Эдуард Поляков
Хозяйка мертвой воды. Флакон 1. От ран душевных и телесных
– Чего-то знакомая история? – на душе у Хельги потеплело.
Рассказ отвлекла ее от скверных мыслей, настолько хорошим рассказчиком был хозяин постоялого двора. Потом он извинялся перед Сомом за вчерашние слова, когда им не захотели разогревать еду. Слух о том, что сегодняшний герой дня остановился в его корчме, Хельга была уверена, уже разнятся по всем улочкам приглашаю зевак посмотреть на силача, а заодно и потратить свои кровные в заведении хозяина.
А если будешь платить герою серебряный кун в день, – вмешался в их разговор Храбр и хитро подмигнул Асе, которая сидела рядом с женихом и не отходила не на шаг, – То он будет меряться силой на руках с любым гостем заведения. Представь, какая выгода и известность для заведения.
Кочмарь запустил пятерню в бороду, обдумывая предложение. Уж он свою выгоду не упустит. Но все же Храбр цену излишне заломил. За серебряный кун пусть не коня, но быка купить можно точно. Хоть даже не взрослого, а маленького трехмесячного. Идея хозяину понравилась, осталось договориться о цене. И он знал, что лучше договариваться не с Храбром, а с более простым Сомом. Так и сошлись на трех серебрушках, но даже эта цена была не малой, но кочмарь не стал дальше сбивать цену, боясь потерять столь выгодное предложение.
Лан тоже подсуетился и нашел в этом заведении и свою выгоду. Предложил закрепить успех друзей новым напитком, а именно «Мертвой водой». А чтобы хозяин убедился в том, что это не кисленький компотик, принес и с шумом поставил на стол пятилитровый бочонок из запасов.
Началась дегустация нового напитка, долгая и вдумчивая. Дегустаторами стали Сом, Храбр, Лан, который не вписывался в эту компанию, но был инициатором и конечно хозяин заведения с двумя сыновьями.
Хельга плюнула на все приличия и пила вместе с мужиками, правда не крепкий спирт, а вино. Она почти отпустила от себя все негативные чувства. Целительница жалела тех бедолаг из серого особняка и в то же время признавалась себе, что ничем не могла здесь помочь. И от этого своего бездействия ей становилось невыносимо противно.
Дегустация «Мертвой воды» со временем переросла в банальную пьянку. Кормач уже давно обнимал почти пустой бочонок и что-то шептал во сне. Жена кормача бросала суровые взгляды на своего мужа и компанию, однако вмешиваться не спешила. А вот парни сейчас во всю обсуждали свою жизнь. Вспоминали старые обиды и строили планы на будущее. Именно так, как это делали люди в подпитии в том мире, откуда прибыла сюда Хельга.
Ася появилась в середине вечера. Пришла из своей комнаты, проведать, чем занимался Сом. И увидев своего изрядно пьяного жениха, уперла руки в боки, смерила его суровым взглядом. Тот виновато улыбнулся и хотел было пригласить девушку к ним в компанию. Но она схватила богатыря за ухо и поволокла за собой в комнату отсыпаться.
– Ишь, чего удумал, – ругалась она. – А ну спать!
Милые бранятся – только тешатся.
Теперь за столом остались только спавший кормач, спорившие между собой Храбр и Лан. Хельга с улыбкой наблюдала за этими оболтусами.
Храбр не рассчитал силы и как-то слишком быстро опустил руку на плечо вставшего, но довольно пьяного Лана. Парень не ожидал, и под тяжестью пятерни Храбра, охнув, опустился на скамью.
– Ладно, что ты на меня дуешься то? Ты же понимаешь, Ты мне с-сука как брат. – Храбр замялся, пытаясь собрать мысли в пьяной голове в кучу. – Да, и не ухмыляйся, как младший брат. Вредный, противный, падла, но сука брат!
– А братьев, если бы они у тебя были, в детстве ты бы также гонял, как и меня? Я тебе твоих шуточек никогда не забуду! – Лан спихнул с плеч ладонь Храбра.
