Виталий Капелько
Охранители

04

В Цитадели на Небесах царил хаос. Настоящий человеческий хаос. Потому что здесь было невероятно много небесников. Не привычная ангельская прислуга, а чуть ли не все жители Элизиума.

А ещё больше ангелов Царства Небес: титанокрылые преторианцы, сталекрылые велиты, свинцовокрылые принципы, ониксовокрылые конквизиторы, меднокрылые протектаты, оловокрылые квесторы, орихалковокрылые медикусы, железнокрылые архангелы и обычные белокрылые охранители. Лязг металлических крыльев заглушал всё вокруг. Все воинства из трёх триад.

Единственных, кого не стоило искать в толпе, – это золотокрылых архонтов во главе с Полемархом. Совет Двенадцати – высшие иерархи Царства Небес и всех подчинённых им срединных миров. Они с комфортом располагались в Башне Завета и практически никогда её не покидали.

– Дружище, я же говорил, что здесь что-то не то! – воскликнул Табрис, – Чувствую, наш отдых накрылся.

– Что бы тут ни произошло, охранителей это не касается. Наше дело охоронять людей, – уверенно прокомментировал Кариэф.

Немного пройдя по улице, которая вела на центральную площадь Всех Ангелов, а затем свернув налево, охранители поняли, что здесь делают небесники.

Они что-то споро возводили на неожиданно возникшем пустыре с почерневшей землёй и оплавившимися камнями. Кое-где валялись обломки красного кирпича и обгоревшего дерева от предыдущих строений. В соседних уцелевших домах блестели новые стекла, а на стенах просвечивались заменённые кирпичи и высыхали свежая штукатурка и краска.

– Рвануло так рвануло! – удивлённо произнёс Табрис, нагнулся и зачерпнул горсть рыхлой земли. – Пахнет смертью… Многими смертями. Больше ничего не вижу. Конквизиторы качественно закрыли доступ.

Меч-фамильяр Барон злобно зарычал в запечатанных ножнах, пришлось успокаивать его поглаживанием.

– Это вроде Шёлковый квартал. Мне кажется, где-то здесь жила Пистис, владычица веры. Хотя, не уверен. Спросим у кого-нибудь?

– Ты что, с падшими решил зацепиться? – Табрис резко потянул товарища за руку в сторону. – Пошли отсюда. Меньше знаешь – легче летаешь. Слышал такое?

– Ты слишком сильно их боишься. – Кариэф очнулся от размышлений и пошёл без принуждения. – Не такие уж они страшные и опасные.

– А Тринадцатый?

– Слишком мелко дня него.

– Хорошо, кто ещё, по-твоему, способен уничтожить целый квартал в самой Цитадели? – прошептал Табрис на ухо. – Ониксовокрылые конквизиторы казнят только за одну мысль о подобном.

– У нас много недоброжелателей, ещё больше врагов.

– Кто? Язычи, пламенители, водоносцы? Смешно три раза. Это точно был Тринадцатый и его падшие.

Главное здание Гильдии охранителей располагалось относительно недалеко от уничтоженного квартала, но почти не пострадало. Построенное из красного кирпича, как и всё вокруг, больше десяти этажей в высоту оно было покрыто панорамными витражами с сюжетами из жизни обитателей Земли и других менее ценных срединных миров, входящих в Царство Небес. Место нашлось и всемирному потопу, и открытию Америки европейцами, и чуме, уничтожившей пол-Европы, и изгнанию язычей на Перинасий, и обеим мировым войнам, и первым великим миграциям на Примеру, Валенсу и Ровно.

– Дом, милый дом! – мечтательно сказал Табрис, вытирая ноги о коврик на входе и пряча солнечные очки в заплечную сумку. – Вот и мы, принимай блудных детей.

– Заходи, не паясничай.

– Кстати, каждый раз забываю спросить, ты знал его? – Табрис махнул в сторону мраморного памятника, стоящего у входа в здание.

Выполненная в натуральную величину статуя изображала упавшего на одного колено хмурого охранителя. Он с трудом опирался на меч, его лицо пронизывали боль и страдания, а левое оторванное крыло лежало у подножия памятника. На табличке было написано: «Вечная память главе Гильдии охранителей Протектиусу. Великому ангелу – великие деяния».

