Виталий Иванович Ячмень
Хэппи-энда не будет
– Прости, но у меня больше ничего нет. И ведь знал же, что еду на похороны, почему не купил цветы?.. Полина, извини, мне придётся искать себе другую. Да, именно так! Ты оставила меня, переместившись туда, где я тебя уже не найду. И знаешь что? Я обиделся! Да, именно так! Ты знала обо мне, но ни сделала ничего, чтобы меня найти. А я боялся! О, Боже, как я боялся отпугнуть тебя! А ты… знала и молчала… Теперь я один, но засыпаю с мыслями о тебе. Я ещё не нашёл себе новую пассию… Извини, что назвал тебя своей девушкой, но как можно говорить по-другому, зная, что ты писала мне письма, а я засыпал с мыслями о твоём теле? Ты снилась мне и полностью голой, и в прекрасных королевских нарядах! Да, ты была принцессой, временами, королевой, а я был простым рыцарем, добивающимся твоей руки… И знаешь, всякий раз мы были с тобой вместе в конце моего сна. Мне жаль, что придётся искать новую любовь, но ничего не поделаешь, я – мужчина. Самец! Если бы я захотел, ты бы была со мной, а я всё время был в раздумьях. Не веришь? А ты вспомни, как я тебе отказал в тех кустах? То-то же! Прощай, места в своём сердце я тебе не обещаю.
Он посмотрел на её фотографию и отшатнулся. Или так преломился свет, или фантазия на солнце разыгралась, но с лица девушки пропала улыбка. Как такое может быть? А она точно была, когда он подошёл к её могиле? Вроде, была… Тогда где она? Но улыбки не умеют пропадать с фотографий, и такого в принципе быть не может! Это всё нервы и усталость…
Данила попятился, не сводя глаз со снимка. Постоянно казалось, что стоит ему отвернуться, как лицо Полины снова изменится, так что лучше держать его в поле зрения. Отступая задом, он споткнулся об оградку и упал на чью-то могилу. Раздался хруст одноразовой посуды. Данила старался подняться, но ватные руки отказывались крепко хвататься за то, что было ближе всего – за могильную плиту. Ноги не держали, всё время норовя подогнуться и сбросить в очередной раз тело на поросшую цветами землю. Кое-как, выползая на четвереньках, ему удалось покинуть границу гостеприимно принявшей его могилы, и он, также на четвереньках, побежал по дорожке между оградками. Холмики могил мелькали перед глазами, но он даже не пытался их считать, такое бесконечное количество их промелькнуло перед боковым зрением. Рот мужчины был искажён от страха, но ни единого звука не вырывалось оттуда, ведь дыхания с трудом хватало на странный бег, и хитрый мозг не собирался тратить энергию и необходимые вещества на глупое дело. Ещё несколько секунд – и Данила кувырком скатился в придорожную обочину, в которой смог подняться на ноги, цепляясь руками за траву.
Костюм был испачкан, но это было неважно – главное, что он ушёл с кладбища и Полина с фотографии больше не выискивает его глаза, оставшись прикрученной к кресту платком. А, нет, она осталась лежать в земле! Так это ещё лучше, и можно засчитать себе в победу! Прежним путём Данила пробрался мимо посёлка, спеша на спасительный автобус до города. Сидя в нем, он думал, что посещения кладбищ уже достаточно на несколько лет вперёд.
* * *
Подходя к дому, мужчина в чёрном костюме не видел абсолютно никого. Он нёсся в свою спасительную квартиру, где не было ни Полины, ни её фотографии, ни странной процессии во главе с её отцом. Там есть телевизор, холодное пиво и душ… Причём душ нужно перенести на первое место, так как он кожей чувствовал частички кладбищенской земли на своём теле. Она была под ногтями, набилась в кроссовки, зацепилась за волосинки в носу – везде был запах и вкус смерти! Одежду надо сразу постирать. Да, после прихода домой, первым делом нужно раздеться и кинуть костюм в стиральную машинку! У него она одна из лучших за свою цену – это Данила знал так хорошо, что сомнений не возникало ни на секунду! Затем – в душ! Сразу же! Потом уже пиво, вентилятор и диван… а телевизор загрузит голову новой информацией, не давая мозгу нести всякую хрень.
