Прошло уже довольно много времени с тех пор, как с.-д. Петровский выступил в Государственной думе по вопросу о наказе и был лишен слова председателем за «резкие выражения» по адресу министра и прочее. С точки зрения «злобы дня» в узком смысле, это, пожалуй, уже устарело. Но, по сути дела, выступления Петровского и кадета Мак-лакова заслуживают больше внимания, чем обычная «новость дня».
Кадет Маклаков выступал в Государственной думе по вопросу о новом наказе. Сей господин – автор наказа и докладчик комиссии по наказу. И вот по целому ряду вопросов к.-д. Маклаков выступает против к.-д. фракции и проводит реакционнейший наказ при помощи октябристов и правых против оппозиции.
Это не ново. Давно известно, что В. Маклаков – любимец октябристов, что он в сущности октябрист. Но тот крупнейший факт нашей общественности, который вскрывается этим давно известным обстоятельством, заслуживает самого усиленного внимания.
Перед нами виднейший кадет по вопросу, в котором Дума сравнительно менее бессильна, чем по другим вопросам, сам душит думскую свободу при помощи правых и октябристов!! С.-д. Петровский был тысячу раз прав в своих резких отзывах об этаком политиканских дел мастере.
Но в чем же тут гвоздь? Потому ли фальшиво поведение В. Маклакова, что лично г. В. А. Маклаков фальшив? Конечно, нет! То есть не в этом дело.
Как дело Бейлиса{74} интересно и важно, ибо оно вскрыло особенно ярко подоплеку нашей внутренней политики, ее закулисную «механику» и т. д., – так мелкий (сравнительно) случай выступлений В. Маклакова против кадетов и против думской свободы вскрывает, в сотый и сто первый раз, истинную подоплеку партии нашей, российской, либеральной буржуазии.
Борьба кадетов и октябристов есть борьба конкурентов – поэтому она так остра и так беспринципна. Любимец октябристов и душитель думской свободы В. Маклаков мог стать «светилом» кадетов именно потому и только потому, что кадеты вместе с октябристами стоят на одной классовой почве. Это – разные крылья или представители разных оттенков либеральной буржуазии, которая больше боится демократии, чем Пуришкевичей.
Это – существенно. Это – важно. Это – суть политики. В этом корень поразительного политического бессилия нашей буржуазии при всем ее экономическом могуществе.
С.-д. Петровский выполнял долг демократа, борясь с душителем думской свободы г. В. Маклаковым. Не может быть свободы на Руси, пока широкие массы демократии не научатся презирать господ В. Маклаковых, а равно порождающих подобных рыцарей партий.
«За Правду» № 47, 29 ноября 1913 г. Подпись: М.
Печатается по тексту газеты «За Правду»
Бывают такие «случаи» в политике, когда сущность известного порядка вещей обнаруживается с необыкновенной силой и ясностью как-то вдруг, по сравнительно мелкому поводу.
Цаберн – маленький городок в Эльзасе. Свыше 40 лет тому назад Эльзас оторван победоносными пруссаками от Франции (при горячих протестах со стороны одной только партии в Германии – социал-демократов). Свыше 40 лет французское население Эльзаса насильственно «германизировали» и «вгоняли» всяческим прижимом в королевско-прусскую, фельдфебельскую, чиновническую дисциплину, называемую «германской культурой». А эльзасцы отвечали своей протестующей песенкой: «Вы взяли наш Эльзас, нашу Лотарингию, вы можете германизировать наши поля, но вы никогда не овладеете нашим сердцем, – никогда».
И вот, прусский дворянин, молоденький офицер Форстнер довел дело до взрыва. Он грубо обругал эльзасское население («вакес» – грубо ругательное слово). Миллионы раз позволяли себе в казармах немецкие Пуришкевичи подобный язык, и все сходило с рук. Миллион первый раз… сорвалось!
То, что накипело за десятилетия гнета, придирок и оскорблений, за десятилетия насильственного опруссачения, прорвалось наружу. Не французская культура восстала против немецкой – дело Дрейфуса{75} показало в свое время, что грубой военщины, способной на всякую дикость, варварство, насилие, преступление, во Франции не меньше, чем в иной стране. Нет, не французская культура против немецкой, а воспитанная на ряде французских революций демократия восстала против абсолютизма.
