ВИКТОРИЯ НАУМОВА
Точка

–Я согласился, – продолжил Джерри, – но хочу максимально ясно представлять план и задачи. Все взаимоотношения должны быть выстроены сейчас. Когда два пилота в тысячах километрах от земли решают, как взаимодействовать, хорошо не бывает никому. Так что все зоны ответственности, все детали внутренних и внешних конструкций, все задачи надо обсудить, не откладывая на минуту перед стартом, – усмехнулся он.

–У нас так не бывает, но вы правы, – проговорил Орлиевский.

–Слушайте! – Тамерлан вдруг вскочил, не в силах больше терпеть это напряжение. – Я все рассказал сотню раз. Мы устанавливаем все необходимое в доках моего … доверенного лица. Он же обеспечивает всю технику и рабочую силу. Далее. Картер прав. Будет необходим пробный полет. Но не два, а один. Само биотопливо проверки не требует. Это я гарантирую. Нет, Гриша, – прервал он начавшего возражать капитана, – не требует. Это точно. Теперь место испытаний. Запуск будет произведен из точки, указанной этим самым доверенным лицом, и технически обеспечен тем же самым лицом.

–Что за лицо за такое? – усмехнулся Джерри.

–Лицо, – развел руками Тамерлан. – В меру симпатичное. Японское. Очень богатое и влиятельное лицо, которое поддерживает этот проект, обеспечивает условия и оснащение. Имя назвать я не могу.

Он замер, собираясь с мыслями, глотнул из оставленного на стойке чужого стакана, поморщился и продолжал.

–Теперь еще раз про сам эксперимент. – Тамерлан заговорил на коротком дыхании рублеными фразами, глядел из-под бровей, словно готовый в любой момент дать отпор. – Надо добраться до экзосферы, пройдя заданные координаты. На максимуме скорости выйти на точку и идти вверх к короне. Закрепить на себе датчики. И все.

–А как же Большой Пес? – протянул Родригес.

Три пары глаз впились в Магометова.

– Если дойдет до Пса…– Тамерлан застыл, а потом усиленно затряс головой. – Только не заставляйте меня рассказывать все тонкости! На карте все отмечу, корректировку просчитаю. Все. При возвращении – два оборота на четвертой. И домой.

–Ого, – протянул Джерри, – Пара оборотов на четвертой… Во-первых, это красиво…

–Технически будет подготовлено, – огрызнулся Тамерлан.

–И тем не менее. Все это все работает в том случае, если мы еще в этом мире. – Голос Родригеса прозвучал как-то особенно мрачно.

–Козы остались в этом мире, – усмехнулся Джерри.

–Какой вы позитивный, – с неожиданной для себя желчностью проговорил Адэхи. Григорий поднял на него полные изумления глаза, но индеец не заметил его взгляда, продолжая чуть ли не с отвращением смотреть на нового второго пилота.

–Да, стараюсь быть позитивным, – усмехнулся тот. – Меня кстати за это особенно ценят. Открытый, дружелюбный, позитивный и оптимистичный. Как вам такое сочетание?

–Отвратительно, – хмыкнул Григорий. Родригес же не улыбнулся и продолжал смотреть на Картера с прежней неприязнью.

–И отличный профессионал, – Тамерлан положил Джерри руку на плечо. – Герой войны. Около 1000 вылетов. Я нашел для вас жемчужину! – подкрепляя свои слова характерным жестом, излагал Магометов. – Еле уговорил! Такого пилота больше нет! – «Вах!» – так и слышалось в этой фразе.

–Боюсь, ты не убедишь господина механика, Тамерлан. Придется быть не только оптимистичным, но и очень работящим. – Хоть губами Картер и улыбался, но в глазах его появились льдинки, достойные айсбергов в глазах Родригеса.

–Я не понимаю только одного, – по-прежнему мрачно проговорил тот. – Чем мы лучше коз?

Магометов театрально взялся за сердце, демонстрируя, как именно ему надоел этот вопрос, и поплелся шагом обессиленного инфарктника к стулу.