При входе в квартиру нос уловил чужой запах. Данила зашёл, захлопнув за собой дверь и очутившись в своём замке, неприступном для внешнего мира. Пахнет сыростью? Он не был большим специалистом в домашних ароматах, но с этим был знаком, так как в доме часто протекала крыша, и вода разносилась ручейками по лестничным клеткам. Положив ключи, мужчина начал крутить головой, стараясь найти источник запаха, но тот явно был не в коридоре. Ключи отправились на привычное место – полочку при входе – после чего Данила замер от непонимания происходящего. Сделав неуверенный шаг в сторону открытого шкафчика с одеждой, он, протянув руку, достал оттуда предмет, которого там никак не могло быть. Руки тряслись, ощупывая кепку, оставленную час назад на кладбище, а сердце намеревалось проломить грудную клетку. Мозг? Эй, ты где? Источник знаний и мастер по нахождению объяснений молчал.
– Саша! – Данила положил кепку на тумбу, но остался стоять на месте. – Братик, ты приехал ко мне в гости?
Голос дрожал, выдавая волнение, а в животе началась революция, заставляя задуматься о туалете. В квартире было тихо, и как Данила ни старался прислушаться, он не уловил ни одного звука. Редкий шум с улицы попадал через открытое на кухне окно, а в целом, квартира была погружена в молчание. Мозг, ждавший этого момента, подсобил, назвав молчание «гробовым», отчего живот скрутило ещё сильнее. Уже не думая ни о чём, мужчина кинулся в туалет, удобно расположившись в котором, начал анализировать ситуацию.
Мог ли кто-то знать, что убийца он? Дети, видевшие его машину, могли всё сообщить взрослым. Откуда эту информацию получил Саша, становилось неважным, но он сдал брата с потрохами. Догадался? Но как? Саша не отличался особыми аналитическими способностями, оставив это умение своему старшему брату. Неужели на «пьяном совете» у соседа они всё поняли? Ну да, Сашка не следователь, но некоторые вещи с чужой помощью сопоставить может… Тогда всё сходится! Сначала он выспрашивает, где задержался брат, сделав вид, что ответ Данилы его устроил. Затем он подсказывает, когда и где будут похороны, подталкивая его к посещению кладбища, так как знает, что Данила очень совестливый человек и теперь должен мучиться из-за содеянного! Дальше, как результат, речь Валентина о совести, мучающей убийцу! Именно поэтому, они все периодически посматривали в сторону его убежища среди деревьев! Да, они знали, что он там! Возможно, кто-то видел, как Данила пробирался вдоль поля? Нет, скорее всего, они его ждали, а значит, выставили наблюдателей! Стоп! Мозг, ты серьёзно? Хотя… почему бы и нет… Кто-то остался наблюдать за ним, забрал кепку и привёз домой, как наказание за содеянное. Теперь этот человек, возможно, находится в его квартире и… И что?
Выйдя из туалета, Данила прокричал из коридора:
– Хорошая шутка! Саша, ты меня уделал – выходи, – ответом была тишина. – Валентин, вы же обещали мне прощение! Я не виноват… Вы сами так говорили! Это же вы?
Медленно, стараясь не создавать лишнего шума, Данила двигался по коридору мелкими шагами. Пол был покрыт линолеумом, так что ноги в носках громкого звука не издавали. Первым делом мужчина решил идти на кухню, намереваясь обзавестись хоть каким-то оружием… конечно, если гость не притаился за его холодильником. Здесь было пусто, и уже через минуту Данила снова вышел в коридор, держа в правой руке огромный нож. Он пользовался им для разделки мяса, купив набор в своём магазине по распродаже. Нож был острый, и его клинок блестел даже в плохо освещённом коридоре. Нельзя сказать, что Даниле это нравилось, но, как любой мужчина, он испытывал трепет перед хорошим и качественным оружием.
