Владимир Александрович Андриенко
Убить Александра
– Среди групп, я думаю.
– Но среди каких групп? Среди вассальных или среди союзников17?
– Нужно искать среди союзников. В первую очередь среди них. И медлить с этим не стоит. «Игла» может проникнуть и в боевую группу. А тогда он будет знать все наши планы.
– Я займусь этим сразу.
Когда Гройзман ушел Михайлов взял чистый лист бумаги и стал чертить прямоугольники, помечая каждый из них латинской буквой. Печальный опыт «Черного передела» заставлял задуматься.
***
Он много работал именно над структурой «Народной воли». Это должна быть тайная и хорошо законспирированная организация. Потому Михайлов выдвинул такую формулу: «организация – централизация – тайна».
Высшая власть в «Народной воле» принадлежала Собранию, которое избирало Исполнительный Комитет. Там были только многократно проверенные люди. Но и Комитет нужно было контролировать. Михайлов знал, что такое неограниченная власть и к чему это может привести. Потому и была создана администрация, которая контролировала Комитет и печатные издания организации.
Комитет и администрация руководили группами как боевыми, так и общереволюционными. И вот на этом участке Третье отделение могло внедрять своих агентов. Особенно в состав групп союзников и в так называемые временные боевые группы…
***
Петербург.
Квартира Гройзмана.
3 апреля, 1879 год.
Николай Гройзман собрал у себя троих членов администрации «Народной воли». Он вызвал их через эстафету, по экстренному делу, что отлагательств не терпело. Потому собрались они быстро. Уже через три часа у Гройзмана были молодая Вера Фигнер (Вера Топни-Ножка) и пятидесятилетний Андрей Иванович по прозвищу «Слесарь». Его фамилии Гройзман не знал. Да никто в организации ей не интересовался. Предпочитал он называться Андреем Ивановичем – пусть так и будет.
– По вашему лицу, Николай, я вижу, что-то случилось, – вместо приветствия сказал Андрей Иванович.
– Я надеюсь, что дело срочное, – сказала Вера. – Меня оторвали от важной работы.
– Здравствуйте, товарищи. И собрал я вас по весьма важному делу. Пренебрегать которым нельзя. Потому все иные дела следует оставить. И вас, Андрей Иванович, я вызвал не просто так. А как специалиста.
– Говорите, Николай.
Гройзман начал:
– Дело касается работы Третьего отделения по внедрению агентов в наши ряды.
Слесарь сказал, что это весьма важное дело.
– Но дело в том, что это совсем не новость, Николай. Жандармы давно применяют этот метод работы. Я всегда поддерживал Михайлова в деле создания жесткой структуры нашей организации.
– Я позвал вас не просто обсуждать проблему в общем, товарищи. У меня дело конкретное. К нам забросили агента под псевдонимом Игла.
– Агента? – спросила Вера. – Агента Третьего отделения?
– Именно. И этот агент, возможно, уже работает среди нас в Петербурге.
– Велика важность, – спокойно сказал Андрей Иванович. – Жандармы постоянно засылают агентов. Я таких типов видал перевидал.
– Но это не простой агент. Это Игла.
– Никогда о таком не слыхал.
– А напрасно. Игла тот самый, что «завалил» работу «Черного передела» в 1877 году. И если его вызвали сюда, то они взялись за нас.
Вера и Андрей Иванович переглянулись.
– А откуда сведения? – спросил Андрей Иванович.
– Откуда вы, Николай, знаете, такие тайны Третьего отделения? – спросила Вера.
Гройзман ответил:
– Сведения из надежного источника.
– Кто же этот источник? – спросила Вера.
– Источник тайный и я его не знаю.
– Я поняла, откуда дует ветер. Это информация от Дворника?
«Дворником» называли в организации Александра Михайлова за его любовь к аккуратности и пунктуальности. Он был символом осторожности и неуловимости.
–Какая разница, Вера? Я вызвал вас, ибо вам полностью доверяю, товарищи. Дворник также пользуется доверием товарищей и ведет полезную для нас деятельность. Он следит за тем, чтобы у нас не было провалов, как в «Черном переделе».
– Дворник пользуется заслуженным уважением, Николай. Но что вы хотите от нас? Что нужно конкретно сейчас? – спросил Андрей Иванович.
