Владимир Алексеевич Колганов
Дела семейные: коррупция и кумовство
После ареста Сугробову пришлось практически в одиночку противостоять тем, кто пытался доказать его вину. Судя по всему, рассчитывали сломать бывшего заместителя главы ГУЭБ, Бориса Колесникова – полученная им в июне 2016 года закрытая черепно-мозговая травма позволяет предположить, что он подвергался побоям с целью добиться признания вины. А вскоре после этого Колесников выпал из окна шестого этажа здания Следственного комитета России, куда был доставлен для допроса. Не исключено, что он покончил с собой, поскольку не видел иного выхода из этой ситуации. Однако версия о доведении до самоубийства не нашла поддержки в СКР.
Противостояние ГУЭБ МВД и УСБ ФСБ, ставшее причиной ареста Сугробова и его сотрудников, находит отражение на страницах газет. Но вот что удивительно – в одной газете можно прочитать утверждения, противоречащие одно другому. 7 ноября 2016 года «Новая газета» на основе материалов этого дела начала публикацию серии статей, которые явно преследовали цель оправдать Сугробова и Колесникова. Но уже через несколько дней та же газета опубликовала статью другого автора, цель которого очевидна: утопить Сугробова и очернить память Колесникова. Речь идёт о том, что сотрудники ГУЭБ якобы сфабриковали дело против сотрудников НПО им. Лавочкина, чтобы «подправить репутацию ГУЭБ» после ареста его руководителей и показать, что управление ведёт борьбу с реальными преступниками, а не подстрекает невинных госчиновников к получению взяток. Однако вот что газета «Коммерсант» писала ещё в 2014 году:
«С января 2012 по февраль 2014 года руководители "НПО имени Лавочкина" заказывали и оплачивали в ООО НИИЦ МАИ-ЛАСТАР десятки различных изысканий и исследований, проводимых якобы в интересах ФГУПа. Среди них, например, оказалась разработка материалов "сравнительного анализа по результатам подготовки и запуска" принадлежащего Германскому центру авиации и космонавтики микроспутника TET-1 "в качестве попутной полезной нагрузки" с российского спутника дистанционного зондирования Земли "Канопус-В". На самом деле, считают участники проверки, такие исследования были никому не нужны, а использовались лишь для хищения денег».
Такая же схема распила бюджета примерно в те же годы могла быть использована в одном из подмосковных НИИ. По мнению бывших сотрудников этого НИИ, там из бюджета за два года оплатили более 40 липовых, «бумажных» НИР. Эта возможность появилась благодаря тому, что институту было поручено выполнение программы федерального значения стоимостью более полумиллиарда рублей. При этом никого в Минпромторге, включая министра Мантурова, не смутило, что в институте к тому времени осталось не более десятка квалифицированных специалистов, а общая численность работников не превышала ста человек. Может возникнуть сомнение в способности института освоить полумиллиардный бюджет, но в малой численности есть и преимущество – если разделить бюджетные средства на каждого с учётом занимаемой должности, то руководство института может «наварить» немалый капитал.
Любопытно, что один из руководителей НПО Лавочкина прежде курировал РВСН, а директор упомянутого НИИ был замполитом дивизии РВСН. Но это не более чем совпадение, хотя нельзя исключать и такой возможности – некий гражданин, служивший прежде в РВСН, забрался довольно высоко по карьерной лестнице и вот теперь оказывает однополчанам ценные услуги.
После вмешательства Счётной палаты бывший замполит был переведён в другой НИИ – видимо, опять будет командовать «распилом». Можно предположить, что причина благодушия контролирующих органов и правосудия в том, что он приходится родственником одному высокопоставленному лицу – судя по всему, этот человек и придумал комбинацию с «распилом», когда работал в управлении радиоэлектронной промышленности Минпромторга. Если это так, то семейное дело ещё долго будет процветать.