Нож крепко сидел в руке, несмотря на вспотевшую ладонь. Клинок первым проник в комнату, плавно разрезая затхлый воздух. Никого… Здесь тоже было пусто… Пройдя такой же осторожной походкой к балкону, Данила отодвинул ножом тяжёлые занавески и выглянул за дверь: похоже, квартира была пуста, ведь туалет, волей случая, он проверил первым.
Преисполненный храбрости, хозяин обследовал всю квартиру. Он заглянул за все дверки в шкафах, открыл холодильник и даже посмотрел под мойку, традиционно скрывавшую под собой мусорное ведро. Кто бы ни приходил в его квартиру в отсутствие хозяина, уже успел покинуть помещение, оставив по себе только этот неприятный запах.
Успокоившись, Данила положил нож на журнальный столик в комнате и открыл балкон, помогая образовавшемуся сквозняку выносить неприятный «душок». Как бы там ни было, но он ещё в течение получаса ходил по квартире, принюхиваясь и присматриваясь к предметам на разных поверхностях. Был он прав или нет, но всё лежало на своих местах, никем не потревоженное. Мысль позвонить брату казалась естественной, но Данила переборол резкое желание, решив заранее не выдавать себя. Саша мог ничего не знать о случившемся, хотя и подходил на роль подозреваемого больше остальных.
Вечер Данила снова встретил в компании телевизора, обдумывая следующий рабочий день. Просмотр рекламных роликов не принёс новой и полезной информации – производители не выпустили ничего интересного за прошедший день. Дождавшись времени сна, мужчина отправился в душ, отмечая, что воздух был чист по всей квартире. Или он уже свыкся со странным запахом?
Как бы там ни было, но в постель Данила завалился точно по расписанию. Засыпая, о Полине он старался не думать.
Ему снова снился сон. Портрет девушки смотрел на него, привязанный к дереву, в то время как Данила стоял среди леса, держа в руках салатовое платье. Хозяйки одежды рядом не было, и он побежал по лесу в поисках Полины, проламываясь сквозь кусты. Преодолев очередную преграду, он выбежал на пустырь, возле которого находился точно такой же родник, как был на месте гибели девушки. Вот только это было не то место, и дороги здесь рядом не было. Зато был большой костёр, странным образом незамеченный им с расстояния, а также пара десятков людей. Он узнал среди них носильщиков гроба, Валентина, Веру, а также ещё нескольких человек, увиденных им на похоронах. Рядом с родником стояла Полина, полностью голая, и набирала воду мятыми вёдрами. Когда Данила оказался на поляне, в его сторону посмотрели все, кроме девушки, продолжавшей своё дело.
– А, брат! – Саша пошёл к нему с распростёртыми объятьями. – Только тебя и ждём! Скоро родители подойдут, по крайней мере, обещали.
– Как? – голос Данилы дрогнул, и он встретился взглядом с Валентином. Тот держал в руках большой нож, которым обтачивал небольшую ветку.
– Что значит «как»? – Саша улыбался. – Неужели ты думал, что они пропустят свадьбу сына?
Данила оглядел всех присутствующих и приоткрыл рот от удивления – то ли он сразу не обратил внимания, то ли с людьми произошло странное изменение, но все они стояли с цветами в руках. Поодаль мужчина заметил сваленные в кучу коробки с подарками. В том, что здесь планировался праздник, сомневаться не приходилось.
– Ты женишься? – Данила с испугом посмотрел на брата.
– Вот дурачок! Столько лет, а всё никак не нашутится. У тебя свадьба с Полиной! Она ждёт тебя несколько дней! Уже и порядок в вашем новом доме навела. Ты же ей платье принёс для свадьбы?
Саша взял Данилу под руку и повёл к людям. Его все поздравляли, а сам виновник торжества шёл удивлённый, держа в руках белое подвенечное платье. Куда делось салатовое, он так и не понял.
– Ну, здравствуй, зятёк! – Валентин похлопал его по плечу. – Заждались уже тебя. Особенно она заждалась…
Данила посмотрел на родник, но там никого уже не было. Проследив за направлением руки Валентина, он увидел лежащую на земле девушку. Полина была в той же позе, что и после аварии, а одна грудь смотрела в небо, сквозь разорванную материю салатового платья. Рядом с ней Данила увидел гору земли, а рядом… Да, рядом была могила, которую заготовили для Полины на их поселковом кладбище.
