Виктория Левина
Дом в деревне

Глава 13. Стилиан

Прошло менее десяти месяцев со времени нашего последнего пребывания в Болгарии, и она вновь позвала нас! Питер сообщил, что квартира готова, люди уже заселяют дом, участок озеленён, бассейн наполнен водой, – пора ехать!

Сборы были недолгими, самолёты после очередной войны уже летали по расписанию, и вот мы снова в болгарском аэропорту! Теодора сообщила, что у неё может не получиться нас встретить – она встречает клиентов в другом аэропорту, и нас должен был встретить водитель фирмы.

Мы опять с трудом пробиваемся наружу – офицер security не понимает, почему мы решили ехать самостоятельно, а не израильским трансфером! Объясняем, что нас встречает фирма, пробираемся через цепь полиции – и вон там, вдалеке, фигурка нашей дорогой девочки! Она всё переиграла, устроила так, чтобы только встретить нас! В глубине души я в это верила! Спортивное загорелое тело, накачанные фитнесом мышцы, дорогая косметика, супермодные рваные в каких только можно пределах майка и джинсы – и поцелуи, объятия, слёзы!

– Дорогие мои! Как же я вас ждала!

Договорились, что завтрашний день мы посвящаем получению готового апартамента, оформлению документов и фотографированию проектов друзей, которые с нетерпением ждут фотоотчёта. И, со ставшей уже привычной для нас скоростью 160, мы вылетаем на шоссе!

Наутро следующего дня наша жизнь вновь завертелась, как в калейдоскопе – Теодора отказалась принимать квартиру, усмотрев в ней пару недоделок, которые я бы и не заметила… В разговоре с Питером по телефону нам было обещано привести всё в идеальное состояние под личную ответственность Питера и Теодоры, завезти мебель и в ближайшие дни прислать фотографии апартамента. Всё же остальное – бассейн, парк у дома – было идеально обустроено!

Большинство квартир было уже заселено постоянными жильцами. Везде слышалась немецкая, английская, русская речь. Одна из соседок, русская женщина, подошла знакомиться и недовольно сморщила носик, узнав, что квартира на съём… А наша «трудовая лошадка» начинала свой бег!

На следующий день нас ждал автомобильный аллюр в поисках дома в деревне!

Теперь объясню. Весь этот год я провела у компьютера, сверяя свои планы с тенденциями мировых инвестиций. Я встаю каждый день в 4 утра, до 5 часов – моё «золотое время» для занятий любимым бизнесом, затем мы с Бэни выезжаем на работу, а в 6 я уже на рабочем месте.

За время, проведённое у компьютера, я наблюдала, как растут цены в Болгарии на побережье. За год они выросли в местах с особо развитой инфраструктурой до 30 %! Получалось, что мы вовремя купили апартаменты! Теперь наступала очередь частных домов в сельской местности, цены на которые до сих пор были смешными! В соседней Румынии, например, они в десять раз выше!

Мы выезжали искать свой дом в деревне…

Теодора и Стилиан ждали нас в машине у отеля. Стилиан – молодой симпатичный парень, специалист по частному сектору на юге, смущённо улыбнулся. Он не говорил по-русски. Перешли на английский. Теодора очень тепло отозвалась о профессиональных качествах своего сотрудника, да мы и сами это вскоре увидели!

– Мальчик ты наш золотой! – тепло встречали его в каждой деревне, куда мы заезжали.

Он занимался ремонтом, продажами, перестройкой сельских объектов и делал это, видимо, отлично, судя по реакции людей.

По программе, запланированной нашими провожатыми, мы должны были посетить 11 объектов, которые выбрал для нас Стилиан. Объекты все были на южных границах Болгарии – в районе хорошо развитых дорог, суперов, медицинского обслуживания. Мы проезжали новые гостиницы сельского туризма, живописные реки и горы, было видно, что завтрашний день этих районов не за горами, как говорила Теодора.

Мы с Йоськой ждали «клик», как тогда, с проектом Питера. И на четвёртой усадьбе это произошло! Остальные семь осмотрели уже по инерции, сердце наше уже принадлежало нашему будущему дому в деревне!

