Владимир Михайлович Шарик
Золушка. Продолжение
Точка опоры.
Пьеса-фантези в двух действиях.
Действующие лица:
Фауст
Мефистофель
Гретхен
Действие I
Зеленая поляна среди леса. В глубине виднеется небольшая хижина. На поляну выходит Фауст, у него на плече лежит длинная палка. Он садится на камень.
Фауст. Я философию постиг,
Я стал юристом , стал врачом…
Увы! Слова, слова, слова…
Но свет блеснул – и выход вижу смело,
Могу сказать « Сначала было Дело!»
Да, именно, практика является мерилом истины, именно практика должна подтверждать правильность наших теорий. Мне осталось совсем немного, что бы на практике доказать свою теорию о взаимосвязи вещей в природе, тогда ж сравнюсь я с творцом, которому под силу производить коренные преобразования во Вселенной.
Что ж значу я, коль не достигну цели,
Венца, к которому стремится род людской,
К которому и сам стремлюсь я всей душой?
Потрачены годы жизни, но усилия мои не напрасны. Увижу скоро результат своих исканий и трудов.
Появляется на поляне Мефистофель.
Мефистофель. Суха, мой друг, теория везде,
А древо жизни пышно зеленеет.
Фауст. Ты зачем сюда явился?
Мефистофель. Да вот вижу, что у тебя снова проблемы возникают.
Фауст. Нет у меня никаких проблем. Наоборот, я стою накануне грандиозного открытия.
Мефистофель. Какого открытия, если не секрет?
Фауст. Неужели ты не знаешь, ты же всеведущ.
Мефистофель. К сожалению, проникнуть в мозг человеческий пока я не могу, а поскольку ты работаешь в одиночку, то выдать твой секрет никто не может.
Фауст. Ты знаешь того чудака, над которым все смеялись, ибо он говорил «Дайте мне точку опоры, и я переверну весь мир».
Мефистофель. Слышал я о нем, кажется, он был из Греции. Все там немножко любят приврать.
Фауст. Нет, он не врал. Его изыскания помогли мне установить истину. Я нашел ту точку опоры.
Мефистофель. Неужели?
Фауст. Да.
К зерцалу истины, сияющей и вечной,
Я, образ божества, приблизиться мечтал
Казалось – я быть смертным перестал
В сиянии небес и в славе бесконечной…
Превыше ангелов я был в своих мечтах,
Весь мир хотел обнять и, полный упоенья,
Как бог хотел вкусить святого наслажденья –
И вот возмездие за дерзкие стремленья
Я словом громовым повержен был во прах!
Мефистофель. Так я не понял – нашел ты точку опоры, или нет.
Фауст. Теоретически да, а практически нет. В мои расчеты погрешность какая-то вкралась, из-за которой я не могу точно найти точку опоры. Но я найду ее, мне следует взять интеграл от двух неизвестных – времени и пространства с большей точностью, и тогда я переверну этот мир. Я буду, равен богу! Неизвестные мне силы пока что строят мне козни, всячески препятствуют моим стремлениям, но скоро и они будут побеждены.
Мефистофель. Но ты же уничтожишь человечество на земле, ибо там, где холодно станет жарко, а где было жарко и цвели сады станет холодно.
Фауст. Это не важно.
Мефистофель. А что же важно?
Фауст. Я докажу истину! Я прав в концепции сотворения мира. Я соединю теорию с практикой и стану властелином земли! Согласно своим расчетам я смогу изменять климат на планете. Я изменю то, что создал Всевышний. Я всю свою жизнь к этому стремился, и вот достиг! Как этому не радоваться!
Мефистофель. Даже не знаю, что тебе сказать. Насколько дерзки твои стремления, что однозначно я не могу дать ответ.
Фауст. Почему? Ты ж сам пытался разрушить эту землю.