– Нет, – Кариэф замедлил шаг, присмотревшись к статуе. Он давно перестал замечать её и сейчас удивлённо рассматривал как нечто совершенно незнакомое. – Протектиус погиб незадолго до моей инициации. Говорят, был настолько силён, что одновременно охоронял сотни тысяч людей, и, даже став серебрянокрылым трибуном и главой Гильдии, ходил в вахты. Правда, после его смерти это запретили.

– Вот видишь, дружище! Ты так самозабвенно впахиваешь в срединных мирах, но есть ли в этом смысл? Тебе даже памятника такого не поставят.

– Мне он и не нужен.

– Все так говорят, – Табрис примирительно махнул рукой. – К смотрителю Януарию, а потом перекусим?

– Давай, – Кариэф потянул ручку двери и зашёл в здание.

Охранители кивнули меднокрылым протектатам, стоящим на входе, и показали ленты смирения с печатями на крыльях. Эти хотя бы узнали их после двухлетнего отсутствия и не стали останавливать почём зря.

– Предлагаю смыть с себя пыль бездны и зависнуть в «Дарах Небес», там должно быть много наших. Послушаем баек, посплетничаем, а завтра к лекарям. Я уже говорил, что соскучился по женскому теплу?

– Бабник, – Кариэф усмехнулся, глянув на ленту смирения товарища. – Как ты умудряешься на Небесах без использования веры уламывать прислужниц? Им же настрого запрещена близость с ангелами под страхом увольнения и изгнания из Цитадели.

– Исключительно обаяние, – загадочно ответил Табрис.

– Вряд ли, – Кариэф первым спустился в подвал по винтовой, кованой лестнице и постучался в окошко, затянутое металлической сеткой. Оно открылось, и из него показалось лицо старого оловокрылого квестора, смотрителя Януария. Он дружелюбно помахал рукой:

– Не воссиять тебе, Кариэф.

– И тебе не воссиять.

– Опаздываешь. Я решил, что ты остался на следующую вахту.

– Такой подвиг мне уже не под силу, Януарий, – охранитель немного улыбнулся. – Теперь мне, как и всем, надо основательно подлечиться перед новым заходом.

– Ничего, медикусы быстро приведут тебя в порядок, будешь как новенький. Снимут с тебя все болячки, от которых ты охоронил своих детишек.

– Да, наберусь сил и опять работать. Через денёк, думаю, попрошусь на следующую вахту.

– Кто там с тобой? – квестор-смотритель прищурился и поднёс лицо ближе к окошку, прижавшись щекой к металлической сетке.

– Это Табрис, хрыч слепой. Купи себе очки, наконец-то, я тебе готов даже линзы с Земли привезти.

– Затычку себе в рот привези, – рассмеялся старик Януарий. – Табрис, у тебя всё такой же длинный язык и дырявый рот. Не пудри голову, сдаёшь вахту или будешь дальше трепаться?

– А я что? Вообще стоял и молчал. Два слова вставил, и сразу «трепаться».

Говорливый охранитель обиженно отцепил от поясного ремня меч с ножнами и просунул его Януарию, затем высыпал из карманов туники в специальную выемку горсть чёрных отполированных камешков.

– Рапорт писать надо? – спросил квестор-смотритель.

– Нет, происшествий не было: в схватки не вступал, падших не встречал, инструкции не нарушал.

Януарий достал из ножен полученный меч, сломав печать меднокрылых, и внимательно осмотрел. Тот горел ровным, жёлтым цветом без единого тёмного вкрапления:

– Вижу. Что по подопечным? Всё записал? – старик Януарий взвесил чёрные камешки в руке, пересчитал их и приложил по очереди к правому виску.

– Всё как на духу, – ответил Табрис. – Ничего не скрывал.

– Это уж мне решать. Как-то маловато. Какой коэффициент охоронения?

– Чуть меньше 95%, один смертельный случай, – нехотя произнёс Табрис и посмотрел на Кариэфа.

Тот осуждающе помотал головой.

– Кто из подопечных? – спросил квестор-смотритель.

– Девочка Сабрина Гонг шести лет. Я ничего не мог сделать – врождённая болезнь. Она и так пережила отведённое ей время на два года.

– Слабовато, – подытожил старик Януарий, перекладывая камешки в специальный мешочек, исписанный ангельскими письменами. – На грани разрешённого предела.

– Что ты хотел? Я с детьми восьмой категории давно не работал.

