Виктор Иванович Лакеев
Разоблачение кумиров
Стандартная модель
В оправдание своего фиаско с мезонной теорией ядерных сил теоретики могут сослаться на то, что они находятся в процессе творческого поиска и созидания, и что при создании ими квантовой хромодинамики (КХД) всё встанет на свои места.
Теория гласит: «частица (глюон прим. автора) с цветовым зарядом, подходя все ближе к кварку, проникая все глубже в облако размытого цветового заряда, встречает все меньший и меньший заряд, и поэтому интенсивность взаимодействия ослабевает. На достаточно малых расстояниях частицы практически не взаимодействуют – они свободны (так называемая асимптотическая свобода частиц на малых расстояниях)» [4].
Характерной отличительной особенностью глюонов является их способность «… своим собственным зарядом рождать новые глюоны, а те, в свою очередь, следующие и так далее. Происходит лавинообразное саморазмножение. Поэтому глюонное поле не ослабевает, а наоборот, возрастает по мере удаления от породившего его кварка. В лавинообразном образовании глюонной «пены» энергия первичного глюона быстро делится на более и более мелкие порции, и глюон «тает», растворяется в комке рождённых им новых глюонов.
Кварки «заперты» внутри адрона, образуя системы, которые в целом нейтральны по цвету. Так как глюоны тоже цветозаряжены, то они также заперты внутри адронов. Вот почему, несмотря на то, что переносчики сильного взаимодействия – глюоны обладают нулевой массой, как и фотоны, сильное взаимодействие, в отличие от электромагнитного, не простирается на большие расстояния, а ограничено объемом адронов» [4, 5].
Анализ
Создать новое взамен старого можно, да вот не будет ли это новое, новой заплаткой на заношенных до дыр допотопных, уродливых штанах. И тут как нельзя кстати вспоминается замечание И. Гёте: «Кто неправильно застегнул первую пуговицу, тот уже никогда не застегнётся правильно».
И действительно, принцип взаимодействий между кварками аналогичен взаимодействию между нуклонами. Разница лишь в том, что вместо мезонов, исполняющих роль связующих ядерных сил, фигурируют уже глюоны, сильное взаимодействие которых, «в отличие от электромагнитного, не простирается на большие расстояния, а ограничено объемом адронов».
Но разве такое возможно если теорией предусмотрена отличительная особенность глюонов «… своим собственным зарядом рождать новые глюоны, а те, в свою очередь, следующие и так далее. Происходит лавинообразное саморазмножение».
В связи с этим вспоминается легенда о шахматной доске, приведённая Я. И. Перельманом в книге «Живая математика».
Индусский царь Шерам, желая отблагодарить изобретателя шахмат за прекрасную игру, сказал ему: – Назови награду, которая тебя удовлетворит, и ты получишь её.
– Повелитель, – сказал Сета, – прикажи выдать мне за первую клетку шахматной доски одно пшеничное зерно.
– Просто пшеничное зерно? – изумился царь.
Да повелитель. За вторую клетку прикажи выдать 2 зерна, за третью 4, за четвёртую – 8, за пятую – 16, за шестую – 32…
Довольно, – с раздражением прервал его царь. – Ты получишь свои зёрна за все 64 клетки доски, согласно твоему желанию: за каждую вдвое больше против предыдущей. Но знай, что просьба твоя недостойна моей щедрости. Прося такую ничтожную награду, ты непочтительно пренебрегаешь моею милостью. …Ступай. Слуги мои вынесут тебе твой мешок с пшеницей.
Когда придворные математики подсчитали сколько зерна надо выдать Сете, старейшина математиков пришёл с докладом к царю.
«Мы добросовестно исчисляли всё количество зёрен, которое желает получить Сета. Число так велико…
Как бы велико оно ни было, – надменно перебил царь, житницы мои не оскудеют. Награда обещана и должна быть выдана…
Не в твоей власти, повелитель, исполнить подобные желания. Во всех амбарах твоих нет такого числа зёрен, какое потребовал Сета. Нет его и в житницах целого царства».
И действительно, результат подсчёта количества зёрен оказался невообразимым, – искомое число составило: 18 446 744 073 709 551 615.
