Ваня Макаров
Покушение на Бэга Баррета
– Парализатор вы умно расплавили прямо на месте. Так что, если бы не этот сбой маскировочных линз именно в тот момент, когда вы смотрели прямо в камеру, – признаю, нам было бы сложно привлечь вас к ответственности, – деловито прокомментировал запись Моффат, прекрасно понимая, что каждую его фразу очень скоро будет пристально анализировать как минимум сотня тысяч человек.
– Меня там не было, старший инспектор.
– Мистер Весс, я же объяснил вам ваши права. И могу добавить, что любой, даже начинающий, адвокат посоветовал бы вам честно во всем признаться и упирать на очевидную самооборону. Что вы там такое на себе тащили? Золото в слитках с монограммой Бэга Баррета?
Весс проигнорировал этот провокационный вопрос и с задумчивым видом тоже налил себе кофе.
– Адмирал, я официально заявляю, что не имею никакого отношения к данному правонарушению. Тем не менее только что продемонстрированный инцидент является побочным результатом моего расследования, которое я действительно веду в интересах Бэга Баррета и которое связано с покушением на смертоубийство.
Моффат фыркнул, явно сдерживая смех, а Харджепп вдруг широко улыбнулся чему-то своему, глядя мимо Весса.
– Конечно, конечно, смертоубийство, – произнес он. – И раз уж ты устроил мне тут кризис на ровной скале, сделай одолжение, разреши ограниченную публикацию одного снимка из этой переговорной.
– Да Эйса ради, – беспечно махнул рукой Весс. – Но сегодня вечером я планировал с твоей помощью собрать эту головоломку, что будет сложно в статусе…
– Это будет просто, – перебил его адмирал, прямо на столе на одной ему видной клавиатуре набирая какое-то сообщение. – Вен, и, очень прошу, эмоционально соберись. Ши Бо, уж на что спокойный, в прошлый раз чуть истерику мне не закатил.
Моффат наконец сдался, плеснул в бокал кофе и опрокинул его одним махом.
– Я очень постараюсь, адмирал.
– Кофе прекрасный, не правда ли? – заметил Харджепп, будто вел светскую беседу в поэтическом салоне, а не находился в допросной Службы безопасности, происходящее в которой не было доступно в режиме онлайн ни одному общественному контролеру. – Ого! А карточка-то уже перевалила за сто тысяч просмотров.
Шлюз снова распахнулся, и в комнату с уверенностью человека, за спиной которого находится не меньше роты космодесанта, вошел старик с седыми волосами, собранными на затылке в хвост, пронзительными голубыми глазами и глубокими морщинами на лице. Именно такой вид имел бы в старости какой-нибудь фотохудожник из знаменитой Марсианской артели.
– Воздух в шлюзе, гра Напо, – поприветствовал его адмирал. – Прошу вас, присаживайтесь и разделите с нами этот скромный завтрак.
– Воздух в шлюзе, адмирал, – ответил старик, подвинул стул и сел во главе овального стола лицом к шлюзу.
– Джентин Юэ Весс, старший инспектор Моффат, позвольте представить вам гра Напо, который в последний раз удостоил нас такой честью, как личный визит, в самом начале Серой декады.
– Я уполномочен передать вам извинения за беспокойство, адмирал, – негромко проговорил человек, статус которого в преступной иерархии гравистанции был выше любого кэпо. – И вручить пять видеозаявлений, заверенных юридическим программным комплексом Мо-сити.
– Надо полагать, заявлений тех самых добропорядочных граждан, что ночью были доставлены в первичный коматорий?
– Именно этих глупых молли, адмирал.
Гра Напо аккуратно налил чаю в свой бокал, показательно чуть пригубил его и достал из внутреннего кармана гибкий экран, на котором сразу проявилось лицо молодого человека, целиком покрытое татуировками.