– Ни имени агента Игла, ни описания его внешности у нас нет. Скорее всего, он работает в одной из союзнических или временных групп.
– Там слишком много людей, Николай.
– Но есть одна зацепка. Игла совсем недавно прибыл из Харькова. Там он работал в императорском университете среди студентов. И, как вы знаете, там было много арестов.
– Из Харькова? – переспросила Вера.
– Да.
– Я знаю женщину, что прибыла к нам полмесяца назад из Харькова. Но она не работает в «Народной воле». Она только сочувствующая. Никаких секретов она не знает.
– В группе Перовской есть харьковчанин, – сказал Андрей Иванович. – Вчерашний студент Харьковского университета Порохнин. И он состоит в группе союзников. И не в простой группе союзников, а в боевой группе союзников.
– А группа Перовской готовит акт против царя! – Вера вскочила со своего места. – И если информация Дворника правдива, то враг подкрался к нам слишком близко.
– Нужно проверить этого Порохнина.
– Но как это сделать? – спросил Гройзман. – Мы ведь не уверены, что это он и есть Игла? Прозвище кстати женское.
– С чего вы взяли?
– С того, что у вас есть знакомая из Харькова. Возможно, что это она. Что из того, что она пока не среди нас? Может она готовится к этому. Кто она?
– Светлана Воронцова.
– Воронцова? Тоже из аристократов?
– Я не интересовалась её родословной.
– А стоило. Давно вы знаете Воронцову?
–Не очень давно. Но человек она порядочный. И я не думаю, что агентом может быть женщина. Эта роль больше подходит мужчине…
***
Петербург.
Конспиративная квартира боевой группы Перовской.
5 апреля, 1879 год.
Петр Рачковский вернулся благополучно. Он смог сделать свою работу и спокойно уйти с места. Утром вышел номер «Ведомостей» с передовицей о «зверствах террористов» и о смерти офицера корпуса жандармов.
– Убит офицер жандармов! – Мышкин принес номер газеты. – Поздравляю вас, Рачковский!
– Я не сделал ничего такого.
– Не скромничайте!
– Я и не скромничаю. Что такого? Вот если бы мне доверили кого-то большего, чем простой поручик! Кравчинский убил кинжалом шефа жандармов генерала Мезенцова и обессмертил свое имя. Теперь ему есть, что рассказать! А что расскажу я?
– Вы пришли в «Народную волю» только ради славы, Рачковский? – спросил Мышкин.
– Не только. Я пришел ради идеи. Но я хочу участвовать в самом ответственном задании. И вам, Мышкин, это понятно как никому иному. Сами вы готовы уступить честь совершить акт возмездия?
– Мне не нужна пустая слава, Рачковский.
– А вот мне нужна! И я готов пойти на любые жертвы ради этой самой пустой славы! Можете презирать меня за это!
Меркулов прервал их перепалку:
– Хватит! В чем причина вашего спора? Рачковский выполнил работу и сделал это хорошо. Пусть себе жаждет славы. Это не вредит делу. Тем более что у нас есть опасная работа.
– Я готов! – сказал Рачковский. – Тем более что меня никто не видел. Полиции на хвосте у меня нет. Я могу работать.
– Тогда прошу в нашу группу! – Меркулов протянул ему руку. – В наш боевой отряд революции.
– Вы не пожалеете, товарищи! Готов быть на самом опасном месте.
– Тогда вы попали по адресу, Рачковский. Мы готовим акт возмездия.
– В Петербурге?
– Здесь. Делаем то, что вы делали в Москве.
Рачковский махнул рукой:
– В Москве я был лишь курьером. Ничего серьезного мне не доверяли. Но я готов делать больше.
– Здесь у вас будет такая возможность.
– Я готов. Готов хоть завтра! И кто же цель?
Меркулов посмотрел на Мышкина. Тот кивнул.
– Особа намного более значительная, чем жандармский поручик, – сказал Меркулов.
– Вот это да! Вот это самое настоящее дело, товарищи! – вскричал Рачковский.
– Однако это гораздо сложнее и опаснее, Рачковский.
– Опасности меня не пугают. Не для того я пришел в «Народную волю», чтобы пугаться.