Крепкий дом с огромным участком земли, на которой стоял артезианский колодец, второй старый дом, требующий реконструкции, ферма для животных, виноградники. Он стоял в центре хорошо развитой деревни с населением из болгар, англичан, русских. К дому вела живописная дорога, которая, ответвляясь от новёхонького бана, шла вдоль живописной реки по аллее из столетних дубов.

Соседи высыпали на улицу поглазеть на потенциальных покупателей, а через минуту уже несли фрукты, воду, домашнюю наливку и улыбались, и приветливо махали руками вслед. Я и мой муж ощущали себя дома!

– Ну, хорошо, – обращаюсь я к Стилиану. – Ты отремонтируешь дом и превратишь его в конфетку… Что же всё-таки я должна буду везти с собой при вселении: постельное бельё, посуду, что?

– Ничего, – смеются Теодора и Стилиан. – Всё, включая домашние тапочки, будет уже в доме!

Поздно вечером, уставшие, в шоке от быстрой Теодоркиной езды, добираемся мы до гостиницы. Завтра нам предстоит открывать фирму в Болгарии!

Не пугайся, читатель! Если человек покупает в Болгарии дом с землёй, он обязан зарегистрировать в стране фирму – с её уставом, реквизитами, расчётным счётом в банке. Я ещё только в процессе поиска, чем же будет заниматься наша фирма: интернет-услугами, консультациями по малому бизнесу и инвестициям, либо всем вместе, но имя у неё уже есть – Мечта!

Послесловие

Я заканчиваю повесть о двух годах моей жизни – таких насыщенных, непредсказуемых, деятельных! В них было всё – и боль, и преодоление, и личностное развитие! В них было много любви – к людям, к новым странам, к мужу моему дорогому! Мы начинали эти страницы жизни потихоньку, наощупь, по пути к нашему дому в деревне…

На иврите есть такая идиома: «Граница – это небо!» Ну, то есть возможности человека – безграничны! И если ты впускаешь в свою жизнь мечту, ты признаёшь её превосходство над всем обыденным, будничным, сереньким, и твоя мечта начинает руководить тобой и всей твоей жизнью! Помните, как у Грина: «Несбывшееся зовёт нас!»

– А как же домик в Коста-Рике? – спросите вы. – Променяла на сельскую усадьбу в Болгарии?

Да нет же, нет! Можно жить в Болгарии жарким летом, которое всё же не такое агрессивное, как в Израиле. Поливать цветы на грядках, кормить кур и козочек, заниматься делами фирмы по Интернету. Потом, осенью, которую я люблю больше всех времён года в Израиле, гулять в моих любимых Иерусалимских горах и бродить по любимым музеям… А зимой – лететь в мою обожаемую Коста-Рику на ферму с легендарными коста-риканскими лошадками, на землю для которой мы уже заработали!

«Граница – это небо!» – помните?

Иногда мне говорят: зачем ты даёшь людям так много информации о своих находках в бизнесе? Вот повесть целую настрочила… А я верю, что чем больше отдаёшь людям, тем больше получаешь! Учитель мой тоже так думает – и вон как развернул своё инвесторство!

Я даже подумываю сделать следующее: допустим, обращается ко мне человек за советом по зарубежным инвестициям на сайте, который я сейчас строю, а я ему:

– Прочти сначала вот это! – и к повести своей отсылаю…

Конечно, можно было бы отослать к классику – Роберту Кийосаки, например, к его «Богатый папа, бедный папа». Но он же – классик, а я вот она – тут, рядом! Со своим бизнес-планом и со своими объектами недвижимости в Болгарии, Америке, Коста-Рике, на Сицилии, – да мало ли у меня сегодня в разработке!

Приходите, люди, научу, дам совет, построю бизнес-план, чтобы каждому – по его росту и чуть-чуть навырост! Чтобы каждому – по своему домику в деревне, по мечте, по лугу для ромашек с вольными лошадками на выгоне! И если молодость человека определяется количеством серотонина – гормона счастья – в крови, а не паспортными данными, то заходите, читайте, обращайтесь – поделюсь!