– Бери пример с товарища, – пристыдил его квестор-смотритель. – Он ведёт пятикратную норму, а когда-то брал даже десятикратную.

– Так это Кариэф. Куда мне до него, – пробубнел Табрис.

– Ладно, – махнул рукой старик Януарий, достал деревянный ящик из кипариса, наклеил на него бумажку с личным номером охранителя и сложил полученные вещи. – Слепки памяти потом передам архивариусу Булатону, он вас сегодня уже не дождался.

– Спасибо.

– Розыгрыш вахтенной лотереи будет послезавтра ближе к полудню. Но с твоими результатами посев у тебя будет не очень. Готовься опять к детям восьмой категории, – квестор-смотритель вытащил из-под стола большой журнал и открыл на последней заполненной странице.

– Уже понял. Мне бы взрослых третьей или четвёртой категории, стариков даже не прошу. Может, договоримся?

– И не мечтай, – отрезал старик Януарий, с хлопком закрыл журнал и спрятал обратно под стол.

– Что у тебя, Кариэф? Всё чисто?

– Нет.

Кариэф отцепил от поясного ремня поскуливающего в ножнах Барона и передал его через ячейку в металлической сетке.

– Тринадцатый меня подери! – Табрис сел на каменный пол и обхватил колени руками. – Опять тебя ждать целую вечность. Януарий, ты бы хоть стульчики какие поставил, охранителям неудобно.

– Тут не зал ожидания.

– Я тебя не держу, сходи пока отдохни, а через час-другой встретимся в таверне, – предложил Кариэф. – Лады?

– Хорошо.

Табрис быстро рванул вверх по винтовой лестнице и исчез из виду.

05

– Кто? – Януарий вынул меч-фамильяр из ножен, небрежно сломав печать меднокрылого.

– Два архипадших: искуситель и затейник, – спокойно ответил Кариэф.

На сияющем верой оружии охранителя были чётко видны пятна чёрно-угольного цвета. Они плавно перемещались по лезвию, как будто плавая в потоках ярко-жёлтого огня.

– Охранители не должны отвлекаться на падших. У вас своя, более важная миссия – охоронение людей. Ты должен был вызвать для зачистки железнокрылых архангелов. Так положено, ибо это истинно.

Квестор-смотритель достал матовый шар и ловко пересадил на него пятна с меча-фамильяра. Они какое-то время бегали по поверхности, но потом замерли и провалились внутрь. Раздался негромкий хлопок.

– Архипадшие пытались навредить моему подопечному.

– Ты действовал по инструкции?

– Конечно, – Кариэф бросил через металлическую сетку чёрный камешек. – Предъявил обвинения, предложил отречься от Пекла и добровольно сдаться.

– А они? – формально продолжал расспрос старик Януарий. В этом не было нужды – он уже увидел весь инцидент, приложив камешек к виску.

– Отказались.

– Что было потом?

– Искуситель влез в полицейского и стал в меня стрелять, а затейник начал бросаться машинами и кусками асфальта. Я их уничтожил, других жертв нет.

– Что с человеком, которым овладел искуситель?

– Чисто, – нервно бросил Кариэф.

– Ты не сдал его конквизиторам?

– Нет, не сдал.

– Но ты должен был это сделать, – квестор-смотритель осуждающее помотал головой. – Если искуситель смог влезть в полицейского, значит, в нём жила скверна. Так гласит Свод законов Небес.

– Ты же знаешь, что это полный бред. Поступки и мысли людей никак не влияют на возможность захвата контроля над ними. Значение имеет только гаввах падшего и природная сопротивляемость жертвы.

– Наши законы говорят об обратном.

– Это ты будешь втирать молодым стажёрам, только что получившим крылья. Я видел слишком много и давно в это не верю… Как и ты.

– Ладно, – махнул рукой Януарий и просунул чистый лист с гербом Гильдии охранителей. – Пиши рапорт, я приложу к слепку памяти. Тебе повезло, что архонтам сейчас не до таких разборок.

– Что же случилось в Цитадели?

– Ты точно хочешь это знать? – тихо спросил оловокрылый квестор, раскладывая в деревянном ящике из кипариса камешки и очищенный меч.

Коэффициент охоронения он проверять не стал, и так было понятно, что он запредельно высок. По-другому Кариэф не мог и не умел работать.