– В нашей боевой группе только те, кто разделяет наши убеждения. А мы выразили их в 12-ти требованиях. И главнее среди них: свержение монархии в России.
Рачковский спросил:
– А чем вы думаете заменить монархию, товарищи?
Мышкин ответил:
– Республикой. Республиканская форма правления есть самая справедливая. Народовластие через парламент. Это обеспечит переход земли в руки крестьянских общин и заводов в руки рабочих организаций. Также будут провозглашены политические свободы. Будет полностью отменена цензура и органы местного самоуправления наконец, обретут реальную власть.
Рачковский ответил:
– Я разделяю. Ваши убеждения полностью, товарищи…
***
Штаб-квартира Третьего отделения.
Набережная Фонтанки, дом № 16.
Коллежский регистратор Клеточников.
5 апреля, 1879 год.
Клеточников работал усердно. Начальство не могло нарадоваться на такого исполнительного и умного чиновника. Он менее чем за неделю привел в порядок списки агентов.
Действительный статский советник фон Берг пожалел, что затеял проверку по делу Клеточникова. У Берга было правило проверять всех, даже тех кто не вызывал подозрений. И он организовал небольшую комбинацию, дабы окончательно убедиться в лояльности и верности нового письмоводителя.
Сегодня он решил это дело прекратить.
– Господин коллежский регистратор, зайдите ко мне! – приказал Берг.
Клеточников покорно поднялся со своего места и вошел в кабинет.
– Ваше превосходительство!
– Вы отличный работник, господин Клеточников. В моей работе мне просто необходим такой умный человек как вы. Работа письмоводителя весьма важна и требует инициативы.
– Я понимаю, ваше превосходительство.
– Да вы садитесь, Николай Сергеевич. Садитесь.
– Благодарю, ваше превосходительство.
– Я не оставлю вас своим вниманием, Николай Сергеевич. Скоро стану хлопотать о производстве вас в следующий чин. И проверку по вам считаю более нецелесообразной.
Клеточникова эти слова удивили:
– Проверку? Вы сказали проверку, ваше превосходительство?
– Да. Но вам не стоит на меня сердиться, Николай Сергеевич. Я имею привычку проверять всех новых сотрудников. Абсолютно всех.
– И вы правы, ваше превосходительство. Ныне доверять нельзя никому.
– Рад, что вы меня понимаете, господин Клеточников. Посему сегодня можете сдать папки с пометкой «секретно». Это мои проверочные папки и вы в будущем станете работать с ними, при проверке других агентов. Кстати, меня интересует и ваше мнение по поводу проверок. Если есть идеи, то вам стоит поделиться со мной.
– Я еще не совсем понял, в чем состоит моя проверка, ваше превосходительство.
– Это обычная ловушка. Для вас слишком примитивная. Но она работает. В одной из папок имя агента «Игла». Вы читали её?
Клеточников ответил:
– По долгу службы, ваше превосходительство. Это весьма ценный агент. Его работа в организации террористов «Черный передел» впечатлила меня.
– Это все пустышка, Николай Сергеевич.
– Пустышка? Он не работал на Третье отделение?
– Работал. Но не он.
– Как так?
– Такой агент есть в Третьем отделении. И этот агент особо ценный. Даже я не знаю его имени. Потому вам его дело и подставили, Николай Сергеевич. А в вашей папке простая пустышка.
– Но в чем подвох, ваше превосходительство?
– Вы не поняли? Там указание, что этот человек прибыл из Харькова. А ныне к нам в Петербург прибыл некий господин Порохнин. Вчерашний студент. Кране неблагонадежен. Вот я и сделал из него «Иглу». Временно конечно.
Клеточников взял себя в руки и ничем не показал генералу своего удивления.
– И подозрения должны были пасть на этого Порохнина?
– Именно! Если вы работаете на террористов, то вы сразу предупредите их по поводу Иглы и прибывшего человека из Харькова. А я пойму, что вы шпионите на революционеров.
Клеточников стал еще бледнее, чем был. На этот раз он не смог совладать с собой. Он попался в примитивную ловушку Берга! Как это было глупо! И наверняка Берг все знает про него и сейчас просто ломает комедию!