– О, Эйса ради, гра, вы нам тут весь завтрак испортите! Вен, проводи гра в пятую и лично оформи все как положено. И не забудь отменить арест Джентина Весса. – Адмирал сделал театральную паузу. – Я ведь правильно понимаю, гра, вы нам принесли признания, которые не позволяют рассматривать людей кэпо Барино как жертв преступления? А заодно, согласно уже лихому протоколу, означают, что тому, кто выбил их в аут, не угрожает никакая бедовая месть?
– Приятно иметь дело с проницательным человеком, Джеймс, – ответил гра Напо, чутко следя за реакцией Весса.
Тот бесстрастно выбрал с менажницы авторский бутерброд с рыбным паштетом, украшенный треугольным кусочком ржаного блина с каплей сгущенного молока – шеф-повар «Лунной скалы», очевидно, имел собственное представление о самом странном классическом рецепте земных орбит.
Старший инспектор хмуро отставил чашку.
– Как изволите, гранд-адмирал, – проворчал он. – Обыск в номере господина Весса я в таком случае тоже отменю. Гра Напо, буду рад вас выслушать в менее бессмысленно претенциозном месте.
Весс дождался, пока Моффат и гра Напо выйдут, и сразу перешел к делу, которое так и не смог обсудить на террасе отеля:
– Мне нужна эффективная помощь Орбипола, Харджепп. Речь и впрямь идет о человеке, который намертво хотел убить моего клиента Бэга Баррета и определенно представляет угрозу для других жителей Мо-сити. – Весс огляделся по сторонам. – Кстати, адмирал, сколько человек аккредитовано у вас на просмотр того, что здесь происходит?
– Больше двух миллионов. И так как из них почти все не в курсе того, кто такой гра, через три месяца мне предстоят крайне интересные объяснения.
– Ну, даже я про то, кто такие были и есть гра, узнал только через несколько лет работы. У вас на станции он один?
– Нет, уже несколько. Просто гра Напо единственный из них, кому в исключительных случаях разрешено вести с нами дела.
– Эти заранее записанные видеообращения. Они ведь делаются для того, чтобы оградить от полицейского преследования тех, кто вышел победителем из криминальной разборки?
– Именно! Что ставит перед нами вопрос – какое же место Джентин Весс занимает в криминальной иерархии? Раз за него хлопочет сам гра Напо?
– Если он хлопочет за меня. Но вообще странно, что эти ребята так и не поняли, на кого нарвались.
– Ну, с первых двух молли спрос невелик, а вот один из троицы уже стал жинеро – должен был масть считывать. Сдается мне, кэпо Барино очень скоро пожалеет, что не учит своих людей лихим понятиям. Но мы отвлеклись. Ты меня вызвал на утренний разговор, ожидая стремительных действий со стороны нашего ведомства?
– Я лишь подозревал, что они возможны. В первую очередь я хотел обсудить с тобой полицейскую операцию приоритетного уровня, подробности которой раньше времени не должны быть доступны миллионам ваших общественных кураторов.
– Хорошо, я слушаю. Тем более что это твое фото уже успокоило самых ретивых наших контролеров. Треть миллиона просмотров за несколько минут. Эдак и до абсолютного рекорда дойдет. Знаешь ли, не каждый день Орбипол проводит задержания, фигурант которых рассылает сообщения о скором аресте чуть ли не всем журналистам Мо-сити.
Весс бесстрастно скользнул взглядом по изображению того, как он увлеченно выбирает бутерброд на менажнице, а обескураженный Моффат смотрит на адмирала, который с явным наслаждением пьет кофе.
– Сегодня вечером я собираюсь раскрыть это дело. Потребуется группа оперативного реагирования. И чтобы ее обязательно возглавлял старший инспектор Моффат.
– Это мы сделаем.
– Есть еще мелочи, и они как раз из того разряда, что подпадают под экстра-мораторий.
Адмирал кивнул, ввел со стола какую-то длинную последовательность символов. В комнате погас свет и заиграла громкая музыка.
Джентин Весс сумел изложить свою просьбу за несколько минут. Адмирал выключил «дискотеку», как с чьей-то легкой руки прозвали режим высочайшей секретности, и задумчиво потер переносицу.