Кто-то взял его за руки, подталкивая вперёд. Ещё мгновение, и Данила взмыл в воздух, поднятый руками четырёх носильщиков. Саша держал его спереди справа, приговаривая:
– Я так рад! Так рад! Особенно рады они!
Данила, увидев, о ком он говорит, закричал. Возле ямы стояли мать с отцом, в той же одежде, в которой их хоронили несколько лет назад.
– Наконец мы сможем перестать ждать твоего прихода, сынок, – проговорила мама. – Ты уже такой взрослый! Женишься, детей нарожаете – я такая счастливая.
– Я тоже, – пробасил отец. – Принимай подарки!
Отец набрал землю в руки и приготовился кинуть её в яму. В тот же миг из могилы показалась рука, а голова Полины вынырнула следом. Улыбка на её лице выглядела зловеще, скорее всего, из-за стекавшей из уголка рта струйки крови.
– Нет! О, Боже, нет! – кричал Данила со всей силы.
– Да! О, Боже, да! – вторил ему Валентин, вонзая в спину будущего зятя свой огромный нож. Увидев выглянувший из живота кончик ножа, Данила удивился, так как тот ему казался намного короче. – Я так ждал этого момента!
Голоса собравшихся и его крик слились в единый шум, и уже нельзя было разобрать отдельных голосов. Он полетел в яму, упав на лежащую там Полину. Когда она успела снова лечь, он так и не понял, но её руки с огромными ногтями мгновенно вцепились в его спину. Сверху полетели цветы, комья земли и коробки с подарками. Земля начала падать большими кусками, и Данила понял, что Саша с товарищами принялись закапывать яму. Ему стало тяжело дышать от засыпающейся в нос земли, но новообразовавшийся муж не мог подняться – жена держала очень крепко. В последний миг, перед тем как задохнуться, Новиков услышал свой голос, прозвучавший ранее на кладбище:
– И я…!
Дополнение вырвалось из его губ само собой:
– Я тоже счастлив…
Он проснулся у себя на диване. Сел обхватив голову руками – слёзы текли от страха увиденной собственной смерти. Данила, тихо всхлипывая, размазывал по лицу влагу, обильно смочившую свежую щетину. Странно, но запах, так сильно выгоняемый им сегодня из квартиры, стал сильнее. Он убрал руки от лица, принюхиваясь вокруг себя, и крик прорезал его дом, а также часть улицы, вырвавшись наружу сквозь открытые окна: в его любимом кресле кто-то сидел. Молча, не издавая ни звука, гость смотрел на Данилу, не пошевелив даже пальцем. Схватив телефон, мужчина включил на нём фонарик и навёл в сторону человека. Телефон полетел на пол – и новый крик во второй раз вырывался на улицу, разбудив бродячих животных и пару человек в соседнем доме. Это лицо он жаждал видеть в своей квартире, но только не сейчас! Только не через пять дней после её смерти! Не так он представлял посиделки в комнате и личную беседу… совсем не так…
Первой мыслью, порождённой вслед за криком, была страшная догадка, что кто-то принёс к нему домой тело мёртвой девушки. Сразу же, не отпуская первую, принеслась вторая мысль. Она была более правдоподобной и менее пугающей: кто-то переоделся и загримировался под Полину! А что? Весьма реальный и похожий на правду вариант. Мысль проскочила за доли секунды, оставив в голове сплошной сумбур, и исчезла, уступив место третьей. Девушка сидела молча, без движений, не подавая признаков жизни… Да, кто-то притащил к нему манекен и посадил в кресло, пока хозяин квартиры спал! Он, вообще, закрывал сегодня двери? Скорее всего… Но безжизненность девушки может говорить и о другом, но эту мысль ему удалось прогнать ещё в самом начале. Значит, придётся верить, что это манекен, тем более что сидящая в кресле гостья никак себя не проявляет.