Но Берг ничего не знал…
***
Тогда произошла единственная ошибка в работе действительного статского советника фон Берга, которая впоследствии стоила ему карьеры. Он все делал верно, но слишком положился на свою интуицию и прервал проверку Клеточникова. Он не довел её до конца, а мог бы уже тогда разоблачить агента «Народной воли» в рядах жандармов…
***
Берг слишком рано открыл свои карты. Он мог бы обратить внимание на то, как вел себя его письмоводитель. Тот почти выдал себя. Но действительный статский советник по-своему истолковал состояние Клеточникова.
– Вы обижены? Тем, что я проверял вас столь примитивно? Ну, простите меня старика, друг мой.
Клеточников взял себя в руки:
– Я не знал, что вы настолько не верите мне, ваше превосходительство. Оно понятно, что я мог оказаться простым карьеристом. Но вы поставили меня в один ряд с террористами.
– Простите еще раз, Николай Сергеевич. Но вы же сами знаете, как эта зараза расползается среди студентов. А вы тоже были студентом.
– Как и множество чиновников Российской империи. И я во время моей учебы никогда не попадал в поле зрения полиции, ваше превосходительство.
– Я это знаю. Проверял. Ваш аттестационный лист чист как снег. Но вы бывали в некоторых городах и посещали кружки интеллигенции. Как видите мне известно все. Вы не произносили там пылких речей, но слушали иных.
–Да. Но мне нужно было знать против кого я буду бороться. Именно эти посещения и позвали меня на службу государю в Третье отделение, ваше превосходительство.
– Простите еще раз, господин Клеточников. В компенсацию отпускаю вас ныне домой раньше положенного. Идите и отдыхайте.
Клеточников встал и поклонился. Он все еще разыгрывал уязвленное самолюбие. Но на деле не мог поверить в то, что произошло…
***
Петербург, Новая улица, дом 12.
Квартира Михайлова.
5 апреля, 1879 год.
Николай Клеточников вышел из здания и сразу нанял из извозчика. Теперь нужно было выиграть время! Потому он не стал проверять, есть ли за ним хвост, и погнал пролетку к Новой улице. Кучеру он обещал рубль, если тот будет там в полчаса.
Тот старался на славу и вскоре Клеточников был на месте. Он остановил пролетку в ста метрах от дома Михайлова. Расплатился и быстро пошел к цели.
Михайлов был настолько удивлен, увидев на пороге товарища в шинели жандарма, что на минуту потерял дар речи.
– Так и буем стоят на пороге, Саша? – тихо спросил Николай.
– Заходи.
Михайлов запер двери.
– Ты сошел с ума? Или что-то произошло? Ты в форменной шинели.
– Времени нет, Саша. Ты уже отправил эстафету по поводу Иглы?
– Да. Как ты и просил сразу же.
– Тогда все пропало!
– Да что случилось?
– Это была простая проверка, Саша. И я попался как последний идиот в столь простую ловушку!
– Подробнее!
– Берг подсунул мне папку с грифом «секретно» и дал наводку на агента «Игла». Я поспешил к тебе, и ты передал все это по эстафете. А человек из Харькова, которого твои друзья вот-вот найдут, никакой не агент. Они специально подставили мне этого человека по фамилии Порохнин.
– Откуда ты про это знаешь?
– Сам Берг мне рассказал. Он еще извинился, что придумал для меня столь глупую проверку. А я попался!
– Нужно срочно найти Гройзмана и все отменить! Возможно, время еще есть! Ты пока сиди здесь и не высовывайся, Коля. А я все сделаю сам. Времени на эстафету больше нет…
***
На это раз все обошлось, Михайлов вернулся спустя полтора часа.
– Все в порядке, – сказал он с порога.
– Что?
– Они еще не начали проверки. Порохнин в полном порядке. Он вне подозрений.
– Но как много людей знают об этом?
– Члены администрации «Народной воли»: Гройзман, Вера Фигнер и Андрей Иванович. Но это люди надежные и никто ничего не узнает.
– Но тебе пришлось раскрыть карты перед ними?
– Твоего имени я не назвал. Но пришлось сказать, что ты служишь в Третьем отделении. Они знают, что там работает мой агент. Но здесь нет ничего страшного, Коля.
