Владимир Михайлович Шулятиков
Н. И. Тимковский

Страдая от душевной раздвоенности, от своей беспомощности и от бессилия, видя себя обреченными на бессилие, «раздражение, тоску, больное самолюбие», герои рассказов г. Тимковского начинают задумываться о том, как искоренить в себе «болезненное» малодушие, как освободиться от «проклятой чувствительности», начинают производить «переоценку моральных ценностей».

«Эта проклятая чувствительность, – рассуждает Шумов, – к добру не приводит: живешь точно с ободранной кожей и от всякого прикосновения корчишься… Хорошо только эгоистам, да беззаботным мотылькам, да самодовольным «нахалам». И он презирает самого себя за то, что он – «чувствительная дрянь и больше ничего».

Болезненной «чувствительности» герои г. Тимковского противополагают идеал невозмутимого спокойствия; разъедаемые душевной раздвоенностью, они мечтают об идеале душевной цельности и гармонии; бессильные и беспомощные, они грезят о душевной силе.

На страницах дневника рассказывая о своих «скверных» настроениях, о «хаосе беспокойных мыслей, о непонятном беспокойстве, гнездившемся в сердце, о тупом раздражении и вместе с тем о приступах «противной апатии», Шумов делает следующее признание: «О, как бы мне хотелось быть каменным, вроде статуи командора, чтобы ничего не чувствовать, ничем не волноваться… чтобы ничто не задевало меня… не смело задевать!»