Данила выдохнул с облегчением. Пусть кто-то и принёс к нему труп Полины, но он здесь хозяин, так что легко справится с неведомым шутником. Вот только найдёт свой нож, оставленный где-то на столе…
– Не ищи его, – раздался женский голос. Данила подпрыгнул от неожиданности, ударившись при этом ногой о диван. Он слез на пол и в ужасе посмотрел в сторону кресла. Голос, без сомнения, шёл с той стороны, а значит, говоривший прячется там же, выставив вперёд «тело Полины».
– Ты о чём? – спросил Данила, пытаясь подняться на ноги.
– О ноже, – снова повторил голос. – Ты же его ищешь. Я убрала его, боясь, что ты поранишься.
– Кто ты? Зачем прячешься? – Данила встал на ноги и принял боевую стойку. По крайней мере, так он предпочитал думать о своём положении.
Незнакомый голос рассмеялся. Данила огорчился, что по старой привычке задёрнул на ночь шторы, и теперь свет луны не может осветить комнату. Некоторые контуры ему удавалось различить, но как он ни старался, незнакомого шутника не увидел.
– Странный вопрос, – снова раздался голос от кресла. – Тебе ли этого не знать? Я Полина – твоя любовь и ночные грёзы! Ты принёс мне свою кепку сегодня, я решила вернуть её. К тому же, мне хотелось тебя увидеть…
Данила, слушая незнакомый голос, продвигался вперёд, в надежде рывком прыгнуть к выключателю. Свет не спасёт его, тем более, если незнакомка не одна, но он сможет забрать у шутников их привилегию невидимости. Ещё бы, хорошо устроились – они его видят, а он их нет. В том, что девушка пришла не одна, Данила уже не сомневался – вряд ли она решилась бы на такой розыгрыш, не имея прикрытия. В последний момент перед прыжком он осознал, что за всё время ни разу раньше не слышал голоса Полины.
За креслом не было никого. Лишь голова девушки возвышалась в паре метров от того места, где он застыл с рукой на выключателе. На её волосах были следы земли и глины…
Девушка поднялась с кресла, и ему стало видно испачканное в земле платье. Когда девушка повернулась, на Данилу посмотрел тот же взгляд, что и с фотографии десяток часов назад. Даже улыбка была знакомая. Она светилась на снимке до своего исчезновения, перед бегством Данилы с кладбища на четвереньках. Гостья смотрела на него не моргая, удерживая своим страшным неживым взглядом. Данила чувствовал, что снова хочет в туалет, и мозг, спасая хозяина от сумасшествия, подкинул ему мысль для размышления: посетил ли он на ночь это место или нет? Так, он посмотрел телевизор, помылся, пописал в душе… Вроде так. Наверное, это можно считать посещением туалета. Тогда почему его трусы кажутся мокрыми, и запах мочи достигает носа?
Девушка снова стояла неподвижно. Мозг сдался, позволив своему хозяину смотреть на неё, отчего глаза Данилы расширились до размеров большой монеты. Грим? Маска? Что на этой девушке? Кто она и чего хочет? Вера узнала имя тайного воздыхателя подруги и заявилась к нему в гости в таком наряде?
– Это снова сон? Я сплю в своём собственном сне, как это показывают в фильмах?
– Как знать, – девушка нагнула голову в бок. – Возможно, мы все спим в этом мире. Странно, но в новом я тоже не проснулась.
– Кто ты? – Данила смог опустить руку и прикрыл ею мокрые трусы. – Ты не можешь быть ею! Знаешь почему? Я сам видел, как Полину заколотили и опустили под землю! Видел, вот этими глазами!
Девушка только шире улыбнулась. Она нагнула голову ещё сильнее вбок, отчего Данила поморщился – человек не может так согнуть шею. Не может! Если только не…
– К-как?.. – заикаясь, спросил мужчина, полностью откинув все рациональные варианты, подсказываемые ему разумом.
