Владa Андреева
Когда сбываются мечты
«В общем-то, никакое. Я, просто, как и ты в 20 лет один в Мурманске оказался. Знаю, что это значит».
«Вот и хорошо. Не видишь, я за рулем вообще-то, хватит меня отвлекать. На дорогу лучше смотри или в окно. Не мешай водителю во время движения!», – отрезала Милана.
Видно, Димкины слова задели девушку. Это его расстроило. Он с интересом тайком следил за Миланой. Густые черные волосы, красиво спускавшиеся ниже плеч, и такие же черные большие глаза резко контрастировали с белой кожей. Это придавало лицу девушки какую-то невероятную одухотворенность и трепетность. Остренький подбородок делал и без того безупречный овал лица еще более выразительным. Завершали образ точеный нос и достаточно чувственные губы. На виске Миланы пульсировала тоненькая синяя жилка. Она тяжело дышала и с гневом смотрела на встречные машины.
Вдруг ни с того ни сего она усмехнулась уголками губ, бросила косой взгляд на Дмитрия, утопила педаль газа в пол и рванула вперед. Девушка, виляя из стороны в сторону, лихо обходила все впередиидущие машины. Чувствовалось, что этот процесс не просто нравился ей, а и заводил ее. С возгласом: «Yes!» Милана на вираже обошла очередное авто.
«Не бойся! Все будет хорошо!», – прокричала девушка и еще сильнее нажала на газ.
«А я и не боюсь! Ты в море в семибалльный шторм не была! Вот, где страшно! А это – детские шалости!», – прокричал в ответ Димка. Он уже внутренне приготовился к тому, что после этих слов Милана начнет еще сильнее выпендриваться. Но, к его удивлению, она вдруг успокоилась и сбавила скорость.
«А ты не из трусливых», – улыбаясь, сказала она, – «Я думала, что ты начнешь визжать как мой бывший и умолять сбросить скорость».
«Я экстрима не боюсь, но, считаю, что по глупости рисковать – последнее дело. Ты просто настоящих опасностей никогда не видела, вот и ведешь себя как школьница в период пубертата. Не дай Бог тебе настоящей смерти в лицо посмотреть. Поверь мне, вся твоя дурь быстро улетучится», – жестко сказал Дмитрий и уставился в окно.
Милана чувствовала себя виноватой. Зачем она снова так глупо повела себя? Ведь все же сама знает. А после этого ужасного ДТП с бабушкой и дедушкой дала себе и родителям слово, что больше гонять не будет. И опять за старое. Ей стало стыдно. Просто этот заносчивый русский так раскованно и так свободно ведет себя, как будто это не он у нее в гостях, а она у него. «Терпеть не могу этих красавчиков! Просто бесят они меня!», – с досадой сказала она себе.
Через минуту Димка произнес, как ни в чем не бывало:
«Не расстраивайся! Это я так. Хочешь, я тебе цветов куплю в знак примирения?»
«Вот еще! Только цветов мне не хватало! В Италии цветы только покойникам покупают! Это дурной тон девушке цветы дарить!», – обиженно пробурчала Милана.
«Шутишь? А как же на свидания мужчины без цветов ходят?»
«Конечно без цветов! Зачем они нужны? Что потом с этим веником девушка делать должна?»
«Не знаю, нюхать. Девушки любят цветы нюхать», – пожал плечами Димка.
«Может, это русские девушки любят цветы нюхать, а итальянки нет!», – категорично возразила Милана.
«Тогда что в Италии парни дарят девушкам, чтобы сделать приятное?»
«Лучше всего пригласить в шикарный ресторан, конечно. А так можно и бутылочку уксуса из Модены 50-летней выдержки подарить с кусочком элитного пармезана «Премиум» класса».
Димка от души засмеялся:
«Прикалываешься? На свидание с бутылкой уксуса! Представляю себе! Если бы в России девушке парень на свидании уксус подарил, даже подумать страшно, чтобы с ним потом было. И с этим уксусом тоже!»
«Ничего смешного! Это элитный уксус! Он знаешь, сколько стоит? Сам себе такой не купишь, А в подарок – самое то. Итальянцы не просто любят поесть, у нас вся жизнь вокруг еды крутится. Поэтому, уксус – это нормально. Мне дарили, и я была рада».
