Василина Александровна Лебедева
Валлия. Обретение дара

Глава 5
Константин

«Есть люди, в которых живёт Бог; Есть люди, в которых живёт Дьявол; А есть люди, в которых живут только глисты!»

Фаина Раневская

В стаю «Янтарных», приехал с отличным настроением. Дельце, по краткой обрисовке, казалось – плёвым, а оплата – хорошая, да и десерт тоже можно урвать. Быстро обговорив с заказчицей все нюансы и выяснив сопутствующие заказу детали, пару дней я жил в местной гостинице на полном обеспечении, что тоже не могло не радовать. На третий день время исполнения заказа настало. Неспешно следя за молодой женщиной, я прогуливался, создавая беззаботный вид, не привлекая к себе внимания, а вот когда она направилась в сторону от центра – пришло время действовать.

– Валерия! Вас же зовут Валерия? – догнал я торопливым шагом молодую женщину, давая ей время осмотреть себя, при этом добродушно улыбаясь.

– Да, Валерия. Что вы хотели? – Ответила словно нехотя.

– О, у меня к вам огромнейшая просьба и крик о помощи: видите ли, мне нужно снотворное, желательно не очень сильное – сплю по ночам плохо. И, не знаю… средство какое-нибудь, чтобы не хмелеть. – Протараторил заготовленную речь немного глуповато глядя на неё – главное не вызвать подозрений.

– Странная просьба у вас, ну а я-то тут причём, обратитесь в лазарет, вам помогут там. – Хотела отвертеться она от меня, но на сей счёт у меня всё продумано:

– Просьба не странная, видите ли, я проездом в вашей стае и еду на переговоры, а вы же понимаете: иногда они проходят за бокалом, другим, вот и не хотелось бы терять бдительности. А вот в лазарет я заходил, и меня отправили к вам, сказали вы помощница местной зелейщицы. – Я осмотрел её немного снисходительно: «Девочка, да у тебя нет ни одного шанса увильнуть от помощи мне бедному, такому несчастному!».

Минуту она стояла раздумывая, но видимо так и не нашла повода мне отказать, поэтому вздохнув, согласилась:

– Что ж пойдёмте, посмотрим: что можно сделать в вашем случае.

– О, премного благодарен. – Продолжая изображать придурковатого простачка, сыпал словами: – я же сказал вам, что проездом? Тут у меня знакомый живёт, надеялся и с альфой вашей стаи решить кое какие вопросы, но видно не судьба. Вы случайно не знаете: когда он приедет? – Попытался установить контакт. Может быть, выведать дополнительную информацию получится, но она не была расположена к разговору:

– Нет, не знаю. – Раздражённо слетело с её губ, и я благоразумно замолчал. Идя чуть позади, не отказал себе в удовольствии рассматривать её фигуру и представлять без одежды – мне весьма понравилось то, что я видел, но – дело на первом месте, а развлечения потом, хотя посмотрим: вдруг удастся совместить?

Шли мы молча минут двадцать: через аллею, мимо дома альфы, опять аллея и, наконец, по улице, которую я узнал вдоль и поперёк. Мне надо было знать всё: расположение домов, насколько далеко они находятся от дома зелейщицы и её помощницы. И время сейчас как никогда подходящее – ни одного свидетеля не будет, но осторожность не помешает!

– Подождите меня здесь, – Указала на скамейку Валерия, стоило нам подойти к дому. Кивнув и улыбнувшись, сделал вид, что отошёл в заданном направлении. Прислушался: звук шагов действительно удалился вглубь дома.

Быстро оглядевшись, тихо скользнул в чуть приоткрытую дверь. За углом комнаты, вытащил заранее заправленный спец. медикаментом шприц. Стоил препарат дороговато, но эффект давал хороший. После внутримышечного введения проходит от минуты до трёх и на оборотней действует как сильнодействующее снотворное, только вот откат у самочки будет как от хорошей попойки, ну да это не мои проблемы.