– Любишь ты все-таки сложные решения. Хорошо, я согласен. Опергруппу выделю. И надеюсь, годового моратория на этот разговор нам хватит.
Они посидели в блаженной тишине, наслаждаясь лунным кофе, еще пару минут, прежде чем дверь шлюза вновь распахнулась и на пороге появился мрачный Моффат.
– Джентин Юэ Весс, я официально извещаю вас о том, что алгоритм полицейского расследования в отношении вас прекращен в связи с отсутствием состава преступления. Вам присвоен статус жертвы разбойного нападения, в соответствии с которым вы имеете право обратиться к админу Мо-сити для получения компенсации от виновников нападения.
– Спасибо, Вен! – Джентин Весс поднялся из-за стола и едва заметно поклонился адмиралу. – Я обязательно рассмотрю эту возможность.
И уже проходя в шлюз переговорной, бросил через плечо:
– И очень жду вас вечером, старший инспектор!
***
Гостиная сверкала бриллиантовыми огнями. И лишь окаймленный платиновым орнаментом огромный угольный срез с намеком на древний папоротник, заменивший зеркало на стене напротив парадного входа, настраивал на серьезный лад, одним своим видом напоминая, что речь пойдет не о послевкусии гавайских водорослей, а о жизни и смерти.
По просьбе Весса все собравшиеся расположились точно так же, как и двадцать лет назад. Бэг Баррет снова уселся на свое место во главе овального дубового стола. Справа от него, лицом к парадному входу, с нарочито томным видом расположилась Танни Хутохут, затем – настороженный, будто голодный дрозд, Тим Баррет и улыбающийся Долфин. В специальном кресле справа от профессора была установлена голографическая сфера, и из нее в строгом черном костюме, который несколько терялся на фоне панорамы космоса, на хозяина особняка невозмутимо смотрела Сэнди Воу. Слева от Бэга Баррета из такой же сферической конструкции, только разместившись за пультом управления в прошлом боевого крейсера, а не на обзорной площадке легкомысленной космической яхты, на собравшихся глядела Агата Марлионе. Рядом с ней, напротив своего сына и профессора, сидели Тахо и Элли Баррет. Сам Джентин Весс сел в кресло в торце стола, что пустовало в день преступления, а позади него, у выхода на кухню, с мрачным видом встал старший инспектор Моффат, которому пришлось перед этим выдержать необычайно жаркий словесный бой с Мирроу. Дворецкий был категорически против присутствия в доме опергруппы Орбипола и сдался лишь после того, как и Бэг Баррет, и Агата Марлионе уверили его, что не видят в этом никаких нарушений их владетельных прав.
Бэг Баррет требовательно постучал вилкой по хрустальному бокалу.
– Мистер Весс, весь этот курятник снова в сборе, – важно произнес миллиардер, дождавшись, когда стихнет последний отзвук мелодичного звона. – Только двое присутствуют в качестве виртуальных проекций – писательница леди Воу и считающая себя ученой Агата Марлионе. Очень надеюсь, вы достигли успеха в расследовании, а не собрали нас здесь, чтобы попытаться спровоцировать горе-убийцу на публичное признание своей вины.
Джентин Юэ Весс учтиво поклонился миллиардеру и выложил перед собой оба орудия преступления.
– Мистер Баррет, времена, когда признание вины было единственным возможным доказательством, давно прошли даже на Земле. Поэтому я сразу перейду к результатам расследования. И подозреваемому номер один, его возможностям и, главное, побуждающим мотивам совершить преступление.
– К загадочной тени из прошлого? – искренне заинтересовался Тим Баррет, нервно комкавший салфетку с той самой минуты, как в сферическом проекторе появилась Сэнди Воу.
– Нет, Тим. К хозяину этого роскошного особняка – Бэгу Баррету.
Тучное лицо миллиардера пошло красными пятнами.