–Тысяча первый раз. Коза не может говорить. Но у нее – у козы – было падение давления. Были резкие изменения в энцефалограмме. Были изменения в составе крови. И все это в один момент. Она столько пережила, а рассказать не в силах. А вдруг – вот вы только представьте, она все-таки попала в Созвездие Пса? На одну из планет, покрытую пушистым салатом, попаслась там лет 100 и потом перенеслась обратно, а в нашем измерении прошла одна секунда, и никакие наши приборы в том пространстве не действуют?! И коза носит в себе этот груз, мекает, а понимания нет?

–Тамик, ты все это серьезно? – недоверчиво проговорил Григорий.

–Да!! – заорал Тамерлан ему в лицо. – Да! Я уверен, что-то происходит! Топлива нет, на приборах всплеск различных изменений, и никаких записей! А возможностей, приходящих в голову – миллион! Нужен человек. Только человек способен совместить в себе несовместимые состояния и факты.

–И вернуться через сто лет сытым с инопланетного пастбища? – проговорил Картер.

–Да, – устало взглянув на него, ответил Магометов.

Все замолчали. Каждый пытался угадать верный ответ на мучивший его вопрос. Только второй пилот Джерри Картер выглядел вполне спокойно. Он свое решение уже принял.

2045

-Что у тебя за грохот там? – Билл недовольно пыхтел, разбуженный непривычным шумом из кухни в очень ранний для него час.

Заглянув в кухню, он застал финальные кадры репортажа с корабля, лица улыбающихся пилотов, широкую улыбку капитана. А также маленькое тело Лизы, валяющееся у разделочного стола. Первым порывом Билла было поднять Лиз, но, оборвав собственное движение, он распахнул дальний угловой ящик, покопался в нем и извлек на свет пульт. Быстро выключив телевизор, он запихнул пульт как можно глубже в шкаф, набрал воды в стакан и только потом склонился над женщиной. Тихонько потрепав ее по щеке, он поставил стакан на пол рядом и смочил водой губы и лоб Лизы. Та открыла глаза и уставилась на Билла. Несколько бесконечных секунд эти двое смотрели друг на друга. Потом Малкин резко поднялась с пола, прошла в свою комнату, через мгновенье выскочила из нее с рюкзаком, набитым скомканными вещами, и покинула дом Билла Смита, не сказав ему ни слова. Билл же молча сидел на полу, сжимая в единственной руке стакан с водой. Когда дверь за Лиз захлопнулась, он медленно поднялся на ноги, вылил воду из стакана и налил туда все оставшееся в бутылке бренди, но пить не стал, так и стоял со стаканом в руке, глядя в одну точку. Вдалеке переливалась тяжелая серая вода залива, светило солнце, летали орлы. «Красиво», – подумал он. «Все очень красиво. Фатумная красота… Фатумная». Последнее слово он проговорил вслух и залпом опустошил стакан.

2034

Анна уже довольно долго стояла у двери, ведущей из гостиной вглубь дома, не приближаясь к мужчинам.

Абсолютно незаметная в сумерках, она слилась со стеной, впитывая каждое слово находящихся в гостиной. Из-за огромного размера помещения, ей приходилось изо всех сил прислушиваться к беседе вплоть до того момента, пока Тамерлан не вышел из себя, поясняя, зачем нужны в полете живые пилоты. Это выглядело довольно забавным, но все же не заставило Анну улыбнуться. Все происходящее казалось немного сюрреалистичным, нереальным. Отчасти из-за сумеречного поблескивания искусственного бассейна, отчасти из-за самого повода этой встречи. Она не могла и предположить, что все это зайдет так далеко. Не было идеи более смехотворной и нелепой в ее понимании, нежели это предложение Магометова.

Тамерлана Анна знала давно, еще со времен войны. Он ей казался человеком умным, чрезвычайно одаренным, но отнюдь не оторванным от реальности, поэтому этот проект ей показался насмешкой с его стороны. И вот, тем не менее, практичные и опытные мужчины сидят в ее гостиной и на полном серьезе обсуждают план действий.

Ее взгляд уперся в Джерри. Эта была еще одна, и, вероятно, основная из причин, почему она до сих пор стояла в тени холла. Анна не могла заставить себя войти в гостиную и поздороваться. Она стеснялась. Да, именно стеснялась, и никакое другое слово не приходило ей на ум. Она, взрослая замужняя женщина, проведшая треть жизни среди абсолютного мужского большинства, имеющая за своими плечами тысячи тысяч километров преодоленного пространства, стояла, прячась у стены из-за незнакомого мужчины в собственной гостиной. Наваждение.