– Ой, ты такой же обидчивый, как Хельга. Аж блевать тянет, ей-богу! – Сом налил себе ещё из глиняного кувшина.
– А ты смотри не влюбись! – ответил осмелевший Лан.
Изрядно захмелевший Лан тоже потянулся к кувшину с хоть и разбавленным, но спиртом. Сейчас он отчаянно не хотел ни в чём уступать своему другу, который в живой массе был раза в полтора больше него самого.
Девушка хихикнула и попрощавшись оставила парней и дальше выяснять отношения, а сама отправилась наверх, в свою комнату. Спать. Завтра у неё очень много дел, к которым нужно подходить с ясным рассудком.
Глава 10. Долги совести, дружбы и чести
– Хельга, проснись! – Ася трясла сонную девушку за плечо.
Та открыла глаза и с сожалением обнаружила, что все еще находится в Китеже. Вчерашний хмель вышел из головы еще не до конца. Нет, голова у неё не болела, но сумбур в ней точно присутствовал.
Хельга посмотрела заспанным на подругу и попыталась собраться мыслями.
– Там Пересмысл тебя зовёт! – девушка начала нервно наматывать на палец край ночной рубахи. Было заметно – она волнуется.
Лада, мать Аси, уже одевалась и как-то странно посматривала на Хельгу. И это волнение совсем не было связана с предстоящей свадьбой ее дочери.
Накинув на себя длинную рубаху вместо халата, целительница вышла из комнаты. Хельга открыла ее и подпрыгнула от неожиданности. Под дверью ее ожидали Пересмысл и тот неприятный старик в серебряной маске из китежского хосписа. И они тоже как-то странно на не смотрели. Потом, управитель серого дома начал трясти ее за плечи и не отрывая взгляда и допрашивать:
– Скажи мне девочка, только правду скажи, это ты Хозяйка мертвой воды.
Глаза при этом у старика в серебряной маске горели огнем фанатика, который увидел бога во плоти. И этот взгляд мог напугать кого угодно гораздо больше, чем нож в руке бандита из темного переулка.
Даже полоумные и те смотрели как-то осмысленнее что ли…
Холодные и пальцы в перчатках сильно сжали предплечья девушки.
– Оу-оу, старый друг, отпусти девушку, ты ее пугаешь! – в руки хозяина Серого дома вцепился Пересмысл и попытался остановить его. – Хельга, тебе нечего бояться. Всё хорошо, правда Гифей?
Ведун с нажимом посмотрел на своего друга, который хоть и убрал руки, но все еще пожирал взглядом девушку. Пожирал это, наверное, правильное слово. Не раздевал, как это любил делать Храбр, а именно пожирал, как хищник.
Кузнец парнем был хоть и отчаянным. Но с ней в последнее время вел себя кротко и сдержанно. Возможно, даже зауважал. И даже рассматривал ее только украдкой, когда думал, что она этого не замечает.
– Так, сейчас мы спустимся и сядем за стол, там и поговорим. – Пересмысл попытался успокоить встревоженного Гифея и ошарашенную его странным поведением Хельгу.
Они прошли в обеденный зал. Через окна в темноватое помещение врывались первые лучи восходившего солнца, нагревая воздух и согревая темные и влажные после уборки половицы. День обещал быть жарким.
Хозяйка заведения недобро покосилась на раннего гостя и даже слегка скривила недовольно губы, когда Пересмысл попросил у нее принести им всем весьма ранний завтрак. Она что-то проворчала под нос, но все же подала им яичницу с укропом и пенный и слегка теплый квас.
Старики и девушка уселись за стол у окна и некоторое время над ними повисла тишина. Хельга с жадностью принялась пить тепловатый ржаной напиток, который с каждым глотком возвращал ее к нормальному мироощущению.
Гифей, кажется пришел в себя от временного помешательства рассудка. Во всяком случае взгляд у старика в маске стал более осознанным, таким, каким его помнила Хельга при первом знакомстве. Лекарь извинился перед ней за столь ранний визит и за свое странное поведение и неторопливо, по-стариковски, начал рассказывать причину своего столь странного поведения.