«Хорошо, куплю тебе уксус!», – весело сказал Димка.
В Рим приехали часов в 7 вечера. В городе было полно народу. По улицам ходили просто толпы туристов, возглавляемые экскурсоводами. Каждый экскурсовод, чтобы не затеряться среди людей, как опознавательный знак держал вверх яркий зонтик или палку с цветастым шарфиком. Бедные туристы со свисающими проводами от наушников (чтобы в этой людской неразберихе слышать гида) пытались, одновременно и смотреть по сторонам и не терять из виду свой ориентир.
Димку сильно поразил тот факт, что почти весь центр Рима перекопан. Прямо как после бомбежки!
«Почему власти не могут сначала закончить ремонт дороги в одном месте, а потом приступить к другому?», – с удивлением обратился он к Милане.
«Это не ремонт дороги. Это раскопки. И длиться они могут бесконечно. Просто дорожные службы согласовывают ремонт дороги с властями, начинают его, снимают верхний слой, а там оказываются какие-нибудь древности, относящиеся к эпохе Римской империи, они вызывают археологов. И, пожалуйста, получите вот такие окопы лет на 10-15. Этих важных археологических точек в Риме пруд пруди, просто на каждом шагу. Где ни копни – всюду древности. Я тебе потом город покажу. Сначала в кафе. Как раз время для аперитива. Посидим, в себя придем после дороги. Потом поужинаем и гулять пойдем Часиков в 11-12».
«Это мы до 12 ужинать будем, что ли?», – недоуменно спросил Дмитрий.
«А ты как думал? Это тебе не Россия! Для итальянца ужин – самая главная часть жизни. Мы с утра уже начинаем обсуждать то, что будем есть вечером. Все, приехали. Это мое любимое кафе. Здесь такую пасту карбонара готовят, закачаешься! А цыпленок в сливочном соусе! Ум отъесть можно!»
«Как ты сказала? Ум отъесть можно?»
«Да»
«Это мое любимое выражение. Не знал, что в Италии тоже так говорят»
«В Италии, честно сказать, нет. Это Сергей так говорит. Мне сначала очень смешно было, потом привыкла, а теперь и сама этим выражением часто пользуюсь. Еще пиццу нужно обязательно заказать. Маргариту. Местный повар ее шикарно делает. А на десерт тирамису. Здесь его подают в широком бокале. Супер!».
Димке показалось, что еще немного и Милана забьется в гастрономическом оргазме.
«Кто-то помнится, меня с утра называл обжорой и смеялся над тем, что я много ем. Где же ваши принципы, девушка? Вы же кушаете как птичка».
«Это я с утра птичка, а вечером – голодный тигр! К черту церемонии! Давай быстрее!».
Димка с удовольствием наблюдал за тем, как Милана легко и беззаботно сбежала вниз по ступенькам. Было в этой девушке что-то такое, что ему очень нравилось. Чем-то она его зацепила. Обычно девушки, с которыми он знакомился, делились на две категории. Первые сразу же после знакомства вызывали в нем необузданную страсть, и он добивался их, во что бы то ни стало. Вторые сами добивались его. При этом они так обволакивали его своими ласками и желанием, что он даже не замечал, как оказывался в их постели. Милана была другой. Она была похожа на необузданную лошадь. Норовистую, знающую себе цену. Ей ничего не надо было от Димки. Ему от нее тоже. Им просто нравилось разговаривать друг с другом, как бы соревнуясь в остроумии и острословии. Это возбуждало и отрезвляло одновременно.
Еда и, правда, была изумительная. Все было настолько свежее, с пылу с жару, с нежной хрустящей корочкой там, где это было необходимо, а там где не нужно, просто таяло во рту! Димка и Милана закатывали глаза к потолку и наперебой говорил:
«М-м-м, ум отъесть можно!»
«Это просто божественно!»