Буря в населении, озлобление против прусских офицеров, издевательство над ними свободолюбивой, гордой французской толпы, бешеная злоба прусских солдафонов, произвольные аресты и избиения публики, – все это породило в Цаберне (а затем и почти во всем Эльзасе) «анархию», как выражаются буржуазные газеты. Помещичий, «октябристский», поповский германский рейхстаг огромным большинством принял резолюцию против имперского германского правительства.
Глупое словечко – «анархия». Оно предполагает, что был и есть в Германии «установленный» граждански-правовой порядок, от которого – по какому-то дьявольскому наущению! – произошло отступление. Словечко «анархия» целиком пропитано духом казенной, лакействующей перед помещиками и перед военщиной, университетской германской «пауки» (с позволения сказать, науки), которая воспевала необыкновенную «законность» в Германии.
Случай в Цаберне показал, что прав был Маркс, который без малого 40 лет тому назад немецкий государственный порядок назвал «военным деспотизмом, обшитым парламентскими формами»{76}. Маркс в сто тысяч раз глубже оценил действительную сущность германской «конституции», чем сотни профессоров, попов и публицистов буржуазии, воспевавших «правовое государство». Они ползали на брюхе перед успехом и торжеством немецких временщиков. Он оценивал классовую суть политики, руководствуясь не данным «изгибом» событий, а всем опытом международной демократии и международного рабочего движения.
Не «анархия» «выскочила» в Цаберне, а обострился и вышел наружу истинный порядок Германии, господство сабли прусского полуфеодального землевладельца. Если бы немецкая буржуазия имела чувство чести, если бы она имела голову и совесть, если бы она верила в то, что она говорит, если бы у нее дела не расходились со словами, – одним словом, если бы она не была буржуазией, стоящей перед лицом миллионов социалистического пролетариата, – она стала бы республиканской «по случаю» «случая» в Цаберне. А теперь дело ограничится платоническими протестами буржуазных политиканов – в парламенте.
Но вне парламента дело не ограничится этим. В массах мелкой буржуазии Германии изменилось и изменяется настроение. Изменились условия, изменилась экономическая обстановка, подмыты все устои «спокойного» господства дворянско-прусской сабли. Против воли буржуазии ход вещей влечет ее к глубокому политическому кризису.
Миновала эпоха спокойного сна «немецкого Михеля» под опекой прусских Пуришкевичей и при исключительно-счастливом ходе капиталистического развития Германии. Неудержимо назревает и близится общий, коренной крах…
«За Правду» № 47, 29 ноября 1913 г. Подпись: В. И.
Печатается по тексту газеты «За Правду»
За границей целый ряд групп, группок и группочек подняли особый шум по поводу предстоящего 1 (14) декабря заседания Международного социалистического бюро. Возможно, что ко вторничному номеру газеты будут уже некоторые вести, телеграфные, о решении Бюро. Поэтому считаю долгом осведомить о положении дела, чтобы не было кривотолков и чтобы удалось сразу взять верный тон.
Группки и группочки за границей, лишенные всякой опоры в России (вроде Розы Люксембург и «тышкинцев» или Шарля Раппопорта, недавно выступившего в одной французской газетке в том же духе или Алексине кого и парижской группы «Вперед»{77} и т. д. и т. п.) – все эти группки из кожи лезут, чтобы Бюро голоснуло за «единство».
Конечно, мы тоже за единство!! Потуги группочек – жалкий маневр для защиты ликвидаторов. Этот маневр им не удастся: пошумят и баста.
Каково будет решение Бюро? Разумеется, знать этого нельзя. Но от одного очень видного члена (или даже группы членов) мы узнали, что предположено вместо Плеханова пустить OK ликвидаторов, а от думской фракции пустить только семерку или, вернее, восьмерку по формальным причинам. Эти формальные причины таковы: парламентские группы каждой страны представляют не партии, а только самих себя; будь 8 эсеров и 7 с.-д. – посылают только 8 эсеров. Раз так (это будет проверено), то, конечно, тут ничего не поделаешь пока. Пусть ликвидаторы вышибают Плеханова – посмотрим, послужит ли им это на пользу!!! Я убежден, что не послужит.
Усиленно советую поэтому не нервничать и не волноваться ни по поводу слухов, распускаемых ликвидаторами, ни по поводу возможных решений Бюро. Мы приняли меры, чтобы корреспонденции о русских делах из Лондона писались через нас (о нерусских делах прямо Вам) – дождитесь их спокойно и вы увидите, что поездка была не нужна, что «утопающие» (ликвидаторы) не спасут себя ни шумом, ни «бюром».
Плеханов, по приватным вестям, не едет.