– Что?! – чуть ли не прорычал он. – Но это же я нанял вас для расследования! Зачем мне…
– Вот именно, зачем было вам, заказчику расследования, скрывать множество фактов, имеющих прямое отношение к этому делу? – перебил его Весс. – Как будто речь шла не о покушении на смертоубийство, в результате которого вы потеряли одну двадцатую своей роскошной жизни и, возможно, не один десяток миллиардов, а о банальном хищении. Вы так оригинально хотели скрыть свою некомпетентность в качестве начальника службы собственной безопасности? Или здесь лежит что-то иное? Например, организация покушения на самого себя – с целью облегчить бракоразводный процесс или бросить тень на племянника?
Бэг Баррет чуть не задохнулся от негодования.
– Впрочем, основной мотив, очевидно, был иным. Ваша инициатива по запрету виртуальных вселенных людоедского толка не нашла понимания ни у совета директоров вашей собственной трансорбитальной корпорации, ни у лидеров мнений юпитерианских орбит, ни у большинства психофизиологов. Шокирующее преступление против вас, которое так явно указывает на заядлого игрока, вполне могло кардинально изменить отношение людей к забавам насильственного толка и привести к законодательному запрету алых виртуальных миров. Мог в дело вмешаться и другой личный мотив. Во время нашего вчерашнего обеда здесь вы весьма проникновенно изображали человека, только-только заподозрившего в измене собственную любовницу. Однако, согласитесь, крайне сложно поверить, что хитроумный и беспринципный глава одной из крупнейших частных трансорбитальных корпораций мог быть так слеп. Особенно учитывая тот факт, что фальш-окно его кабинета можно переключить на любую панораму, начиная с вида на Юпитер и заканчивая ландшафтами его роскошного сада. Мог ли Бэг Баррет так рассвирепеть, чтобы не только в грубой форме отказать племяннику в финансовой поддержке, но и в порыве чувств изменить первоначальный замысел и пожертвовать собственным здоровьем еще и для того, чтобы бросить на Тима тень подозрения в ужасном преступлении?
– Теоретически мог, – зло прищурившись и вытянув руку в сторону Бэга Баррета, воскликнул его брат. – Но как, по-вашему, он это провернул? Сам в себя выстрелил из двух стволов? А потом, парализованный, умело разбросал по дому улики?
– Тахо, преступный замысел такого рода предполагает подготовку и привлечение к делу сообщника. Надежного человека, который неоднократно доказал свою личную преданность. Только в этой комнате таких как минимум двое. – Весс вежливо кивнул сперва Торри Таймсу, что вытянулся у камина и старательно пытался изобразить предмет интерьера, а затем дворецкому, который встал у выхода в библиотеку и всем видом выражал готовность выполнить любую просьбу членов семьи.
– Послушать вас, так я прямо какой-то жирный рыжий паук в банке! – заорал Бэг Баррет, придя наконец в себя от изумления. – Но я и правда ничего не знал о подростковых шашнях Тима! И уж тем более не собирался ради миллиона идиотов ушатать себя наложением биополей!
Весс невозмутимо положил рядом с парализатором мультикнигу из библиотеки Баррета.
– Эйс меня побери! – усмехнулся Баррет совершенно спокойным тоном – словно его вдруг подменили. – Так вы решили в лучших традициях старой школы пройтись по возможностям и мотивам каждого из нас?
– Уверен, в этом уже нет никакой необходимости, – веско произнес Вен Моффат, отрывая взгляд от планшета, в левом углу которого зажглась витиеватая монограмма «Д».
– Мотивы, осознанные или нет, для покушения на убийство Бэга Баррета действительно имели почти все здесь присутствующие. – Весс задумчиво провел рукой по обложке, не обратив на реплику инспектора никакого внимания. – Но даже приготовиться реализовать задуманное – вовсе не означает его совершить. Хотя тем, кто хотел когда-то пойти на то, что всего в секунде от низменной подлости, какими бы светлыми идеями ни оправдывалась ее необходимость, – пожалуй, стоит сильно подумать о…
– К Эйсу подробности и нравоучения, Весс! – перебил его Баррет. – Кто стрелял?