– В разговоре со мной Берг упомянул, что настоящий агент Игла существует. И даже о сам Берг не знает его имени.
– Берг не знает?
– Именно. И этот агент может быть среди «Народной воли». Ведь сам фон Берг, работающий с агентурой, не знает кто это такой! Ты понимаешь, Саша?
– И он рассказал такой секрет тебе? А это не новая проверка?
– Это вышло совершенно случайно, Саша. Берг не хотел мне этого говорить. Но проговорился в разговоре.
– Среди наших есть такой агент? – Михайлов задумался. – А ведь я подозревал нечто подобное, Коля!
– Да?
– Я сказал тогда Перовской, что полиция знает о нас слишком много. Но она не поверила мне, и обвинила в чрезмерной осторожности и даже в трусости.
– И они не приняли мер?
– Какие меры, Коля. Он там помещались на доверии. Но я сам принимаю меры. Я никого пока не посвятил в детали моей операции даже членов своей группы. Вот и ты ничего не знаешь о том, что я готовлю, Коля.
– И верно. Мне и не стоит знать. Посвятишь меня в том случае, когда возникнет такая необходимость. Но мне пора покинуть твое жилище, Саша. Больше рисковать напрасно я не хочу…
Глава 6
Гончарная, 7.
Ноябрь, 1879 год
Верно бал здесь или вечер
Элегантно-европейский…
Нет, мой друг, не угадали –
Это обыск полицейский.
***
Петербург, Новая улица, дом 12.
Квартира Михайлова.
Худой мужчина в сером пальто зашел к Александру поздно вечером. По внешнему виду какой-то мелкий чиновник или коммивояжёр. Таких сотни ходит по улицам столицы. Умел Клеточников стать незаметным.
– Николай! Здравствуй. Я дано жду тебя.
– Раньше не получилось, Саша. Пришлось поплутать по городу.
– За тобой все еще следят?
– Нет. Уже нет. Действительный статский советник Берг верит мне. Но рисковать не стоит. Теперь я стал перестраховываться. Рисковать более нельзя.
– Так почему ты рискуешь и приходишь сюда? Я мог и сам тебя навестить.
– Нет. Так будет еще хуже, Саша. За тобой установлено усиленное наблюдение. Но не беспокойся, ныне у твоего дома агентов нет. Сам выписывал ордер на слежку.
– Проходи в комнату.
– Я останусь у тебя до утра, Саша. Ныне возвращаться домой мне нельзя.
– Как скажешь. Я устрою тебя на диване.
– Дело не в том, Саша. У меня много новостей.
– Говори.
– Ты слышал об убийстве жандармского поручика Рокотова?
– Да. Об этом писали в «Ведомостях». Работа боевой группы Перовской.
– Именно, Саша. А кто его убил?
– Наш товарищ, который совсем недавно прибыл в Петербург из Харькова. Я сейчас не помню его фамилии. За него поручился Гройзман.
– Его фамилия Рачковский, – сказал Клеточников. – Петр Иванович Рачковский. И он уже два года состоит на жаловании Третьего отделения.
– Что? Но он убил жандарма!
– Нет. Это убийство было подстроено.
– Подстроено?
– Именно так. Как я узнал? Никакого Рокотова при Московском управлении, откуда он якобы прибыл, никогда не было. Это привлечённый агент фон Берга из Киева. Сыграл мертвеца и убрался обратно домой. Им нужно было пристроить к нам Рачковского. А что хорошо рекомендует человека в боевую группу? Проверка кровью. Вот они все и устроили по высшему разряду. Я дам тебе его описание, Саша. Рост высокий, телосложение плотное, черты крупные, нос тонкий и длинный. На вид 28-30 лет. Носит усы. Бороду и баки, наверное, сбрил. Но точно сказать не могу.
– Его пристроили именно к Перовской? – спросил Михайлов.
– Возможно, что он попал к Перовской, чистая случайность. Но дело не в этом, Саша. Берг задумал это не сам. Мой шеф говорил с генералом Муравьевым. Они в последнее время часто ведут тайные беседы.
– Их содержание?
– Откуда же мне знать, Саша. Они генералы. А я всего лишь коллежский регистратор, или чиновник 14-го класса. Но одно могу сказать, и Муравьев и Берг тщательно скрывают свою совместную работу.