Печатать этого пока не надо. Повторяю: спокойно дождитесь корреспонденции своего корреспондента.
Написано в декабре, не позднее 1 (14), 1913 г.
Печатается впервые, по рукописи
Сегодня, в понедельник 2 (15) декабря, стало известно – пока еще из краткой телеграммы – вчерашнее решение Бюро по русским делам. Плеханов письменно заявил об отставке, т. е. сам подал в отставку.
OK (ликвидаторское руководящее учреждение){79} аффилиирован, т. е. получил право представительства в Бюро.
(По этому поводу надо заметить, что не только самые оппортунистические партии, но даже полу партийные рабочие организации аффилиируются по уставу. Аффилиированы самые оппортунистические группы англичан; следовательно, нельзя было помешать и аффилиации ОК.)
Что же получилось в итоге? То, что Плеханова вытеснили ликвидаторы! Если ликвидаторы попробуют торжествовать по этому поводу, то им надо ответить: Лицемерные сторонники единства. Гг. ликвидаторы добились того, что они оказались вместо Плеханова. Таков фактический результат. Пусть же судят все рабочие вообще и рабочие меньшевики в особенности, искренне ли добиваются ликвидаторы единства? не заменили ли бы искренние сторонники единства себя Плехановым? Неужели, в самом деле, найдется наивный человек, способный поверить, что замена Плеханова ликвидатором есть шаг к единству, а не прочь от единства?
На всякий случай могу рекомендовать редакции такую заметку на случай, если ликвидаторы выступили с каким-нибудь глупым ликованием. Можно будет добавить еще (впоследствии), что аффилиировавшись, окисты (= ликвидаторы) взяли на себя обязательство стать целым, т. е. партией. Вероятно, открытой партией, господа? Поживем, увидим!
Наконец «объединение поручено экзекутиву» – так гласит телеграмма. Это значит, что исполнительному комитету Бюро (= Вандервельд + Бертран + Ансель + секретарь Гюисманс) поручено принять меры или сделать шаги в направлении воссоздания единства.
Видимо (или вероятно), это сделано без упрека нам. Тогда это вполне приемлемо для нас. Надо сказать, что всегда и безусловно исполнительный комитет Бюро обязан заботиться об единстве и еще два года назад секретарь Бюро, Гюисманс, письменно советовался с Лениным о том, какие шаги предпринять для шагов к единству. Следовательно, поручение экзекутиву (= исполнительному бюро) вполне приемлемо, повторяю, для нас, и возможные кривотолки ликвидаторов были бы просто ложью.
Относительно семерки и шестерки ничего в телеграмме не сказано. Но из письма известно, что в начале заседания Бюро при перекличке был назван ликвидатор. Тогда наш представитель заявил, что его шестерка не выбирала, на что Гюисманс ответил разъяснением устава, в силу которого представляется (от парламентских социалистических фракций) исключительно большинство независимо от его партийной принадлежности. Вероятно, поэтому, что так и осталось: ликвидатор один от семерки или восьмерки. Если таков устав (что будет нами проверено; пока нельзя было не удовлетвориться официальным разъяснением устава Бюро секретарем Бюро в официальном заседании), то мы хорошо сделали, что не тратили зря сил и «не вылезали», не ездили, не требовали. Практического значения это не имеет. Печатать об этом неудобно. Если ликвидаторы станут ликовать, – мы им ответим опять: лицемерные сторонники единства, нарушители воли большинства сознательных рабочих.
В итоге вышло, значит, так, как писано раньше.
Из письма нашего представителя видно еще, что ликвидаторы агитировали Каутского (который был от немцев), чтобы была назначена комиссия по вопросу о единстве. Каутский же порицал Розу Люксембург за нападки на Ленина и находил, что из-за границы ничего не сделаешь; надо, чтобы русские рабочие потребовали единства.
Подождем подтверждения этих слов. Мы именно за единство по воле большинства сознательных рабочих России.
Таково положение дела по сведениям, имеющимся в данное время.
Написано 2 (15) декабря 1913 г.
Впервые напечатано в 1948 г. в 4 издании Сочинений В. И. Ленина, том 19
Печатается по рукописи
Полемика «Новой Рабочей Газеты» против шести рабочих депутатов принимает последнее время все менее деловой, все менее идейный, все более «склочный» характер. Тем более необходимо возвращать эту полемику к серьезному разбору спорных вопросов – наверное, всякий сознательный рабочий согласится с нами в этом.