Хоть и выглядел Гифей теперь вполне нормально, но Хельга заприметила, что Пересмысл поглядывал на старого товарища несколько настороженно. Все же его временные помутнения разума друга, для него были неприятным сюрпризом.
То, о чем рассказал лекарь, звучало действительно невероятно. В сером доме было много больных малярией. Малярия – частый гость в Китеже и частая причина смерти. Болезнь не забирала сильных и здоровых. Она косила слабых: стариков, доживающих свой век, малых детей, которые только еще стали познавать этот порой жестокий мир, особенно безжалостно косила болезнь тех, у кого не было своего угла и теплого очага, чтобы согреться в сырую ночь.
В этом году больных в сером доме умирало много. Не хватало коек и несчастным приходилось встречать костлявую прямо на полу, на набитых сеном матрасах. Больные занимали своими телами в комнатах все пространство пола. Иногда еще полуживых людей располагали на первом этаже, поближе к выходу, потому как тяжело было таскать тела каждый день с других этажей. Притом труп вместе с матрасом, испачканным слюной и другими выделениями несчастного, для того, чтобы сжечь несчастных в специальной погребальной печи в подвале, вход в который был отдельно со стороны внутреннего двора. Этот бесконечный круговорот смерти продолжался в этих стенах бесконечно, если бы не чудесный подарок Пересмысла и его ученицы. Тогда они протянули старику корзину из травяных настоек на Мертвой воде.
Гефей все таки решился, как он считал, безнадежный эксперимент и применил настойку из ивового цвета на мертвой воде: закапал ее нескольким хворым, которые уже пребывали в предсмертной агонии и умирали от малярии. Закапал и потом пошел почивать.
Вот только утром вместо остывших трупов в комнате он обнаружил вполне живых людей. Те кто еще ночь должен был испустить дух, испражняясь под себя от невыносимых приступов боли или кашля, стали чувствовать себя гораздо лучше. Пациенты были еще слабы, но выглядели определенно лучше тех, которых сжигали в печи, покрывая неприглядным саваном вместе с матрасом и вещами. Все они просили теперь воды, пищи и похоже совсем не собирались умирать.
И как говорил старик, это было его лучшее утро в этом унылом месте за последние десять лет. Объяснение этому чуду он нашел только одно – целебная мертвая вода в настойке.
Гифей закончил рассказ и теперь видимо ожидал от Хельги, что она, словно плохой фокусник, расскажет секрет неожиданно сработавшего трюка. И раскрытие этого секрета сломает всю атмосферу волшебства. Вот мол, это ловкость рук и никакого мошенничества. Объяснит доходчиво необъяснимые вещи.
Но она сама была весьма удивлена.
– Бред какой-то! Простой спирт. Ничего не понимаю! – только и произнесла девушка, отвечая на вопрос – вопросом.
Эти настойки, мази, капли применялись и применяются и на Земле, но таким излишне чудодейственным эффектом не обладали и не обладают. Мертвецов на ноги точно не поднимают!
Гомеопатия и сейчас очень популярна и помогает бороться с болезнями, но не буквально воскрешать.
– Кто тут упоминает мертвую воду? Желаете купить мертвой воды?
Лан появился, как черт из табакерки. Он непринужденно подошел к старикам и девушке. Плюхнулся на стул, рядом с ведуном и в наглую стащил у Хельги тарелку с глазунью и принялся завтракать. Несмотря на вчерашнюю попойку, вид у него был бодрым.
– Лан! – Хельга нашла Спасение от старика с тяжелым взглядом. – Вот он вам все про мертвую воду расскажет.
Сам виноват, что появился так кстати и перевел на себя стрелки. Теперь Гифей смотрел на гончара, который чавкал и с набитым ртом рассказывал крайне чудодейственные свойства мертвой воды, о духах на ее основе и алкоголе, который позавчера свалил с ног огромного орка.
Лекарь из местного хосписа внимательно слушал хвалебные речи Лана о своем товаре и не перебивал. А тот и рад был по самые уши. Он надеялся найти еще больше выгодных покупателей. Хельга решила, что с нее хватит и, допив квас, попрощалась, ссылаясь на женское недомогание.