– Не знаю, – тихо промолвила женщина, сделав к нему один шаг. – Мне захотелось снова почувствовать это, и я решила прийти сама. Ведь ты обещал больше не приходить ко мне в гости, и даже цветы не принёс на могилу… Коснись меня ещё раз, как ты сделал это там, в кустах! Мне так этого не хватает! Зачем ты все годы молчал о своих чувствах? Почему не показывал их, а лишь тихо наблюдал? Вера вначале предположила, что за мной следит маньяк или извращенец… Но я всегда верила, что ты не тот, кем она тебя считает. Мне казалось, что ты очень скромный и не можешь открыто сказать о своих чувствах. Знаешь, в чём проблема красивых женщин?
– В том, что они часто обречены на одиночество…
– Ага. Значит, слышал уже… Вера хорошую речь произнесла… Звучит мрачно, но ради такого стоило умереть! Так вот, со мной было так же… Мужчины боялись знакомиться, а девушки завидовали красоте. Богатые, упоённые вседозволенностью и властью, хотели мною завладеть. Но я не товар! Таких было больше десятка, и все получили отказ! После моей смерти люди вспомнили об их угрозах в мою сторону, так что полиции будет чем заняться в свободное время… Думаю, за свою свободу можешь не беспокоиться. Я ждала такого как ты – верного, любящего, скромного. Нашла на свою голову…
Девушка сделала ещё один шаг в его сторону, и Данила на окаменевших ногах попробовал отступить хотя бы на такой же шаг назад. Куда там! Ноги не слушались, продолжая мокнуть в луже, образовавшейся у его стоп. Стыд и страх сковали тело, и мужчине не оставалось ничего, кроме как слушать эти страшные слова и видеть перед собой нереальную картину.
Между тем, девушка сделала ещё один шаг и оказалась на расстоянии вытянутой руки. Отсюда запах прелости чувствовался ещё сильнее, заставляя Данилу оттягивать приближающийся момент прикосновения всеми усилиями.
– Ты сегодня была здесь? – спросил Данила, помня сказанные девушкой слова несколько минут назад. Салатовое платье качнулось, и правая рука гостьи начала пальцами ходить по его груди и животу. Это было страшно, но в то же время волнующе и возбуждающе, в чём смогла убедиться и Полина, заметив шевеление в намоченных трусах. Она продолжала водить ногтями по его телу, отвечая на заданный вопрос:
– Была. Помнишь, я говорила об этом? Я всё время здесь находилась, но ты меня не видел… Сидела в том же кресле, что и в момент твоего пробуждения.
Данила, посмотрев на руку, перемещающуюся по его телу, невольно улыбнулся. Это не ускользнуло от Полины, и она наклонила голову в другую сторону.
– А вот здесь ты меня обманываешь! Ты не могла здесь находиться! Мало того, что я тебя не видел, так я ещё и сидел вечером в этом кресле! Ты не бестелесная, я это чувствую!
– Да, ты прав, – пришла очередь Полины улыбаться, – но я не могу тебе этого объяснить… Ты сидел прямо во мне, и твои нежные руки лежали сверху моих. Я не знаю, почему была бесплотной в тот момент, но, похоже, так было надо, и теперь наше время пришло.
Девушка взяла его руку и положила на свою грудь. В другой момент Данила бы обрадовался этому, но только не сейчас. Да, он бы согласился снова потрогать её прямо после смерти, ведь тогда грудь была нежной и упругой, а сейчас превратилась в камень, с торчащим прямо в его сторону остриём гранитного соска.
– Так кто ты? – Новиков, чувствуя под рукой ужасающую плоть, старался отвлечься от происходящего. – Призрак или зомби?
– Я – Полина, а этого должно быть достаточно.
Девушка шагнула к нему навстречу и повисла на шее, обвив её руками. Не понимая смысла происходящего, можно было подумать, что пара влюблённых стоит в комнате, прижавшись друг к другу телами. От этого прикосновения Данила весь подобрался, сдерживаемый крепкими руками влюблённой девушки. Он хотел что-то сказать, но открытого рта коснулись губы, следом за которыми последовал язык. Холодная рука начала опускаться в направлении его трусов, чего Данила никак не мог позволить. Резко дёрнувшись, он почувствовал боль в языке, и тёплая солёная жидкость проступила у него во рту. Прислонив руку к прокушенному языку, он сказал:
– Я больше не люблю тебя, и не хочу этого! Извини…
Девушка засмеялась. От её смеха сердце Данилы забилось сильнее, а руки затряслись мелкой дрожью. Она смотрела на любимого из-под опущенных бровей.