– Скрывают? От кого?
– От всех. Даже от шефа жандармов Дрентельна!
– Ничего не понимаю, Коля. Они что не верят шефу жандармов?
– Я этого не знаю, Саша. Но Рачковский их агент в вашей среде. И, возможно, его подставили именно к тебе.
– С чего ты взял? Мы говорили о группе Перовской.
– Я сказал «возможно», Саша. Ведь он сначала свел знакомство с Гройзманом. А Гройзман близок к тебе.
Михайлов спросил:
– Ты думаешь, они могут знать о моей миссии?
– Они знают, какую роль ты играешь в организации «Народная воля»…
***
Совсем недавно Густав Карлович фон Берг вызвал меня:
– Что вы можете сказать о структуре организации террористов, господин коллежский регистратор?
– Я немного знаю про это, ваше превосходительство.
– Они усложнили структуру своей организации. Сделали выводы из провалов «Земли и воли», «Народной расправы», «Чёрного передела». Теперь у них хорошо организованная и законспирированная организация.
– Не думаю, что они могли зайти столь далеко, ваше превосходительство. Откуда у наших революционеров такой опыт?
– Их направляет умный человек. Своеобразный серый кардинал, что стоит за спинами их вождей.
– И кто же это? – спросил я.
– Некий человек под псевдонимом «Дворник». И, возможно, это он стоит за подготовкой покушения на государя…
***
Михайлов удивился:
– Он знает меня лично?
– Не тебя лично. Он знает задачу «Дворника». Но не знает, что Дворник и Саша Михайлов одно лицо.
– Но псевдоним «Дворник» ему знаком?
– Именно так. Больше того, фон Берг знает над чем работает «Дворник».
– Этим заняты и другие боевые группы.
Клеточников сказал:
– Пусть так. Но я связан с тобой. И пришло время посвятить меня в детали твоей операции. А то мой шеф в Третьем отделении знает больше чем я, твой собственный агент, Саша.
– Что ты хочешь знать?
– Ты готовишь покушение на царя?
– Да. И оно редкое по своей дерзости.
– Как далеко ты продвинулся, Саша?
– Если скажу, то ты удивишься.
– Ты меня пугаешь, Саша.
– Мой агент работает в Зимнем дворце.
– Что? – не поверил Клеточников.
– То, что я сказал. Я внедрил агента в окружение самого царя.
– Кто еще знает про это? – спросил Клеточников.
– Не многие.
– Гройзман?
– Знает!
– А Гройзман сейчас вместе с Рачковским?
– Возможно. Я еще этого Рачковского сам никогда не видел.
– Но Гройзман знает твоего человека во дворце?
– Да. Он сам нас и познакомил.
– Кто он?
– Столяр императора.
– Столяр?
– Да, во дворце был нужен квалифицированный столяр-краснодеревщик для реставрации мебели. И я пристроил туда своего человека.
– А он и правда столяр?
– Еще какой, Коля.
– И как он сделает свою работу? Ты можешь мне сказать?
– Да. От тебя тайн у меня нет, Коля. Мастерская столяра как раз под царской столовой. Царь там ежедневно принимает пищу.
– И ты готовишь взрыв?
– Да, мой столяр постоянно таскает туда динамит малыми порциями.
– Погоди, но разве столярная мастерская сразу под столовой императора?
– Нет. Между ними ещё этаж.
– Сколько же нужно динамита, чтобы взорвать столовую и убить императора?
– Шесть пудов сделают дело.
– Шесть пудов? А сколько времени нужно, чтобы пронести во дворец такое количество?
– Пока он пронес чуть больше двух пудов. Вносит он малыми порциями и прячет в своей каморке.
– А охрана? Это же очень опасно, Саша.
– Охрана в Зимнем хуже некуда. А прислуги во дворце около трех тысяч человек. Многие из слуг водят во дворец своих знакомых.
– Как? – Клеточников не мог в это поверить.
– Каждому охота справить именины во дворце императора и друзей привести. Потом будет чем похвастать.
– Но охрана?
– За взятки туда кого угодно пропускают. А воровство какое там царит, Коля. Я и сам не мог представить себе этого. Слуги тянут все, что плохо лежит.