«Известно, что кубический метр пшеницы вмещает около 15 миллионов зёрен. Значит, награда шахматного изобретателя должна была бы занять объём примерно в 12 000 000 000 000 куб. м, или 12 000 куб. км. При высоте амбара 4 м и ширине 10 м длина его должна была бы простираться на 300 000 000 км, – т. е. вдвое дальше, чем от Земли до Солнца»!
Отсюда напрашивается вывод: кварки каждой из элементарных частиц (а в природе их неисчислимое количество) хотя бы единожды породив по два глюона, инициируют тем самым не только заполнение всего пространства этих адронов, нуклонов и т. д., но и распространение глюонной «пены» за их пределы. Причём запущенный процесс саморазмножения глюонов будет длиться вечно, и его уже ничто не будет способно остановить, так как каждый глюон за время своей жизни порождает нескольких себе подобных, а те в свою очередь также. Что, в конечном счете, обусловит не только слипание нуклонов, адронов и прочих микрочастиц в единое целое, но и заполнение глюонами всей вселенной, существующей миллиарды лет.
А в завершение темы хочу высказать своё мнение по поводу, якобы, увеличивающейся силы связи саморазмножающегося цветного глюонного поля, по мере заполнения им пространства между удаляющимися друг от друга кварками, которую теоретики образно сравнили с растягивающейся пружиной.
Так вот, ни о каком сравнении с растягивающейся пружиной, в которой растёт напряжение не может быть и речи, так как вместо её растяжения заявлен совсем другой процесс – произойдёт не растяжение её витков в длину и их упругое напряжение, а увеличение её длины за счёт добавления к ней всё новых и новых не напряжённых витков, то есть глюонов.
В научной дисциплине мир иллюзий недопустим.
Перечень их бредовых теорий неиссякаем. Но есть ли смысл перебирать их все до единой, чтобы иметь представление о состоянии дел в данной области науки? Не количество, а качество теорий определяет ценность применяемой методики и характеризует уровень способности их отцов.
Поразительно, как можно было, так издеваясь над здравым смыслом, создать поистине бредовые, противоречивые теории не только в области микропроцессов, которые можно всегда интерпретировать, как заблагорассудится, в угоду бытующим представлениям, но и в области макромира, примеры которого наглядны и всегда у всех на виду.
Причем, какая бы несуразица не вышла из-под их пера, всё это тут же проецируется на законы микромира, и преподносится как очередной успех в раскрытии его тайн. Звучат восторженно изумленные голоса: вот оказывается, как хитро устроен микромир! Естественно, что при этом, всякая глупость неизменно приписывается безответному микромиру, а гениальность идёт в актив теоретиков.
Но больше всего здесь поражает другое – уникальнейшее по своей невероятности и абсурдности явление: что бы ни сделали теоретики, всё это воспринимается как должное.
А могло ли быть иначе, если, слыша о новых удивительных открытиях в области микромира и в целом об устройстве мироздания, а также, о чествованиях их героев, у человека, не интересующегося проблематикой теоретической физики, создаётся обманчивое впечатление, будто бы идёт успешное и поступательное развитие физики.
Но это не соответствует действительности. Происходит не движение, а топтание на месте, в связи с необходимостью перекраивать всё прежде сделанное, заново, из-за обнаруженных противоречий и нестыковок. Не ступенька за ступенькой наращивают теоретики лестницу, по которой мы якобы поднимаемся к вершинам познания мироустройства, а всё никак не могут уложить первые ступени, которые ложатся у теоретиков – то вкривь, то вкось.
Лишний раз убеждаюсь в правоте сказанного И. В. Гёте: – «Кто неправильно застегнул первую пуговицу, уже не застегнется, как следует».
Проявив бездарность в решении простых задач из области микромира, с позиций классической механики, физматы, поставив всё с ног на голову, обвинили в этом не себя, а саму механику за невозможность применения её законов в области микропроцессов.
А создав уродливые надстройки к классической механике, которые легли в основу их невменяемых квантовых теорий, теоретики, отводя от себя подозрения в профанации и мистификации законов микромира, а также снимая с себя ответственность за безумие своего творчества, в очередной раз обвинили не себя, а всё тот же микромир в безумстве его законов. Мол: «Квантовая механика правильно (или как принято говорить, адекватно) отражает объективную реальность микромира. Но сами свойства микромира столь необычны, что результаты квантовой механики поневоле кажутся удивительными» (К. Н. Мухин).