Мефистофель. Разрушить – да, но не до такой же степени, что бы цивилизация совсем исчезла с лица земли. Мне интересно было сталкивать между собой людей, отдельные народы, верования, и потом наблюдать за их действиями. Я на людей насылал различные пороки, страсти, а потом любил наблюдать, как они страдают от своих необузданных желаний, стремлений, как кляузы они пишут один на другого, как изводят один одного упреками, жалобами. Поверь, это такое занятное дело. Вот, я тебе хочу рассказать, как один горожанин зачастил к подруге, которая была замужем, а сосед доложил мужу…
Фауст. Извини, мне некогда тебя слушать, мне надо уединиться, что бы сделать вычисление точки опоры из определенного интеграла до двадцать третьего знака, ибо прошлый раз я сделал вычисления до двадцать второго знака, и оно оказалось не достаточно точным.
Фауст уходит к хижине.
Мефистофель. Я в растерянности. Что делать? Он исполнит задуманное, я его знаю. Дотошный он очень, я таких людей не люблю. Сухарь. Их очень трудно поймать на скользком пути, увлечь там страстью роковой или завлечь какими-нибудь благами. Но я ведь дух отрицания, и я должен так сделать, что б у Фауста ничего не получилось. Фауст хочет уничтожить мир, а я должен уничтожить Фауста, не физически, а духовно, лишить теории его опасной. Диалектика природы – отрицание отрицания дает сохранение вещей, или проще минус на минус дает плюс. Кроме того, мне ужасно хочется узнать, чем же закончилась та любовная история, сериал по-современному сказать. Но что я рассуждаю, мне надо действовать, что бы остановить Фауста. Такой проблемы мне еще не приходилось решать, в пользу человечеству. Вот что значит, что мир перевернулся. Однако, как начать? Как говорят французы «Шерше ля фам». Ищите женщину. Да что ее искать. Ведь у меня есть лучший образец этого племени. Гретхен…Гретхен.
Гретхен. Чего тебе?
Мефистофель. Иди ко мне.
Гретхен. Чего ты отвлекаешь меня от дел моих. Мне это не нравится.
Мефистофель. Извини, но тут особый случай. Без помощи твоей не обойтись.
Гретхен. Что в этот раз ты хочешь от меня? Об одном только прошу – не посылай меня больше к варварам, которые не умеют обращаться с женщиной с утонченной лаской и нежностью. После них я месяц-два не могу смотреть на мужчин.
Мефистофель. Тогда тебя женщины ласкают. Это тебе нравится?
Гретхен. Это не твое дело. Как это подло с твоей стороны подсматривать за мной.
Мефистофель. Я не виноват, весь мир у меня, как на ладони, виден, ибо то греховное, что хотят скрыть подвластно все мне.
Гретхен. Так, что ты хотел от меня?
Мефистофель. Меня волнует Фауст.
Гретхен. А меня нет. Такой зануда и сухарь, каких свет не видывал. Уж лучше ты отдай меня на растерзание варварам.
Мефистофель. Тем не менее, тебе надо его расшевелить.
Гретхен. Покойника быстрее можно расшевелить, чем его.
Мефистофель. Я тебя понимаю, но это надо сделать, иначе он уничтожить всю цивилизацию, я вижу, что у него совсем крышу снесло. Он считает себя равным богу. Разве это не опасный человек?
Гретхен. Это он-то дряхлый старик.
Мефистофель. А ты думала. Это в легендах да фильмах орудуют богатыри, а на самом деле заправляют миром вот такие физически слабые людишки, которым в жизни не повезло, ибо не встретили на своем пути такую красавицу, как ты, и потому ударились в холодную науку. Тебе, Гретхен, надо напрячь все свои способности, которыми я щедро тебя наделил, и соблазнить Фауста, что бы увести его от вычислений, а затем и совсем уничтожить его научные работы, что бы больше он не угрожал землянам катастрофой цивилизации.
Гретхен. Трудное задание. Не могу даже обещать, что расколю я этот твердый орешек. Как не вовремя ты со своим заданием пришел. У меня такой хороший вариант наклевывался. Шах или падишах. Несметные богатства. Бриллианты горстями раздает налево и направо.
Мефистофель. Подождет. Разлука страсть усиливает. За твою сдержанность он затем мешок добра тебе отвалит.
Гретхен. Вот только не надо меня учить. Я на этих делах собаку съела.