Вернувшись в свою комнату, она вздохнула с облегчением. Дел и без этих странных разговоров было невпроворот, все-таки не каждый день Ася замуж выходит: сходить в баню, забрать у швеи свадебное платье, сходить к ведунье, чтобы та нагадала девушке счастливую семейную жизнь и дюжину малышей и обязательно мальчиков. Ведь многие мужчины мечтают о наследниках.
Подождав полчаса и приведя себя в порядок, Хельга тихонечко спустилась по лестнице со второго этажа и заглянула в общий зал. Странного утреннего визитера там не было. За их столом теперь сидела компания парней. Пересмысл будто растворился вместе со своим странным другом. Есть не хотелось, но девушка с радостью составила Асе, ее низкому и коренастому отцу и строгой матери.
Парни, как друзья жениха, тоже имели планы на день. Еще бы, ведь им стоило подготовить жениха, наверное, к самому важному событию в его жизни. Это легко было понять по выражению лица Сома. Он улыбался, глаза светились от счастья, смотрел на невесту, которая, отводила взгляд и робко краснела.
Подкрепившись яичницей, колбасками и овощами, компания собралась в баню. Хельга выцепила Лана на лестнице. Сейчас ей нужны были вещи, которые в этом мире отыскать большая сложность, да и требовалось некоторое количество денег, на все это.
– Лан, мне нужен прибор, такой эээ… которым мужчины бороду бреют – спросила она.
Парнишка сильно удивился.
– И давно ты таким пользуешься? – с некоторой иронией простил гончар.
– Лет с пятнадцати, кажется.
Хельга смутилась, когда парень начал смеяться и шепнула ему на ухо, для чего ей нужна бритва. Это расставило все точки над “ё”. Узнав для чего на земле девочки используют лезвие, Лан поперхнулся.
Брить подмышки и ноги в этом мире было явным ноу-хау. Девушка решила помучить парня, намекнув что и “там” у нее аккуратная стрижка и наслаждаясь реакцией столь непорочного Лана. Но и этого ей показалось мало, парень уже привыкал к подобного рода провокациям.
– Между прочим, у парня там тоже все должно быть в порядке, если конечно он не хочет огорчить девушку “бобром” между ног, – Хельга подмигнула.
Лан покраснел и помчался в свою комнату, где он жил вместе с Пересмыслом, за деньгами. Сегодня она намерена потратить все до единой копеечки.
У скивов не было традиции свидетельницы или подружки невесты. Поэтому Ася удивилась, когда Хельга решила ей помочь подготовится и сделать еще прекраснее сегодняшний день, который кончится замужеством и первой брачной ночью.
Когда девушки пришли в баню, Хельга достала предмет мужского туалета из сумки, чем сначала вызвала крайнее недоумение подруги, которая уже успела раздеться и забралась на верхнюю полку парилки.
– Зачем это? – вытаращила глаза на бритву Ася. Может подумала, что подруга собралась оперировать здесь кого-то.
Хельга успокоила ее и все объяснила, указав на неухоженные ноги, подмышки и область бикини у невесты.
Ася смерила ее непонимающим взглядом.
– А что не так?!
Хельга поняла, что разговор предстоит долгий и обстоятельный и послала банщицу за медовухой и молодым вином. Банщица, низенькая и с бородавками по носу, на эту просьбу весьма удивилась: пить в бане – прерогатива мужчин, а не женщин. Но серебрушка засунутая в ее ладонь сразу заставила ее поменьше задавать вопросов. Через десять минут Ася несколько смущенно держала чашу с вином и смотрела на смелую подругу. Девушка из другого мира совсем не смущалась, сидела полураздетая, слегка прикрывая свою наготу полотенцем. Стройная, хорошо сложенная, слегка загорелая. Ася все таки была слегка пышечкой, но это тоже ничуть не портило ее девичьей красоты.
– Как это, быть с мужчиной? – спросила невеста и тут же покраснела.
Хельга приподняла брови от удивления.