– Тот, кто нашел изящный способ незаметно пробраться сперва в охраняемый сектор станции, а затем и в богатый особняк для совершения кражи. Тот, кому повезло оказаться не в эпицентре научного взрыва, а лишь на пути отраженной световой вспышки. Тот, кого настолько увлекает двадцать первый век и извращенные развлечения, что первым делом он схватил со стены в этом особняке пистолет с глушителем и полупустую обойму. Тот, кто бродил по дому с заряженным пулевым оружием, и если и отвлекался еще на что – так на старинные детективные истории, где люди с упоением убивают друг друга и чего только не делают с телами, чтобы скрыть свое преступление. Тот, кто спрятался в библиотеке и увидел, как Тим Баррет выхватил парализатор из тайника, а затем положил его обратно. Тот, кто за несколько мгновений до этого понял, что оказался в доме создателя сомножества вселенных Trigg, который решил отключить полное погружение в игру любителям алых миров. И, наконец, тот, кто благодаря своему преступлению за прошедшие двадцать лет прожил с сотню самых разных жизней в кровожадных форматах.
– Так кто это?!
– Тот, кто читает сейчас эти строки, конечно, – смиренно произнес Джентин Весс.
Да, да, мой изобретательный читатель! Кто бы ни был твоим героем в имитационной вселенной, так и не закрытой в реальном мире двадцать лет назад, насколько бы глубоким ни было твое погружение в нее, – сам факт того, что тебя заинтересовала история про Бэга Баррета и твое чтение продлилось до этого места – несмотря на ужасающее описание легенды наших орбит, – изобличает тебя лучше любого детектора Мо-сити. Надо признаться, что это было непросто – нет, не внедрить в игровые вселенные Trigg элемент, с которым столкнутся все «алые» пользователи. И даже не включить в него сигнальную сигнатуру, благодаря которой твое местоположение в реальном мире уже вычислено толковыми ребятами из Орбипола. Самым трудным было изобразить крикливым недотепой Бэга Баррета, человека, деяния которого сравнимы с подвигами Эйса Вигхема и озарениями профессора Троппа.
Ты можешь хохмить, фыркать и издеваться. Можешь рассчитывать на статус общественного контролера за работой Орбипола, который, возможно, у тебя есть – ведь как-то тебе стала известна информация о серых днях в Мо-сити. Можешь даже спокойно и дальше отыгрывать свою роль в глубокой уверенности заядлого игрока. Чтобы ни было выставлено в твоем тайм-слоте: 2021 или 2121 год, – время у тебя, конечно, есть. Так почему бы теперь не рассказать, как на самом деле шел тот разговор в гостиной пустого дома, где не было никого кроме Джентина Весса и Бэга Баррета.
– То есть в наш дом пробрался некий посторонний, обойдя все датчики системы наблюдения периметра. И так как у нас по нашей спесивой традиции не принято вести записи в особняках класса ААА, начал спокойно его обносить. Схватил приглянувшийся огнестрел, да еще зарядил его настоящими боевыми патронами, поводил стволом по книгам в библиотеке, услышал эту глупую перебранку, узнал меня, прихватил по случаю парализатор и в припадке ненависти разрядил в меня сразу с двух стволов. Схватил со стола первое, что попалось под руку, не оставил больше ни следа и ушел. И как вы собираетесь его найти, Джентин? По отблеску застарелой ненависти в глазах? Прикажете хватать на перекрестках всех, кто хоть раз в жизни возмущался моими непопулярными решениями или критиковал план по ликвидации игровых вселенных, в которых убийства, как и в кровавом прошлом человечества, до сих пор являются обыденностью? Или примете меня за ноль, пронумеруете миллиарды жителей орбит, наложите на список решето Эратосфена и с пристрастием допросите каждого счастливчика?
– Нам поможет вот это. – Джентин Весс выложил на стол мультикнигу, на обложке которой была нарисована странная кабина с двумя людьми, один из которых, слегка нагнувшись, казалось, удерживал лазерным лучом шар плазмы. Впрочем, броский заголовок, что мерцал в клубах дыма над кабиной, сразу давал понять любому начитанному человеку, что на самом деле художник изобразил кочегарку древнего паровоза, очевидно претендующего на стремительность.