Заслышав шаги, замер, прижавшись к стене. Подготовил кляп – лишний раз рисковать нельзя, вовремя – она вышла из-за угла. Столкнувшись со мной, удивлённо взглянула, но было поздно. Схватил ошарашенную и дезориентированную оборотницу сзади и зажал ладонью рот. Попытался впечатать грудью в стену, но не получилось. Пришлось обхватить за плечи и, рывком зафиксировав руки, вводить препарат в предплечье.

Самочка брыкалась, пыталась кричать и даже пробовала меня как лошадь лягнуть. Но она априори была слабее, да ещё и препарат начал действовать, поэтому результат был очевиден: вяло потрепыхавшись ещё пару минут, оборотница затихла. Положив её на пол, прошёл к двери, выглянув осмотрелся – пусто. Только действовать всё равно надо будет аккуратно и быстро.

Вернувшись, подобрал выпавшие из её рук пузырьки, вытащил кляп и, закинув тело на плечо, направился обратно. Пока всё шло просто замечательно – быстро преодолев участок, который просматривался с улицы, завернул за угол дома и оттуда спокойно направился по дорожке между деревьев в домик, что стоял на отшибе.

По выданной заказчицей информации: в нём же Валерия раньше и жила, и по наблюдениям пару раз здесь за последние дни отдыхала. Не домик, а красота – ни с одной стороны не просматривается, да и к лесу близко, если случиться форс-мажор можно по-быстрому уйти!

Первым делом, зайдя в дом, разложил диван и, кинув крепко спящую Валерию на него, начал неторопливо её обнажать, обратил внимание на крестик на шее оборотницы. Повертел его в руках осматривая, но подозрений он не вызывал: похож на безделушку. На самом деле чувствуется артефакт, но простенький, не представляющий для меня ценности. Продолжать мне даже понравилось и как бы ни было смешно – возбудило.

А хотя было от чего: большая налитая грудь была скрыта чашечками бюстгальтера, который я медленно стянул, наслаждаясь видом полушарий с кремово-розовыми сосками. Задержавшись на них взглядом, неторопливо огладил ладонями по талии.

Подхватывая полоски ткани на бёдрах, спустил вниз трусики. От вида лобка, покрытого серебристыми завитками, член в штанах закаменел, и резко сдёрнув трусики вниз, кинув их в сторону, отступил раздеваясь.

Только освободившись от штанов, вздохнул с облегчением: член подрагивал и требовал продолжения банкета, но взглянув на лицо Валерии, и приоткрытые во сне губы передёрнул плечами – это походило на некрофилию, в облегчённом варианте, что для меня в принципе неприемлемо. Сложив свои вещи так, чтобы собраться можно было за секунды, направился в душ, но передумав, вернулся – нельзя, необходимо оставить на её теле устойчивый запах самца.

Стоило только удобно улечься рядом со спящей самочкой, как затрезвонил телефон. Ругнувшись, я встал: надо было сразу его взять.

– Да малышка, неужели так быстро соскучилась?

– Брось свои шуточки, – прошипела трубка яростной змеёй. – Нашёл время! Почему не звонишь? Ты сделал? Получилось?

Во время её монолога вернулся к дивану и, улыбаясь, раскинулся на нём: из открытого окна со стороны леса веял прохладный ветерок, приятно остужая обнажённое тело.

– Ты почему молчишь? Что-то сорвалось? – Истерично взвизгнуло в ухо и, поморщившись, отодвинул мобильный от уха, но тут же приблизив к губам гаркнул:

– Не ори! – Услышав вскрик, рассмеялся, но через мгновение серьёзно продолжил: – Оглушила, дура. Естественно сделал! Детка, неужели ты сомневалась в моих способностях? – Закинув ногу на ногу, покачивал ею и улыбнулся когда услышал вздох облегчения.