В промежутках между поглощением пищи молодые люди беспрерывно разговаривали. Они болтали ни о чем и обо всем сразу. Милана рассказывала об Италии, об итальянской философии жизни, о том, что такое «dolce vita» для итальянца. Дмитрий, в свою очередь, рассказывал о России, о наших привычках и характере. Они искренне удивлялись друг другу, подтрунивали друг над другом и много смеялись. Темы для разговора всплывали сами по себе. Милана и Дмитрий чувствовали себя как старые друзья, которые не виделись много лет и теперь никак не могут наговориться.
В какой-то момент Димка поймал себя на мысли о том, что впервые, общаясь с интересной девушкой, он совершенно не смотрит на то, какие у нее ноги, талия или грудь. Ему гораздо более важно понять ее мысли, чувства и настроение. Его удивляло и то, что Милана ни разу не спросила про его зарплату, не завела разговор о том, что она мечтает о сережках с камушком или новеньком смартфоне. Хотя, по своему опыту он уже давно понял, что главная женская эротическая зона – это мужской кошелек, а точнее, количество денег, которые в нем находятся. Милана была совершенно не похожа на всех этих девушек. С ней можно было общаться на равных. Она была самодостаточной и уверенной в себе женщиной, не нуждающейся ни в чьей помощи.
Совершенно незаметно стрелки часов приблизились к цифре 12.
«Пора!», – сказала Милана, – «Пошли, я покажу тебе кое-что. Буду твоим гидом. Машину бросим здесь во дворах. Я живу рядом. Пойдем пешком. После такого ужина просто необходимо растрясти калории».
Милана и Дмитрий бродили по городу до тех пор, пока небо не начало светлеть. Если сказать, что ночной Рим очень красив – не сказать ничего. Ночью город становится спокойнее, он замедляет свой безумный бег, создаваемый невероятным количеством машин и людей. Шум толпы затихает, воздух становится чище и загадочней. Необыкновенно эффектная подсветка главных достопримечательностей создает поистине магическую и романтическую атмосферу. Вековые камни дорог уходят за горизонт, унося с собой множество неразгаданных тайн.
Милана показала Дмитрию то, без чего нельзя представить себе Вечный город: Колизей, Форум, Пантеон, набережную Тибра, фонтаны Треви и Четырех рек, а также замок Святого Ангела.
Дмитрий даже никогда не думал, что увиденное поразит его настолько, что он как мальчишка будет едва переводить дух от восторга. Милана, рассказывая об очередной реликвии, то и дело поглядывала на собеседника. Ей очень нравились его неподдельная искренняя реакция и живой интерес.
Когда они были у фонтана Треви, и Милана сказала, что сейчас, к большому сожалению, из него уже нельзя пить, потому что вода стала недостаточно чистой, Димка так удивлялся.
«А что, из других фонтанов можно?»
«Конечно, в Риме более двух тысяч питьевых фонтанов, очень чистых. Некоторые из них даже берут воду из древних акведуков времен Римской империи. Так что в Риме совсем необязательно запасаться бутилированной водой. Даже в гостиницах можно пить воду прямо из-под крана».
«Ничего себе! А я думал, что такое возможно только у мамы в деревне, когда пьешь воду из колодца»
Наступила Миланина очередь удивляться:
«У вас в деревне нет водопровода?»
«Нет, зато у нас у каждого свой акведук. Представляешь как круто».
«Я с тобой целый день вместе, но так и не научилась понимать, когда ты говоришь серьезно, а когда смеешься!», – с нескрываемой обидой сказала девушка и для большего впечатления даже топнула ножкой.
Домой пришли под утро. Милана снимала небольшую однокомнатную квартирку недалеко от кафе, где они ужинали.
«Лишней кровати у меня нет, зато есть надувной матрас. Вот держи. Это белье, а это насос. Спать будешь на кухне. Учти, если утром надеешься на плотный завтрак как у Бьянки, смею тебя разочаровать: ничего не получится. У меня в холодильнике мышь повесилась. На завтрак только кофе. Привыкай к суровой итальянской реальности».
«Я так плотно поужинал и так устал, что о завтраке даже думать не могу».
«Вот и хорошо. Я, чур, первая в ванную».
Когда Милана вышла, она увидела, что Димка уже спит. Он так устал, что ему было уже не до глупостей: помыться можно и утром.