А в итоге, провозгласив кредо: «На нелепостях мир стоит», а также: «Отсутствие утопий в науке есть варварство», физматы, подвергнув обструкции классическую механику и здравомыслие, уже не сдерживаемые в своей буйной и неуёмной фантазии никакими рамками, создали мифический образ микромира, персонажами которого стала всякая сказочная нечисть – физический вакуум, тёмная материя, чёрные дыры, античастицы, магнитные монополя и многое другое. В связи с чем предстали перед обывателями (ни бельмеса не понимающими ничего из их умопомрачительного творчества) как гении, которым оказалось по плечу решение даже таких необычно запутанных и сверхсложнейших задач.
Кстати, к вопросу о гениальности. А кто оценивает вклад теоретиков в науку; кто воздаёт им почести и награды; кто с шумной помпой и восторгом восхваляет их за гениальность; кто номинирует их на Нобелевскую премию? Да всё те же адепты еретического учения, которые, таким образом, пиарят самих себя. Ведь прославляя Эйнштейна и не скупясь на похвалы своим предшественникам (бездарным в области физики личностям), они тем самым и себя приобщают к их гениальному творению. Что при отсутствии запрещённой ими критики в свой адрес (нет критики, значит – непорочен), ещё больше укрепляет в обывателях веру в их гениальность.
Вследствие чего, осенившие себя ореолом гениальности лжетеоретики исподволь навязали нам комплекс неполноценности и преклонения перед ними.
Ну а мы, как и персонажи из сказки Г.-Х. Андерсена «Новое платье для короля», не понимая ничего из их сумасбродных творений, принимаем всё сказанное ими на веру, боясь, высказав своё сомнение, предстать перед людьми глупцами и невеждами.
Но всему когда-то приходит конец. Придёт время, и теоретическая физика наших дней войдёт в историю науки как её позорная страница, обличающая чрезмерную самоуверенность математиков, взявшихся не за своё дело. Она останется в ней на века, как эпоха глумления над здравомыслием и безраздельного многовекового господства в ней учения, заложенного бездарными личностями.
В целях защиты своих творений и соответственно спасения своей репутации, физматы, не имея возможности опровергнуть мною написанного, постараются сместить акцент с моих доказательств на использованную мной литературу, чтобы тем самым посеять у читателя сомнение в доверии доказательствам, якобы, основанных на недостоверных источниках сомнительного происхождения, а потому не достойных внимания. И такими источниками, по их мнению, являются научно-популярные издания.
Ну и что? Разве авторы этой литературы бабки с завалинки или всё же ведущие научные работники? Например, К. Н. Мухин, автор книги «Занимательная ядерная физика» доктор физико-математических наук, профессор, заслуженный деятель наук РФ, работал в должности советника центра – главного научного сотрудника Института общей и ядерной физики РНЦ. А В. С. Барашенков, доктор физико-математических наук, профессор, был начальником сектора Объединённого института ядерных исследований в Дубне.
Могут ли физматы заявить, что они дилетанты, написавшие псевдонаучную литературу, которой я воспользовался? Вряд ли! Но тогда выходит, что нет ничего крамольного в том, что я почерпнул доступные пониманию и развёрнутые сведения, а также терминологию из их работ, чтобы то о чём написал, было доступно пониманию каждого.
Да и вообще, какая разница из каких источников взяты данные, лёгшие в основу анализа базовых теорий современной теоретической физики, ведь это не так-то уж и существенно, и ничего по сути не меняет.
Ведь, даже если предположить, что физматы правы и мы, признавая недостоверность использованной литературы, откажемся доверять какой-то части из приведённых доказательств несостоятельности базовых теорий современной теоретической физики, то будет ли им, в таком случае, легче от этого, если учесть, что помимо этих доказательств имеются и другие? А это – неоспоримое доказательство бездарности венценосных отцов бредовых теорий, погубивших теоретическую физику, на что недвусмысленно указывают данные мною объяснения результатам опытов Майкельсона с позиций классической механики, а также механизму орбитальных вращений планет вокруг Звёзд, обусловленных действием магнитных полей.
Причём перечень доказательств неспособности физматов дать трезво мысленное объяснение микропроцессам, можно расширить. И что особо важно тут отметить, так это то, что в качестве этих доказательств будут фигурировать объяснения тем самым оптическим явлениям, которым на протяжении более 300 лет, естествоиспытателям так и не удалось дать объяснение с позиций корпускулярной теории и механики Ньютона, что и послужило причиной математизации теоретической физики, приведшей её к гибели.