Вот перед нами «громкие имена», двигаемые ликвидаторами. Церетели и Гегечкори осуждают шестерку, «руководящее учреждение» августовской конференции (1912 г.) тоже осуждает ее. В тысяча первый раз бранят шестерых раскольниками и провозглашают «единство».
В тысяча первый раз, не смущаясь бранью и шумом, мы спокойно будем призывать рабочих к размышлению и изучению вопроса.
Единство необходимо для рабочего класса. Единство осуществляется лишь единой организацией, решения которой не за страх, а за совесть проводятся всеми сознательными рабочими. Обсудить вопрос, высказать и выслушать разные мнения, узнать взгляд большинства организованных марксистов, выразить этот взгляд в заочном[30] решении, добросовестно исполнить это решение – вот что везде в мире, среди всех разумных людей называется единством. И такое единство бесконечно дорого, бесконечно важно для рабочего класса. Разрозненные рабочие – ничто. Объединенные рабочие – все.
Спрашивается, есть ли такие данные, по которым всякий сознательный рабочий, желающий самостоятельно изучить спорный вопрос, мог бы судить об осуществлении единства среди с.-д. рабочих за последние годы?
Надо стараться собирать такие данные, проверять их, опубликовывать их как материал для просвещения, сплочения, организации рабочих.
С апреля 1912 года существовала газета «Правда», направление которой всегда (этого не отрицал ни один ее противник) строго соответствовало тем решениям, которые три раза с тех пор (один раз в 1912 году и два раза в 1913 году) выносились руководящим учреждением марксистов. Каким числом рабочих признавались эти решения (по всем вопросам рабочей жизни: всего было около сорока решений) и проводились в жизнь?
На этот вопрос – очевидно, очень важный и интересный – можно дать только приблизительный ответ, но основанный на совершенно точных, объективных, не односторонне собранных, фактах. В 1912 и 1913 годах было большей частью две рабочие газеты, излагавшие различные взгляды перед рабочей массой. В обеих газетах печатались отчеты о рабочих группах, делавших сборы на поддержку той или иной газеты. Нечего и говорить, что рабочие группы, посылавшие сборы в пользу такой-то газеты, тем самым доказывали делом (а не словами) свое сочувствие ее направлению, свою решимость отстаивать разделяемые ею решения.
Публикация этих данных в обеих спорящих газетах является лучшей гарантией от ошибок, которые исправляются самими заинтересованными рабочими. Вот эти данные, много раз уже печатавшиеся и ни разу никем не опровергнутые, не замененные другими данными: почти за два года, с января 1912 по октябрь 1913 г., групповых рабочих сборов было 556 на «Луч», 2181 на «Правду» и 395 на московскую рабочую газету.
Смело можно сказать, что ни один человек, не ослепленный чем-либо особым, не усумнится признать большинство (и громадное) за «правдистами». Правдисты строят – медленно, но неуклонно – настоящее единство самих рабочих, объединенных едиными решениями, добросовестно проводящих их. Впервые в России в течение такого долгого времени ежедневная марксистская газета, тщательно защищающая единые точные решения, объединяет все систематичнее и плотнее разбросанные по всем концам страны рабочие группы.
Вот это – единство рабочих на деле, а не на словах! Это, конечно, далеко еще не все, но это уже дело, а не слова, не пустая реклама.
Но Церетели, Гегечкори, «августовское руководящее учреждение», подобно всем остальным ликвидаторам, упорно обходят факты!!
Они кричат о «единстве», обходя, что именно ликвидаторы, будучи в заведомом меньшинстве среди сознательных рабочих, как раз и нарушают единство, срывая волю этого большинства!!
Никакие восклицания, вопли, бранные слова не опровергнут этого простого и ясного факта. Только улыбкой можем мы встретить ссылку «августовского руководящего и т. д.» на разные «учреждения» и группы. Подумайте-ка, господа: чего стоят «учреждения и группы», если за ними вовсе нет рабочих или заведомое меньшинство их? Такие «учреждения и группы» и есть раскольнические учреждения, если они не призывают всех рабочих исполнять волю большинства.
Опыт двухлетнего оживления в рабочем движении все более подтверждает взгляды правдистов. Опыт объединения рабочих в России вокруг определенных решений марксистов все яснее показывает успехи, рост и силу нашей организации. Понятно, что мы пойдем смелее и быстрее по тому же пути, не смущаясь ни бранью, ни криком, ни чем иным.
«За Правду» № 50, 3 декабря 1913 г.