– И чем, позвольте поинтересоваться? Раз на ней нет никаких следов.
– Она и есть след. Мы знаем, что преступник среди миллиона тех, кто играет в «алых» мирах Trigg. Мы знаем, что его впечатляют книги весьма специфического содержания. И мы знаем, что он интересуется вашей жизнью и следит за тем, как идет расследование покушения на смертоубийство, небывалого уже сотню лет. А значит, если в игровой вселенной появится проекция событий в реальном мире, упакованная в соответствии с его вкусами, то, согласно практикам Ля Ши, он не сможет проигнорировать их в своей виртуальной реальности.
– Хорошо, допустим, вы найдете баланс и даже напишете текст. Или найдете того, кто сможет его написать. Один из миллиона игроков, в чью виртуальность он будет вписан, его прочтет. И здорово позабавится. Дальше-то что?
– А дальше сигнатура умельца Дизинтари установит его местоположение в реальности.
– Но тогда нужен будет защитный контур. Как ни выписывай психологический баланс, всегда найдется пара тысяч леди и джентльменов, которые, не понимая, почему их не увлекает эта история, все же решат, что надо бы глянуть в ее конец.
– Десятков тысяч, мистер Баррет. Вы слишком хорошего мнения о современных читателях. Защитный контур, само собой. И, зная моего друга Джаспера, уверен, что не обойдется и без какой-нибудь ювелирной новеллы, не считываемой в первое прочтение. А так как для Ли моя просьба будет самым настоящим вызовом, он наверняка еще и это отобразит в своем сюжете. Например, заставит меня бросить ему боксерские перчатки после тренировки с воображаемым соперником возле моего любимого водопада.
– Думаю, это коллекционное издание ему пригодится. И, пожалуй, самое время поднять тост – за леди Маллоуэн, великого археолога человеческих душ!
***
И вновь бриллиантовыми огнями мерцала гостиная, а угольный срез с намеком на древнейший папоротник с мрачным удовлетворением взирал со стены слева от парадного входа на сборище людей, которые приготовились – кто по необходимости, кто из ложного чувства долга, а кто и творческого развлечения ради – лгать друг другу.
По просьбе Весса все гости расположились точно так же, как и двадцать лет назад. Бэг Баррет снова сел на свое место во главе овального дубового стола, спиной к выходу в библиотеку и массивным зеркалам по обеим сторонам от него. Справа от миллиардера, в специальном кресле с креплениями разместилась голографическая сфера, из которой на присутствующих из-за огромного пульта управления космическим кораблем глядела Агата Марлионе. Слева от Бэга Баррета села Танни Хутохут, рядом с ней настороженными птицами расположились Тахо и Элли Барреты. Рядом со сферой Марлионе, напротив своих родителей, явно нервничая, уселся Тим Баррет, а возле него – профессор Долфин. Последней – в еще одной голографической сфере, установленной в кресле слева от Элли Лу, – к собранию присоединилась Сэнди Воу. В строгом черном костюме и на фоне звездной панорамы. Сам Джентин Весс занял кресло в торце стола, которое вчера во время ланча занимала Агата Марлионе и которое пустовало в день преступления. Позади него, у выхода на кухню, с мрачным видом встал старший инспектор Моффат, которому пришлось перед этим выдержать необычайно жаркий словесный бой с Мирроу. Дворецкий был категорически против присутствия в доме опергруппы Орбипола и сдался лишь после того, как и Бэг Баррет, и Агата Марлионе уверили его, что не видят в этом никаких нарушений их владетельных прав.
– Мотивы, осознанные или нет, для покушения на убийство Бэга Баррета действительно имели почти все здесь присутствующие. – Джентин Весс еще раз задумчиво провел рукой по обложке мультикниги. – Начнем, пожалуй, с вас, леди Марлионе.