– Так, – тут же деловито начала она: – возьми её телефон и набей смс экономке «Красного» дома, она может обед ей туда прислать. Напиши вроде того, что, мол, занимаюсь травами и, чем ещё эта малахольная может там заниматься, в общем, занята, и на обед не приду, на ужин, скорее всего, тоже. Хотя эта овца такая ответственная, что может кого-то прислать проверить. Так, подожди, напиши: еду купила в центре, в кафе, работы много. Номер экономки я тебе вышлю. Только никак не подписывайся и не обращайся к ней по имени, я не в курсе как они между собой общаются. Всё, позже позвоню! – И отключилась, стерва!

Пришлось опять вставать, искать по карманам платья телефон и набивать смс – нам действительно гости сейчас не нужны. Через час мне надоело лежать, положение не спасал даже интернет.

Встав, исследовал домик и весьма порадовался включённому холодильнику, «а девочка-то молодец, запасливая». Вытянув из его недр пирожки, перекусил, умылся и как раз вовремя: повеял знакомый запах и через некоторое время рядом с домом раздались шаги, скрипнула дверь. Облокотившись на дверной косяк, сложил руки на груди в ожидании гостьи.

– Ты заставила себя ждать.

– Тихо ты! Не приведи Создатели, кто-нибудь услышит! А ты, я вижу, решил произвести на меня впечатление? – Выгнула насмешливо брови, осматривая моё обнажённое тело.

– Детка, впечатление я произвожу, двигаясь в постели.

– Помню-помню. – Она подошла ко мне, но остановилась на расстоянии ладони. Провокационно облизнула губы, но стоило мне поддаться вперёд, тут же отскочила.

– С ума сошёл? Не хватало, чтобы на тебе, а потом и на ней остался мой запах!

И я, не выдержав расхохотался, чем опять вызвал недовольное шипение.

– Да успокойся ты! Нет здесь поблизости никого! Неужели ты так его боишься? – Обогнув женщину, подошёл к дивану и развалился на нём, вольготно раскинувшись.

– И кстати: я готов тебя удивить парочкой новых поз, так что, малышка, можешь рассчитывать на моё тело.

– Ты вон об это тело хорошенько потрись, – кивнула на спящую она.

– Не беспокойся об этом. Виола, детка, ты мне так и не рассказала: где же перешла тебе дорогу эта девочка? Вроде наивная такая, чистая, по сравнению с тобою – прямо слеза младенца, а ты её так подставить хочешь.

– Эта наивная? – Глаза женщины яростно сверкнули, а я довольно облизнулся: люблю таких вот стервочек – огонь, а не самка! Столько ярости, злости клубится в глазах, даже кулаки сжались, а уж если бы её сейчас уложить под себя, ух! Горячий, взрывной секс был бы обеспечен! – Эта тварь продуманная! Приехала сюда бедной несчастной овечкой, это из-за неё меня бросил альфа! Но нет, эта тварь каким-то образом ухитрилась на себе его женить! Женить, представляешь!

– Интересно, – протянул я, нахмурившись. Приподнялся и осмотрел шею спящей.

– Что? Есть там что? – Тут же подскочила Виола.

– Нет, чисто. – Уже расслабленно ответил, опять откидываясь на подушку. – Так ты, получается, не знала: пара она или нет? – Я задумчиво посмотрел на неё. – Так-так, а ставки-то могут увеличиться!

– Ну да, сейчас! Я тебе и так неплохо…

– Но-но-но! – Покачал я пальцем. – Ты ещё не перечислила мне деньги!

– Через час будут. – Недовольно дёрнула плечом при напоминании об оплате. – Я должна была убедиться. А про пару, будь она ею, уже вся стая бы на ушах стояла, она здесь уже несколько дней, да и платья носила с открытой шеей и ключицами, так что я знала точно. Ты смс отправил?

– Отправил. И как же этой овечке удалось провернуть то, что ты не смогла за два года? Теряешь квалификацию, Виола?

– Ничего. Альфа уже летит в стаю. Скоро здесь будет, а на этой твари твой запах и будет ей развод и девичья фамилия, а уж утешить после предательства я смогу. – Виола прошлась, качнув бёдрами, встала, слегка оттопырив попку, наклонилась, продемонстрировав грудь в вырезе, которую не стеснял бюстгальтер из-за его отсутствия и, выпрямившись, облизала губы.