Однако, какие бы откровения ни появлялись в прессе, по-прежнему непонятно, почему в конфликте ГУЭБ МВД и УСБ ФСБ суд встал на сторону ФСБ. Завесу тайны приоткрыло сообщение, появившееся на сайте ПАСМИ (Первое антикоррупционное СМИ) в июле 2014 года. В нём было высказано предположение о причинах странного происшествия, участником которого стал Олег Самотин, заместитель директора ФГУП «Центр финансового и правового обеспечения» Управления делами президента (УДП). Самотин и его сослуживцы были задержаны ещё в мае 2013 года при получении взятки от бизнесмена – за 10 миллионов рублей они обещали коммерсанту посодействовать в заключении договора аренды одного из принадлежащих Росимуществу помещений в центре столицы. Однако через несколько часов после задержания все были отпущены следователем МВД под подписку о невыезде. Виновные в этом «головотяпстве» были наказаны, подозреваемых в получении взятки снова задержали, однако так и осталось неизвестно, кто дал команду следователю освободить подозреваемых.
Кое-что прояснилось после того, как сотрудники ГУЭБ изучили документы, изъятые при задержании Самотина. Как сообщил ПАСМИ, в них «обнаружились доверенности от главы УПД РФ Кожина на представление его интересов одним из подозреваемых, а также договора сомнительных сделок с федеральной землёй». Анализ документов позволил предположить, что речь идёт о незаконном изъятии из федеральной собственности земельных участков в Одинцовском районе Подмосковья и на черноморском побережье Краснодарского края. Как водится в таких случаях, земельные участки были проданы по весьма заниженной цене, в сравнении с кадастровой или рыночной стоимостью. По версии оперативников ГУЭБ, участниками сделок были глава УДП РФ и его сотрудники, а также Илья Елисеев, один из руководителей «Газпромбанка» и однокурсник Дмитрия Медведева. В сделках якобы участвовал и благотворительный фонд «Дар».
Видимо, после того, как сотрудники генерала Сугробова занялись делом Самотина, они и оказались «под колпаком» ФСБ. Узнав, что ГУЭБ готовит оперативный эксперимент против сотрудника УСБ ФСБ, люди с Лубянки разработали контрмеры, которые позволили изолировать Сугробова и его сотрудников, а заодно списать в архив дело с незаконным отчуждением земли, которое могло негативно сказаться на репутации весьма важных персон.
Арест Сугробова привёл к развалу ещё нескольких дел – одно из них было связано с поставкой крупной партии томографов в Россию, а другое – с незаконной деятельностью «Мастер-банка». Но что послужило главной причиной атаки на ГУЭБ – в этом ещё нужно разбираться. Хотя есть некие впечатляющие совпадения. Дело в том, что Денис Сугробов был задержан 7 мая 2014 года, а через пять дней Владимир Кожин лишился поста руководителя УПД.
Глава 10. Цена академического звания
Речь в этой главе пойдёт об академической семье, где, как и в любой ячейке общества не обходится без ссор и без взаимных претензий. Везде найдутся недовольные, особенно, если общество поделено на кланы, преследующие собственные интересы вопреки общественным.
Если понимать название этой главы буквально, то ныне цена академического звания составляет 100 тысяч рублей. Это вовсе не значит, что за почётный статус следует платить, как при вступлении в «Нью-Йоркскую академию наук». Наоборот, наши академики получают такие деньги ежемесячно из средств федерального бюджета. Это в пять раз больше того, что им причиталось в 2003 году, ну а прежде было ещё меньше. Слава богу, правительство не пожалело средств, чтобы поднять авторитет РАН на пёстром фоне нескольких десятков различных академий, явившихся на свет с начала 90-х годов. Сделано это весьма своевременно, поскольку многочисленные скандалы, связанные с РАН, грозят свести на нет усилия прошлых поколений, внесших огромный вклад в развитие отечественной науки. Достаточно упомянуть академиков советского периода Петра Капицу, Льва Ландау, Игоря Тамма.
По большом счёту, кое-кто из нынешних членов РАН, облечённых административной властью, мог бы обойтись без помощи правительства, поскольку они вполне способны сами о себе позаботиться. Однако для того, чтобы обвинять в чём-то людей столь высокого звания, надо иметь серьёзные основания, поэтому было бы разумно обратиться к свидетельствам информированных лиц.
Несколько лет назад WikiLeaks опубликовал секретное сообщение посла США в России, датированное 14 апреля 2007 года и адресованное госдепартаменту, ЦРУ, министерству обороны и нескольким другим американским ведомствам. Текст основан на результатах беседы Уильяма Бернса с Михаилом Ковальчуком, директором «Курчатовского института».