Стихи о Болгарии

Ванга

 
Фракийской культурной духовности споры –
в стране, где так много души и тепла…
А я всё смотрела на Рильские горы –
искала глазами, где Ванга^[1] жила.
 
 
Я с ней говорила, мечтая нескромно
услышанной быть из пенатов других…
Во мне прорастал эгоизмом огромным,
во мне полыхал доверительный стих!
 
 
Я так полюбила Болгарии кручи
и лес потому, что однажды жила
болгарка слепая, что видела лучше,
чем зрячие, – скольким она помогла!
 
 
Скажи мне, Вангелия, это движенье
души, что в Болгарию тянет меня, –
до пульса потери, до изнеможенья, –
костёр нестинаров^[2] в молитве огня?
 
 
Всё это – фракийцы? Всё это истоки
того золотого звена из цепи,
что прячет огонь свой в подземные стоки
наземных формаций болгарской степи?
 
 
Горит под ногами тщеты пепелище, –
возможностей, планов, провинций и стран…
Я всё поняла, Ванга! – уголь, кострище,
вода минеральная, древний курган…
 

Бургас

 
В старинных офисах, в очарованьи манком
столетних лестниц с дверью в мезонин, –
я заходила к адвокату, в банки,
к нотариусу, в старый магазин.
 
 
Скрипели музыкой старинные паркеты,
и вкусен был индюк на вертеле,
и были однозначными ответы,
и не было блефующих в игре…
 
 
А в мэрии мне клерки улыбались
(машины позабыли про клаксон),
права партнёров свято уважались, –
не Бургас^[3], а какой-то чудный сон!
 
 
И шок у касс от мизерности счёта,
и шок от качества проектов и затрат;
тенистых улиц милая забота,
прелестных ресторанов аромат…
 
 
Удобен город сердцу, чувству, мысли,
приятен эклектический заряд, –
над морем тучки лёгкие повисли,
как в детстве, как десятки лет назад…
 

Алеша

«Няма друга страна в света, като България, в която да се съхраняват толкова много паметници на руски воини. Българите тачат паметта на руските воини, в страната има над 400 паметници, а улици и градове носят имена на руски мислители и пълководци, загинали за Освобождението на България. Тази признателносте пример за цивилизационно отношение и свидетелство за духовното единение между нашите два народа, свързани от православието, писмеността и сложната, но героична история».

 
Встречалось много мне почтенья сильным, смелым
солдатам русским здесь, в Болгарии, не раз:
на Шипке церковь есть, – парит строеньем белым! –
из царственных сынов сплошной иконостас…
Хранит народ любовь к солдату-славянину –
спасителю страны и милых сыновей:
от рекрутства под крик чужого муэдзина,
от пустоты степной запущенных полей…
 
 
Но есть один солдат по имени Алёша^[4],
на площади стоит центральной, на холме:
остался на века – и в солнечный погожий,
и в зимний день с снежком, с морозцем на окне…
 
 
Болгарское лицо не знает компромиссов:
коль любит, так цветёт, без знания причин!
Стоит Алёша здесь с подачи коммунистов,
и простоит ещё, даст бог, не год один!
 
 
Болгария – страна одна из стран немногих,
где отвечают мне по-русски не сердясь…
Цветущих роз поля, Родопских гор отроги
исколесила я, изъездила я всласть!
К Алёше я пришла под ливень несусветный!
(И зонтик не спасал – по щиколотку вброд…)
Уверена, что прав в любови беззаветной
болгарский много настрадавшийся народ!
 

Болгария. Диптих

 
В примятой осенью траве синеет забытый мяч…
Шведский ребёнок на берегу гарцует как жеребец
(шведский по цвету волос и по крику викинга), –
сколько радости, однако, могут дарить монотонные,
сменяющие одна другую, волны Чёрного моря!
Прибрежный городок улыбается красными крышами,
лесной хвоей ложится под ноги мне его радушие…
Старая гора мягкой лапой окунается в залив,
позолотевшие клёны тихо играют с ветром.
Графин ракии на столе… Ах, мне бы
мудрости твоей неспешной глоток, Болгария!
 