– И это во дворце императора? А еще говорят, что наша империя крепка как никогда. Но дело не в этом. Ты гений, Саша. Ты нашел место, где не станут искать. Они просто не ждут от нас такого шага.
– На это и направлен мой расчет.
– Но сколько людей знают об этой работе?
– Не так много.
– Лучше бы никто не знал, кроме тебя и того человека, что служит столяром.
– Я и сам хотел, чтобы посвящённых было как можно меньше. Но вдвоем такое дело не сладишь. Динамит нужно передавать, и делают это несколько человек.
– Ряд конспиративных квартир? – спросил Клеточников.
– Три. Их хозяева не знают друг друга. Если «сгорит» одна квартира, то остальные не пострадают.
– Кто поставляет динамит?
– Квятковский.
– Что? Ты сказал Квятковский? Роман Сергеевич?
– Да. Ты его знаешь, Коля?
– Его знают в Третьем отделении, Саша! За ним установлена слежка.
– Давно?
– Неделю назад. Если бы я знал твоих людей, то сразу бы предупредил.
– Что у них есть на Квятковского? Они знают, что он связан с динамитом?
– Нет. Он проходит по делу о поддельных документах, – ответил Клеточников.
– Он занимается и этим, Коля.
– Назови мне свои квартиры, Саша. Те где хранится динамит, который переправляют во дворец.
– Гончарная, 7.
– Так. Еще.
– Сапёрный переулок, дом 10, квартира 9…
***
Петербург.
Гончарная улица, дом 7.
24 ноября 1879 год.
Жандармский ротмистр вошел в квартиру, которую взломали его сотрудники. Внутри не было никого.
– Ваше благородие! – вахмистр показал на стол заваленный бланками. – Вы только посмотрите! Пашпорты на любой вкус!
Ротмистр подошёл к столу.
Бланки паспортов, свидетельств, аттестатов, указов, формулярные списки, образцы подписей, имена чиновников, печати.
– Местного дворника сюда! – выкрикнул ротмистр.
– Здеся я, ваше благородие, – дворник стоял рядом с квартирой.
– Пойди сюда! Это ты сообщил околоточному об этой квартире?
– Я и сообчил. А чего там? Мне сразу этот субъект не понравился, ваше благородие.
– Давно сообщил?
– Недели две тому как. Но оклоточный надзиратель не сразу меня слушать стал. Говорит, что ты пьян Макарка. Макар это мое имя, ваше благородие.
– А ты был пьян?
– Самую малость, ваше благородие. Принял немного. Но разве мне оно помешает?
– Что ты сказал надзирателю?
– Что человечек задеся поселился странный. Сразу видно из этих. Из сицилитов.
– Социалистов? Почему это видно?
– Дак шум завсегда из ихней комнаты. Люди у них собираются. А однова я зашел к ним. Двери они не заперли, ваше благородие.
– И что? – торопил дворника ротмистр.
– Я, значит, к ним зашедши. Они сидят и смеются.
– Они? Их было много?
– Пятеро, ваше благородие. Я спросил, что за собрание. А тот, кто снимает квартиру, ответил «Именины». Какие такие именины? Я им сказал тогда, что шуметь не дозволяется. И после того я и сообчил оклоточному надзирателю. А тот, мне сказал, что я пьян.
Ротмистр отпустил дворника и вызвал хозяина дома. Тот жил здесь же двумя этажами выше.
– Послать за ним немедленно! А вы что стоите столбами? – спросил ротмистр жандармов. – Обыскать здесь все! Каждый угол! Мне кажется, что здесь мы найдем не только бланки документов. А дворник-то молодец!
– Что это такое? – послышался возмущённый голос из коридора. – Двери сломали! По какому праву?
Ему ответил вахмистр:
– А вы заходите в квартиру, господин хороший. Там начальство вам все и разъяснит.
В комнату вошел высокий господин средних лет.
– Что происходит? Что это, господа?
– Вы хозяин дома? – высокомерно спросил ротмистр.
– Да, я хозяин дома Рукавишников.
– Кто снимал у вас эту комнату, господин Рукавишников.
– Господин по фамилии Чернышев. А что такое? По какому праву вы сломали двери и производите обыск?