– Рано или поздно это происходит со всеми. Если ты, конечно, не дала обет безбрачия, – улыбнулась ей Хельга. – Возможно будет больно… но это только сначала.
Ася была невинна и чиста, а ее матушка не сочла нужным подготовить дочь к таинству первой брачной ночи. И Хельга не без радости взяла на себя эту важную задачу. Но перед этим девушки опустошили бутыль белого молодого вина и послали банщицу за добавкой, вернувшись в обитель пара и дубовых веников.
Рассказать девушке нужно было много и так, чтобы не сильно ее напугать. А то, не дай бог упадет в обморок в самый ответственный момент или станет испытывать отвращение к своему мужу. Но сначала банные процедуры и бритье…
Баня – великое изобретение обоих этих миров. Она очищает не только тело, но выводит из головы хмель, когда он едва только ударяет в голову, даруя расслабление. Через пару часов все время шушукаясь между собой, розовощекие Ася и Хельга отправились из бани в город. Деньги, которые им отсыпал Лан, просто требовалось потратить здесь и сейчас.
Килтежские торговые ряды пестрели разнообразными товарами в том числе и заморскими. Разнообразие тканей, фруктов, приправ, музыкальных инструментов, украшений. Когда подошли к лавке одного из фаширазцев, с оливковым цветом кожи и одетого в южное узорчатое покрывало, Хельга едва не завизжала от радости. На прилавке было то, что ей так не хватало в этом мире – косметика. На прилавке лежали и весьма занятно нарисованные картинки с примерами как пользоваться помадой или подводить глаза. Хельга знала эти премудрости и без этих примеров.
Мужчина оживился и с явственным южным акцентом начала описывать и нахваливать свой товар. Его карие глаза блестели от азарта и делал он это так же, как и Лан, продавая духи.
Вино еще не до конца выветрилось из головы Хельги, и она попросила назойливого продавца не мешать и начала выбирать и откладывать то, что твердо намерены была купить: помаду нескольких цветов, краску для ресниц, подводку.
Продавец понял, что в лавку к нему зашел не новичок, а искушенный в косметических премудростях и прикусил язык, только улыбался и наблюдал, как девушка раздвигает баночки в сторону. Нюхает и даже пробует на палец консистенцию.
Спустя пятнадцать минут девушки определились с покупками. Косметика оказалась дорогим удовольствием, но Хельга и не думала экономить на себе. Тем более такой день. Сегодня Ася будет самой красивой среди всех невест. И свадьба у нее будет самая лучшая и самая прекрасная первая брачная ночь. Хельга решила сделать для этого все возможное и даже невозможное.
Вечер незаметно опустился на побережье озера. Алое зарево отражалось в зеркальных водах Ярозера. Поляна у озера была полна людьми. Женихи, одетые в нарядные расшитые рубахи. Каждая девушка считает своим долгом вышить рубаху своему жениху. Девушки в пышных венках из полевых цветов с распущенными косами. Сейчас они похожи были на речных духов. Сейчас не найти среди присутствующих ни одного печального лица, как не найти ни одного сухого камня на дне озера.
Старейшины всех родов из чьих селений прибыли в Китеж молодожены, стояли на деревянных мостках, словно дорога уходивших в озеро.
Молодые были разведены в разные стороны от помоста. Парни стояли справа, а девушки слева.
Когда край солнца коснулся водной глади озера, окрасив мелкую рябь в багровые тона, звуки колоколов с деревянных башен Китежа пустились в веселый перезвон, который был подхвачен десятком радостных голосов. Праздник летнего солнцестояния заканчивался свадьбами и у молодоженов начиналась взрослая семейная жизнь. Именно сегодня и произойдет в Китеже их традиционное таинство венчания.
Юноши и девушки пришли сюда поодиночке с товарищами и своими родителями. Молодые, красивые с большими планами на жизнь, ожидающие своего счастья. Родители смотрели на своих повзрослевших чад сквозь слезы радости, даже суровые мужики и те смахивали влагу с щек. После обряда, молодые покинут эту поляну, держась за руки, чтобы следующей весной подарить этому свету целое новое поколение маленьких оборотней.