– Весс, очень надеюсь, что ею вы сразу и закончите, – перебил его Бэг Баррет. – Даже наши крайне либеральные эдмины одобрят развод без аварийного баллона для жены, которая отправила мужа в коматорий в столь вызывающе извращенной манере.
– Милый, твои больные фантазии в конечном счете доведут тебя до разорения. Мне-то какая радость от того, что я двадцать лет была вынуждена ждать официального развода?
– О, очень даже существенная, леди, – не дал и рта раскрыть миллиардеру Джентин Весс, и тот обиженно откинулся на стуле с явным намерением не произнести больше ни слова. – И речь пойдет не о гипотетических, а о вполне реальных выгодах. Ведь именно двадцать лет назад у вашего друга Гурова случилось то самое математическое озарение, которое вывело ваш проект гиперпространственных прыжков в практическую плоскость и потребовало огромных финансовых вложений? Надо думать, не отправься ваш муж в коматорий, вы как один из трех временных управляющих его капиталами не смогли бы вложить тридцать четыре миллиарда в эту вашу исследовательскую станцию?
– Вы вольны задаваться любыми вопросами, мистер Весс. Но я уже сказала однажды и повторю вновь: не я стреляла в своего мужа, и не я планировала такое грубое покушение на его жизнь.
– Ах, какой высокий слог! И как мастерски расставлены акценты. Вы ведь тоже оценили это великолепие, леди Хутохут? Ведь это намек в ваш адрес, Танни.
– Чего еще ждать от этой заумной чистюли, которая умудрилась назвать пространство диаметром в световую секунду точкой G?
– И все же вы не можете не признать, что ваш вероятный мотив, по большому счету, ничем не отличается от мотива Агаты. Ваши ошибки чуть было не погубили проект терраформирования Ганимеда. И лишь статус временного управляющего помог вам исправить совершенно ужасную ситуацию. Я уж молчу про эмоциональный срыв на той вечеринке – который сам по себе мог стоить вам всего того, чего вы достигли на тот момент.
– И поэтому я загипнотизировала наивного юношу, и он беспощадно расправился с Бэгом?
– Про юношу мы поговорим потом. Сперва давайте разберемся, был ли мотив совершить преступление у его отца – ведь это он в итоге стал третьим управляющим состоянием своего брата.
– Если вы вздумали такими нелепыми обвинениями выбить признание из Тима, то это ошибка, которая будет стоить вам лицензии, мистер сыщик, – мгновенно среагировала Элли Баррет.
– Я уже сказал, вашего Тима мы обсудим за десертом. А пока разберем мотив вашего мужа, который с недавних пор вернулся к своему излюбленному хобби – генным реконструкциям и биоархитектуре человека глубинного космоса. Сумели вы за эти двадцать лет лишиться прежней ревности к успехам брата, Тахо?
– А я ревновал? – гневно прищурился тот.
– Безусловно! И очень хотели доказать – даже не столько окружающим, сколько самому себе, – что ничуть не хуже можете управлять корпорацией и зарабатывать деньги интеллектуальным трудом. И только благодаря совершенному преступлению вы получили такую возможность. Более того, имея всего треть ресурсов брата, вы сумели удвоить его капиталы – несмотря на гигантские убытки проекта леди Марлионе в глубоком космосе и едва-едва окупившиеся за двадцать лет инвестиции в Ганимед.
– Если умение управлять бизнесом – это однозначный признак помешанного на смертоубийствах, то у нас можно засадить в астероиды каждого третьего делового человека, – с запалом воскликнул Тахо Баррет.
Джентин Весс пожал плечами.
– Об этом судить не берусь. А вот о том, что был человек, который прекрасно знал о ваших чувствах и вполне мог поспособствовать вам, организовав столь дерзкое покушение, заявляю с абсолютной уверенностью. – Сыщик улыбнулся жене Тахо. – Согласитесь, Элли Лу, для человека с вашими способностями, которые вы так живописно, с истинным инженерным мастерством проявили вчера, совершить столь дерзкое нападение было бы несложно.
Та лишь качнула головой.
– Инженерных? – еле слышно пробормотал старший инспектор Моффат.