Откровенно говоря, последнее время у нее часто возникало ощущение нереальности происходящего, словно мироздание насмехалось над ней. Господь с усмешкой по кусочкам отнимал у нее именно то, чего в глазах окружающих у нее должно было быть с избытком. То есть счастья и любви. Красоты она была вопиющей. Именно этим словом описал ее десять лет назад Григорий Орлиевский, остановившись как вкопанный перед ней на городском пляже Барселоны. Он бежал вслед за улетевшим от порыва ветра зонтом и врос в землю, увидев сидящую на песке Анну. Застыл, окаменел, сказал ей про вопиющую красоту и больше никуда не делся. То есть буквально больше не отошел от нее ни на шаг. Все 10 лет.

Шел 2024год. Жизнь стремительно менялась изо дня в день, заставляя гнаться за собой привычных к прежнему, докризисному ритму существования, обывателей. Приходя в себя после тяжелого начала 20х, планета забурлила с неимоверной силой. Всплеск покорения космоса, медицины; появление на дорогах беспилотных автомобилей, сверхскоростных поездов. Новые технологии завоевывали пространство абсолютно во всех направлениях науки и техники, и прежде всего, в космической программе. Орлиевский был на полдороги к лицензии пилота. Эту короткую неделю ему еле удалось украсть у учебы, и он вдыхал всем телом море и солнце после долгих месяцев тренажеров и модулей. Он не поверил своим глазам, увидев ее лицо. Каждая черта была выписана каллиграфически идеально. Огромные черные глаза, кожа с дынной подсветкой, профиль греческой богини. Роста она была выше среднего и очертания ее тела ничем не уступали чертам лица. Все это венчала копна иссиня-черных волос, спускавшихся ниже талии. Орлиевский понял, что он не уйдет с этого пляжа без нее. Закончилось это тем, что уже через несколько месяцев Анна, спрятав все свое роскошество под комбинезон, практически поселилась в доках, не видя ничего кроме шаттлов и обслуживающих их мужчин в такой же одежде, как и она сама.

В город на какие-либо развлечения они выбирались крайне редко, даже на летние месяцы все чаще оставались на шаттле, в котором фактически жили. Круг ее общения помимо часто отсутствующего Григория, являли собой Родригес и Илья. Младший Орлиевский, или Номер 2, присоединился к их команде шесть лет назад. Впрочем, Илья был достаточно редким гостем в нерабочее время. Он проводил каждую свободную минуту на кайте или дельтаплане, или испытывал новые лыжи. До последнего спуска он был искрометно веселым жизнелюбивым адреналинщиком, способным развеселить ее и заставить смеяться в голос, что было большой редкостью для Анны. Собственно, на этом ее круг общения заканчивался. Были, конечно, какие-то случайные лица и голоса, но для Анны они словно оделись в один огромный летный комбинезон, и она их не различала.

Любовь к Григорию сначала казалась ей безусловной, так он был хорош в своей улыбке и размахе, а потом стала как-то мельчать, словно изживая себя в скудном пространстве ремонтных доков. Он стал плоско шутить. У него потели подмышки. Он часто упрямо молчал именно тогда, когда необходимо было сказать что-то важное и остроумное. Он принимал непонятные решение и стал как-то особенно неправильно прикасаться к ее телу, так что у нее мурашки шли от отвращения. Чем нежнее он старался провести губами по шее жены, тем более ощутимый спазм подкатывал к горлу, и хотелось заорать и ударить его. И, в конце концов, Анна поняла, что больше не может оставаться с Орлиевским. Ни дня, ни минуты не в состоянии быть рядом с этим сильным, красивым, умным и успешным мужчиной, с которым счастливо жила 10 лет.

Осознание пришло так остро и больно, что она с трудом могла дышать. Просто перехватывало где-то в бронхах, и каждый вздох приходилось добывать как шахтеру. Анна знала, что это паническая атака, но легче от этого не становилось. Общение с мужем превратилось в экзотическую пытку. Он не мог понять, что происходит. Ощущение бесконечной песчаной бури, когда песок, разъедая и царапая все внутренности, забивает тебя изнутри. Жалкий песчаный остаток разваленной любви. Григорий умирал, чувствуя ее нелюбовь и не в состоянии понять происходящего. У Анны же не было для него пояснений. У нее больше ничего для него не было.