Мефистофель. И не думал тебя учить, наоборот, бросаюсь к твоим ногам за помощь. Землю надо спасать от рьяного и тщеславного ученого, который ради удовлетворения своих амбиций, готов уничтожить жизнь на планете.
Гретхен. Задачу ты задал. Не знаю даже, как и подступится к ней. Придется попотеть, пересмотреть свои конспекты по обольщению мужчин, да философию подучить, ибо ученные мужи так любят рассуждать вместо того, чтобы заниматься делом.
Мефистофель. Попотей. Я тебя за это награжу щедро.
Гретхен. Ох, не надо только обещаний, которые не исполняются.
Мефистофель. В этот раз я рассчитаюсь. Век воли мне не видать.
Гретхен. Ах, несчастлива я женщина. Не могу я вот отказать хорошему человеку. Моя доброта меня погубит.
Мефистофель. Тебя погубит твой неуемный аппетит, и страсть к мужчинам.
Гретхен. Сама я знаю, что делаю, если организм того требует, то как ему отказать в самом необходимом. Я ж не враг ему.
Мефистофель. Конечно, человек живет для удовольствий. Ты хорошо усвоила мой урок.
Гретхен. Спасибо, мой учитель и наставник. Благодаря тебе, я стала тем, что есть. Поэтому и соглашаюсь выполнять твое задание. Пойду я, с богом в голове, а с дьяволом в сердце. На них одна надежда в моем безнадежном деле.
Мефистофель. Вот только бога сюда не привлекай. Пускай он в неведении живет, что тут делается на земле. Так ему будет легче, и мешаться он не будет в наши дьявольские дела со своими принципами и наставлениями.
Гретхен. Хорошо, пошлем тогда всё к черту, и будем действовать. Для начала изорви на мне платье и измажь грязью.
Мефистофель. Зачем это?
Гретхен. До чего же ты несведущ в женских уловках. Я должна предстать пред ним, как жертва коварного нападения. Это размягчает сердца мужчин.
Мефистофель. Он не совсем мужчина. У него одна страсть – наука. У него одна любовь – истина.
Гретхен. Я постараюсь добыть из глубины его души ту искорку, которая разожжет в нем пламя страсти, но зато какое горячее это будет пламя неиспорченной нежной души.
Мефистофель. Смотри не сгори сама в этом пламени.
Гретхен. Я горела и не раз, но каждый раз у меня хватало ума убежать от очага на безопасное расстояние. Ты рвешь на мне платье?
Мефистофель. Это я сделаю с большим удовольствием.
Гретхен. Вот это другое дело, а еще б ты не мог немного окропить меня своей кровью.
Мефистофель. Зачем?
Гретхен. Что б натуральней было.
Мефистофель. Хорошо, чего не сделаешь для доброго дела.
( Ножом делает надрез на руке и мажет кровью лицо Гретхен.)
Гретхен. Вот это другое дело. С таким паспортом меня примут в любом приличном обществе, а далее уже будет дело техники.
Мефистофель. Удачи тебе. Я буду следить за тобой. Главное, узнай, где прячет он свои расчеты, и укради их. Без них Фауст нам не страшен мне, а главное всему человечеству.
Гретхен. На меня можешь положиться, ведь это не первое твое задание выполняю. Твоя наука помогает мне.
Мефистофель. Мне ли сетовать на тебя. Ты всегда выполняла самые трудные задания, с которыми никто не справлялся, не хватало им опыта, сноровки. Но ты была всегда бесподобна, чертовски соблазнительна и выходила победительницей. Пусть и в этот раз будет так.
Гретхен. А иначе и быть не может. Прощай.
Мефистофель. Прощай.
( Гретхен уходит к хижине Фауста).
Действие II
(Внутри хижина заполнена различными препаратами, книгами, инструментами, Фауст делает расчеты в тетрадь, заходит Гретхен).
Гретхен. Помогите, помогите.
(Фауст не реагирует, продолжает делать расчеты.)
Гретхен. Помогите, помогите. Я жертва дерзкого нападения. Я ехала с охраной. В лесу на нас напали бандиты. Они перебили всю мою охрану, а меня взяли в заложники. Чудом мне удалось убежать от них. Я случайно нашла ваше жилье, и прошу помочь мне. Если вы поможете мне, то я щедро вознагражу вас.