От всего этого зрелища, у меня как у нормального мужика начало твердеть в паху.

– Не провоцируй, детка, не успеешь глазом моргнуть, как разложу тебя на диване поверх этой овечки и насажу на себя. – И усмехнулся от блеснувшего в её глазах блеска: стервочка небось представила себе эту картину. – Когда альфа будет здесь и кто сливает тебе инфу? И не юли, мне нужно подтверждение, что я точно успею смыться, до его приезда и осечки не будет. А то, знаешь ли, не хочу потом ноги-руки обратно вставлять.

– Боишься? – Она усмехнулась.

– А ты? Ведь первым делом тебя сдам. – И растянул губы в улыбке, увидев, как вытянулось её лицо. Отвернувшись, она всё же ответила:

– Водитель его мне позвонит, как только они выедут из аэропорта, и я сразу перезвоню тебе. Так что у тебя будет форы в два, два с половиной часа. Успеешь смыться. Ладно, я увидела что хотела. – Она прошлась взглядом по моей с Валерией обнажённым фигурам и, дёрнув плечом, направилась на выход. – Деньги придут на твой счёт в течение часа. – Бросила она напоследок, выходя за дверь.

Но я, поднявшись, быстрым шагом вышел за нею и, перехватив на крыльце дома, ухватив сзади за волосы, резко дёрнул на себя. Не ожидая этого, Виола, охнув, впечаталась в мою спину. Тут же развернув её, впился в губы поцелуем. Страстно захватывая, поглощая губами её протест, завоёвывая, сминал губы оттягивая волосы, которые успел намотать на кулак и, не давая возможности отвернуться, до тех пор, пока стерва не ответила на мой поцелуй. Уже сама, прижавшись к моему телу, поскуливая и выделяя запах желания.

Резко оттолкнул её от себя так, что она чуть не полетела кубарем по ступенькам, лишь в последний момент, ухватившись за перила.

– Урод!

– Не забывайся! – Оскалился, на что она тут же отшатнулась. – В течение часа деньги должны быть на моём счету, позвонишь сразу, как поступит информация о том, что альфа едет в стаю и, Виола, детка, не зли зверя. Если захочешь круто покувыркаться, наберёшь меня через месяц, не раньше. Свободна! – Спокойно отвернувшись, зашёл обратно и усмехнулся: «А ведь позвонит, сука. Не через месяц, но позвонит! Любит стервочка погорячее, когда, не церемонясь, берут её, так как хочется самцу, когда проходишься в ласках на грани боли, а иногда слегка перешагиваешь через эту грань».

Обхватив рукой возбуждённый и горячий ствол, пару раз провёл по всей длине, немного сжимая у основания, но тут же одёрнул себя – не время. Взглянув на спящую девушку, оскалился: чуть позже, лаская эту крошку, я окроплю её своим семенем, да ещё и размажу – для большего эффекта. «Думаю, альфе понравится его жёнушка: сонная, мягкая, красивая и в чужой сперме!». Усмехнувшись, спокойно устроился на диване, положил рядом телефон и притянул тёплое тело к себе, закидывая на неё ногу и руку. Необходимо поспать: предстоит долгая ночь и мне потребуются силы.

Глава 6
Валлия

«Если встречу на улице свою судьбу, непременно набью морду этой гадине!»

Макс Фрай

Пробуждение было ужасным: голова раскалывалась так, что казалось, мозг готовится взорваться в черепной коробке, сухость во рту ужасающая, тело не подчиняется и словно через вату доносится звук.

– Смотри на меня, я сказал! Открой глаза!

– Максим? – Вырвалось из моего горла хриплым сипом. «Неужели вернулся? Только почему всё так болит?» – вяло проползла мысль и я попробовала открыть глаза. Только в веки, словно песок насыпали и из глаз хлынули слёзы, принося облегчение глазным яблокам. – Максим. Ты вернулся? – В душе рвалось наружу обрадовано, а из губ сорвался недоумённый сип.