В 10 часов Милана уже гремела кофейными чашками.
«Вставай, иди, мойся, завтракать будем», – сказала она, бесцеремонно входя на кухню и перешагивая через Димкин матрас.
«Прям так и завтракать?», – спросил мужчина.
«Ты забыл, что в Риме лучший завтрак – это чашка крепкого эспрессо? Иди в ванную, я приготовлю».
«Приготовлю! Какие высокие слова про два глотка горькой водички! А сказано с таким апломбом, как будто мне сейчас лазанью подадут», – ворчал Димка, вставая с пола, – «Вообще, который сейчас час? Мой организм еще требует отдыха».
«Отдыхать дома, в России, будешь. В Риме отдыхать некогда. Сейчас завтракаем и в Колизей, потом в Ватикан. Не можешь же ты остаться без главных достопримечательностей. Вечером в кафе поужинаем, а потом, если захочешь, то можем снова прогуляться по городу».
«Почему бы и нет? Мне вчера очень понравилось».
«Это было вчера».
«А сегодня что изменилось? Если ты насчет того, что я устал, так это я так, шучу для поддержания разговора. Сейчас приму холодный душ и буду как огурчик».
«Я не об этом»
«А о чем тогда?»
«Надеюсь, вечером поймешь».
«Что-то вы, девушка, загадками заговорили. Ладно, с нетерпением буду ждать вечера», – сказал Димка и побежал принимать душ.
Когда вечером парочка снова сидела в кафе, Димка какое-то время ел молча. После увиденного он долго приходил в себя. Милана не трогала его, ждала, когда он «переварит» все то, что свалилось на него за сегодняшний день. После двух бокалов красного вина Димка, наконец-то, заговорил:
«Знаешь, у меня до сих пор внутри какое-то ощущение нереальности происходящего. Я никогда не думал, что все то, о чем я когда-то читал в учебниках по истории, все искусство древней Греции и Рима, все эти статуи, картины, и вообще ВСЕ…., что все это существует. Я не думал, что это можно увидеть своими глазами, потрогать, наконец. Все это есть, оно существует. Но больше всего меня поразило другое. На меня сегодня обрушилась какая-то нереальная мощь, стихия. Намного сильнее и круче моря. Не смейся, я знаю, о чем говорю. Это какая-то невероятная сила красоты, древности и величия. Я ощущаю себя полностью раздавленным какой-то этой силой. Сегодня я впервые осознал слова о том, что человек всего лишь песчинка в окружающем нас мире».
«Это нормально. Так бывает практически со всеми. Ты прав, сила красоты и искусства намного круче и мощнее всего остального. Даже силы природы не могут с ней сравниться. Знаешь, почему? Искусство – это многовековой дух, мысль, воплощенная в повседневной жизни, идея, ставшая реальностью. Все идеальное сильнее реального. Потому что дух вечен. А все то, что ты сегодня видел, позволяет человеку прикоснуться к вечности, причем в ее первозданном виде. Скажи, что тебе понравилось больше всего?»
«ВСЕ! Колизей, Форум, Пантеон, Ватикан, Собор Святого Петра. Я не могу назвать что-то одно. Но, знаешь, чему я был по истине удивлен? Тому, что все это по-прежнему остается доступным. Доступным для людей. Помнишь, ты мне показывала в Колизее узенькие ступеньки без перил на самой верхотуре? Они предназначались для бесправных и униженных людей того времени – римлянок, оставшихся без мужей. Но даже эти несчастные, если хотели, могли посмотреть представление. Так вот, все, что сейчас есть в Риме и Ватикане, по-прежнему доступно для обычных людей. Мы можем прикоснуться ко всему этому величию. К Сикстинской капелле, например. Знаешь, давай сегодня не пойдем гулять. После ужина я хочу домой. Мне нужно побыть с собой».
«Как скажешь. Домой так домой. Но завтра я покажу тебе другой Рим не туристический, тот, который я люблю».
Глава 8.