Хельга тоже не удержалась от радостных слез. Ася, такая красивая в этот момент и счастливая, целовала ее в щеки и благодарила за все.
Сом прибыл на берег озера в компании друзей, гончара Лана, кузнеца Храбра и низкорослого Аина. Все они, перед тем как он пошел к помосту обменялись рукопожатиями поздравлениями и пожеланиями. Потом встали возле родителей и родни Сома.
Старейшины родов облачились тоже в своеобразные свадебные богато украшенные обрядовые рубахи длиною до пят из выбеленного льна и вышивкой. Для их родов, свадьбы событие особое. Род пополнялся, продолжался, а значит жизнь его продолжалась.
Старейшины подошли к помосту и встали у него в ряд перед женихами и невестами. Ближайшая пара подошла к крайнему древнему старику в богато украшенной рубахе в том же стиле, что и у невесты на одежде. К жениху подошла бабушка старая как этот мир с орнаментом на одеждах, как у будущего главы семьи. Это были главы их родов, которые заключали союз между молодыми.
Подойдя вплотную к Сому, старик протянул ему руку. Они обменялись рукопожатиями. Бабушка, стоявшая рядом с Асей, обняла молодую невесту и поцеловала в щеку. Такой обряд проходила сегодня каждая невеста и жених.
Когда все невесты и женихи получили благословение старейшин, одна из старух подожгла факелы вдоль помоста.
Женихи снимали с головы своих невест венки, вставляли в них нарядные свечи. Потом, направившись к воде по деревянному помосту парами, опускали на прохладную гладь воды Ярозера.
Теперь для всех они считались мужьями и женами. Единым целым. Невесты прощались с родственниками и отправлялись в дома женихов. А дальше в каждом из селений будет свадьба, настоящее веселое гуляние с подарками, гостями. Но случится это потом, после того, как молодые переступят порог собственного дома вобьют серебрушку в косяк на счастье, задобрят булочкой домового за печью.
Наконец, настала очередь, когда к помосту подошли жених и невеста из Зверинного полесья. Сом шагнул навстречу Асе борясь с внезапно накатившей дрожью в коленях.
Пересмысл появился перед самым началом торжества. Сначала долго извинялся за свое опоздание и почему-то перед Хельгой. Хотя переживать стоило из-за Сома и Аси. Глаза старика горели юношеским азартом.
Настойка действительно работает, Хельга, работает. Те, кто умирал от застуженных легких, действительно пошли на поправку. Удивительно!
Ведун в деталях рассказывал, как подсыхали кожные болячки, стоило их только смазать настойкой зверобоя или ромашки. Как заживали буквально на глазах неизлечимые раны. И при том, ведун все припоминал то-то о предназначении, о воле духов и богов.
– Деда, сейчас не время о болячках… – прервала его рассказ Хельга, примитив как на них недовольно смотрели окружающие.
– Да, я все понимаю, – с разочарованием сказал старик. – Такие вещи на ходу не обсуждают.
Извинившись перед невестой и ее подругами и родными, Пересмысл направился к своему приятелю в серебряной маске, который ожидал его в стороне. Интересно, что забыл на свадебной церемонии.
В это время Сом и Ася опускали на озерную гладь свои импровизированный кораблик из девичьего венка. И как только взявшись за руки молодые отправились к другим счастливым парам и гостям, выслушать пожелания о долгих годах жизни и о дюжине детишек, Хельга тоже покинула стройный ряд невест и направилась к друзьям.
Вокруг них все еще крутился Гифей. А вот Храбр куда-то запропастился. Он что решил досмотреть всю эту свадебную церемонию до конца? Раньше Хельга за ним не замечала особой чувствительности.
Пересмысл смотрел на счастливых молодых, словно дед на своих внуков. Еще будто вчера они бегали по Звериному долу босыми и придумывали новые детские проказы. А сегодня вдруг оказалось, что они выросли и скоро у них появятся свои босоногие проказники.