Фауст. Для меня лучшей наградой было бы, если б вы оставили меня в покое и не мешали мне.
Гретхен. Но я не могу передвигаться, силы мои на исходе, к тому же у меня кровоточат раны, их надо обработать, чтобы не было заражения крови.
Фауст. Я не врач.
Гретхен. Но у вас так много книг, среди них я вижу книги по медицине.
Фауст. Я, не практикующий врач, поэтому ничем помочь не могу.
Гретхен. Но вы же человек.
Фауст. Только не надо давить на психику своими женскими ухищрениями. О, черт.
Гретхен. Что такое?
Фауст. Из-за вас я сделал ошибку в расчетах, и теперь я должен все пересчитать. Мне надо теперь начинать все сначала.
Гретхен. Извините меня, я не хотела.
Фауст. К чему мне ваши теперь извинения. Целый месяц я производил расчеты, и уже был совсем близко к цели. Опять сначала. В который раз.
Гретхен. Может, я бы смогла чем-нибудь помочь вам?
Фауст. Вы б мне очень помогли бы, если б оставили меня в покое.
Гретхен. Я сейчас же уйду, только надо бы обработать раны.
Фауст. Вот вам спирт, можете ним обработать раны.
Гретхен. Ой, а что тут плавает?
Фауст. Это заспиртованные человеческие оконечности.
Гретхен. Зачем они вам?
Фауст. Я провожу некоторые наблюдения и опыты над ними.
Гретхен. Я боюсь. Мне неприятно обрабатывать таким раствором раны.
Фауст. Другого средства у меня нет. Так что извините меня, помочь ничем не могу, и оставьте в покое.
Гретхен. Дайте тогда хоть воды.
Фауст. У меня вода не целебная.
Гретхен. Давайте уж, какая есть.
Фауст. Вы отнимаете у меня время.
Гретхен. Господь бог сказал, что время, потраченное на благо других, зачтется в жизни иной, на небесах.
Фауст. Мне прежде тут надо сделать свои дела, а уж затем думать о потустороннем мире. Держите воду, и молча обрабатывайте свои раны.
Гретхен. А вы мне не поможете?
Фауст. Нет.
(Фауст наливает воду в чан, и идет к своим расчетам, а Гретхен обмывает кровь).
Гретхен. А вы здесь один живете? (Молчание). А вы здесь один живете?
Фауст. Я же вам сказал.
Гретхен. Хорошо, я буду молчать. Я вам не буду больше мешать. Только одна маленькая просьба. Это в последний раз. Больше ни слова не промолвлю. У вас не найдется иголки с ниткой, что бы я немного зашила свое платье. Не могу же я в таком виде возвращаться домой.
(Она снимает платье, в это время заходит за ширму Фауст с иголкой и ниткой, видит ее полуобнаженной, смущается).
Фауст. Ой, извините меня.
Гретхен. Это вы меня извините, что отвлекаю вас от работы.
(Она шьет платье, а у Фауста ничего не получается, он бросает свои расчеты и начинает нервно ходить по хижине, берет одну книгу, другую, но затем бросает и ее).
Гретхен. Вот хорошо получилось, может, и вам что-нибудь зашить. Не стесняйтесь, говорите, это не будет мне в тягость. Наоборот, я буду, рада вам помочь, в благодарность за то, что вы мне помогли.
Фауст. Не надо ничего мне шить. У меня все исправно.
Гретхен. А кто вам зашивает ваше платье? Или вы это делаете сами? Интересно, было бы посмотреть. У нас мужчины не умеют это делать и доверяют это делать женщинам. Я вообще не представляю наших мужчин без женщин, абсолютно ничего не умеют делать.
Фауст. Вы, кажется, собирались уходить?
Гретхен. Да, конечно, я уйду, только еще маленькое-маленькое одолжение сделайте для меня, и я уйду, если мое общество вас так раздражает.
Фауст. Что я должен сделать?
Гретхен. Видите ли, я целые сутки была в дороге, изголодалась. Нельзя ли угостить меня чаем, и кусочком хлеба. Ибо чувствую я, что путь предстоит мне не близкий, и без подкрепления мне не преодолеть его. Я вам заплачу за это.