Стоя здесь в темноте и наблюдая за мужчинами, она поняла, что очень давно не разговаривала ни о чем, кроме планов и целей полетов. Что она вообще ужасно давно не разговаривала с незнакомыми людьми. Она казалась себе дикой и отчаянно нелепой девочкой – переростком. Усилием воли Анна вытолкнула себя на свет гостиной. Мужчины замолчали.

Орлиевский не знал, застанет ли он Анну в этот приезд.

Они не виделись и не общались после последнего разговора. Наутро он улетел в Хельсинки, отсутствовал около недели и сейчас даже не успел пройти к своей спальне, так и остался в гостиной, продолжая начатый в порту Барселоны разговор со всеми предполагаемыми участниками эксперимента.

Увидев ее высокую фигуру, он ощутил удар крови в левый висок, но остался спокойно сидеть на высоком барном стуле с бокалом в руке. Родригес широко улыбнулся ей, приподнявшись ей навстречу, а Тамерлан подбежал, распахнув объятия. Он был значительно ниже ее, поэтому ей пришлось слегка наклониться, подставляя ему щеку для поцелуя. На лице Анны наметилась легкая улыбка, но глаз она не коснулась, взгляд оставался сонным и тусклым, что странно контрастировало со всем ее ярким обликом. Обменявшись приветствиями с Магометовым и Родригесом, Анна вопросительно взглянула на Джерри Картера, удобно расположившемся в ее любимом кресле.

–А это наш второй пилот, дорогая донна, – заметив ее взгляд, поспешил пояснить Тамерлан

Анна окинула Картера все тем же тусклым взглядом и села на низкий мягкий мешок-тюфяк, немедленно принявший форму ее тела.

–Что, Илью уже вычеркнули? Быстро, – безразлично произнесла она.

Орлиевский сжал зубы и вцепился руками в бокал. Если б бокал был стеклянный – разлетелся бы на миллион острых осколков. Еще совсем недавно он бы немедленно начал орать в ответ на подобную провокацию, доказывать свою поставленную Анной под сомнение добропорядочность и преданность брату, возмущаться самой возможностью подобного предположения. Он бы бил ногами по стульям, пробивал бы дыры в стенах кулаком, брызгал слюной и выпучивал глаза. Сегодня же он просто застыл, скрючившись, внутренне и оставаясь неподвижно-спокойным внешне.

Родригес приоткрыл было рот для ответа, но, покосившись на капитана, закрыл его обратно, не издав ни звука.

Молчание, длившееся всего пару мгновений, оказалось очень ощутимым.

–Ну что ты, дорогая, – лучезарно заговорил Тамерлан, по-отечески, даже скорее по-дедовски снисходительно улыбаясь. – Ты даже не представляешь, как мы все любим и заботимся об Илюше.

Имя «Илюша» заставило поморщиться даже Анну, такое могло сойти с рук только Тамерлану.

–Ну-ну, вам видней, – протянула она, высвободилась из своего вязкого сиденья и подошла к бару. Наливая в бокал что-то зеленовато-мутное из огромной темной бутыли, Анна в упор смотрела на Картера. Тот терпеливо ждал окончания этого своеобразного рентгена и не отводил взгляда.

–Надеюсь, он вас благословил, господин Картер? Илюша-то. – Вопрос прозвучал как-то нарочито фамильярно и презрительно.

–Непременно, – холодно проговорил тот, по-прежнему не отводя глаз.

–Остроумный, – протянула Анна, осматривая Картера, – Смелый, наверное. Какой улов, капитан. – Это был уже откровенный вызов. Она сама не могла понять, что за черт в нее вселился, но ничего не могла поделать с желчью, изливающейся наружу. Все мужчины замерли, не узнавая в этой мегере привычную Анну. Тамерлан отчаянно пытался поймать взгляд Григория, но тот сидел, прикрыв глаза, и словно ничего не слышал. Родригес смотрел в пол, Магометов мог видеть только его огромное красное ухо. Он уже собрался было хоть что-нибудь сказать, когда Картер встал со своего места. Он медленно подошел вплотную к Анне и остановился, глядя ей в глаза. Анна, стоявшая стойки бара, с показным интересом смотрела на него.

