ударило током, и что после этого произошло. Про попадание моей личности в мальчика умолчал. В общем, в подробностях. На это у меня ушло почти три часа. И не только рассказывал, но по мыслесвязи отправлял искину файлы, что писала нейросеть по протоколу (еще одна хитрая ее возможность). Саму беседу я тоже вел под протокол. Бате будет интересно ее посмотреть.

– Теперь ты понимаешь, что «Разрушитель» – наш единственный шанс. Военных кораблей больше крейсера шестого класса или тяжелого грузовика просто нет, мелочевка одна, не брать же их. Так что вся надежда на тебя… Что скажешь?

– Я с тобой, Ворх, – мы уже перешли на ты с Профом. – Сам «Генерал Брюс» на момент моего отключения был в отличном состоянии. Я сразу после гибели экипажа и управляющих искинов перевел все на консервацию, кроме, конечно, некоторых систем вооружения и средств слежения, но есть проблема с энергией. Реакторы только менять, они полностью выработаны. Также нужны искины, один я просто не справлюсь, и так приходилось работать эти четыреста лет на грани.

– Реакторы какие у тебя стоят?

– Ф-Текс-200. Двенадцать штук.

– Хм, – я задумался. – А Ф-Текс-350 тебе подойдут?

– Они мощнее на двадцать процентов, но это же планетарные реакторы для убежищ. Ты хочешь забрать реакторы из убежища? – понял Проф.

– Да.

– В таком убежище, а оно ведь третьего класса?.. – начал Проф.

– Да.

– Ага. Там стоят три реактора, два ты, скорее всего, снимешь, один оставишь на питание убежища, пока все не вывезешь.

– Все так, – улыбнулся я, слушая, как Проф рассуждал вслух.

– А ты знаешь, что чтобы уйти в прыжок, надо четыре работающих на полную мощность реактора и хотя бы три управляющих искина, причем один класса «Навигатор»?

– Теперь знаю, – продолжал улыбаться я, потом добавил: – У меня тут идея появилась. Скажи, в чем разница между этими двумя реакторами?

– Есть разница… Подожди, комплектующие? – догадался Проф.

– Подойдут? – с надеждой спросил я.

– Нет. Это совершенно разные реакторы, несмотря на одну фирму-производителя. Но установить Ф-Текс-350 вместо Ф-Текс-200 можно, там крепления и выходы питания похожи, хотя кое-что переделать будет нужно.

– Есть идеи?

– Кое-что есть. Понимаешь, когда доставишь два реактора – если, конечно, доставишь, на тебя, похоже, все охотятся – то они будут работать только на поддержание жизнеобеспечения корабля и систем вооружения. Изначально планировалось, что на стояночной орбите действуют только два реактора, больше просто не нужно, но если ты собрался летать, то нужно вывести корабль на полную мощность.

– Это я уже понял. Задерживаться на Зорин я не хочу, есть идея, куда слетать? Твои предложения?

– Реакторы космопорта, – коротко ответил Проф.

Вспомнив огарок, который был ранее орбитальным терминалом космопорта, я с недоумением посмотрел на цилиндр искина:

– От него ничего не осталось. Крупным калибром били.

– Да я помню, они только и успели дать один залп, пробили щит одного тяжелого крейсера архов и разворотили ему борт, за что и получили всей мощью эскадры. Я тогда боролся за управление, но когда смог это сделать, те уже нанесли удар с орбиты и ушли в прыжок.

– Долго они работали в системе? – жадно спросил я.

– Часа два. Вышли из гипера, постреляли и снова ушли. Торопились куда-то. Видимо, получили сообщение, что их миры уничтожают.

– Ты откуда знаешь?

– Связь работала, слушал и интересовался слухами.

– Ладно. Это дело прошлое, потом расскажешь. Что ты там про реакторы говорил?

– Реакторы аварийно отстрелились. Было три секции с реакторами, согласно заложенной программе отстрелили их в глубину космоса. Там они сейчас где-то и летают. В каждой секции по десять Ф-Текс-250. Реакторы для орбитальных крепостей и космических терминалов.

– Да где теперь эти секции? Четыреста лет прошло, небось, улетели на другую сторону Вселенной, и вообще, откуда ты все это знаешь?

– Я раньше был управляющим искином орбитальной крепости, пока меня не списали и на замену не воткнули сюда. Био тогда в ремонтном доке не было, а произвести замену надо было. Программы стирать не стали, просто закачали новые, запасы памяти позволяли.

– Понятно, у меня, кстати, воздух кончается. Договорим через связь, я пока на челнок побежал. Значит, так: сейчас тебя установят на место главного управляющего искина и нормально подключат к питанию мобильного реактора. Ты пока прикидывай, как эти секции найти.