Дифракция света
Одним из световых эффектов, внесших сомнение в возможность его объяснения с позиций корпускулярной теории Ньютона, стала дифракция, в проявлении которой некомпетентными в этой области математиками были усмотрены признаки волновой природы света. А впоследствии и сама механика Ньютона была ошельмована физматами и признана ими неприменимой в процессах микромира. В результате чего классическая механика стала применяться лишь для видимых объектов, а для невидимых объектов была создана релятивистская квантовая механика, основанная на игре воображения.
Вот и проверим, так ли это.
Известно, что если свет встречает на своем пути препятствие, он огибает его. Отчего тень от предмета в лучах света всегда бывает больше чем сам предмет. А края этой тени, не имея резкого очертания, размыты и окаймлены радужными и тёмными полосами.
Таким образом, из результатов опыта как бы вытекает однозначный вывод – обнаружено противоречие закону прямолинейного распространения света, а вместе с тем и корпускулярной теории.
Однако если учесть, не только то, что согласно корпускулярной теории свет распространяется прямолинейно, но и имеет способность отражаться от препятствий, то вывод окажется прямо противоположным прежде сделанному выводу.
Чтобы убедиться в этом, воспроизведём аналогичный микропроцессу процесс в масштабе макромира. Для чего возьмём два мяча и скатим их с ускорением один за другим по наклонному жёлобу, упирающемуся в стену.
В результате чего, первый мяч, столкнувшись со стеной, отразится от неё в обратном направлении. Но, встретив на некоем удалении от стены ранее движущийся ему вслед второй мяч и, вступив с ним в упругое соударение, отразится обратно в сторону стены. В то время как второй мяч, также, сменив направление своего движения на обратное, отскочит в сторону своего исходного положения.
Следовательно, если теперь мысленно представить, что в сторону стены будут лететь уже не два упругих тела, а несметное множество равноудалённых друг от друга упругих микрочастиц-корпускул, то надо полагать, что под действием этого непрерывно поступающего и бесконечного потока корпускул, перед стеной-препятствием возникнет множество зон, состоящих из плотных скоплений корпускул, совершающих при соударениях возвратно-поступательные движения.
Но так как в реальности, частицы света движутся не из одной точки, да и не по желобам, то в действительности соударения между ними будут как центральными, так и рикошетирующие. В связи с чем, скопления мечущихся перед препятствием частиц света, будут из-за их соударений и отражений простираться также и в стороны, то есть за пределы геометрических размеров самого предмета. Но по мере удаления корпускул в стороны от предмета, плотность их скоплений будет стремительно убывать под напором увлекающего части из них вслед за собой потока лучей, обтекающих предмет со всех сторон. Что и позволит части корпускул проникать в область геометрической тени от предмета.
Причём следует особо отметить, что чем меньше будет скорость этих корпускул, тем более крутой будет кривизна их траекторий и тем дальше в область тени они будут проникать, попав в поле тяготения атомов предмета.
Чему способствуют два фактора. А именно, при проникновении света сквозь зоны скопления микрочастиц, скорость корпускул, в случае их столкновения с оказавшимися на их пути микрочастицами и обмена между ними энергиями, будет падать, а чем больше она упадёт, тем большее влияние на отклонение их траекторий в сторону предмета будет оказывать его тяготеющая масса. Аналогом чему может служить принцип магнитной спектрографии. Только если в там по радиусу искривления траекторий судят о массе частиц, то в данном случае, можно судить о разнице в их скоростях.
Таким образом, мысленный эксперимент, проведённый с учётом способности света отражаться от препятствий, а также излучаться квантами и дискретно, позволил выявить причину расширения и размытости контуров тени на экране, от предмета, помещённого в поток света, а также, причину попадания света в область тени.
Кстати, именно из-за отклонения света в сторону тяготеющей массы, каковым является предмет, оказавшийся на пути света, на экране, напротив отверстия или узкой щели, всегда наблюдается затемнённая область, так как отклонённые корпускулы в неё не попадают. Но если щель или отверстие широкие, то корпускулы, проходящие вдали от их краёв, не попав в сферу их притяжения, достигнут экрана и осветлят область, находящуюся по центру щели.