* * *

 
В примятой осенью траве
оставлен чей-то мячик…
Графин ракии на столе.
На берегу маячит
ребёнок, скачущий в волне
белоголовым эльфом.
И ветер по его вине
кружит неспешным шлейфом
кленовых листьев жёлтый рой,
бросая их на крыши
под черепичною охрой
припрятанных, а выше
на горном склоне древний дух
горы, покоем пьяной,
постелет мне под ноги пух
её листвы багряной.
 

Месембрия

 
Месембрия фракийская^[5]
болгарско-римско-греческая
торговля византийская
колония купеческая
землетрясеньем знаковым
во тьме веков разрушена
на полуостров лакомый
историей обрушенным
сдалась с подобострастием
легионерам-римлянам
кичась торговым счастием
чеканить деньги фирменные
входила трудно веруя
в основы христианские
и становилась первою
в епископстве балканском
и ханство пережившая
и строй социалистический
на кон всё положившая
для бума туристического
живёт себе красавица
на пляжах моря Чёрного
к воде бегут стекаются
отели утончённые
и я попав на удочку
порыва дня весеннего
себе проектов чуточку
купила здесь в Месембрии
 

Несебр

 
Несебр^[6] курортный строят молодые.
Проектов сотни, – в каждом есть прораб
и архитектор, руки золотые
болгар-строителей, специалистов штаб.
 
 
Несебр – жемчужина у «слънчего» у «бряга»,
гостиниц изумительный букет,
прекрасных ресторанов, где трудяга
Несебр готовит торты и фуршет!
 
 
А качество какое новостроек,
дизайн такой попробуй отыскать!
Когда увидела я в первый раз такое –
дух захватило: надо покупать!
 
 
Мне нравится старинный дом болгарский,
чудесно вписанный в сегодняшнюю суть –
среди строений стиля и богатства
его аутентичность не минуть!
 
 
В таких домах хранит гостеприимство
болгарская широкая душа, –
сидеть с хозяевами в садике тенистом
и пробовать ракию не спеша…
 
 
Потом сходить на променад у моря,
Месембрию увидеть вдалеке,
пройтись по деревянным доскам мола,
узнать соседа в крайнем рыбаке…
 
 
Я здесь укроюсь от истерик века
(на войны и агрессию нет сил!) –
лицо Несебра – как у человека,
которого ты с детства полюбил…
 

Варна

 
Над Евксиноградом, над царёвым домом^[7],
на горе высокой, – бухта, море, ширь, –
строящихся лестниц и дверных проёмов
карусель, а снизу – брошенный пустырь…
 
 
Изучаю стройку над поместьем царским
(Варна золотая в охровых лесах…).
Страшно без привычки выше оказаться
дома Их Величества на крутых холмах!
 
 
Можно вниз спуститься узкою тропинкой,
по аллеям царским можно погулять.
Очень необычная видится картинка –
можно этот дом купить и проживать…
 
 
Только в сказке Варненской, только лишь в Болгарии
домики подобные могут продавать:
можно у фонтана в роз цветущем мареве
царскую фамилию в парке повстречать!
 
 
Не купила домика близ угодий царственных, –
в ногу с королевичем боязно шагать:
завтра поменяется статус государственный,
и тогда головушке, ох, несдобровать!
 
 
Над Евксиноградом, над царёвым садом
на откосах Варны дышится легко!
Жаль, что я трусиха, – может, было надо
хоть однажды в жизни прыгнуть высоко!
 