Его друг Гифейвел себя так же холодно и сдержанно, как и в момент их первой встречи. От безумия, которое посетило его с утра, не осталось и следа. Он подошел к Хельге и извинился за столь ранний сегодняшний визит. Правда с извинениями он опоздал как минимум на полдня. Да даже эти бы извинения ничего бы не изменили. Хельге он не нравился.
Похоже, Гифей понимал это. Старый, умудренный жизненным опытом человек, читал ее почти девчонку, как открытую книгу. А вот его эмоции и чувства разобрать было сложно. Он прятал их под серебряной маской. И такие маски носили все обитатели и служители Серого дома, где царила хворь и смерть, а излишняя чувствительность была ни к чему.
Серебряная маска скрывала также их пораженные проказой лица. Гниющая плоть живого человека могла смутить кого угодно. Серебро останавливало инфекцию и хорошо, что хотя бы об этом догадались эти люди.
В толпе раздались крики и послышалась отборная ругань. Ругались так, что даже в гомоне толпы и веселых песнопениях тех, кто водил хороводы вокруг костров.
Сом, как самый высокий, без труда рассмотрел, что происходило за спинами других людей. Он сжал губы в тонкую полоску и ринулся вперед, разрезая словно корабль килем человеческую толпу.
Хельге тоже стало интересно, что произошло, поэтому она бросилась следом за Сомом. Люди ругались, расступались, посылали проклятья, некоторые спешили уступить детине дорогу, чтобы не попасть под руку. Парень с упорством бульдозера пер туда, где еще недавно стоял сам, ожидая венчания с невестой.
Сом и Хельга быстро приблизились к тому месту, откуда доносились звуки ругани. Пересмысл, Ася, Аин и Лан несколько отстали от них и теперь сами пытались пробраться сквозь толпу.
Сом резко остановился, и Хельга врезалась в его спину. Судя по звукам, они пришли на место. И если здоровяк видел все происходившее как на ладони, девушке из-за его могучей спины не видно было ровным счетом ничего, даже если она подпрыгивала.
Хельга ущипнула Сома в бок, чтобы он обратил на нее внимание. Но парень лишь отмахнулся от нее. Целительница громко окликнула его, но результат был тот же. Из-за спин стоявших впереди людей разглядеть что-либо было трудно.
Тут Хельга услышала свое имя, и судя по сдавленному голосу, ее позвал Храбр. Она без труда теперь догадалась, что привлекло внимание богатыря. Кузнец дрался с кем-то. И, судя по голосу, у него складывалось все не так хорошо.
– Сом, конь педальный. Мне же не видно ничего! – девушка уже открыто начала толкать и ругать своего друга.
Странные слова, в купе со смешками услышавшей это толпы, вернули парня в реальность. Сначала он начал искать испепеляющим взглядом того, кто посмел такое про него сказать. Но когда увидел милую розововолосую девушку, смягчился и улыбнулся.
– Сом, мне не видно ничего, – снова проворчала целительница.
– Погодь, – ответил богатырь.
Широкие ладони раздвинули стоявших впереди парней. Они хотели возразить, но подняв взгляды на того, кто потревожил их, тут же начинали заикаться на полуслове.
Освободив перед собой небольшое пространство, Сом бесцеремонно поставил Хельгу впереди себя, так, что она оказалась на самом краю импровизированной арены.
Место схватки было очерчено стеной из толпы. и внутри этой арены Храбр бился с белобрысым здоровяком. Оба были испачканы в грязи и пыли, а их одежда превратилась в лохмотья.
Храбра Хельга узнала даже не по лицу, а по яростным желтым глазам. Этот бушующий в них огонь ненависти она не спутала бы не с одним другим. И увидела она этот взгляд впервые, когда унижала росомаху перед толпой соплеменников в Ивовом доле. Второй – в кузне, когда парень довел ее своей выходкой до слез.
– Я вырву твой грязный язык, крысоед! – Храбр кидался на светловолосого, который ловко изворачивался.
– Что, я твою шкуру обидел? А, валенок? Ты, наверное, ее и не зажал то не разу, – судя по одежде соплеменников противника кузнеца, тот был из лесных котов.