– Вернулся! А ты, я смотрю, не ждала, так? Смотри на меня, дрянь!

В этот момент я усиленно заморгала и через пелену слёз увидела наклоненное ко мне его лицо. Только радости на нём не было, нет! Увидела искажённое то ли яростью, то ли чем-то ещё так любимое мною лицо. «Да что происходит?» – недоумённо хотела спросить, но в этот момент поняла, почему так больно – он, сильно схватив меня за волосы, тянет вверх, застонав, я возмутилась: – Что ты делаешь? Мне больно! Отпусти!

– Больно? – И он сильнее дёрнул за волосы, отчего я не сдержала хриплого стона и слёз, которые с радостью пробежали по уже проторенным дорожкам на щеках. – Больно? Тварь! – И, наконец, отпустив волосы, грубо отшвырнул голову на подушку, в которую я уткнулась лицом. Поворочавшись, приподнялась. Он носился по дому, что-то где-то падало, слышались удары и ругань, а я непонимающе крутила головой.

«Почему я здесь? Сколько сейчас время?», но спросить мне Максим не дал. Выскочив из кухни, рванул ко мне, опрокинул на спину и, нависая надо мною, принялся обнюхивать. Начал с макушки головы, спустился ниже к шее, ещё ниже и резко подняв голову, схватил меня за шею, сжав. Я удивлённо на него смотрела, пытаясь вдохнуть воздух и цепляясь за его руки. Попыталась отодрать руку, сжимающую моё горло, но у меня не получалось и только мысль, что это наверное мой конец, придавала ещё сил: пытаться его поцарапать, отодрать ладонь. Сознание вот-вот оборвалось бы, но в этот момент его ладонь разжалась и я, закашлявшись, старалась вдохнуть, обхватив горло руками: вдохи получались рваными, хрипло выталкивался воздух обратно, но постепенно дыхание восстановилось.

– Ты с ума сошёл? – Вырвалось хриплое.

– Да! Да, я сошёл с ума. А я-то думаю: почему же моя жёнушка так резко охладела? Почему по телефону не слышу, как она скучает? А ты ведь не скучала? Нашла замену? Думала, будешь трахаться за моей спиной пока я в разъездах? Так, Лия? Распробовала со мной, понравилось, и пустилась во все тяжкие? – Он, то шипел, то кричал мне в лицо.

Я сидела, глядя на его, покрасневшее от ярости, лицо и только мысль: «Он сошёл с ума! Создатели, он сошёл с ума!», останавливала меня от ответных фраз. «Мне нельзя его сейчас злить», билось в голове, «иначе он меня в таком состоянии убьёт! Но Создатели, что же произошло? Почему он так кричит?». – Так вот сука, ты не угадала! – Уже тише, казалось бы, успокоившись, проговорил он. Только по опасному, яростному блеску в глазах, было понятно, что это не так.

Уловив момент, я попыталась отползти чуть дальше. Только сейчас заметила, что я обнажена.

– Что… – Но спросить не успела. Приняв для себя какое-то решение, Максим, резким движением протянул руку и стащил с меня крестик-артефакт. Он рванул шнурок вверх, запутывая его в волосах, но не остановился, а приложив усилия, дёрнул и вырвал вместе со шнурком запутавшиеся пряди. Я закричала.

Резко ухватив меня за подбородок, отшвырнул крестик в сторону и, наклонившись, прошипел мне в губы:

– Заткнись! Заткнись, иначе я за себя не ручаюсь! – И наклонив мою голову, уткнулся в мою макушку, задышав рвано, глубоко, явно наслаждаясь моим запахом. Только сейчас и я в полной мере ощутила исходящий от него мускусный, только его, такой родной можжевеловый запах с толикой шоколада. Вопреки всему случившемуся ранее, всей логике, захотелось уткнуться ему в грудь и дышать, дышать…

Не осознавая своих действий, потянулась вперёд, но тут же была отброшена его рукой на спину. Не церемонясь с тем, что мог вырвать мне руку из плечевого сустава, схватил за неё и резким движением, с рычанием перевернул меня на живот. Сжав, вздёрнул бёдра выше так, что я упёрлась в диван коленями.