Интерес представляет анализ высказываний Ковальчука о ситуации в Российской академии наук:
«Особо выделяя лауреата Нобелевской премии Жореса Алфёрова, Ковальчук утверждал, что многие академики старшего поколения опосредованно извлекают выгоду, используя собственность Академии. Сын Алфёрова, например, управляет ресторанами и столовыми в помещениях Академии в Санкт-Петербурге. Не желая терять эти сомнительные источники дохода, чиновники РАН изображают из себя бескорыстных и благородных учёных и, как могут, противостоят министерству образования и науки».
Следующее откровение Михаила Ковальчука было посвящено реформе РАН – об этом Уильям Бернс также поспешил сообщить своему начальству:
«Бывший заместитель министра Дмитрий Ливанов, который поддерживал действия министерства образования и науки против управления РАН, недавно покинул свой пост в министерстве и стал ректором Института стали и сплавов. Когда мы заметили, что Ливанов слишком молод для того, чтобы возглавить такое высшее учебное заведение, Ковальчук усмехнулся и сказал, что эта "сладкая" должность была кем-то проплачена, и намекнул, что Ливанову обещали это место в обмен на то, чтобы он прекратил свои нападки на Академию».
Увы, Ковальчук так и не пояснил, кем было проплачено ректорство Ливанова и каково его собственное отношение к Академии наук. Наверняка Ковальчук был обижен тем, что его «прокатили» на выборах в академики, поэтому бытует версия, что он и стал инициатором реформы РАН. Однако и Дмитрия Ливанова не устраивало существование такой структуры, которая воспротивилась его желанию стать членом-корреспондентом в 2003 году. Только обидой можно объяснить его нелепые высказывания:
«Я уже много раз высказывал свою позицию, я от неё не отказываюсь и считаю, что такая форма организация науки в XXI веке бесперспективна. Она не будет жить, она нежизнеспособна. <…> Мировое лидерство в науке сегодня имеют те страны, в которых наука устроена по-другому. <…> Принципиальное различие в том, что роль интеллектуальных центров, центров производства новых знаний играют университеты».
Если министр прав, то следует сделать вывод, что многочисленные успехи учёных Академии наук СССР были достигнуты вопреки её внутреннему устройству и статусу самостоятельной организации, подчинённой непосредственно правительству страны. Видимо, наши учёные получали нобелевские премии по знакомству, а открытия делали исключительно на основе материалов, которые КГБ добывало для них за рубежом.
Впрочем, балласта в прежней Академии наук было немало. Что же касается идеи превращения университетов в интеллектуальные центры, то, вероятно, министру не успели доложить, что с 50-х годов прошлого века в МФТИ существовала система подготовки научных кадров, которым отдавали предпочтение многие академические институты и отраслевые НИИ. Такой эффект достигался благодаря сотрудничеству с ведущими институтами Академии наук. Однако система подготовки специалистов, апробированная в Физтехе, не устраивала ни министерство, ни министра. Проблема в том, что для её внедрения не требуется кардинальных реформ, не нужно выделять огромные средства на переоборудование университетских лабораторий, нельзя отчитаться на заседании правительства об итогах коренной модернизации системы подготовки кадров. Обидно и то, что в этом случае «золотой дождь» бюджетного финансирования, который пролился на родной ливановский МИСиС, внезапно прекратится, и неизбежно возникнет вопрос: за что, собственно говоря, боролись? Но самое главное, внедрение физтеховской системы отодвинет на задний план реформу Академии наук и поставит под сомнение очередную министерскую инновацию в виде создания «интеллектуальных центров» на базе университетов.
За прошедшие годы Ливанов успел поработать в министерстве, в МИСиС, снова вернулся в министерство, но уже в качестве министра, затем попытался реформировать РАН, но, так и не добившись нужного результат, за исключением создания Федерального агентства научных организаций (ФАНО), вновь вернулся в свою alma mater. Видимо, слабо ему тягаться с академиками, освоившими способы безбедного существования, независящие от бюджетных поступлений. Примером может служить жилой дом, построенный на территории, «позаимствованной» у Института физических проблем. Был бы жив основатель института, Пётр Леонидович Капица, он смог бы поставить на место зарвавшихся чиновников из РАН.