Мне б увидеть мою Варну

 
– Ну, куда ты опять? – В небо,
там, где солнечный луч из-за тучи.
– Ты увидишь там птиц? Мне бы
хоть немного их силы летучей…
Мне бы беды стряхнуть с крыльев,
растреножить тело от муки,
чтоб не танковой рыжей пылью, –
а в цветочной пыльце руки…
Расстилаю души скатерть
над обиженной всеми планетой!
Чтоб от звука сирен не спятить,
вышиваю крестом светлым.
Понимаешь, сейчас мне больно.
Я хочу в тихий край сладкий,
чтобы вылечить синью вольной
запечатанных губ складки…
Мне б увидеть мою Варну
в паутинках бабьего лета,
где покоится дух травный
на лучах золотого света…
 

Долина роз

 
В Долину роз^[8] болгарского разлива,
в долину грёз о красоте земли,
отважно и немного боязливо
пути мои дороги пролегли, –
 
 
боялась разочароваться в сказке,
где миллионы роз цветут в тиши,
нехитрой жизни следуя указке,
бутоны распуская для души…
 
 
Цветочным маслом здесь сочится почва,
цветочный запах достигает гор!
И жарким днём, и южной тёмной ночью
ведут цветы неспешный разговор…
 
 
Цветы повсюду, – километры, вёрсты, –
насколько достигает дали взгляд:
поля цветеньем розовым развёрсты,
пока не соберут последний ряд.
 
 
Красивых девушек, как розовых бутонов,
не занимать болгарской стороне!
Украшенным цветами фаэтоном
Царицу роз по скошенной стерне
 
 
привозят для любви, для карнавала,
для урожая будущих надежд!
Как хорошо, что в сердце побывала
Болгарии, средь вышитых одежд…
 

Фракийская гробница

 
Гробница Ройгоса – Фракийская гробница^[9].
Художественный памятник в веках –
картин из жизни древних вереница,
рожденье фресок в охровых тонах.
 
 
Как правильно сказал историограф,
здесь истина – в сюжетности фигур:
и тайны смерти чёрный иероглиф,
и жизни суть – граница иль бордюр.
 
 
В сакральном склепе золотая сущность
захоронений вызывает шок!
Здесь золото – не власти всемогущность,
а нежный тон, виньетковый цветок…
 
 
Фракийцы верили в божественность культуры
и в силу духа (вспомни Спартака!),
и отливали в золоте скульптуры,
и прятали в курганы на века.
 
 
В гранитном склепе знаковой гробницы
почувствовала жуть загробных стен, –
скорей широкой лестницей спуститься
в живую жизнь и для живых проблем!
 

Музей ремёсел

 
Хранимые веками интерьеры
ремёсел старых в городе Этер^[10]:
грохочут кузнецы у печки белой,
шкатулки режет резчик, – все у дел.
 
 
И, оживляем горными ручьями,
грохочет горной мельницы ветряк,
а речку с травяными берегами
использует рачительный скорняк,
 
 
плетутся кружева, пекутся хлебы,
живёт народ в домах, как было встарь, –
недалеко от габровцев нелепых,
вошедших в анекдоты, как в букварь!
 
 
Зашла в харчевню, откусила крендель,
отведала огромных слив в вине,
стояла зачарованно у медной
кухонной утвари, сверкающей в окне.
 
 
Летело время незаметно быстро,
упало солнце меж высоких гор, –
пора прощаться с ручейком искристым
и с синей глубью мельничных озёр…
 
 
Мне было хорошо! Прощальным взглядом
окину улицы, конюшни, закрома, –
привычную к комфорту тушку надо
вновь возвращать в привычные дома.
 

Церковь-памятник Рождества Христова на Шипке

 
Тридцать тонн меди отстрелянных гильз
русского воинства в Шипкинской битве^[11], –
в звоне церковном откуда взялись
ноты басовые в тихой молитве?
 
 
Церковь – как памятник прошлой войны
в честь перевал до конца защищавших
(лучших семей молодые сыны!),
памяти воинов храбрых и… павших.
 
 
Чистое небо. Взметается шпиль
русского храма в лазури болгарские…
Мать генерала, подвод попросив,
строила церковь с иконами дарственно.
 