– Сучка! – Он смял ладонью ягодицу, сильно шлёпнул по ней, вырвав мой вскрик, и тут же ввёл палец мне в лоно.

От неожиданности я замерла, но тут же начала брыкаться, пытаясь вырваться из захвата. Но у меня не было шансов: крепко зафиксировав мои бёдра рукой, второй схватил за волосы и вздёрнул мою голову вверх, так что я захрипела.

– Будешь вырываться – убью! – Припечатал он, и по клокотавшей в его тоне ярости и дураку было бы понятно – не шутит.

Замерев, я сжала зубы: только бы не взвыть в голос, только бы удержаться! Тело расслабила, и оно обмякло под ним. Поняв, что сопротивляться я больше не собираюсь, он в который раз, уже, отшвырнул мою голову в подушку. Только в этот раз я её не подняла. Вернувшись к прерванному занятию, он начал ритмично вводить в моё лоно палец и тело откликнулось!

Конечно, ведь моей волчице было плевать на душевные терзания человеческой стороны, она рвалась навстречу своему самцу, своей паре, скреблась изнутри так, что казалось, на коже выступят кровавые царапины.

– Шлюха. Какая же оказывается ты, шлюха! – Прорычал сзади Максим и, отпустив на несколько мгновений мои бёдра, видимо для того чтобы освободиться от штанов, он не церемонясь, зарычав зверем, одним рывком вошёл в меня. Крик я не смогла сдержать – боль пронзила лоно. Но, он никак не отреагировал, продолжая поступательно двигать бёдрами, входя так же глубоко.

– Давай же кричи! Как настоящая продажная тварь тут же увлажнилась для меня! Или ты так же увлажняешься, течёшь для всех? А, Лия? – Сильно обхватив бёдра руками, рывком ударил бёдрами, но в этот раз я, закусив губу, не издала ни звука, только ощущала солоноватый привкус крови. – Где же я так согрешил? Моя мать была шлюхой, но Создатели мне послали такую же пару! А, Лия? – И опять удар бёдрами.

Рыча, он стал двигаться быстрее и я, тихо поскуливая в подушку, еле сдерживала слёзы от его движений, от его слов – всё смешалось в ужасном коктейле боли физической и душевной.

От бушевавших внутри эмоций, мысли путались, сталкиваясь, не успевая оформляться, тут же заменялись новыми. Стиснула зубами край подушки, едва сдерживая рвотные позывы. В какой-то момент Максим задвигался так яростно, что казалось, моё тело не выдержит, но, зарычав он резко наклонился, обхватил моё горло ладонью и, подтянув вверх, сомкнул зубы на моём теле, между шеей и плечом.

Что-то хрустнуло… Проскользнула мысль: «сломал ключицу». Больше мыслей не было.

Судорожно дёрнувшись от пронзившей левую сторону плеча боли, открыла рот в немом крике. Казалось, весь плечевой сустав просто выдернули из положенного ему места, и руки больше нет.

Вспыхнув, боль огненной лавой растеклась на спину, грудь, сжав сердце в адских тисках, лёгкие суматошно сжались, отказываясь расширяться и втягивать воздух. Сколько длился мой персональный ад – не знаю, но громким набатом в ушах отозвался удар, затем ещё один и пришло осознание – сердце. Моё сердце бьёт колоколом в ушах, принося безумную головную боль. Не чувствуя себя, своего тела, упала безвольной, сломанной куклой вниз.

Я слышала, но не осознавала звучавшие прямо возле уха слова:

– Ты будешь моей персональной шлюхой! Никогда! Никогда ты не узнаешь, что такое быть матерью! Я не дам тебе и шанса этого узнать, а любого, кто окажется рядом с тобой в непозволительной близости, я порву на куски! На тебе моя метка и она будет намного лучше пояса верности, потому что каждому в стае я донесу мысль – не приближаться к тебе! От тебя будут шарахаться, как от прокажённой, но ты будешь жить! Жить здесь! И каждый раз послушно раздвигать ноги передо мной! Это единственное чего ты достойна!