– Да. И, пожалуйста, не клади мой меч в ящик, ему это не нравится. Повесь, как обычно, в общем зале хранилища. Дружище, не грусти, я тебя скоро заберу.

Последние слова уже предназначались Барону.

– Хорошо, – старик Януарий взял многозначительную паузу. Потом неспешно достал журнал, записал охранителя на следующую вахту к детям восьмой категории:

– Сколько писать?

– Столько же как в этот раз. Пятикратную норму.

– Точно потянешь, да ещё восьмой категории?

– Да, – для подтверждения своих слов Кариэф утвердительно кивнул головой.

– Записал, вахта начинается через три дня, полетишь в столицу Бангладеша, Дакку, – квестор-смотритель громко хлопнул журналом и спрятал под стол.

– Так что случилось? – начал задавать вопрос охранитель, но резко остановился.

Старик Януарий приложил палец к губам и громко сказал:

– Стой и пиши рапорт, а я пока занесу на склад твои и Табриса вещички.

Дверь наверху и окошко, затянутое металлической сеткой, закрылись кипарисовыми ставнями. В подвале исчез последний свет.

Спустя пару мгновений квестор-смотритель появился за спиной Кариэфа, взял за руку и подвёл к винтовой лестнице. Там достал связку ключей и с третьей попытки подобрал верный – в стене открылся узкий проход.

Это оказалась маленькая коморка. На стенах висели клинки от старых мечей охранителей, светящиеся ровным, слегка приглушённым светом.

– Не бойся, тут безопасно. Я здесь отдыхаю, когда мне надоедает копаться в хранилище, – Януарий закрыл за собой дверь и уселся на деревянный лежак. – Садись, поговорим без лишних крыльев.

– Зачем прятаться? – удивился Кариэф.

– Лишние меры предосторожности не помешают – ониксовокрылые конквизиторы зверствуют, обвинения в скверне сыплются направо и налево. Такого не было со времён изгнания Тринадцатого в Пекло. За сплетни хватают без раздумья. Мне крылья и металл на них пока ещё дороги, хотя перьев в них почти не осталось. Но тебе я доверяю, поэтому расскажу.

Видно было, что Януарий давно искал благодарного, а главное, надёжного слушателя.

– Вчера на Цитадель напало около трёх сотен архипадших из личной гвардии главнокомандующего Белиала под предводительством самой Елизары.

– Они смогли прорваться? – задумчиво спросил Кариэф.

– Нет. Эти стены пережили и не такое, чтобы так легко сдаться. Как сейчас поговаривают, это было отвлекающим манёвром. Кто-то из падших, пока все были заняты обороной, тайком пробрался в Шёлковый квартал и устроил подрыв.

– Кто?

– Неизвестно, но выжить он не смог. Это билет в один конец. Погибла куча ангелов, Пистис тоже больше нет. Её дом был в самом центре, – квестор-смотритель на мгновение замолк, прислушиваясь, но потом расслабился. – Показалось, что кто-то стучался.

– Новую ещё не инициировали? – спросил Кариэф.

– Пока нет. Бесконтрольные потоки веры скоро начнут творить беды в наших срединных мирах. В Цитадели объявлен комендантский час, больше похожий на военное положение. Почти всем легионам поступил приказ вернуться в расположение Небес и быть готовыми ко всему.

– Война?

– Не знаю. Такое оскорбление никто не забудет. Пророчество последнего Оракула гласит, что после этого останемся либо мы, либо падшие, либо никто.

– А что с охранителями?

– Ничего. Работаете как и работали, – махнул рукой Януарий. – Людям не должно быть никакого дела до этих проблем. Кстати, ещё назначили нового главу вашей Гильдии. Он уже наводит свои порядки, но рядовых охранителей не трогает. Должен же кто-то работать?

– Где наш старый, Денираль?

– Не знаю, но его дом на Радужной улице под охраной меднокрылых. Ладно, – спохватился квестор-смотритель. – Тебе уже пора.

– Пока, Януарий, – Кариэф встал и пожал ему руку. – Спасибо за новости. Пускай они и не самые приятные.

– Удачи тебе, держи на всякий случай. Наступают смутные времена.

Старик снял со стены обломок клинка от старого меча, завернул его в тряпку, которую взял на лежаке, и протянул охранителю.