– А что прикидывать? Согласно заложенной программе, они должны были остановиться в пятистах тысячах километров. Там есть тормозные движки.

– Это действительно упрощает дело. Жаль, что центр управления космопорта уничтожен, а то еще и искины прихватил бы.

– Да, там основной огонь по нему велся, в пыль уничтожили, – согласился Проф.

Отключив искин от питания, дроиды шустро установили его в управляющую шахту и, убедившись, что он подключен как надо (все клеммы подошли, как родные), закрыли шахту и подключили мобильный реактор к резервному питающему гнезду шахты.

– Проф, ты в порядке? – спросил я.

– Да, подключение прошло штатно.

– Отлично. Прикинь по отстрелу реакторных секций, где они могут находиться, хорошо? Я слетаю на челноке, посмотрю, если получится, то и загляну.

– Хорошо, Ворх, сделаю. У тебя, кстати, воздух кончается, – заботливо напомнил он.

– Да, все, я побежал.

– Ворх, – окликнул он меня уже у выхода, – я тоже хочу, чтобы мы стали друзьями.

– Тогда друзья?

– Друзья.

Когда я уже находился в челноке и снимал скафандр, мне на нейросеть пришла схема, где примерно могут быть реакторы. Далеко их действительно не отстреливали, чтобы если рванут, никто не пострадал, а если все в порядке, до них мог добраться буксировщик.

Четвертый ранг «Навигации» очень помог, не зря все-таки рекомендуется осваивать ее первой. Выведя трехмерную голограммную карту системы, я изучил и пометил возможные места нахождения реакторных секций и прикинул оптимальный маршрут. Осталось только решить вопрос с транспортом. На челноке притащить их будет проблематично.

В общем, эту задачу я и поставил Профу: надо найти нормальный корабль с работающими системами, лучше всего буксир, чтобы приволочь секцию, если она в порядке. У него в памяти должны быть данные обо всех кораблях в системе, за четыреста лет-то уж точно изучил.

– Да это не проблема. У меня на борту двести тридцать работоспособных единиц малых кораблей и четыре средних крейсера шестого класса модели «Загонщик». Буксиры тоже есть, двадцать малых и шесть средних крейсерских.

– Средние мне не подойдут, база «Крейсер» еще не изучена. Что там за малые буксировщики, мощности приволочь секцию хватит?

– Лучше бы, конечно, середнячок, с малым ты намаешься, но ладно, буду выводить корабль из консервации. Суток мне хватит.

– Хорошо. Ты не знаешь, что творится снаружи?

– Нет, мощности мобильного реактора едва хватает мне и двум техническим комплексам. Вывести радар я не смогу.

– Я тоже не знаю, что снаружи, твоя десятиметровая броня экранирует. Докричаться до челнока и бота не могу.

– Ее специально создали такой, последние достижения в металлургии.

– Ладно, готовь буксировщик. Кстати, что за модель, ты так и не сказал. «Барсук» или «Енот»?

– «Барсук» – это прозвище Бар-50? – уточнил Проф.

– Да, а «Енот» прозвище Луч-400, – добавил я. – У меня в базах и сленговые названия кораблей есть.

– Тогда «Енот».

– Восемь манипуляторов и мощные двигатели. Это что же за секции такие, что с ними не справятся даже Толкатель-2000?

– Большие, класса «Гарда».

– Блин, точно намучаюсь с ними.

– Я отправил дроидов на расконсервацию корабля, – отсмеявшись, сообщил Проф.

За сутки он привел «Енота» в рабочее состояние. Все это время я учился, поднимал базу «Пилотирование и обслуживание малых кораблей» и общался с Профом. Мы старались узнать друг друга ближе.

Проф не только привел буксир в отличное техническое состояние, но еще поменял на нем вооружение, увеличив мощь, и поставил хороший крейсерский локатор. Реактор едва вытягивал новое оборудование, но на его замену требовалась еще пара дней. Ждать мне не хотелось, поэтому поступили проще. Сняли с соседнего корабля такой же и синхронизировали их.

Проф скинул мне маршрут движения, поэтому я, пока быстро добирался до летной палубы, параллельно обсуждал с ним дальнейшие наши шаги. Не то чтобы мы про это не говорили, просто уточнял некоторые мелкие моменты. Лететь пришлось шесть километров переходов, коридоров и лестниц, да еще на другой борт. Было слегка жутковато пробираться по мертвому кораблю, хотя фонарь скафандра высвечивал вполне нормальную картинку. Белые панели стен и потолка, чистый, без пыли, пол, двери – все это давало понять, что корабль хоть и мертв, но готов показать себя во всей красе. Можно было использовать магнитные вставки ботинок скафандра и шагать, но лететь получалось быстрее. Да и интереснее, если честно. Постепенно я развил довольно неплохие умения. Полеты в скафандре в вакууме были заложены в одной из пилотских баз, и сейчас я их как раз осваивал.