Фауст. Не надо. Я сделаю вам чай бесплатно.
Гретхен. Надеюсь, что в чае никаких оконечностей не будет?
Фауст. Не будет.
Гретхен. Спасибо вам большое. Вы очень хороший человек, хотя и образованный. У нас есть много таких образованных, которые прочитают какую-то одну книжку и воображают, что они пуп земли. А вы не такой. У вас так много книг! Вы их все прочитали?
Фауст. Да.
Гретхен. У-ди-ви-тель-ный вы человек. Представляю, какую надо иметь голову, что бы все вместить туда. Я немного читала, можно сказать, вообще ничего не читала. Мне отец только одну книжку купил такую с картинками. Там буквы и картинки были. Я те буквы никак запомнить не могла, и все путала. А и О. Б и П. Отец посмотрел на мою такую учебу и сказал: «Хватит, тебе учится, пускай лучше муж у тебя будет ученый, а то, если в доме будет два ученых человека, то неразбериха получится». А я об этом не очень и горюю. Вон у нас по-соседски жила одна девушка. Так она все училась, и училась. Что ни спросишь, все она знала. А пошла, раз на речку купаться и утопла. Все знала и утопла. Зачем она училась, голову всяким забивала. А самого простого правила не знала – не знаешь броду, не лезь в воду.
Фауст. Вот вам чай, вот ватрушка, больше у меня ничего нет.
Гретхен. А сами что будете кушать?
Фауст. Что-нибудь найду.
Гретхен. Нет. Я так не могу. Спасибо вам за ватрушку.
Фауст. Да ешьте ватрушку, вам же далеко идти.
Гретхен. Ничего дойду. Ягод в лесу поем и утолю голод, а за чай спасибо. Какой аромат! Из чего вы его приготовили?
Фауст. Да всего понемногу: и мята, и чабрец, и ромашка, и гвоздика, и малина.
Гретхен. Спасибо за чай. Я сейчас попью и уйду.
Фауст. Можете не спешить, только тихо сидите здесь и не мешайте мне. Если захотите чая еще, то можете еще налить – чайник на плите стоит.
Гретхен. Спасибо, вы очень милы.
Фауст. Но не надейтесь на то, что я разрешу вам остаться.
Гретхен. А почему вы возомнили, что я хочу остаться?
Фауст. Интуиция.
Гретхен. Никуда не годная интуиция.
Фауст. Почему?
Гретхен. Потому что я светская женщина, я привыкла жить в достатке, я привыкла, что бы меня любили, преподносили цветы и подарки. Спать я должна на мягких перинах, кушать изысканные блюда.
Фауст. Что ж пейте чай и уходите туда, где вас угощают изысканными блюдами, а у меня ничего такого нет.
Гретхен. Извините меня.
Фауст. За что?
Гретхен. За то, что стала рассказывать об том, чего вы лишены.
Фауст. Мне достаточно того, что у меня есть.
Гретхен. А у меня уже чая нет. Я выпила его. Такой вкусный. Спасибо.
Фауст. Уходите тогда.
Гретхен. А можно еще чая. Такого у нас дома нет. Надо будет у вас взять рецепт.
Фауст. Рецепт простой, я все вам рассказал. Давайте чашку. ( Берет чашку и идет, наливает чая). Пожалуйста.
Гретхен. Спасибо. Изумительный чай. Никогда такого не пила.
Фауст. К тому же он очень полезен.
Гретхен. Да, что вы говорите. Тогда вдвойне он будет мне слаще. Никогда не думала, что когда-то в лесной хижине я буду с таким удовольствием пить чай. А вы, почему не пьете?
Фауст. Я потом.
Гретхен. А если я весь выпью?
Фауст. Я новый заварю.
Гретхен. А можно я буду посещать вас, что бы попить такого чая?
Фауст. Далеко добираться.
Гретхен. Ради такого чая можно преодолеть любое расстояние. И здесь у вас так хорошо в лесу. Тишина, только птицы поют. Нет, докучливых соседей и ворчливых стариков. Иногда я даже мечтала спрятаться от житейской суеты, забот в таком примерно месте, подальше от города. Там ты себе не принадлежишь из-за светских условностей, правил хорошего тона, морали.