– Неужели ты меня не хочешь? – по губе Полины потекла чёрная жидкость. – Ведь ты мечтал обо мне по ночам, временами с трудом засыпая от возбуждения. Возьми меня сейчас. Понимаешь, девственницей умирать так тяжело…
Данила хотел отойти назад, хотя бы на пару шагов, но рука девушки крепко овивала его шею, а мёртвые, неподвижные глаза смотрели прямо в душу. Он не сомневался, что Полина видит и чувствует его страх.
– Я не могу, – сказал Новиков, чувствуя текущие по щекам слёзы. – Я честно не могу! Ты мертва! Это неправильно!
– Но я хочу твоих прикосновений! И тебе лучше мне их дать! Пойми, сейчас не ты решаешь, что будет дальше.
Она прыгнула на Данилу, обвив ногами и повиснув на шее. Её губы снова впились в его, а кровь из прокушенного языка засочилась сильнее. Мёртвое, холодное тело заставляло ежиться от ощущения прикосновения к её коже. Остывшее лоно касалось его живота, и, елозя тазом, Полина спускалась всё ниже и ниже.
С усилием вырвавшись из плена её губ, Данила перепачканным ртом прокричал только одно слово: «Нет!», – после чего почувствовал, как девушка слезла с него, и улыбка её была кровавой.
– Цветов от тебя я так и не дождусь… Но мы будем вместе. Вот посмотришь. Твоя мама тоже бы этого хотела.
Сделав шаг к выходу, она повторила свою фразу:
– Сейчас не ты решаешь, что будет дальше.
Наваждение, или что бы это ни было, растворилось в воздухе, делая очередной шаг к двери.
Язык болел жутко, а вместе с ним болела и кружилась голова. Во рту стоял привкус плесени и тлена, тело всё ещё чувствовало холод мёртвой кожи, и возбуждение отказывалось пропадать. Данила на трясущихся ногах прошёл в коридор, найдя на тумбочке свой нож. Он лежал здесь всё время, как ни в чем не бывало, а человек так нуждался в нём в комнате! Вряд ли Новиков смог бы им убить девушку, но попробовать стоило.
Что делать с языком? Да и что здесь вообще происходило? Данила не верил в существование призраков, а фанатов фильмов про зомби называл не иначе как «больными людьми», но девушка была здесь, и в этом он не сомневался ни на секунду. По крайней мере, вкус во рту не давал забыть о её присутствии. Обидно, что так болит голова и клонит в сон… Сделав несколько шагов в комнату, чтобы взять чистые трусы, он пошатнулся и упал на так вовремя оказавшийся рядом диван. Сон был липким, затягивающий в свои сети. Даниле казалось, что какая-то сила по клеточке, по молекуле перетягивает его в мир грёз, чему он никак не мог сопротивляться. Глаза уже были закрыты, когда запах тлена снова усилился, но сон взял своё, даже несмотря на боль в языке.
* * *
Спал Данила очень плохо. Всю ночь ему что-то снилось, причём очень неприятное. Он всё время крутился, в результате чего проснулся на диване без простыни. Она лежала на полу, скинутая им ночью. Подушка была забита в угол у ног, и как ему это удалось сделать, мужчина не понимал. Голова жутко болела, и первым желанием было принять таблетку, но тошнота, подкатившая к горлу, заставила срочно бежать в туалет.
Прочистив желудок, он стал напротив зеркала в ванной, показывая самому себе язык. Тот был коричневатого цвета, с чёрным шрамом почти у самого кончика. Что было бы с другими частями тела, займись он вчера любовью с Полиной, было даже страшно подумать! Попытавшись сказать пару слов, Данила понял, что это бесполезное занятие – язык почти не слушался, а рот издавал странные и непонятные звуки.
Заглянув в домашнюю аптечку, он извлёк оттуда бутылочку с перекисью водорода. Смоченная ею вата сняла с языка немного тёмного налёта, но растворила образовавшуюся за ночь корочку. Из раны выступило несколько тёмных капель, которые тут же были накрыты смоченной ватой.
