Виктор Новин
Ставя диагноз

Медработник-кофе-с-молоком берет с подноса шприц, и Эля мгновенно замолкает, сжавшись в комок. На своей кровати громко хихикает Марго:

– А я бы от дозы не отказалась. Эй, как тебя там, кольни-ка меня в попку.

Она томно поднимается с кровати, принимает обольстительную позу и приспускает с бедер пижамные штаны. Медработник кладет на поднос шприц, берет розовый бокс с лекарствами и протягивает Марго. Она брезгливо отталкивает его руку:

– Ну почему у меня не жизнь, а сплошные обломы? С этих туфтовых колес никакого кайфа, – глотает пригоршню таблеток, громко рыгает и плаксивым голосом констатирует: – Одна изжога.

– Позвольте не согласиться с вами, мада…, – Полин испуганно косится в сторону Элиной кровати, – мадемуазель. Меня с таблеток прет ва-а-аще. Вчера после двух синеньких сатану видела.

– Синего? – сонно спрашивает Марго.

– Почему синего? – удивляется Полин. – Обычного.

– Она видела обычного сатану, – хмыкает Эля, намазывая на лицо приятно пахнущий крем. – Охрененный оксюморон – «обычный сатана».

– Оксюмошто? – переспрашивает Марго.

– Оксюморон. Разновидность метафоры. Сочетание несочетаемого.

– А-а, типа «честный чиновник», – зевая, говорит Марго.

– Гы-гы-гы, – веселится Эля.

– Марго, но вы же сами в муниципалитете работаете, – укоризненно произносит Полин.

– Потому и говорю, что работаю… Работала.

– Поперли или сама ушла? – закрывая крем, спрашивает Эля.

– Не твое свинячье дело, – огрызается Марго и натягивает на голову одеяло.

– Согласна – не мое дело. Дела у прокурора, у нас делишки.

– Вот и мое дело о взятке в особо крупном у прокурора. И один мудрый еврейский адвокат пристроил меня сюда, чтобы состряпать «недееспособность в виду психического расстройства», – голос Марго из-под одеяла звучит приглушенно.

– Косишь, значит, – взбивая подушку, произносит Полин.

– Косит газонокосилка – я восстанавливаю утраченное душевное равновесие, – все также из-под одеяла отвечает Марго.

Эля выплевывает на ладонь таблетки и прячет их в наволочке:

– Лучшее лекарство от всякого бобо – это сон, а просто идеальное – стакан вискаря, а не всякая химическая херня.

– Слушай, как они у тебя во рту не растворились? – похоже, что сон Марго улетучился.

– Учись, деточка, – Эля широко открывает рот, из которого достает кусочек полиэтилена, – вот так под язык расстилаешь и по всей нижней челюсти, они там как в мешочке укладываются.

– А мне не рассказала. Я бы тоже так делала, – обиженно канючит Полин.

Эля вплотную подходит к Полин и угрожающе нависает над ней:

– Та-ак, малахольная, слушай меня оччченнно внимательно – тебе так делать нельзя и говорить об этом тоже никому нельзя.

– Почему?

– Потому что так по радио сказали, – авторитетно заявляет Марго, подмигивая Эле.

– Ну-у, если по радио…

Свет в палате очень тусклый, потому что горят только крошечные ночники над тумбочками. На четырех кроватях сидят пациентки лицами друг к другу. Их глаза закрыты, они слушают радио:

– Депрессия легкой и средней степени выраженности поддается лечению методами нарративной терапии, в частности когнитивно-поведенческой и психотерапии. Антидепрессанты успешно используются для лечения средней и тяжелой деперессии, но в случае легкой депрессии применяются не в первую очередь. Ведение пациентов с депрессией должно включать психосоциальные элементы, в частности, выявление факторов стресса, таких, как финансовые проблемы, сложности на работе, психологическое и физиологическое насилие. Источником поддержки в таких случаях могут стать близкие люди, члены семьи, друзья.