Фауст. Кто ж вам мешает свое исполнить намерения.
Гретхен. Нет у меня такого друга, который бы разделил со мной мою мечту. Я так одинока там, так несчастна. Вы не поверите, но я так люблю из своего окна смотреть на природу, любоваться восходом солнца, улыбаться луне, но тут заскакивает мама и кричит « Хватит тебе сидеть у окна! Собирайся, поедем на бал». Для меня это сущее наказание сидеть среди расфуфыренных дам, слушать их сплетни, терпеть ухаживание светских кавалеров. Как я устала от такой жизни. Вот, если б…
Фауст. Вы уже попили? До свиданья.
Гретхен. Если можно, то еще чайка мне.
Фауст. (Удивленно.) Вам плохо не будет?
Гретхен. Вы же говорили, что он очень полезен?
Фауст. Полезен, если в меру пить, а если много, то он может быть и вреден.
Гретхен. Мне не повредит.
Фауст. Как вам угодно. ( Он идет наливать чай).
Гретхен. Угодно, угодно. Только вот мне хочется и вам угодить, чтобы не быть неблагодарной. Не люблю оставаться в долгу.
Фауст. Какие там долги.
Гретхен. Не скажите. Давайте я вам порядок наведу.
Фауст. Только не это.
Гретхен. Почему?
Фауст. Потому что у меня здесь творческий беспорядок. А если наведете порядок, то я ничего потом не найду. Вот вам чай.
Гретхен. ( Тяжело вздыхая). Ой, спасибо.
Фауст. На здоровье.
( Гретхен хотела вылить чай, но Фауст смотрит на нее, и она через силу пьет чай).
Гретхен. Вы очень заботливый мужчина. Я б могла тоже позаботиться о вас.
Фауст. Каким образом.
Гретхен. Я б могла постирать ваше платье, или приготовить обед. Я очень хорошо умею делать очень изысканные блюда.
Фауст. Мне достаточно грубой и простой пищи. Физически не выношу гурманов.
Гретхен. Какой вы правильный. Я прямо восхищаюсь вами. Дайте вашу руку.
Фауст. Вы хотите еще чая.
Гретхен. Нет, я хочу пожать вашу руку в знак признательности.
Фауст. Вот это не стоит.
Гретхен. Вы боитесь меня?
Фауст. Нет, но не стоит таким образом выражать свою благодарность. Достаточно сказать спасибо.
Гретхен. Вы необычный человек, и я боюсь, что одним словом я не смогу выразить все те чувства, которые наполняют меня.
Фауст. Вот этого не надо. Не надо выражать все чувства. Чувства держите при себе, тогда они целее будут. Напились чая и идите своей дорожкой, а я своей. Не надо мне никаких чувств. Мне работать надо, я итак, отвлекся.
Гретхен. Но нельзя же жить только работой. Ведь мир так прекрасен, и в нем так много можно найти удовольствий, которые украшают нашу жизнь. Ради них нам стоит жить.
Фауст. Увы, себе своими же делами
Преграды ставим на пути!
К высокому, прекрасному стремиться
Житейские дела мешают нам,
И если блага высшие относим мы к мечтам.
Увы, теряем мы средь жизненных волнений
И чувства лучшие и цвет своих стремлений
Едва фантазия отважно свой полет
К высокому и вечному направит,-
Она себе простора не найдет,
Её умолкнуть суета заставит,
Забота тайная тяжелою тоской
Нам сердце тяготит, и мучит нас кручиной,
И сокрушает нам счастье и покой,
Являясь, каждый день под новою личиной.
Гретхен. Что я могу сказать вам на это? Вы заживо хороните себя. Такой импозантный, креативный мужчина в расцвете лет. Я уверена, что за вами все б дамы света бегали гурьбой.
Фауст. Что сделаешь, однажды выбрал я свой путь, и уже не должен сходить с него. Каждому свое предназначение в мире уготовано. Вам балы и веселье, а мне наука и уединение.