О том, чтобы завтракать, не могло быть и речи. Хорошо, что он вчера на автомате поставил будильник, а то вряд ли с такой тяжёлой головой смог бы проснуться раньше обеда. Достав из шкафа одежду и собираясь пулей лететь на автобус, Данила остановился посреди комнаты, мысль, что всё случившееся ночью ему приснилось, не покидала голову. Сон про свадьбу, превратившуюся в похороны, а также сон про посещение его Полиной? Язык он мог прикусить во сне, так что это не показатель, а потемнел он от попавшей инфекции с зубов, и теперь в обед надо будет отпроситься в находящуюся рядом больницу. Запах сырости и тлена всё ещё присутствовал в квартире, но мог быть всего-навсего галлюцинацией. А земля… Да, в кресле, где сидела Полина, была рассыпана земля. Перетирая её между пальцами, Данила убеждался, что она реальная, и вряд ли её можно было списать на сон. Мужчина стал ходить из угла в угол, намереваясь рассмотреть возможную гостью, но как он ни старался, ему этого не удавалось. В надежде, что квартира пуста, он быстро оделся и выбежал на улицу.
Сделав несколько шагов, Данила увидел зелёный бок маршрутного такси. Быстро, чтобы не упустить свой шанс приехать на работу вовремя, он побежал в сторону дороги. В салоне автобуса что-то привлекло его внимание, временно ускользнув от разума. Ещё не осознавая увиденного, мужчина пробежал оставшееся расстояние и почти заскочил внутрь, но мозг расшифровал информацию: салатового платье виднелось среди серой одежды пассажиров.
Водитель смотрел на него, задавая немой вопрос о поездке, но Данила отступил назад, сделав вид, что пошёл в сторону магазина. Автобус подождал ещё пять секунд, давая одуматься запутавшемуся человеку, после чего отправился по своему маршруту.
Он перешёл через дорогу и остановился у лавочек. Язык пульсировал болью, голова не проходила, несмотря на выпитые таблетки, а в руках отчётливо чувствовалась дрожь. Сев на лавочку и глубоко вздохнув, Новиков посмотрел вслед автобусу, успевшему доехать до следующей остановки. Нет, на работу он должен добраться, а, значит, придётся ждать следующий! Через пять минут появился новый автобус, такой же полный, как и прошлый, и мужчина встал с лавочки. Тут же ноги понесли его прочь от этого места, ведь из-за угла соседнего дома выходило «салатового платье»! Он снова не видел хозяйки взволновавшей его одежды, но это было неважно, ведь Данила не сомневался, чьё у неё лицо. Неужели она будет преследовать его теперь всю жизнь?
Обходя дома, он снова вышел к дороге, но на выходе из магазина виднелось прежнее платье и смеющаяся девушка, говорившая с парнем. Её лица он не видел, но решил не играть с судьбой, обходя очередной дом.
В итоге Данила опоздал на работу больше чем на час. Шеф был в бешенстве, но решил не показывать при покупателях своего отношения. Указав на часы, он сузил глаза, несколько раз качнув головой. Сомнений, что его увидел Данила и стоявшие рядом сотрудники, не возникало, так что, удовлетворённый достигнутым эффектом, шеф прошёл в сторону микроволновых печей.
Новиков переодевался, чувствуя головокружение. В зале глаза начали слезиться, реагируя на уровень света в помещении. Ему хотелось закричать, что администратор обязан выключить часть ламп, но язык не слушался, заставляя рот издавать странные звуки. Стоявший рядом коллега окинул его взглядом, отходя на всякий случай в сторону. Слух о болезни Данилы разнесся по магазину, и все сотрудники старались держаться от него подальше.
Он тоже отходил в сторону, так как перед глазами всё плыло. Когда Данила в очередной раз посмотрел на себя в отражении зеркальной дверцы новой микроволновой печи, крик вырвался из его горла наружу. Мало того, что его лицо приобрело земляной оттенок, а глаза сузились до размера щёлочек, сзади было знакомое салатового платье, надетое на знакомую девушку.