–Я прекрасный пилот, мэм, – проговорил Картер после длинной паузы. – Остроумный. Смелый. Опытный. Я готов приложить все усилия, чтобы ни ваш муж, ни господин Родригес не почувствовали дискомфорта от отсутствия Ильи Орлиевского. Если вас что-то смущает, непременно поделитесь со мной. Я готов к любым переговорам. К любым мирным переговорам, – добавил он и уже молча продолжал стоять перед Анной с по-прежнему спокойным и чересчур доброжелательным лицом. Только Анна почему-то была уверена, что она видит нечто совсем обратное в глубине его взгляда. То ли ярость, то ли насмешку, то ли еще что-то, но точно не преданность и заботу.

Она внезапно поняла, что они уже достаточно долго стоят посреди гостиной, молча глядя друг другу в глаза. Ощутив острую неловкость, Анна еще раз смерила его взглядом и улыбнулась то ли застенчиво, то ли иронично. Вызова в ее взгляде стало заметно меньше.

–Ну просто Мистер – эталон качества, из палаты мер и весов,– хмыкнула она. – Надеюсь, Илье понравится ваша позиция, как и ваше существование в целом. – Она отвернулась и неторопливо пошла со своим странным напитком по направлению к спальням.

–Какую-то особенную дрянь вы затеяли в этот раз, господа, – кинула она им через плечо.

Когда она вышла, в комнате долго было тихо. Орлиевский сидел в прежней позе. Родригес встал со стула и резко выдохнув, налил себе полный бокал текилы. Картер, переглянувшись с Тамерланом, изобразил подобие улыбки и спокойно вернулся на свое место, закинув ногу на ногу.

–Что это было, Гриша? – тихо спросил Магометов. Орлиевский молча встал, и одним движением скинув одежду, нырнул в бассейн. Тамерлан проводил его взглядом и перевел глаза на Адэхи. Тот мрачно пожал плечами.

–Так теперь бывает, – пробурчал он.

–И часто? – спросил Магометов.

–Чаще, чем хотелось бы. Правда, не так, как сейчас. Сегодня она переплюнула сама себя. С незнакомым человеком на ровном месте…

–У них что-то не так? – начал было Тамерлан, но, покосившись на Джерри, остановился. – Теперь я понимаю, почему она не летит.

–Она считает этот полет идиотизмом и самоубийством. Впрочем, ничего не имеет против, если полечу я, – сказал за спиной Тамерлана вынырнувший Орлиевский. Он сидел на полу, опустив ноги в синюю воду.

–Честно говоря, она может очень понадобиться, – протянул Магометов. Его лицо было спокойно, без тени наносного добродушия и дешевой клоунады. Серьезный, взрослый, жесткий человек. Один из ведущих разработчиков последнего поколения двигателей космических кораблей.

–На каком этапе? – подал голос Картер.

–На самом последнем, – мрачно ответил Магометов. – Она должна будет лететь.

–Нужен четвертый?

–Нужен медик, – жестко ответил Тамерлан, покосившись на капитана. Тот уныло смотрел куда-то в глубину, словно рассматривая подсветку бассейна. На слове «медик», Григорий повернулся и с косой улыбкой посмотрел на Магометова. Тот выдержал взгляд.

–Да, нужен будет живой врач на борту. И лучше всего, чтобы это была Анна.

Орлиевский только покачал головой и снова нырнул. Ему хотелось уплыть. И не в настоящее море-океан, а именно в глубину этого странного водоема. Ему казалось, что там, среди мерцающей подсветки нет дна, что глубина там неизмерима, бесконечна, и он, Григорий, сейчас нырнет в сладкую синеву и будет погружаться и погружаться, вечно, плавно, неторопливо, получая удовольствие от каждого миллиметра масляной жидкости, ласкающей его сведенные болью и ревностью мускулы. И он спрячется, уплывет. Уплывет от сознания пустоты и одиночества, спрячется от всего на обратной стороне реальности и материи, пройдя сквозь свой личный тоннель в пространстве.