После отъезда детей Валентина с Бьянкой пошли гулять по городу. Узкие средневековые улочки, мощеные камнем, с близко стоящими домами, иногда соединенными между собой причудливыми мостиками-балкончиками, вели на главную улицу и соборную площадь. Величественные и невероятные по своей красоте церкви хранили дух истории и древности, которые сродни вечности. Валю поразило огромное количество сувенирных лавок, магазинчиков и погребков с бесплатной дегустацией фирменного вина и, конечно же, несметное количество ресторанчиков и кафешек.
Забавно было осознавать, что гуляя по этим каменным улочкам и любуясь великолепной архитектурой, в любую минуту можно свернуть с главного маршрута и оказаться на смотровых площадках, огибающих город по периметру. Каждая из этих площадок открывает потрясающий вид на долину. У подножья холма видна церковь Сан Бьянджо, утопающая в зелени холмов и виноградников. Особенно она красива на закате, когда уходящее солнце, окутывающее все вокруг золотистой дымкой, причудливым образом сочетается со звоном колоколов, несущих благодарность уходящему дню. Проходит несколько минут и палитра цветов меняется. Небо и холмы, поднимающиеся ввысь, окрашиваются во все существующие оттенки розового, оранжевого и коричневого цветов. Последние звуки колокола, соединяющиеся с внутренним ощущением мощи, величия и чистоты, улетают вслед за скрывающимся за горизонтом солнцем. Долина погружается в сумерки, а в душу, очищенную этой невероятной завораживающей красотой, вселяется спокойствие и безмятежность.
Во время прогулки по городу женщины много разговаривали. Бьянке хотелось как можно больше рассказать Валентине о своих земляках и соседях, о том, как здесь живут люди, и что их волнует.
«А это наш магазин», – сказала она, остановившись у очередного здания с яркой вывеской, – «Зайдем?»
«Давай», – ответила Валентина.
Как только они переступили порог магазина, к ним подбежал продавец, но, увидев Бьянку, заулыбался и тут же приступил к объятиям и поцелуям. Валентину удивляло необузданное пристрастие итальянцев к этим занятиям. Ей казалось, что местные жители только и делают, что целуются. У них в деревне это было не принято, что ли. Валя своих мальчишек целовала только в детстве.
«Вот этим мы и живем», – сказала Бьянка, показывая рукой на витрины, – «Еще у нас есть небольшой цех по производству спагетти». В стеклянных витринах и просто на полках стояли прозрачные пакетики с макаронами всех цветов от желтого до экзотического черного. Форма этих изделий зачастую тоже была весьма специфична: бабочки, шайбочки, птички, бантики, трубочки, в общем, на любой вкус и размер. Тут же стояли бутылки с Монтепульчано д абруццо: строгие и интеллигентные образцы сочетались с подарочными экземплярами. Ну, и, конечно же, сыр – знаменитый пармеджано. А от всевозможных сладостей у Вали просто глаза разбежались.
После прощальных поцелуев, когда женщины вышли на улицу, Бьянка сказала:
«Мы, итальянцы очень ценим традиции. Не только традиции страны, но и семейные традиции тоже. Если твоя бабушка по вторникам делала пасту карбонаре, по четвергам ризотто, а в воскресенье вы всей семьей ели равиоли, то и ты, и твои дети с вероятностью 99,9% будут поступать также. Если твой дед узнавал новости по утрам из газеты, купленной в киоске на центральной площади, и читал ее, выпивая чашечку свежего кофе, купленного в кафе напротив, то все его потомки по мужской линии будут поступать точно также. И нам это нравится. Теперь понимаешь наше с Сергеем состояние, когда Милана сказала нам, что ей не интересно проторчать всю свою жизнь в этом чертовом магазинчике и уехала в Рим. Для нас это был не просто шок, это была серьезная травма, от которой мы до сих пор не можем отойти. Что поделаешь? Милана такая. Мы смирились. Иначе можно совсем потерять дочь», – с грустью сказала Бьянка. Какое-то время женщины шли молча. Но, видно, долго грустить и печалиться не является характерной чертой итальянского характера. Буквально через минуту Бьянка уже весело щебетала:
«Сейчас мы зайдем с тобой вон в тот ресторанчик и забронируем столик на ужин, а то вечером здесь трудно будет найти свободное место».