Дело в том, что вместо строительства жилья для молодых учёных Академкапстрой возводил элитные дома. К примеру, в доме № 2 по улице Косыгина цена квадратного метра достигает 14 тысяч долларов. Список владельцев жилплощади в этом доме, видимо, засекречен, однако ещё в 2014 году Дмитрий Ливанов приоткрыл завесу тайны:
«Все вопросы, которые касались личных интересов членов прошлого президиума РАН, решались, в отличие от других имущественных вопросов, очень быстро и эффективно. Например, есть элитный дом по адресу улица Косыгина, 2, где исторически была территория Института физических проблем РАН. Там был реализован инвестиционный проект. Взамен на передачу земли президиумом РАН инвестор проекта предоставил Академии наук ряд квартир, каждая стоимостью более 100 млн рублей. Но вместо того чтобы реализовать на рыночных условиях эти квартиры, а вырученные деньги направить, например, на строительство жилья для молодых учёных, члены президиума распределили их между собой. В списке жильцов можно найти и директора этого института Александра Андреева, и бывшего президента РАН Юрия Осипова, и других. У некоторых там по две квартиры, и это только верхушка айсберга».
Действительно, в списке жильцов, помимо директора ИФП, есть только один работник института – ведущий научный сотрудник Лев Луганский. Ещё две квартиры получили Зинаида Горобец, вдова академика Евгения Лифшица, когда-то заведовавшая библиотекой института, и вдова Василия Пешкова, сотрудника ИФП в 50-60-е годы. Что же касается квартиры Осипова, то телефонный справочник Москвы сообщает о том, что Юрий Сергеевич проживает по другому адресу – улица академика Зелинского, дом № 8. Впрочем, закон не запрещает академикам иметь несколько квартир, да и сведения из справочника могли немного устареть.
Подозрения возникали и по поводу распределения квартир в доме № 19 по улице Косыгина. Но вот какое объяснение предложил Александр Некипелов, бывший вице-президент РАН:
«По этому дому совсем вопиющий случай. Да, там построен очень серьёзный и красивый дом. Да, это был инвестпроект. Да, РАН по условиям этого инвестпроекта должно было принадлежать 29 квартир. Когда дом был построен, Академия решила, что нужно обменять эти квартиры на квартиры для молодых учёных. Эти 29 квартир были обменены на 229 квартир, то есть три подъезда в четырёхподъездном доме в Одинцово для молодых учёных».
Вроде бы всё чётко сказано, не придерёшься – пусть молодые учёные живут за МКАД, а люди посолиднее преодолевают несколько сот метров от дома № 19 по улице Косыгина до здания Президиума РАН на личных «мерседесах». Но вот что непонятно: зачем понадобился инвестпроект, зачем затеяли обмен квартир, и почему не стали сразу строить дома для молодых учёных на средства, выделенные правительством России? Ещё более странно, что средства были выделены на строительство пяти тысяч квартир, а здесь речь идёт о количестве на порядок меньше.
Оказывается, дело в том, что «были установлены ограничения для покупки жилья по стоимости одного квадратного метра»:
«За некоторым исключением, особенно это касается Москвы и Санкт-Петербурга и по ряду других мест, в большинстве случаев эти ограничения были ниже рыночной цены. Ничего приобрести было нельзя».
И всё-таки – «где деньги, Зин?»
Вряд ли чиновников из РАН испортил именно квартирный вопрос. Дело в том, что ещё в 1996 году правительство пошло навстречу их настойчивым пожеланиям – дать возможность институтам Академии наук зарабатывать на жизнь самостоятельно. Согласно федеральному закону «О науке и государственной научно-технической политике», «государственные научные организации, учрежденные Российской Федерацией, имеют право сдавать в аренду с согласия собственника без права выкупа временно не используемое ими, находящееся в федеральной собственности имущество, в том числе недвижимое». Понятно, что эта мера была вынужденной, поскольку в госбюджете не хватало средств для финансирования науки.
Но вот минуло десять лет, цена на нефть подскочила почти до 130 долларов за баррель, и что же мы видим в Уставе РАН, принятом в 2007 году:
«78. Российская академия наук <…> и подведомственные ей организации <…> имеют право сдавать в аренду без права выкупа <…> находящееся в федеральной собственности имущество, в том числе недвижимое. <…> Доходы от сдачи в аренду находящегося в федеральной собственности имущества <…> используются указанными организациями в качестве источника дополнительного бюджетного финансирования».