2045

Ролик в очередной раз закончился и снова начался новостной блок, а Лиза все еще сидела, замерев.

Вокруг нее возникали новые фигуры и здания, что-то взрывалось, люди сменялись животными, голос невидимого ведущего звучал то нежно, рассказывая о новорожденном жирафе в биопарке, то воинственно и тревожно, докладывая о событиях в Африке. При этом голова жирафенка оказывалась у нее на коленях, а бомбы, взрываясь, засыпали ее землей.

Наконец она вышла из оцепенения.

«Стоп», –пронеслось в голове. После бурных красок и взрывов, комната в унылых серых тонах, снова ставшая реальностью Лизы, показалась ей даже уютной. Во всяком случае, спокойной.

Она продолжала сидеть в старом обшарпанном кресле, глядя перед собой. Потом откинулась на спинку и снова прикрыла глаза. «Повтор рекламы» – проговорила про себя команду, и уже в который раз за это утро отправилась на «Корабль мечты».

Лиза снова стояла на космодроме Окленд-Хайтс метрах в двадцати от гигантского корабля. Ветер трепал ее волосы, слышалось отдаленное гудение взлетающих аэробусов и радостная музыка. Ощущение присутствия было полным.

Одетая в нечто красное и блестящее, красотка и молодой роскошный мулат, лучезарно улыбаясь, шли ей навстречу.

–Приветствуем вас! Вы на пороге своей мечты! Не бойтесь переступить этот волшебный порог! – заворковал мулат, энергично жестикулируя.

–Вырваться за пределы возможного! Подняться и пронестись над небесами! Посмотреть на этот мир с высоты поющих ангелов! – вторила ему красотка.

–Дотянуться до звезды, заглянуть в глаза Луне! Вдохнуть звездную пыль! Увидеть небо в алмазах! Все возможно, если вы решитесь приобрести билет на наше невероятное путешествие вокруг земли!

Мулат и красотка исчезли. На их месте оказался мужчина с красивым суровым лицом. Они с Лиз были уже не на поле, а внутри кабины управления, сидели в огромных кожаных креслах экипажа. Вокруг них, за окнами кабины, мерцали неправдоподобно синие звезды.

–Это воистину Корабль Мечты, – тихо говорил капитан, проникновенно глядя ей в глаза. – Вы почувствуете себе астронавтом будущего. Вы совершите полет вокруг нашей планеты по самой дальней орбите. При этом никаких неудобств и опасений. Удобный салон, – салон вплыл в сознание Лизы, – шикарные комнаты отдыха, индивидуальные каюты. Но самое главное – это, конечно, Сфера!

Лиза обнаружила себя внутри стеклянного шара. Они с капитаном были в состоянии невесомости и красиво кружили друг против друга, напоминая лебедей в брачный период.

–Все звезды мира! – сказал капитан. – Да! Все Звезды Мира!..

Последняя его фраза звучала, словно выведенная на реверс хорошим звукорежиссером. Эффект себя оправдывал.

Через секунду Лиза снова стояла на некотором отдалении от корабля Мечты. К кораблю подходили один за другим люди, останавливаясь у входа, говорили несколько слов и заходили внутрь портала.

–Я мечтала об этом давно, – выразительно, словно со сцены, говорила высокая холеная женщина, – взлететь, почувствовать, осознать собственную абсолютную незначительность, отрешиться от мелочных проблем....

Лиз подошла к изображению женщины максимально близко, заглянула ей в лицо. Женщина улыбнулась ей приветливо и исчезла в портале. На ее месте возник известный европейский пианист, знаменитость и любимец публики, так же высокопарно призывающий последовать его примеру и совершить покупку билета. За ним еще несколько мужчин и женщин. Лиза испытывающе заглядывала в их лица, почти веря в ответный жест или мимику. Пожилой японец, представившийся как Акира Ямото, стоящий рядом с парнем лет 25-27, долго и подробно рассказывал о своих ожиданиях от этого полета. Молодой человек, очевидно, его сын, стоял рядом молча, стеснительно улыбаясь.

– И я уверен, что близость к звездам очень важна для такого блестящего молодого ученого, – указал он на сына. – Это мой подарок на защиту докторской степени. Место астронома у звезд! – произнес он напыщенно.