«Зачем в ресторан?», – удивилась Валентина, – «Можно и дома поесть».
Бьянка засмеялась:
«Для итальянца ресторан – почти что дом родной, особенно, если человек на пенсии. В ресторане проходит большая часть жизни наших пенсионеров. С утра – кофе и свежая газета, к обеду можно аперитив с друзьями выпить, ну, а к ужину ты уже не найдешь свободного столика, потому что ужин – это повод собраться всем вместе, пообщаться, посмеяться, поделиться проблемами, обсудить спортивные новости, и, конечно же, поиграть в домино или карты. И все это с бокальчиком хорошего вина. Так что забронировать столик нужно обязательно, если не хотим вечером неприятных сюрпризов».
Пока Бьянка в очередной раз целовалась и обнималась с владельцем заведения, Валентина невольно вспомнила деревенских пенсионеров: бабу Зину, Натолия, дядю Митю, которые с октября по апрель на улицу носа не показывают, а единственное их развлечение – телевизор. Как будто другая планета!
«Ну, вот, договорилась», – радостно продолжила Бьянка, – «У нас на пенсии жизнь только начинается, старики очень активны, поэтому и сложно бывает попасть в ресторан».
«Уж, какая активность на пенсии?», – неуверенно проговорила Валя.
«Да, ты что! Пенсия – это самое время реализовать все свои мечты: начать бегать по утрам, брать уроки вокала или игры на гитаре, научиться танцевать, наконец. Можно начать путешествовать, в общем, заняться всем тем, к чему лежит душа, тем, на что раньше не хватало времени. Наши пенсионеры очень любят танцевать. Некоторые даже ходят на дискотеки»
«Ничего себе! Над ними не смеются?»
«Кто?», – удивилась Бьянка.
«Не знаю, молодежь, например».
«Да они молодежи еще фору дадут. Знаешь, какие среди них профессионалы встречаются! Вообще, в Италии пенсионеры не парятся над тем, что о них кто-то что-то подумает. Ты не найдешь ни одну итальянку, которая бы заморачивалась на своих морщинах, например, или возрасте. Любая тебе скажет, что возраст – это ерунда, главное, чтобы глаз горел. Итальянки любят себя в любом возрасте со всеми морщинами и несовершенствами, потому что искренне верят, что без недостатков только Бог. Мы носим то, что нам нравится, мы никогда не задумываемся над тем, можно ли это надеть в нашем возрасте. Главное, чтобы самой нравилось, а, если кому-то не нравится, то это его проблемы».
«Да-а-а», – протянула Валя, – «А у нас в России все наоборот. Мы боимся старости. Хорошо, если у тебя есть внуки или дача, значит ты счастливый человек, потому что тебе есть чем заняться. В противном случае ты обречен на одиночество. Главный друг нашего пенсионера – телевизор. Знаешь, как у нас его называют? Зомбоящик!»
«Странно. Я знаю, что в России достаточно рано выходят на пенсию. По нашим меркам – совсем молодые люди. Неужели им нечем заняться? Мы очень любим пословицу: «Если закрылась эта маленькая дверь, значит, где-то открылась другая, большая!» Может быть, вы не хотите открывать новые двери, не хотите менять свою жизнь?»
«Не то, чтобы не хотим, скорее боимся».
«Чего?», – удивилась Бьянка.
«А вдруг за этой новой дверью будет что-то еще более плохое? Так ты уже живешь, привык к тому, что имеешь, а там еще неизвестно что. Не даром люди говорят: «не буди лихо, пока оно тихо». А еще знаешь, что говорят: Жизнь как зебра белая полоса, черная полоса. Главное, чтобы за черной полосой не оказалась задница. Вот этого мы и боимся».
«Не понимаю, если вы уже много лет в ней и находитесь, чего еще-то бояться?»
«Мало ли! Лучше потерпеть», – осторожно проговорила Валя.