Ярость застилала глаза Храбра и под действием эмоций он не мог разумно оценить соперника и бросался на него в слепой ярости. Однако, судя по тому, что у белобрысого лесного кота была рассечена, а губа распухла, как вареник, ему неплохо досталось от росомахи.
Телосложением кот был похож на Храбра, только гораздо ловчее и быстрее. Наверное, за это ему стоило сказать спасибо своему зверю-прародителю. И парень пользовался своим преимуществом на полную катушку и приумножил его, вызвав слепую ярость горячего росомахи.
– Храбр остановись, – твердо произнесла Хельга, однако кузнец в пылу драки ее не услышал. Не услышали ее и остальные.
Хельга слегка, не больно, наступила на ногу Сома, чтобы незаметно привлечь его внимание.
– Сом, останови их. – попросила Хельга, стараясь перекричать взволнованного толпу. – Останови, говорят тебе!
– Нельзя, Хельга, если мы поможем Храбру, ему потом никто руки не подаст. Даже если проиграет, он сделает это как мужчина.
Сом проговорил это не отрываясь от созерцания драки.
– Тогда я это сделаю! – произнесла девушка, но Сом ее уже не слушал.
Предательская дрожь в коленях и инстинкт самосохранения заставляли Хельгу отступиться. Но когда Храбр пропускал удар, к ее горлу подступал комок. И эти чувства были сильнее давней обиды на парня. Что с ней. Почему она так переживает за него?
Хельга шагнула вперед, пытаясь унять дрожь в руках сжала кулаки. Белобрысый кот заметил это и осклабился.
– Что, валенок, твоя баба за тебя и драться будет? Так у кого из вас хер? – соплеменники белобрысого, одетые в красивые зеленые одежды заржали, поддерживая его искрометный юмор.
– С чего ты взял, что я за него заступаюсь? – Хельга нахально приподняла бровку и улыбнулась той улыбкой, от которой даже самые нахальные парни становились кроткими, словно молочные бычки. – Я лишь хотела, чтобы он не перестарался.
– Ты смотри какая заботливая, – белобрысый начал паясничать. Так обычно делают избалованные подростки, которым не хватает внимания.
– Хорошо, забияка, ты сам напросился. Храбр, дорогой, я хочу коврик из кошачий шкуры себе у двери положить, чтобы ноги от грязи от него обтирать, когда в дом входишь.
Хельга произнесла это так томно и соблазнительно, что окружающие от такого просто попритихли. Виляя бедрами, девушка подошла к Храбру. Сейчас она чувствовала, нет, была уверена, что взгляды мужчин прикованы к ее упругой попе. Этого она и добивалась.
Облизнув алые губы Хельга поцеловала Храбра в щеку и хлопнув его пониже спины, отошла в сторону.
Кузнец, не ожидавший такого поворота, сначала опешил, а потом довольно заулыбался.
Цель была достигнута. Что-то изменилось во взгляде, повадках росомахи. Оборотень больше не бросался бездумно в рискованные атаки, которые заканчивались обидными ударами, от которых больно было не столько физически, сколько морально. Теперь росомаха кружил, как его зверь прародитель, выслеживающий добычу. Он отрезал пространство для маневров.
Белобрысый лесной кот почуял неладное и теперь все больше старался сыпать оскорблениями и низкопробными, стараясь снова вывести Храбра из душевного равновесия, разгневать и вернуть свое преимущество.
Храбр молчал, лицо его теперь сделалось спокойным, и теперь все больше сокращал дистанцию и загонял противника в угол. Главное, чтобы теперь он не уступил, не дал этому бахвалу увернуться. А там все решит случай. Кошачья ловкость и хитрость противостояла росомашьей силе.
Хельга вытерла капельки пота со лба.
Нервы все-таки сдали. Вот только сдали они не у росомахи, а у лесного кота. Тот сам бросился на Храбра, стараясь, как и все кошачьи, ударить противника в лицо, выцарапать глаза. Он не стал превращаться в зверя полностью, трансформировался частично, выпустил когти и полоснул противника. Все произошло быстро. Но лапа не успела прикоснуться к слегка небритой щеке Храбра.