Лиза стояла вплотную к голографическому младшему Ямото. В сердце гудело. Парень застенчиво молчал, странно светлые для азиата волосы падали на прозрачные глаза, отчего Ямото-младший слегка морщился и едва заметно улыбался. Лиза инстинктивно принюхалась, пытаясь уловить его запах и протянула руку в попытке прикоснуться. Пальцы сомкнулись в воздухе.

Мир вокруг нее опять стремительно поменялся. Она снова была в кают-компании, большом белом зале с прозрачными стенами, но теперь за ними были не звезды, а постройки космодрома. Перед ней стояли два хрустяще-крахмальных пилота. Один светло-русый, второй чернокожий. Оба обаятельные, веселые, полные удалой энергии.

–Пилоты Картер и Смит приветствуют вас!

–Решайся, дружище! – радостно завопил ей в ухо чернокожий. Лиза почувствовала, как трясутся ноги и пол уходит. Она села в виртуальное алое кресло. Второй пилот, светло-русый, с прядью волос над выпуклым лбом, окрашенной в голубой цвет логотипа компании, исполнил какую-то немыслимую дробь ногами, напоминающую смесь фламенко с матросским танцем, засмеялся, переглянулся с другом, и они изобразили еще несколько задорных па, держа руки на плечах друг у друга.

–Вы не пожалеете! – орал один

–Никогда не пожалеете! – подпевал второй

–Это незабываемо!

–Это великолепно!

–Летим с нами, дружище! Мы покатаем вас меж звезд и туманностей! В Сфере мечты!

Светловолосый вдруг опустился на колени перед Лиз, в руках у него оказалась роза. Его синие глаза смотрели прямо в лицо Лизы.

– Летим со мной сквозь вечность!..

Нееееееееттт!!!

Ее собственный крик разрушил изображение. Лизу трясло. Тела обаятельных Картера и Смита тоже тряслись перед глазами.

–Стоп! – отдала она команду. Картинка пропала. Пот со лба падал на нос, знобило. Она согнулась, обхватила себя руками как при приступе гастрита. Сильно тошнило.

Она не ошиблась. Собственно, это было ясно и в первый раз, можно было и не мучить себя бесконечными повторами. Обознаться было невозможно.

Вопрос, мучавший всю жизнь. Люди, молчавшие всю ее жизнь. Невозможность дышать, любить, принять саму себя. И вот – вот ответ. Ответ, который она опять не в состоянии обрести.

–Билл Смит ждет сессии. Двенадцатый вызов, мэм, – вежливо произнес айти-секретарь в ее голове. Лиз сжала челюсти. Разговаривать надо было. Но ей казалось, что если она услышит голос старика, то немедленно умрет. Тромб оторвется, или аневризма лопнет, или рак-факел сей момент сожрет ее некрупное тело.

– Мэм? – снова вопросительно проговорил секретарь. – Тринадцатый вызов, мэм.

Малкин утвердительно прикрыла глаза, и увидела лицо Билла.

–Дома? – произнес он после недолгого молчания. Лиза снова утвердительно кивнула, прислушиваясь к себе: пока жива.

–Ну хорошо, что дома. Зря уехала, кстати.

–Билл, – голос хрюкнул, не желая поддаваться, но она взяла себя в руки. – Надо встретиться, Билл.

–Конечно. Я и говорю, Лиззи – ты зря от меня уехала. Лучшего места…

–Через 2 часа, у «Пекаря», – не дала она ему договорить и отключилась. Посидев несколько минут с закрытыми глазами, Лиза снова обратилась внутрь себя.

–Личный кабинет.

Теперь она сидела за столом в синей комнате, напротив нее расположилась милая служащая в такой же синей униформе.

–Я вас внимательно слушаю, мисс Малкин.

–У меня вопрос.

Лиза помолчала. Девушка смотрела на нее приветливо и ждала.

–Вот этот корабль…

–Корабль мечты? Вы затребовали четыре повтора рекламы сегодня.

–Да. Корабль Мечты. Что вы можете сообщить об этом туре?

За спиной у девушки возникло изображение корабля. По ходу ее рассказа изображение менялось, подчеркивая те детали, о которых шла речь.