«Терпеть! Самое ужасное, что может быть на свете – это терпеть! Жить нужно здесь и сейчас, получая удовольствие от каждого дня. Без исключения! Получая удовольствие от самых простых вещей. От вкусной еды, от бокала хорошего вина, от чашечки эспрессо, от общения с друзьями. Потому что нет ничего важнее этого. Потому что именно это и называется жизнью. Все остальное, даже работа, карьера – это все не главное. Знаешь почему? Потому что все это может подождать, а жизнь нет. Если ты проведешь свою жизнь в сплошных заботах, суете и терпении, то даже достигнув своих целей, ты не получишь удовлетворения. Потому что жизнь прошла мимо тебя! И это ни в коем случае не легкомысленное отношение к жизни, а позитивное, продляющее ее и наполняющее ее смыслом!», – Бьянка так увлеклась, что начала разговаривать громко, почти крича и размахивая руками, – «А ты говоришь терпеть! Терпеть – это философия деградации и вырождения и на уровне государства, и на уровне личности! Вот!»
Валентина засмеялась:
«А зачем же тогда говорят: Господь терпел и нам велел?»
«Не знаю, кто так говорит. Итальянцы не любят терпеть. Мы боремся за свои права! Мы постоянно бастуем, отстаивая свои интересы. Поэтому и живем хорошо. А если постоянно терпеть, то на тебя никто и внимания обращать не будет!»
«Знакомая ситуация», – сказала Валя, невольно вспомнив про Татьяну.
«А я что тебе говорю!»
«Просто не в русском характере жаловаться и стонать».
«А это совсем необязательно. Мы итальянцы никогда не стонем и не жалуемся. Я давно хотела спросить, а что такое с вашей точки зрения русский характер?»
«Сложно сказать. Это умение терпеть….»
«Опять терпеть! Да что ж это такое! А мне часто кажется, что русский характер – это неумение делать выводы из сложившейся ситуации. Наступать на одни и те же грабли. Причем, Бог с ними, если они лежат на дороге. Но если их уже давно, чтобы они никому не мешали, выбросили в овраг или кусты. А ты, проходя мимо, специально сворачиваешь в эти кусты, ищешь эти грабли и наступаешь на них снова и снова. Вот что такое русский характер!», – выпалила Бьянка и надула губу.
«А я думала, что Сергей почти идеальный. Значит и он умеет достать женщину. Или я не права?», – подмигнув, спросила Валентина.
«Ну, их этих мужиков с их характерами. Если хорошенько разобраться, то мы тоже с тобой не подарки. И характеры у нас будь здоров! Да, Валюша?»
«Абсолютно согласна!»
«Вы с Сергеем еще не разговаривали?»
«Нет. Да я, если честно, даже и не знаю, нужно ли это? Что можно сказать человеку через столько лет? Целая жизнь прожита. А все, что было, быльем поросло».
«Не знаю, для него это очень важно. Он всегда хотел встретиться с тобой и пообщаться. Он так был рад, когда узнал, что сын у него есть. Ты просто представить себе не можешь».
«Я не со зла эту кашу заварила. Так получилось».
«Вот посидите, объяснитесь друг с другом, и на душе легче станет. Мы любим поговорить. Сегодня в кафе самое время».
«Страшно как-то», – сказала Валя.
«Опять всего боишься? Не бойся открывать двери! Человек должен идти вперед. Все будет хорошо! Вот увидишь. Ну, что? На сегодня хватит прогулок? Давай ближе к дому. Сиеста. Нужно немного передохнуть и в кафе начнем собираться».
«Хорошо», – согласилась Валентина. Женщины развернулись и медленно зашагали вверх по каменной улочке. Разговаривать не хотелось. Каждая из них думала о своем.
Дома Валя решила заняться вечерним гардеробом. Только теперь она поняла, как хорошо, что Димка ее приодел. Оказывается, итальянки такие красивые. У них какое-то врожденное чувство стиля и меры. Раньше Валя думала, что все итальянские женщины толстые, потому что с утра до вечера едят макароны, громкие и постоянно стоят у плиты. Теперь она поняла, как сильно ошибалась. Сегодня, гуляя по улицам, она с удивлением заметила, как местные женщины выгодно отличаются от приезжих. Вроде бы ничего особенного. Никаких тебе вычурных нарядов, пышных причесок, яркого макияжа. Все очень сдержано и лаконично, но, в то же время, очень стильно и интеллигентно.