 
Встретив монаха, от будничных дел
я оторву его взглядом взволнованным:
я понимаю, как страшен удел
был у опричников, скалами скованных, –
 
 
голодны, голы, в крепчайший мороз
Шипку удерживать им уготовано!
Местные парни настоем из роз
раны лечили им, к пушкам прикованным…
 
 
Помнит Болгария русских побед,
кровью оплаченных, поступь блестящую!
Церковь стоит как живой монумент
славы из прошлого – в жизнь настоящую…
 

Шипка

 
«На Шипке всё спокойно». Верещагин^[12].
Я познавала Шипку из картин.
Здесь генерал Столетов, беспощаден,
дал туркам бой, где к десяти – один…^[13]
 
 
Огромный Памятник Свободы^[14] – в гору
ведут ступени узкие наверх:
от их количества мне задохнуться впору…
и вот мы на вершине! Выше всех
 
 
гора парит над зеленью долины,
над горами поменьше. Выпал мне
шанс побывать на празднике былинном,
когда воспроизводят бой, – в огне
 
 
из пушек, гаубиц, из ружей настоящих
палили турки, русские в ответ
держали оборонный бой… звенящих
гильз стреляных полно. И медный цвет
 
 
их выдаёт с обочины дороги…
(Взяла на память парочку.) Бредут
актёры армий двух в мундирах строгих, –
и у подножья жадно воду пьют…
 
 
Хранят болгары память битвы страшной
и любят русских (в генах та любовь!), –
кто внял своей истории вчерашней,
тот не потерпит гнёта над собой!
 

Монастырь Святого Спаса

 
У доисторических курганов –
овцам корм в курдючные запасы…
Приоткрылся слева от баранов
вид на монастырь «Святого Спаса»^[15].
 
 
Речки Тунжи берега тенисты,
вьются средь лесов в дубах столетних.
Птицы в жарком воздухе зависли,
в буйстве трав – коровы незаметны.
 
 
Я стою почти что на вершине
на одной из гор в семействе Рильском:
видится иной, чем из машины,
панорама с резолюций близких.
 
 
Лысая вершина горной выси,
предо мной – ковыль-трава клубится…
Вижу, как гурьбой монахи вышли
в монастырский двор – не всё ж молиться!
 
 
Полстраны в виду, как на ладони!
Тихо, ветра гул, не шелохнутся
занавески в запустелом доме,
дверь не скрипнет, куры не несутся…
 
 
Дом в горах в преддверье монастырском, –
чувствовать себя владыкой края
в том миру истории фракийской,
близ курганов в травах проживая!
 

Болгарской женщине, стоящей у ограды

 
Вдруг захотелось тихой, деревенской,
спокойной жизни у подножья гор,
куда не долетает гул вселенский, –
где только даль, да ветер, да простор!
 
 
Я примеряла дом, деревню, горы,
я примеряла вид на монастырь.
Паслись коровы мирно у забора,
в траву с цветами морды опустив.
 
 
Хозяйка, стоя в разнотравье царском,
глядела на меня из-под руки:
– Давай-ка к нам! – сказала по-болгарски.
Я поняла – похожи языки.
 
 
Похожи мысли, чаянья, одежды,
похож славянских синих глаз разрез.
И вспыхнуло безудержной надеждой,
что этот луг и эта синь небес
 
 
мне станут домом, где мне будут рады,
где вереницей годы полетят!
Болгарской женщины, стоящей у ограды,
глядел мне долго вслед зовущий взгляд…
 

Деревне Срем в Родопах

 
Возле горы Сакар^[16] в Родопии восточной,
там, где растёт «Мавруд» – царь виноградных лоз, –
где гнёзда диких птиц в лесной глуши бессрочной,
и речки Тунжи бег, и летний лёт стрекоз,
 
 
там, где стоит курган истории фракийской,
скрывающий от глаз блеск золотых скульптур,
и дышит артефакт в музеях модернистских^[17],
и сторожит земля смешение культур,
 
 
там, где живут сейчас болгары, турки, греки
и всей Европы mix (по сути – большинство!),
в надежде отыскать деревню в стиле «эко»,
где сохранился дом, колодца волшебство,
 
 
таверна для семьи и погреба ступени,
гусей домашних шум с соседского двора…
Такой проект – продукт недлительных решений –
без промедленья я в Болгарии взяла.
 
 
В усадьбе на реке я правлю дом и клумбы.
До минеральных вод в колодце доберусь!
Соседкам по селу тяну в улыбке губы –
в фракийской красоте я скоро поселюсь…