Печатается по тексту газеты «За Правду»
К предстоящему в декабре всероссийскому съезду по народному образованию уместно будет обратить внимание на старый, но вечно новый вопрос о нищете народных учителей.
Перед нами первый том «Однодневной переписи начальных школ в Империи». Издан этот том министерством народного – извините – просвещения. Подписан известным статистиком г. В. И. Покровским.
Казенный характер этой чиновничьей работы – в самом дурном смысле слов: казенный и чиновничий – сразу бросается в глаза. Перепись произведена была 18 января 1911 года. Целых два года спустя появляется всего первый том об одних лишь губерниях Петербургского учебного округа! Без мучительной, нудной волокиты у нас умеют, видимо, только проводить законы, вроде закона против печати.
Программу переписи, как водится, многократно обсуждали в течение всего 1910 года в целом ряде чиновничьих кабинетов и совещаний, из которых каждый и каждое портили ее. В результате, например, по вопросу о родном языке учащихся имеется лишь общая графа о «русском» языке: подразделение на белорусский, малорусский (украинский) и великорусский явно запрещено. В результате в перепись школ Империи не вошел целый ряд школ, например, городские училища по положению 1872 года, частные училища 1 и 2 разряда и т. д.
Запрещено собирать полные данные. Запрещено знать правду о языке, на котором говорят в семье учащиеся. Запрещено сравнивать казенные и частные школы.
Составитель статистики, расхваленный либералами господин Покровский, со своей стороны посодействовал ухудшению материала переписи. О каждом учащем был, например, отдельно собран материал, касающийся величины содержания. Естественно, что по такому жгучему вопросу, как нищета народных учителей, важно знать правду. Важно знать, сколько именно учителей и учительниц получают отчаянно низкую, самую низкую, очень низкую, вообще низкую и т. д. плату.
Материал об этом собран. Сведения об этом есть. Но г. либеральный статистик «обрабатывает» его так, чтобы прикрыть неприятную правду.
Г-н статистик сообщает нам только средние размеры жалованья учителей и учительниц по губерниям и по разным разрядам школ. Казенные деления соблюдены свято. Но тому, кто хочет знать правду, интересно не то, в какой губернии и в каком разряде школ голодают учителя, а то, сколько учителей голодает и бедствует. Определить по собранному переписью материалу, сколько учителей получают голодную плату (скажем, ниже 360 руб., от 360 до 400 руб. и т. п.), было вполне возможно и безусловно было должно это сделать. Но этого не сделано. Это скрыто в архиве сотен тысяч карточек.
Сообщены публике только казенно-выхолощенные и казенно-прикрашенные цифры средних размеров жалованья по разрядам и по губерниям… Нечего и говорить о том, что либеральные статистики пожелали скрыть от публики, какая часть голодных учителей имеет семью.
Из «средних» цифр видно, что плата учительнице (в Санкт-Петербургском округе) 433 руб. в год, учителю – 376. Но большинство учителей находится в деревнях. Здесь «средняя» плата 347 руб. учительнице и 367 руб. учителю. (Заметим, что вообще число учительниц раза в два больше числа учителей.)
Большинство учащих СПБ. округа находится вне Петербургской губернии. Размер жалованья учительницам составляет: в Олонецкой губ. – 375 руб., в Новгородской губ. – 358 руб., в Вологодской губ. – 320 руб., в Архангельской губ. – 319 руб., в Псковской губ. – 312 руб.
Ясно даже из этих, прикрашивающих действительность, цифр, что большинство учительниц получает голодную плату. При теперешней дороговизне жизни – 26–30 рублей в месяц учительницам, из которых (опять-таки в среднем) 11,5 проц. замужних и 4,4 проц. вдов, – это заработок, безусловно, нищенский, осуждающий учащих на голод и бедствия.
Из «поразрядных» данных мы видим, что в церковноприходских одноклассных школах было 2180 учительниц (в СПБ. учебном округе, где все число учительниц – 7693). Перед нами, следовательно, «разряд» с весьма внушительным числом учащих. Сколько же получают учительницы этого разряда?
В среднем 302 рубля в городе и 301 рубль в деревне.
Российское государство тратит сотни миллионов на содержание чиновничества, полицию, военные расходы и т. д., а учителей в народных школах оно осуждает на голодание. Буржуазия «сочувствует» народному образованию, – но под условием, чтобы учащие жили хуже прислуги в барских и богатых домах…
«За Правду» № 51, 4 декабря 1913 г.
Печатается по тексту газеты «За Правду»