Тишина. Благословенная тишина укрыла меня покрывалом. Никто больше не терзал моё тело, но оно всё равно конвульсивно поддёргивалось. «Я сплю или это беспамятство? Где я? Почему так больно?», левая сторона тела занемела. Я помню по медицинскому колледжу – это признак инсульта.

«Но у оборотней не бывает инсультов!», всплывает знание. «Тогда почему так больно?» И воспоминание: «Максим!» Всё случившееся обрушивается лавиной на сознание, которое корчится в муках, пытаясь закрыться, отторгнуть информацию. Но, стиснув зубы, я вспоминаю – «Этого нельзя забыть! Надо встать! Надо подняться!».

Рывок и подняла голову – казалось не шея, а тонкая ниточка, поэтому ей так тяжело. Рывок и села, сквозь пелену пытаясь осмотреться: я в своём домике, обнажена.

Мысль «почему?», тут же прогнала – не время, сейчас надо встать. Не получилось, тогда ползти! Скатываюсь с дивана и вскрикиваю, тут же взгляд метнулся к левой руке, но нет, на месте и даже видимых ран нет, тогда почему же так больно?

На четвереньках доползла до бытовой комнаты и, подтянувшись, включила кран с холодной водой. Засунув голову под струю, держала некоторое время, пока не почувствовала, что пелена забытья проходит и сознание начинает очищаться.

«За что-о-о?» всколыхнулось сознание и в этот момент ноги подкашиваются, и я чуть не падаю, в последний момент, успев схватиться за края раковины.

«Нельзя, нельзя мне впадать в истерику! Надо выбираться!» Выпрямившись, опираясь на раковину, посмотрела на себя в зеркало и тут же отвернулась. Пошатываясь, еле передвигая ноги и опираясь на стену, пошла на выход из дома. «Получается, мама была права? Оборотни – зло! Похлеще людей! Нельзя было приезжать сюда!

Мама всю жизнь меня прятала от них, и я же видела её после встреч с отцом! После каждого его отъезда на её теле были синяки, и она плакала, всегда! Но отец был слабым оборотнем, а Максим…

Он сам сказал: у него очень сильный зверь. И он решил меня полностью не только подчинить, но и сломать! Чтобы я никогда и не подумала сказать лишнего, чтобы я никогда и не посмотрела в сторону другого!» – единственное объяснение, которое у меня было после случившегося.

«Если мама смогла скрыться и скрываться каждый раз после отъезда отца, значит, он не смог её полностью сломать! Значит и я должна хотя бы попробовать. Мне надо бежать!», последняя мысль и я, наконец, открыла дверь на улицу.

Было, скорей всего, раннее утро. Пошатнувшись и ухватившись за дверь, вышла на крыльцо. Опираясь на перила, сделала шаг вниз, ещё один, и ещё… Нога подогнулась и я, кувыркнувшись, скатилась вниз. Вдох, выдох и ещё раз…

Приподняв голову, попыталась откинуть волосы, чтобы осмотреться, но не смогла. «Надо оборачиваться. Срочно! Регенерация пойдёт быстрее и станет легче.»

Волчица, забившись в угол сознания, поскуливала, так же как и я не понимая произошедшего, но она хотела жить и понимала, что без её помощи нам не выкарабкаться.

Дав мысленный приказ, начала оборот: привычная тянущая боль в мышцах и суставах сейчас сменилась на адскую, раздирающую каждую клеточку, выгибая тело и я, не сдерживаясь, закричала, выплёскивая боль. Крик сменился протяжным воем и затих. Волчица, слабо подрагивая, попыталась подняться на лапы, но не тут-то было – левая передняя лапа отказывалась подчиняться импульсам мозга: она просто не работала.