Наконец я оказался на одной из летных палуб, где и базировались буксировщики. Здесь их стояло пять.

– Проф, ты уверен, что сможешь открыть створки?

– Да, я запитался от трех оставшихся буксировщиков, энергии хватит. Так что готовься и принимай корабль. Код активации я тебе сбросил. Извини, это штатная процедура, так быстрее.

– Хорошо.

На нейросеть действительно пришло сообщение. Подлетев к боку буксировщика, я остановился у шлюзовой двери, откинул панельку, под которой скрывалась клавиатура, и набрал код. Дверь бесшумно открылась. Влетев в шлюзовую, дождался, когда закачается воздух, включится гравитация и откроется вторая, внутренняя дверь. Не снимая скафандра, прошел внутрь корабля. Все-таки искин пока не взял на себя систему жизнеобеспечения, потому похожу так.

Этот тип кораблей не был предназначен для долгого нахождения в космосе, но кроме рубки все-таки имел каюту пилота, где находились туалет и, главное, душ.

Пройдя в рубку, я активировал искин (седьмого поколения, старье) и, дождавшись, когда он представится, ввел код опознавания. Корабль я назвал «Енот», искина пока никак не называл. Пусть заслужит.

Пока он тестировал корабль, я снял скафандр и, бросив его в коридоре (потом уберу на штатное место), пошел в душ. Воду уже разморозили, так что ничто не помешало мне хорошенько помыться и постирать исподнее. Запасного белья на буксире не было, а прихватить его с челнока я не догадался. Надев пилотский комбез прямо на голое тело, вернулся в рубку и плюхнулся в кресло пилота.

– Лейтенант, все приборы работают нормально, на корабле установлено внештатное оборудование. Вооружение, радар и реактор.

Лейтенантом был я, так как буксир был приписан к «Разрушителю» (я, кстати, оказался прав – это действительно был модернизированный «Разрушитель»). Проф, просто дав мне коды, назначил штатным пилотом со званием лейтенанта. Знания это позволяли. Хорошо, что тут не надо сдавать пилотские сертификаты, я просто по возрасту не пройду, но плохо, что пилотирование без этих сертификатов – трудное дело. Искин обычно проверяет пилота перед допуском к управлению. Ладно хоть этот отправил запрос Профу, и тот подтвердил.

– Принять внештатное оборудование. Приготовить корабль к выходу и к возможному бою.

– Принято.

Как только искин «Енота» приготовил корабль, я связался с Профом:

– Мы готовы. Можешь открывать створки.

– Тогда готовься.

Перейдя на ручное управление (больше для тренировки, чем по необходимости, через нейросеть управлялось легче), я приподнял корабль на маневровых дюзах и, используя экраны заднего обзора, смотрел, как, дрогнув, стала отходить одна створка.

– Проф, я тут не протиснусь.

– Протиснешься, энергии на две створки не хватит.

Сцепив зубы от напряжения, я задом стал выводить буксир с летной палубы. Как только «Енот» оказался снаружи, створка немедленно стала закрываться. Теперь я был отрезан от общения с Профом, но мы это предусмотрели. На летной палубе остался технический дроид, с его помощью Проф узнает, когда я вернусь. Как? Да все просто: пару очередей из штатной пушки буксира по броне дредноута дроид точно услышит.

Как только я развернулся и вывел «Енота» из-за корпуса гиганта, экран радара сразу запестрел пятью движущимися в моем направлении точками.

Теперь посмотрим, кто быстрее, буксир с его мощными разгонными двигателями или старые лоханки с изрядно выработанным ресурсом. К моему удивлению, быстрее оказались лоханки.

Множество корабельных кладбищ дало возможность владельцам довести свои корабли до идеала, что они сейчас и демонстрировали.

Искин определил в них три малых корабля – два больших фрегата и один малый корвет, вроде тот самый, что ремонтировался, когда я взлетал с Зорин – и два средних. Один – крейсер четвертого класса, кажется, торпедоносец, причем даже не империи Антран, а их соседей, империи Антар. Пятый – большой грузовик, но вооружен лучше, чем крейсер. Причина, почему малых кораблей было больше, хотя логичней пользоваться середняками или вообще большими кораблями, была прозаичной. Базы для пилотирования малых кораблей достать легче, чем базы для середняков, а уж тем более крупных кораблей. Вот и летали торговцы и пираты на фрегатах и корветах.