– «Корабль мечты», пилотируемый космический корабль класса FR-W, совершает один круг вокруг планеты Земля. Продолжительность полета 6 часов на высоте 10000 км. Это самая высокая орбита для туристических маршрутов. Также во время полета производится выход в открытый космос в прозрачной сфере, пилотируемой шаттлом на расстояние 10км от корабля. Выход в сфере длится 45 минут. На корабле вам предоставляются условия класса супер люкс, комната отдыха и индивидуальные комнаты. Команда осуществляет персональную поддержку каждого пассажира. Также предусмотрены легкий завтрак и фуршет.

На борту команда 6 человек и пассажиры 15 человек.

Вылет состоится через 5 суток. Октябрь, 17, 2043. Космодром Окленд Хайтс, округ Сан Франциско, СА.

На данный момент осталось 3 билета, оформление одного из них происходит в текущую минуту по параллельному каналу.

Лиза снова помолчала, осмысливая услышанное.

–И как можно приобрести этот билет? – слегка кашлянув, спросила она.

–Одну минуту. – Изображение корабля на стене пропало. Комната снова стала ровного синего цвета. – По вашему финансовому состоянию на текущий момент, вы можете приобрести билет в случае продажи вашей студии на Вест Стрит. Если сегодня осуществить продажу, то после покупки тура останется сумма, достаточная для двухмесячной аренды студии в Милуоки, где сейчас открыта соответствующая вашей квалификации позиция в фирме, в которой вы работаете последние 7 лет. Если ваше резюме будет немедленно выслано в HR и перевод одобрен, то в течение 4 часов будут осуществлены и продажа студии, и аренда по новому месту жительства.

Девушка смотрела на нее выжидательно и улыбалась.

Малкин замерла.

–Где это, Милуоки?..– выдавила она, наконец.

На стене возникла карта США. Милуоки и окрестности были обведены красным.

–Город Милуоки находится на территории штата Висконсин, население 500 тысяч человек, средняя температура июля 79F, средняя температура января 16F. Самый снежный месяц январь, самый дождливый июнь…

–Хорошо, я поняла… Я должна подумать…

Лиз прикрыла глаза. Полететь. Все изменить. Новое место, новые люди.

«Да какие, к дьяволу люди, с кем ты вообще последний раз общалась, кроме Билла? Этот вакуум, в котором ты существуешь последние годы, разве он зависит от географии?»

Раньше, до поглощения ее бизнеса крупной компанией, были знакомые. Была подруга Джил, которая на собственной веранде выращивала маленькую хлопковую плантацию из сверх дорогих и сверх недоступных живых семян. Были Колин и Джейн, владельцы ткацкого станка, на котором собственноручно изготавливали эксклюзивные ткани для кукольных нарядов. В конце концов, были закупщики, заказчики. Немного, человек 7-10, но живые, конкретные люди. По их эскизам Лиза делала своих кукол, уникальных, абсолютно натуральных, без малейшего намека на синтетические материалы, 3 Д принт, генные модификации. Ее деревянный Петрушка, одетый в хлопковый комбинезончик, расписанный красками на натуральной основе, был воплощением красоты, здоровья и нес аромат той, прежней, до-чиповой жизни человека, стоил космических денег и не имел аналогов и конкуренции. В каждую из кукол Лиза вкладывала всю свою фантазию, заботу и детскую привязанность к своей первой кукле Нэхаме, которой в своем невероятно, как теперь ей казалось, далеком детстве Лиза Малкина шила платья из старых пеленок и заплетала тугие синтетические косички. Позже, когда выживать в бизнесе стало невероятно трудно, ей пришлось подписать контракт с фирмой-монополистом, собравшей под своим крылом всех оставшихся мастеров, владевших уникальными ремеслами и способных творить нечто лично окрашенное и немедленно теряющее свою ценность в массовом производстве. Лиз подписала шикарный контракт и в тот же миг провалилась в абсолютную пустоту. Теперь все ее общение с себе подобными было сведено к паре -тройке сообщений в месяц: принятии заказа, расчетов, эскиза и непосредственной сдачи очередной куклы через робота-доставщика. Все. Устная речь больше не звучала, даже в виде внутреннего голоса. И ранее немногочисленные бизнес- подруги рассосались. Нового общения не возникало. Вокруг Лиз поселилась полная звенящая тишина.