Валентина с большим сомнением смотрела на два костюма и никак не могла отдать предпочтение ни первому, ни второму варианту. Платье, выгодно подчеркивающее фигуру, или брюки-дудочки с легким свитером? В платье она, конечно, выглядит роскошно и женственно. А в брюках и свитере молодо и свободно. Выложив наряды на диван, женщина в нерешительности переводила взгляд с одного костюма на другой. Может быть, Бьянку спросить? Что она посоветует? Но, немного поразмыслив, Валя решила этого не делать. А то вдруг еще подумает, что это она так из-за Сергея озаботилась.
В душе Валентина прекрасно знала, что Сергей тут не при чем. Это был совершенно другой человек, не тот, которого Валя знала много лет назад. Это был чужой мужчина, мужчина Бьянки. У них с ней общая дочь. Да, именно так. Как бы странно это ни звучало. Милана их дочь, пусть не по факту рождения, а по праву воспитания. У Валентины, в свою очередь, был другой мужчина – Семен. Плохо или хорошо, а именно с ним она прожила всю свою жизнь. И он был ее мужем. А Сергей остался лишь светлым пятном ее юности. Вот, в общем-то, и все. Хотя нет, не все. Сергей был отцом ее сына. И они: Сергей и Димка, кажется, оба счастливы. Валентина была рада за них. Но в ее жизни это совершенно ничего не меняло.
Бьянка очень нравилась Валентине. Прямая, спокойная, уверенная в себе. Валя много думала над тем, как бы она поступила на ее месте, если бы, вдруг, с ней произошла такая же история. Если бы к ней приехала бывшая любовница Семена. Как бы она себя вела? Что бы ей сказала Светка? Пока у Вали на это не было ответа.
А еще Валентина понимала, что Сергей и Бьянка очень подходят друг другу. Они одного поля ягоды. Им и жить вместе. Валя не собиралась им мешать. Но женщина чувствовала, что есть что-то такое, что мешало их отношениям. То, что тянулось из прошлого. И Валентина была тому виной. Она знала, что должна поговорить с Сергеем и отпустить его.
Вот уже несколько дней Валентина с удивлением внутри себя начала находить какую-то совершенно другую женщину. Эта новая Валя с интересом смотрела вокруг, узнавала другую жизнь, других людей, и ей очень хотелось быть на них похожей. Что там сегодня говорила Бьянка? Не нужно бояться открывать новые двери и идти вперед? Что ж, попробуем….
В семь часов, как и договаривались, Валентина спустилась вниз. Она была в брюках и свитере. Чистые аккуратно уложенные волосы и легкий макияж придавали образу целостность и законченность. Какая Валя все-таки молодец. Как правильно она поступила, выбрав именно этот вариант. В платье она, пожалуй, смотрелась бы очень торжественно и даже нелепо. И Бьянка, и Сергей для вечера тоже выбрали брюки. Сергей накинул свитер на плечи и завязал рукава узлом. А на Бьянке был очень красивый вязаный кардиган нежно-голубого цвета. Они оба заулыбались, увидев Валентину.
Когда они втроем вошли в кафе, Валентина никак не могла понять, что происходит. В небольшом, но достаточно уютном помещении было полно народу. Люди громко кричали, размахивали руками и, по всему было видно, что они очень возбуждены. Валентина с удивлением уставилась на Бьянку:
«Что-то случилось?»
«Почему ты так решила?», – наступила Бьянкина очередь удивляться.
«Я не понимаю, почему люди ругаются».
Бьянка засмеялась:
«Никто не ругается. Это мы так разговариваем. Наши люди просто очень эмоциональны. Мы разговариваем не только языком, но и руками тоже. Руки помогают нам донести информацию. Идем, вот наш столик».
Не успели они расположиться, как к ним подскочил Джузеппе. Он с удовольствием поцеловал Бьянку, а затем устроил бесплатный спектакль. Он обеими руками схватился за сердце, потом резко отдернул их и с криком: «Веlla donna! Веlla donna! Hai un aspetto molto seducente. Se tanto bella fuori quanto dentro»,* Джузеппе встал перед Валей на колено и пытался поцеловать ее руки.