Гретхен. Я хочу ча-а-а-я.
Фауст. Если вы не боитесь повредить свое здоровье, то давайте свою чашку.
(Фауст берет чашку и уходит).
Гретхен. Да я скорее лопну от чая, нежели смогу увлечь Фауста. Чурбан, камень, дуб зеленый. Однако он плода запретного не испробовал, откуда ж знает он, что сладок он или нет. Задача такова, как мне его преподнести, что б он его познал. Ева яблоком Адама соблазнила, а я чем его смогу привлечь. Думай, думай. Голова ж тебе дана не для того что бы укладки делать. Он упрямый как осел, но я ведь тоже не подарок. Посмотрим, чья возьмет.
Фауст. Ваш чай.
Гретхен. Спасибо, дорогой. Вы так заботливы и милы. С вас бы получился нежный муж, и заботливый отец. Представьте себе картину. Вы в хижине, а вокруг вас вьются детки – трое, нет, лучше пять. Они протягивают к вам свои ручки: папа, сделай мне то, помоги в этом, я вот тебе птенца принес. Самый маленький сынишка выбрался на колени и просит: «Папа, расскажи мне сказку». Или нет, он просит: « Папа, расскажи, как ты ходил на охоту и убил большого злого волка». А рядом крутится жена, твоя подруга и помощница, с которой делишь ты все радости и невзгоды жизни. Детишки растут…
Фауст. Оставь эти разговоры. Бред.
Гретхен. Почему?
Фауст. Взять женщину, чтоб на груди моей
Она к другому взоры обращала.
Уволь меня от такого счастья.
Гретхен. Если она тебя будет любить, то она не уйдет от тебя.
Фауст. Я не верю в эти сказки, рассказывай это безусым юнцам, которые гоняются за привидениями, но оказываются у разбитого корыта.
Гретхен. Не каждого ждет такой удел.
Фауст. Девяносто девять целых и девять десятых процентов в итоге терпят крушение в семейной жизни.
Гретхен. Это ты загнул.
Фауст. Не совсем, потому как не все выставляют на всеобщее обозрение крах своей семьи.
Гретхен. Но твои наследники, они ж должны прийти в этот мир, что бы продолжать твое дело.
Фауст. Мои наследники – это мои мысли, мои дела, которые должны изменить мир. Вот это я понимаю масштаб. А детишки только путаться будут у моих ногах, и мешать идти прямо к назначенной цели. Меня в дрожь приводит только одна мысль, что в моем рабочем кабинете появятся дети. Они же все поломают мне, книги порвут, инвентарь сожгут. Нет, нет. Упаси боже, мне от таких наследников. И вас я попрошу, уходите отсюда. Вы мне мешаете работать. У меня планы, у меня вселенский размах, а вы мне рассказываете сказки.
Гретхен. Которые можно сделать былью. Я уже вижу…
Фауст. Я сыт вашими видениями. Вы со мной всего несколько минут, но уже надоели так, словно, я прожил с вами уже сотню лет. Уходите!
Гретхен. Хорошо, я сейчас уйду. Допью чай и уйду. Но почему вы кричите? Я вас смутила чем-то?
Фауст. Вы мне мешаете работать.
Гретхен. Нет, тут другое вас тревожить. Я права, мои слова задевают вас за живое, но вы не хотите признать мою правоту. В моей правде сила, которую вы боитесь.
Фауст. Это прямо-таки смешно. Я стою накануне грандиозного открытия, а вы мне говорите о каком – то семейном очаге.
Что значу я, коль не достигну цели,
Венца, к которому стремился род людской,
К которому и сам стремлюсь я всей душой?
Гретхен. Вот только вопрос – есть ли у тебя душа?
Фауст. Вопрос риторический, над разрешением которого бьются лучшие умы уже не одно столетие.
Гретхен. Какой тяжелый вы человек.
Фауст. Такой, как все. Из кожи, мяса, костей да семьдесят процентов воды.
Гретхен. Нет, у вас вместо воды, видно, заправлена, какая-то тормозная жидкость.
Фауст. Почему это так?
Гретхен. Потому что у вас все стоит на тормозах. Любое желание вы давите в зародыше.