Но ничего, можно и на трёх лапах передвигаться, и регенерация оборотней в волчьем теле быстрее работает. Лапы путались и со стороны наверно казалось, что волчица сильно нализалась алкоголя. Шаг и ещё, шаг и ещё…

Лес встретил утренней прохладой и скрыл бедное животное. Через какое-то время по нему уже не шла, шатаясь, волчица, хоть и натужено, подволакивая лапу, но бежала. Какое расстояние преодолела? Казалось ничтожно мало. Отдав власть зверю, дала только ориентировку на становку. Там должны были оставаться мои вещи и кое-какие документы, которые когда-то спрятала. Даже Марта не знала о них.

«Сколько бегу? Час, два?» Мотнула головой, когда в сознании всплыли слова: «Никогда, никогда ты не узнаешь, что такое быть матерью! Я не дам тебе и шанса этого узнать!». Волчица, не подчиняясь мне, взвыла от душевной боли. «Нельзя! Нельзя! Могут услышать, перехватить!» и вой прервался на самой высокой ноте.

Дышать становилось всё тяжелее и дыхание с хрипом вырывалось из волчьей пасти, лапы подгибались – сил осталось на донышке и с каждым рывком вперёд, с каждым касанием лап земли и отрывом от неё оставалось всё меньше и меньше.

Почувствовав посторонний запах, волчица метнулась в сторону, но запах сместился ближе – самец. Из последних сил рванув вперёд, оглядываясь назад, не заметила оврага.

Лапы зацепились за что-то и, кувыркнувшись, волчица покатилась вниз, периодически ударяясь передней левой, отчего в глазах вспыхивали звёздочки, но сдерживая жалобный скулёж.

Достигнув дна, как по закону подлости рухнула на повреждённую лапу и уже сил сдерживаться не было: издав пронзительно звонкий визг, перетекший в скулёж, приподнявшись, еле освободила конечность. «Всё! А может и к лучшему? Может вот оно – освобождение? Не хочу бороться, устала, не буду – это больно!».

Человеческое сознание корчилось в душевной боли, пока волчица не поднимая головы, смотрела на приближающегося серого огромного самца. Мгновение и перед нею мужчина: уже не молод, но и не стар. Смотрит внимательно и подходит, стараясь не напугать, не делает резких движений.

– Тише, тише. Всё будет хорошо. – Слышится успокаивающий голос, и волчица не двигается, лишь следящие за мужчиной глаза, блеснув напоследок золотом, закрываются.

– Нет! – Пронзительный рядом вскрик и кто-то переворачивает тело волчицы. – Открой глаза. Я приказываю! – Подчиняясь ментальному приказу: глаза распахиваются. – Смотри на меня, послушай: ты должна обернуться! Слышишь? Нет! Не закрывай глаза! Ты же хочешь жить! Я знаю, я чувствую. Тебе надо вытолкнуть человеческое сознание на поверхность. Уступи ей, иначе она погибнет! Если она погибнет, то умрёшь и ты. Давай же, ты сможешь, я помогу. Давай! – И опять ментальный приказ. Ещё ощущение подпитки силой, но я не хочу.

Человек в сознании зверя хочет умереть, человек не хочет жить. А вот звериная часть хочет – это инстинкт и она уходит вглубь, выталкивая человека наружу. Человеческая часть сопротивляется, и боль прошивает всё тело, словно его подсоединили к высоковольтной линии.

«Наверное, ужасное зрелище», мелькнула мысль, потому что в борьбе были потеряны силы, и их не осталось на полный оборот. «Сейчас я наполовину волк, наполовину человек», промелькнуло и потерялось в новой вспышке разряда.

Собрав последние крохи, волчица вышвырнула меня на поверхность, сама заскулив, забилась в угол где-то там внутри. – Молодец! Какая же ты молодая, но ты умничка! Всё теперь будет хорошо, я постараюсь. Мы всё сделаем чтобы вытянуть тебя… – Он что-то продолжал говорить, но сознание отключилось, принеся, наконец, освобождение.