– Посмотрите сюда, господин Рукавишников, – ротмистр показал на бланки документов.
– Что это?
– То, что мы нашли. Бланки паспортов и поддельные печати. Здесь изготовлялись фальшивые документы, господин хозяин квартиры.
– И что? Я не имею к этому отношения. У меня сняли квартиру, и я её сдал. Не могу же я знать, что здесь делает мой жилец?
В этот момент из другой комнаты вышел жандарм и сказал:
– Ваше благородие! В ящике мы нашли динамит.
– Что? – вскричал ротмистр.
– Динамит, ваше благородие. И много! Килограмм не менее семи. И капсюли для взрывателей. Это мастерская бомбистов!
Ротмистр все осмотрел сам. И понял, что они забросили «невод» наугад, а поймали «золотую рыбку».
– Господин Рукавишников! А теперь это не просто фальшивые документы! Это динамит! В сданной вами квартире! А это совсем иная история.
– Но я откуда мог знать?
– А это мы проверим, господин Рукавишников. Проверим.
– Проверяйте! Я вам не преступник! Я человек уважаемый и у меня есть связи! Я вам публиковать себя не позволю!
– Вы не кипятитесь, господин Рукавишников. Я вас пока ни в чем не обвиняю.
– Что значит пока?
– А то и значит! Вы можете быть связаны с бомбистами. Следствие разберет.
Затем ротмистр приказал собрать все бумаги со стола…
***
Петербург.
Штаб-квартира Третьего отделения.
Набережная Фонтанки, дом № 16.
Муравьев просмотрел бумаги, которые доставил фон Берг. Его удивил размах изготовления фальшивых документов.
– Здесь образцы подписей высших чиновников, которых назначили на должности совсем недавно, – сказал Муравьев. – Откуда у них эти сведения, Густав Карлович?
– А тут и гадать нечего, – ответил фон Берг. – Некто делится с террористами информацией. И этот некто занимает высокий пост.
Муравьев посмотрел на Берга.
– И каким образом он, или они, это делают?
– Есть сотня способов. Главное чего они хотят. А хотят они свернуть реформаторскую деятельность императора. Стоит главный вопрос – как это сделать? Легче всего привести к власти нового императора. Но время гвардейский дворцовых переворотов давно прошло. То, что ранее делала гвардия, теперь охотно сделают террористы. И заметьте, платить им ничего не нужно.
Муравьев сказал на это:
– Все понятно! Они хотят любой ценой убрать императора. Сделают это руками террористов – убьют двух зайцев. И реформы свернут, и репрессии против тех же революционеров усилят. А наследник цесаревич Александр Александрович станет мстить за убийство отца.
– Но кто стоит за этим? У нас есть лишь предположения.
– Предположения? – спросил Муравьев. – Этот листок есть доказательство. Образцы подписей новых начальников департаментов и министра. У террористов не было возможности достать эти сведения. А как вы вышли на эту квартиру?
– Случайно, – признался Берг.
– Квартиросъёмщик арестован?
– Нет. Но я объявил его в розыск. Описание примет составлено.
– А кто хозяин дома?
– Некий господин Рукавишников. Я проверил его. Он чист.
– Чист?
– За ним ничего не числится. Он просто сдал квартиру. Заплатили ему за полгода вперед, вот он и не лез в чужие дела.
– Восемь килограмм динамита, Густав Карлович! Поддельные документы и подписи чиновников. Причём бланки настоящие. Это те самые что готовят покушение на государя. Нужно размотать этот клубок.
– У меня кое-что есть. Некий господин Квятковский Роман Сергеевич попал в поле нашего зрения в связи со сбытом фальшивых документов. И Документы эти самого высокого качества. Не связан ли он с обнаруженной нами квартирой на Гончарной?
– Возможно? Где этот Квятковский?
– Его место жительство нам известно. Мы пока наблюдаем.
– Его нужно брать, Густав Карлович.
– А если он не имеет к динамиту отношения? Спугнем настоящих. Нет. Стоит продолжать слежку.
– А если сбежит, после того как вы квартиру накрыли?
– Он может не иметь к этой квартире отношения. Я настаиваю, на продолжении наблюдения…