И далее:
«80. Источниками финансового обеспечения деятельности Российской академии наук и подведомственных ей организаций (в том числе валютными) являются:
а) средства федерального бюджета <…>;
б) средства, получаемые от общественных и частных фондов, в том числе международных;
в) средства, получаемые от выполнения договоров, соглашений, контрактов с юридическими и физическими лицами в России и в других государствах;
г) средства, получаемые от использования имущества и имущественных прав».
В последней редакции Устав РАН не претерпел принципиальных изменений в том, что касается способов финансового обеспечения организаций РАН. Итак, РАН имеет право зарабатывать деньги, и в то же время, согласно п. 2 Устава, является некоммерческой (!) научной организацией. Как это понимать? Оказывается, всё дело в том, что для РАН извлечение прибыли не является основной целью её деятельности. Но это как посмотреть…
Ещё в советское время среди физиков была в ходу такая шутка: наука – это удовлетворение собственного любопытства за счёт государства. Как известно, в каждой шутке есть доля правды, а правда заключалась в том, что для многих сотрудников академических институтов наука являлась всего лишь средством заработка, не более того. Кроме того, учёная степень кандидата наук позволяла надеяться на поездку в командировку за границу, а докторская степень с начала 90-х годов давала возможность найти хорошо оплачиваемую работу в Европе или в США. Иногда смена места жительства действительно приносила весомые научные результаты. Достаточно вспомнить нобелевских лауреатов – экономиста Леонида Гурвича и физика Андрея Гейма. Однако гораздо чаще всё ограничивалось вполне приличным ежемесячным доходом в 3-5 тысяч евро – такие деньги даже не снились российским докторам наук, руководителям лабораторий в институтах РАН.
Что же касается доходов, которые имеют директора академических институтов, то это тайна за семью печатями. Дело в том, что реальный доход не ограничен должностным окладом, который, как утверждают сведущие люди, составляет от 50 тысяч до 200 тысяч рублей – в зависимости от того, сколько научных работников в институте и какова средняя зарплата. Вполне очевидна лишь надбавка за академическое звание, если оно есть, а вот какие суммы директора получают дополнительно из источников, указанных в пп. б), в) и г) (см. п. 80 Устава РАН) – об этом остаётся лишь гадать. Но сколько ни гадай, напрашивается вывод – Устав РАН предоставляет директорам институтов широчайшие возможности для занятия коммерцией.
Всё дело в том, какую часть дохода руководителя института составляет должностной оклад, включая то, что положено за звание. Есть подозрения, что для некоторых директоров эта сумма значительно уступает по величине суммарному доходу. Коль скоро доход от основной деятельности меньше дополнительного, тогда налицо коммерческая деятельность. Конечно, если попытаться сравнить должностной оклад и суммарный доход рядовых сотрудников института, то всё выглядит иначе. Но ведь никто и не собирается их в чём-то обвинять.
А вот какое мнение вскоре после начала нынешней реформы РАН высказал Николай Лобанов, директор НИИ социально-экономических проблем ЛГУ:
«РАН – крупная корпорация, владеющая гигантским имуществом. И как таковая она заявила себя на рынках недвижимости, земли и др. В РАН появились свои топ-менеджеры. Эта деятельность, явно не свойственная РАН. Есть ли в этой деятельности криминальная составляющая – это прерогатива правоохранительных органов. Но то, что рыночная хозяйственная деятельность должна быть отделена от научной – это очевидно».
Как утверждал аудитор Счётной палаты Владислав Игнатов, ещё в начале 2000-х годов были выявлены факты сдачи в аренду значительной части площадей гостиниц и общежитий, принадлежавших РАН. При этом аспиранты и малоимущие учёные лишились дешёвого жилья. А между тем руководители Академии наук с января 2017 года должны были получить законную возможность для отдыха на Лазурном берегу, причём не истратив ни копейки на оплату гостиничного номера. Дело в том, что власти города Ницца решили выделить на безвозмездной основе помещения для представительства РАН в одном из административных зданий. Видимо, надеялись, что присутствие российских академиков среди гуляющих по набережной Круазет привлечёт дополнительных туристов в этот город. Но в чём же интерес руководителей РАН, помимо лежания на пляже? Есть версия, что их привлёк своим экзотическим названием расположенный неподалёку парк «София-Антилопис». Возможно, академики рассчитывали там поохотиться на антилоп, однако, когда выяснилось, что парк сугубо технологический, давать задний ход уже было поздно.