– На Перинасии найдёшь кузнеца Сварога, скажешь, что от меня – он выкует хороший кинжал, будешь носить с собой. Обещай, что слетаешь.

– В мире язычей ангелам, мягко говоря, не рады.

– Пообещай! – немного повысил голос старик Януарий.

– Хорошо, обещаю, но зачем?

– Пригодится. Я знаю про твои тёмные делишки.

– О чём ты? – Кариэф непроизвольно дёрнулся, но быстро взял себя в руки и смог сыграть почти настоящее удивление.

– Не хочешь – не признавайся. Вот тебе ключ от Перинасия, – квестор-смотритель достал из кармана туники маленького деревянного идола. – Я не самый умный и наблюдательный квестор, но всё понял, просматривая твои камешки. Значит, это смогут сделать и другие.

06

– Внимание, внимание! Мы проснулись! – в родительской спальне пробасил отчим Валера. – Снаряд на водородной тяге несётся к вам!

В Варину комнату вихрем, стуча босыми ножками, влетел Сёмка в одних трусах и с повязкой на голове, врезавшись в Свету.

– Привет! – прокричал он жизнерадостно.

– Даров, мелкий.

Варя мельком взглянула на сознание ребёнка, в котором жило чудовище, родившееся из безобидных на первый взгляд тучек. Очень агрессивное и неумолимо растущее.

Рак. Она пыталась избавиться от него всеми мыслимыми и немыслимыми способами, но ничего не смогла сделать. Более того, почувствовав силу, он пару дней назад больно укусил её, что до сих пор побаливает голова.

Девушка и сейчас захотела прикоснуться к сознанию братишки, помочь, поддержать, но побоялась. Поэтому просто усадила к себе на колени и погладила по раскуроченной операцией голове.

– Шрамы украшают мальчиков, так папа сказал. Я же стал красивым? Правда? – спросил Сёмка, коверкая половину букв алфавита.

– Очень красивым, самым красивым на свете, – мама обняла обоих своих детей.

В том, что происходит, Варя винила только себя одну, потому что именно она заставила завести второго ребёнка. Собрала денег на ЭКО – ведь сама маман была немолода, ей стукнуло тридцать пять лет. Потом помогала планировать беременность.

Девушка хотела братика или сестричку не только из-за любви к детям, но и чисто из меркантильных соображений. Уже тогда она прекрасно понимала, что только совместным ребёнком получится окончательно привязать к семье Валеру. Ведь как бы у него ни были прочищены мозги, как бы он по-настоящему ни любил Свету и приёмную дочь, но они всё равно оставались ему чужими.

– Я голодный! – немного подумав, произнёс Сёмка.

– Пойдём, сына, будем кушать. Я тебя занесу, врачи сказали поменьше ходить, – маман взяла его на руки и вышла из комнаты. – Варя, присоединяйся.

– Хорошо, – девушка посмотрела на смартфон. – У меня ещё час до школы, надо за компом посидеть, реферат по истории Беларуси дописать. Великое Княжество Литовское, Речь Посполита и всё такое. Короче, полный зашквар.

Она нажала кнопку на системнике, дождалась запуска винды, загрузила браузер и включила музыку. В небольших колонках тихо заиграла песня Воины света Ляписа Трубецкого:

Воины света! Воины добра!

Охраняют лето, бьются до утра.

Воины добра! Воины света!

Джа Растафарай бьются до рассвета.

Варя попробовала найти в интернете хоть что-то отдалённо похожее на татуху увиденного вчера ангела. Какие-то отдельные элементы попадались, но целиком картинка не складывалась. Она прикрыла глаза, вспоминая узор: огромные, детализированные крылья на всю спину, кончики которых опоясывали бока и выходили на живот. Там ещё точно были символы, но только они плохо вспоминались, один вроде смахивал на кривую «О», второй, как подсказал поисковик, был очень похож на каракули из манускрипта Войнича.

Рука щёлкнула по мышке, переходя по ссылке. Девушка почти вплотную подсунулась к монитору, но так толком ничего и не разобрала. Изображения страниц манускрипта завораживали, плыли перед глазами и пытались складываться в нечто знакомое. Казалось, вот-вот и она поймёт их смысл.

– «Агонь»! Хочу такую татуху! – безапелляционно заявила она сама себе, отправляя фотографии из древней книги на смартфон и почти безотрывно рассматривая их.