По мнению Веры Мысиной, бывшего председателя совета молодых учёных РАН, коррупция в Академии наук процветала не без участия Юрия Осипова, теперь уже бывшего президента РАН. В качестве косвенного свидетельства упоминался факт оплаты Осиповым в 2014 году торжеств по случаю дня рождения подруги сына, молодой певицы – якобы праздник обошёлся минимум в девять миллионов рублей. Конечно, подозревать можно кого угодно, но даже если Осипов оплатил пышное застолье, это не может служить доказательством коррумпированности руководства РАН.
Куда интереснее сообщение Мысиной о создании «Городского семейного клуба "Монолит"» – этот факт вполне соответствует теме книги. Одной из целей семейного предприятия было объявлено укрепление морали, что подтверждалось присутствием в списке почётных членов клуба семей Бориса Ельцина, московского градоначальника Юрия Лужкова и Владимира Шевченко, руководителя протокола президента РФ. Понятно, что содействие vip-персон могло значительно облегчить коммерческое использование федеральных земель, находившихся в ведении Академии наук, а заодно опровергнуть обвинения в аморальности и нечистоплотности чиновников из РАН, если бы такие обвинения дошли до московского суда, который почти всегда принимал решения в пользу городских властей.
В демократическом государстве каждый гражданин имеет право на защиту чести и достоинства. Вот и Юрий Сергеевич Осипов заявил, что «широкомасштабная информационная компания против Академии наук» преследует цель «убедить общество, что Академия полностью сгнила, полностью деградировала»:
«Дело всё в том, что кампания, которая сейчас развернута, носит совершенно непристойный характер. Она основана во многом на неверной интерпретации фактов, передёргивании фактов и просто на откровенной лжи».
Надо отметить, что это заявление было приурочено к началу реформы РАН, так что приходится гадать, то ли академик хотел просто оправдаться перед выходом в отставку, то ли наоборот – возглавить реформу Академии наук. Разъяснил ситуацию академик Некипелов:
«Существо дела заключается в том: сохраняется ли самоуправление учёного сообщества или управлять им будет агентство, пусть даже и возглавляемое президентом РАН. <…> Я оцениваю сегодняшнюю ситуацию как очень серьёзную».
Куда уж серьёзнее, если рушились основы благосостояния руководства РАН! Эдак директора академических институтов могли лишиться возможности сдавать в аренду значительную часть территории и помещений руководимых ими организаций РАН. Что ещё больше огорчало некоторых академиков, так это падение уровня зарплаты их детей, которые пошли по стопам своих родителей. Панические настроения присутствовали и в заявлении директора Института океанографии Роберта Нигматулина, академика с 25-летним стажем:
«У чиновничества, всякого чиновничества, а у русского особенно, есть такое представление, что "мы лучше управляем, наведём порядок, а учёные пусть занимаются наукой, они вообще какие-то такие отрешённые". Ничего мы не отрешённые!»
Самое главное, чтобы не отрешили от возможности распоряжаться имуществом Академии наук. Речь о том, чтобы, не дай бог, не запретили использовать исследовательские суда для организации платных туристических круизов. А остальное как-нибудь приложится, если чиновники не полезут в это дело:
«Покажите мне какое-нибудь успешное дело, которое у нас в стране осуществило чиновничество! Этого нет!»
Понятно, что сказано в сердцах, поэтому – без комментариев.
Если речь зашла о коммерческом использовании имущества РАН, невозможно обойти вниманием фигуру академика Константина Солнцева, управляющего делами РАН – этот пост он занимал с 2001 по 2015 год. Понятно, что все квартирные и арендные дела не могли быть осуществлены без его участия. Серьёзные претензии высказывались в адрес академика Геннадия Месяца, директора Физического института имени П.Н. Лебедева Российской академии наук (ФИАН). Перечень его должностей может занять целую страницу – член Президиума РАН, председатель Комиссии Президиума РАН по формированию перечня программ фундаментальных исследований РАН, председатель Приборной комиссии Президиума РАН и т.д. и т.п. Вот как оценил его работу по распределению финансовых средств Алексей Жижченко, академик-секретарь Отделения математических наук РАН, в интервью интернет-порталу «Троицкий вариант» в марте 2014 года:
А.Ж.: Много лет эти деньги в основном шли в ФИАН, потому что Месяц был председателем комиссии по распределению денег на закупки импортного оборудования.