– Привет, подруга. Как ты? Собираешься в школу? – в комнату заглянул отчим, выводя её из задумчивости. – В компе копаешься? Что у тебя там такое? Татуировки новые собралась делать? Старые уже надоели?

– Всё нормуль, Валер. Просто пикчи смотрю, – она свернула браузер, на полном автомате, почти не задумываясь и не прилагая усилий, коснулась сознания мужчины и переключила его внимание на маман.

– Света, ты кофе нашла? – крикнул отчим. – Я точно помню, что клал его в такой синий пакет с цветочком. Или будем завтракать всухомятку?

Он пошлёпал на кухню, заразившись желанием выпить горячего, бодрящего напитка.

– Вначале умойся, а потом и кофе, и твоя любимая овсянка. Будешь её лопать вместе с Семёном одной ложкой по очереди. Из столовых приборов больше ничего не нашла.

Из кухни раздался заливистый смех братика, который прервал десятиэтажный мат соседа и сильный удар чем-то тяжёлым.

– Мам, это откуда? – громко спросила Варя, опять отвлёкшись от манускрипта Войнича.

– Мне кажется, что из квартиры напротив. У нас кухни через стенку.

– Ясно, – ответила девушка, уже переодеваясь в комнате. Она скинула тонкую, хлопчатую пижаму, оставшись в одних трусиках, и одела халат. Очень маленький и практически ничего не скрывающий. Затем вышла в общий тамбур, подошла к квартире соседей и требовательно нажала на звонок, ещё и постучав для убедительности кулаком.

Раздался звук прокручиваемого замка, и дверь открылась.

– Здравствуйте, – невинно моргая глазами, Варя сложила руки за спиной. Халатик, больше ничем не удерживаемый, распахнулся и обнажил её грудь.

Смотреть, правда, там было особо не на что, максимум первый размер, даже лифон не нужен. Хотя в целом она выглядела очень даже секси: стройная, немного угловатая, плоский, сексуальный животик, маленькие плечи, невысокий рост и несколько интересных, притягивающих взгляд татух: на плече, шее и икрах.

Старый, лысый пенс (ему, наверное, под палтос, не меньше) застыл как вкопанный и только изредка моргал глазами.

Ввести человека в стрессовое, непривычное ему состояние, вытянуть из зоны комфорта – лучший способ пробить защиту и взять сознание под контроль.

Она перепробовала многое: грубить, хамить, издеваться, орать, угрожать, плакать, выть, рыдать, кидаться с кулаками, вызывающе одеваться. Но буквально год назад, повзрослев и увидев, что может возбуждать желание, поняла, что лучший способ – резкое, прилюдное, сексуальное возбуждение. Неловкое и заметное остальным. Кровь отливает от головы и притекает между ног.

Имея возможность залезть почти в любую голову, она не питала иллюзий о чистоте людских мыслей. О сексе думают все: непристойные фантазии посещают не только мужчин и подростков, но и вполне себе солидных и респектабельных дам.

– Я ваша новая соседка Варя. Мы будем часто видеться, – она особо подчеркнула последнее слово, касаясь указательным пальцем его плеча.

– Здравствуйте, – промямлил сосед, пожирая её глазами.

– А вас как зовут?

– Александр, – ответил тот. – Владимирович.

Есть контакт! Варя подцепила бурлящие эмоции соседа, прорвала защиту (надо отдать должное – её почти не было) и коснулась сознания.

– Можно, вы больше не будете так шуметь и кричать? У меня маленький братик. Ему нужен покой, он у нас болеет.

Чем ты там в своей никчёмной жизни пенса увлекаешься? Шахматами. Вот это сюрприз. А жену ты любишь? Любишь, но дико ревнуешь, потому и устаиваешь скандалы.

Когда Варя была ребёнком, то порой доводила до безумия раздражающих соседей. Но потом оказалось, что проще и надёжнее успокоить, сделав их счастливыми.

– Лена! – крикнул лысый сосед Александр вглубь квартиры, когда Варя провела правой ладошкой по его покрасневшей щеке, вытянув из грязных глубин сознания любовь к жене, притушив пожар ревности и заодно поставив небольшую кодировку от алкоголя. – Ты не помнишь, куда я шахматы кинул? Составишь компанию?

– Отлично! – девушка запахнула халатик, когда перед её носом закрылась чужая дверь. – Теперь можно и в школу.