Вопрос: Вы считаете, что это справедливо, когда большая часть денег идёт в институт, директор которого является председателем комиссии?
А.Ж.: Извините, я не хочу это обсуждать…
Понятно нежелание дать правовую или моральную оценку действиям бывшего вице-президента, а заодно нажить себе врага в лице всесильного распорядителя финансовых средств РАН. Однако, если речь не шла о персоналиях, академик-секретарь высказывался более откровенно:
А.Ж.: Я считаю, что слабость Академии в нынешнем составе в том, что во главе стоят люди, которые не выдерживают сравнения даже с упомянутыми чиновниками [Фурсенко, Ливанов]… Президиум абсолютно импотентен.
Ещё более обидных слов удостоилось Общее собрание Академии наук, однако автором уничижительной характеристики на этот раз стал бывший министр Андрей Фурсенко, ныне помощник президента России. Его собеседником был академик Михаил Личиницер, а поведал об этом разговоре всё тот же Алексей Жижченко:
«Когда принимались законы об Академии, он был в Америке. Приехал, все на него насели, «что за дела?», а ведь Миша – близкий друг Фурсенко. Он встретился с Фурсенко, не знаю, при каких обстоятельствах, и говорит: "Андрей Александрович, как же можно было принимать такой закон?" А Фурсенко ему отвечает: "Вы сами виноваты. Проголосовали как стадо баранов. Ведь прекрасно знали отношение руководства страны к кандидатуре Фортова. Ни разу Фортов не сделал никаких попыток хотя бы со мной поговорить. Представиться, рассказать о своих планах. Вы, как бараны, зная отношение руководства страны к Фортову, за него проголосовали"».
Но почему же Владимир Фортов согласился возглавить Российскую Академию наук? Возможно, им руководило желание спасти Академию от развала, а членов РАН, число которых возрастает семимильными шагами, от утраты возможности быть на содержании у государства. Иными словами, президент РАН хотел сохранить всё, как есть, слегка подкрасив фасад сложившейся, весьма удобной для академиков системы. В пользу этого предположения свидетельствует стенограмма разговора Путина с Фортовым на заседании Совета по науке и образованию в ноябре 2016 года.
Речь зашла о том, что вопреки рекомендации президента России некоторые госчиновники выдвинули свои кандидатуры на выборах членов Российской академии наук, а руководство РАН не захотело воспрепятствовать этому. Пожалуй, то, что произошло на заседании, правильнее было бы назвать допросом:
Путин: Владимир Евгеньевич, у меня вопрос к вам и другим представителям Академии наук: зачем вы это сделали? Они такие крупные учёные, что без них Академия наук обойтись не может? И второй вопрос: что мне теперь делать?
Фортов: Владимир Владимирович, они прошли весь конкурс без всякого изъятия и исключения. Идея этих выборов такая, что шесть раз этот человек должен быть заслушан, и шесть раз за него голосуют.
Путин: Значит, они крупные учёные, да?
Фортов: Они достойны того, что их избрали.
Путин: Ну значит, они крупные учёные?
Фортов: Получается, что так.
Путин: Ну тогда вторым вопросом я вас мучить не буду. Я думаю, что я должен буду предоставить им возможность заниматься наукой. Потому что, судя по всему, их научная деятельность гораздо важнее, чем исполнение каких-то рутинных административных обязанностей в органах власти и управления. Спасибо большое.
Да что же это за руководитель Академии наук, если он не в состоянии внятно ответить ни на один прямой вопрос? Стоит ли после этого удивляться тому, что творилось в академии в пору его президентства? Тем более что возникает подозрение – неспроста в Академию прошли представители Совета Федерации, министерства обороны, внутренних дел, образования и науки, даже ФСБ в лице влиятельного архивиста. Смысл такого выбора в том, что во всех этих ведомствах руководители академии хотели бы иметь своих людей, которые при случае могут защитить академические интересы, то есть интересы тех людей, для которых РАН стала удобным инструментом бизнеса. Впрочем, несмотря на соблюдение формальностей, всё было сделано топорно, так что результат никого не удивил – новоявленные академики вскоре были уволены с госслужбы. Но это же лишило смысла их избрание действительными членами Академии наук! Неужто РАН изменит свой устав и отыграет назад, избавившись от ненужного балласта?
